Глава 8.
Почему он вел себя как робот, запрограммированный на одну и ту же фразу? Все в нем было обычным, лишь запас слов ограничился до этих двух предложений. Скорее всего он просто не хочет говорить, хотя почему нет? Проект - это не сюрприз на день рождения! Может, он просто решил так пошутить из-за того, что я дотошная? Дотошная - мое третье определение. И это чистая правда. Выдохнув, я легла в кровать и почти сразу же получила сообщение от Чеён: она звала завтра встретиться в центре города вместе с Хосоком. Скривившись, я хотела придумать причину для отказа, но поняла: почему нет? Они хорошие, пускай слишком простые. Я тоже простая, верно? Верно! Поэтому ответила согласием и, договорившись о времени встречи легла спать. Жаль, что на утро я проснулась с кашлем и насморком и получила нагоняй от матери, как и запрет на выход из дома. А все из-за того, что я забыла закрыть дверь на балкон, хотя вроде и не открывала ее.
***
Все воскресенье я просидела дома, все время проведя то на кровати, то у мольберта, который рано утром довезли со всеми остальными вещами. Я люблю рисовать, с самого раннего детства начала находить в штрихах карандаша на бумаге свое спокойствие. Мысли, даже самые тяжелые и труднопережевываемые, можно спокойно рассмотреть с каждым мазком краски и найти их основы и решения. Именно поэтому задумчивый ребенок и сидел над листком, выражая себя. Большой, из красного дерева мольберт везли полностью собранным, из-за чего я накричала на отца, ведь это он занимается нашим переездом. Божественное приспособление могло сломаться или же просто попасться в руки безответственному грузчику, который бы кое-как запихнул его в фургон и все на этом. Не люблю подобное отношение к ценным мне вещам. Собственница - четвертое определение. Дотолкать до окна эту груду было тяжелее всего, но ни без скрипа по паркету мне удалось. Развернув его мачтой к окну, я вернулась снова к двери и достала все свои краски, холсты и кисти, множество палитр, коробок карандашей, альбомов...вообщем да, я люблю рисовать. Коробка длинной была два метра, это меня изрядно порадовало, что все уместили в одну партию и доставили без разделения моего дорогого душе имущества. Лишь картины, которые я рисовала в Сеуле, до сих пор остались там. Спустя тридцать минут я все разобрала и расставили, поняв то, что теперь мне точно нужен еще один комод. Наконец сняв пленку с нового холста, я аккуратно развела верхнюю мачту и поставила его, позже плотно закрепив. Дневной свет идеально падал на лен холста, он не был слишком холодным или теплым, поэтому цвет красок смотрелся ровно таким же, как и на упаковке. Собрав этюдник, который обычно мне служил чем-то вроде подставки под нужные материалы, я поставила его чуть поодаль, наконец готовая рисовать. Спустя три минуты я стояла все также перед пустым холстом и нервно думала о том, что мне нарисовать. Раньше это не было вопросом времени, я просто брала и рисовала: с картинки или по памяти - неважно. Сейчас же, карандаш твердости Н все крутился и крутился в руке, не норовя сделать штрих. Идей нет, вдохновение есть - я хочу рисовать, но что? Обычно, на уроках искусства мне говорили, что рисуйте то, что либо вас вдохновляет, либо беспокоит: любой вариант сподвигнет на создание шедевра. Глянув в окно я хмыкнула: улица с идущей пожилой женщиной меня не вдохновляет. Музыка тоже, хотя ранее я только в наушниках и рисовала. События? Это какие? Переезд, новая школа и новые друзья? Подобные события вдохновляют меня на рисования лишь большого черного креста, если вы понимаете о чем я. А вот тема волнения мне подошла. И пускай ранее я не писала по ней, но сейчас лишь она являлась выходом. Волнение - это так же событие. Случай. История. Человек. Все это обрело смысл, заставив карандаш подлететь к холсту и сделать первое, что пришло в голову...наметить тонкой линией круг. Круг повел за наметкой глаз, носа, рта и челюсти, ну а дальше я просто была под владением этого самого карандаша. Десять минут. Двадцать минут. Под рукой рождался мой самый неопределенный и непонятный рисунок. Я просто не отводя глаз от грифеля делала штрих за штрихом, обращая внимание на важные детали и пропорции. Каждая линия была четко там, где надо, это было очень важным для этого карандаша, который все рисовал и рисовал. Время шло, пока я неотрывно переросла из эскиза в полноценную картину, вооружившись маслом и кистями. Палитра, краска, оттенки. Я наносила мазок за мазком, пока наконец не закончила к заходу солнца, с ужасом отшатнувшись от картины. Дыхание сбилось, на щеке чувствовалась размазанная краска, а я все смотрела на также глядевшего на меня стальными глазами брюнета, который, словно как тогда на парковке, не давал мне даже возможности отвести взгляд. Весь в черном, со спутанными вьющимися волосами, он пробирал до ужаса. Ведомая инстинктом самосохранения я отшагнула назад. У тебя поехала крыша. — Все, хватит. — сказав это, я сняла не высохшую картину с мольберта, так же разглядывая ее. Не долго думая я выбросила ее в пустые коробки из под хлама, закидав сверху пленками и прочим, также выставив ее за дверь. Завтра в школу я вряд ли пойду, мать эмоциональная - небось уже на всю неделю отпросила, поэтому надеюсь, что эту коробку утром вынесет Чимин. Когда я легла в кровать и погасила свет, все мои мысли были лишь о той картине. Я поняла, что еще ни разу не рисовала с таким энтузиазмом. И это меня очень пугало. Понедельник стал пыткой для меня и моей лени! Мама заставляла меня каждые полчаса мерить температуру и полоскать горло, пить таблетки и микстуры. Добавьте к этому кварцевую лампу - и вот, вы навсегда расхотите болеть в моей семье. Днем мне удалось отстать от мамы лишь уснув, свернувшись в кровати клубочком, при этом зашторив окна. Только я начала проваливаться в небытие, как в голове появились звуки шагов. Шаги ходили и ходили вокруг кровати - мне даже казалось, что это несколько человек. И лежала бы я так долго, слыша столь странные звуки во сне, но все случилось мгновенно. Шаги не во сне. Распахнув глаза и вскочив, мое горло сразу же сжали мертвой хваткой, сильно ударив меня головой к спинке кровати. От тупой боли я завыла, но голос сел от вдавливающихся в мою шею пальцев. — Заканчивай. — сказал человек низким и глубоким голосом тому, кто меня держит. Глаза из-за болезни и испуга были мокрыми, картинка была нечеткая. Но лучше бы я совсем ослепла, чем увидела перед собой Чонгука. Нависнув надо мной и сжимая мое горло, он старался поймать мой взгляд, пока я бегала глазами и молилась Богу о вздохе и о том, что мама нас услышит. Рука на моей шее будто окаменела - на коже будут следы от его пальцев. Господи, как страшно. — Посмотри на меня. — зло сказал он, на что я сразу же отвела взгляд в сторону. В этот момент я заметила широкую спину, расхаживающую по моей комнате и осматривающую ее. Мужчина остановился у мольберта с красками и брал каждый интересующий его предмет, разглядывая и ставя на место. Тонкие пальцы скользили по красному дереву мольберта. — Чонгук. — торопливо сказал он, так же продолжая осматриваться. Рука на шее сжалась еще сильнее, отчего виски готовы были лопнуть: он меня сейчас задушит. Ноги без устали били матрас, когда я всеми силами старалась оттянуть руку парня от себя. Он хочет убить меня! — Ты меня плохо расслышала? — прорычал парень, на что я от страха зажмурилась. Помогите! — Не заставляй это делать меня. — торопил мужчина, наконец развернувшись и успокоив мои брыкания. Брюнет, одетый во все черное смотрел на меня у окна с заправленными в карман руками. Этот человек, который уже неделю пугает меня и является главной загадкой моей жизни стоит в моей комнате. Высокий, с широкой спиной и ровной осанкой, он продолжал смотреть на почти не дышащую меня прям до того самого момента, пока у меня в глазах не появились темные пятна. — Черт! — воскликнул Чонгук и разомкнул руку на моем горле, но я уже была без сознания. Пустота, я ничего не вижу. Словно глаза прижали повязкой, абсолютная темнота. Урывками слыша фразы я продолжала быть в отключке. — ...Надо увезти ее отсюда... Что? Меня?! Оставьте! Но меня никто не слышит, и я вновь проваливаюсь в мрак. — ...Сказал, что она выздоровела и поехала встретится с подругой... Что?! О чем этот Чонгук вообще? Кто нибудь, услышьте меня!! Снова отключка. Звуки колес - это последнее, что я услышала из глубины черноты