Анемия

Резко распахнув глаза, которые смогли сфокусироваться на колыхающейся листве лишь спустя пять секунд, я выключила порядком надоевшую уже за месяц трель будильника. За окном был привычный глазу холод, небо затянули серой простыней, причем похоже новой, раз дырок, в которое смогло бы просочиться солнце, не было.Вступив ногами на прохладный паркет, я со всей присущей мне утром скоростью побежала в ванную.   Устало смотрев на свое отражение, пока кислотно-розовая щетка с голубой пеной чистила мне зубы, я старалась вспомнить хотя бы одну причину любить свою серую жизнь. Или же перестать мечтать о теплой кровати.  — Тук-тук. — постучала костяшка Чимина по косяку двери, отчего я слегка дёргано отмерла и быстро прополоскала рот. — Я могу сегодня с тобой поехать? Думаю, в моей ремень распредвала износился, сегодня откачу в мастерскую. — почесав висок добавил он.  — Да, все в порядке. —кивнув, он оставил меня одну.  Сев за руль своего вишневого Porsche 911, я поставила бутылку воды в место рядом с подлокотником и потянулась к ремню. Капли дождя, по размеру походившие на мою голову, барабанили по крыше и окнам, отчего настроение вновь пряталось под плинтус. Чимин быстро открыл дверь и тяжело упал на сиденье, после быстро ее захлопнув. Десятью минутами ранее уложенные волосы теперь смешно прилипали ко лбу, отчего я не удержалась и дернула губы в улыбке.  — Перестань. — выдохнул он, начав укладывать волосы, расчесывая их пальцами. Я лишь поджала губы и медленно начала выезжать с нашей парковки.  — Ты идешь вечером куда-то? —спросила я, остановившись на светофоре и барабаня пальцами оббитый кожей руль.  — Сегодня же День Города. Думаю, если погода позволит, то схожу с Сухо куда-нибудь. — от этих слов я слегка скривилась. Друг Чимина не упускал возможности подкатить ко мне, постоянно наведываясь к нам домой. Из-за этого мой дверной замок уже начал поскрипывать, так как уж слишком часто я им пользуюсь.  — А ты? — перестав поправлять одежду, он взглянул на меня. Быстро глянув на него, я перевела глаза на дорогу: повсюду висели плакаты с сегодняшней датой и громкими словами «Любимому городу 120 лет!». Оценив картину в целом, я пожала плечами.  — Ты же знаешь, я не любитель подобного веселья.  — Это точно. — кивнул он. До школы мы доехали молча.  Припарковав свою машину на первом попавшемся месте, я выключила зажигание и потянулась на задние сиденья за сумкой. Чимин уже стоял за закрытой дверью машины, о чем то болтая с только что подоспевшим Сухо. Тот, не упустив возможность, нагнулся и стукнул костяшкой пальца по окну, привлекая мое внимание. Только глаза нашли предмет раздражения, как перед ними растянулась белоснежная улыбка. Проигнорировав ее, я сделала вид, будто что-то ищу в сумке. Секунда- и занозы вместе с братом след простыл.  — Идиот. — пробурчала я, закинув лямку сумки на плечо и натянув капюшон пуховика до подбородка, выползла из прогретой машины. Противная и мерзкая морось ударила в лицо будто из пульверизатора и я опять раздраженно фыркнула, прижав голову к шее.  Ну что за гадость?  Пройдя безлюдную от плохой погоды парковку, я посмотрела вдаль, надеясь увидеть его, но было пусто. Да, теперь мой каждый день начинался с проверки наличия на территории школы спорткара и его обладателя.  Чонгука не было весь этот месяц. Вы наверное подумаете, что я повернулась на нем, но это чистая правда: каждый день я все гадаю о его нахождении. Сунуться в его логово и проверить у меня храбрости не хватает, мне кажется, будто его семейка запрет меня в каком-нибудь подвале и будет пытать. Эти люди не внушили мне никакого доверия, как и желания увидеть их снова.  О моем пускай трусливом, но слишком ярком интересе к их персонам никто не знает, и я уверенна, что это к лучшему. Хосок иногда что-то подозревает, когда в столовой я слишком долго залипаю на столик в углу, но по-крайней мере он слишком вежлив, чтоб упрекнуть меня в этом. Чеён же уткнута либо в книгу, либо в компьютер, либо в Чимина — да, я заметила это спустя неделю обучения: книжная фея падкая на столичного мальчика. Однако я не из тех, кто будет сватать людей, поэтому жду момента, пока она сама мне не намекнет. Да и какое мне должно быть дело? Мне не тринадцать, чтоб я шушукалась о личной жизни своего брата с его потенциальной девушкой/моей единственной подругой.  Поторопив себя, я быстрыми шагами пролетела по мокрым ступеням и влетела в здание школы.  
***
   С хлопком двери в класс зашла учительница средних лет, одетая в странный свитер с толстым воротом и юбку-карандаш. Ожидать в одежде жителей этого места моду я и не думала, поэтому лишь задумалась о том, как прилизанную брюнетку эта петля не душит?  — Дети, все знают, какой сегодня день? — подачей уровня детского телеканала, она с искренней и глуповатой улыбкой спросила у вялого класса. Половина людей просто сидела и ничего не делала, когда первые ряды угукали учителю. Хосок растекся рядом на парте и тихо посапывал, в то время как под его лиловыми веками перекатывались глаза. Должно быть, интересный у него там сон. Чеен сидела прям перед нами в компании самой себя и охотно отвечала на вопросы.  — День Города, миссис Ким.  — Верно. Поэтому сегодня, мы вместо обычного урока истории поговорим о нашем любимом городе. — подойдя к доске, она ухватилась тонкой рукой за проекторную доску, скрученную под потолком, и не слишком резким движением дернула ее вниз за ручку. Спустя минуту, она напевая песенку из рекламы, которую здесь крутили постоянно, подключала провода к проектору, стоящему на первой парте среднего ряда. Положив голову на согнутую в локте руку, я начала слушать учителя.  — Итак, — на белом фоне загорелась старая светло-желтая фотография, на которой были изображены внутренние ворота крепости, вблизи которых на их ступеньках сидели нечеткие фигуры людей, одетые в белые ханбоки. Вокруг крепости были какие-то рвы, заросшие длинной травой. — Как вы знаете, В 20 веке Япония и Россия продолжали противостояние в попытках взять нашу страну под свою «опеку». В 1903 году корейское правительство, обеспокоенное этим противоборством, разослало телеграммы о своем нейтралитете. Но это не помогло. Когда переговоры между двумя противниками зашли в тупик, началась русско-японская война. В результате Япония одержала победу и взяла под контроль всю систему управления в Корее. Но Японская экспансия очень не понравилась корейскому народу. История Южной Кореи помнит многочисленные бунты в XIX столетии против захватчиков. В XX веке они продолжались. Постепенно формировались партизанские отряды – мятежи вспыхивали почти во всех провинциях. Количество недовольных нарастало. В 1907 году произошло около 300 сражений с мятежниками, а в 1908 году – почти 1,5 тысячи. В ответ применялись жестокие меры. Жителей регионов, где вспыхивали волнения, сажали в тюрьмы или казнили.— договорив, она переключила слайд. Среди гор расположился маленький город, где кроме одной большой дороги ничего и не было. Одноэтажные традиционные домики, множество маленьких силуэтов, одетых абсолютно одинаково. Рядом с домами стояли подобия фонарей, связки дров и сена.  — Существенные изменения коснулись как политики, так и экономики. Тема мировоззрений также не осталась не задетой. Вспоминая политику Японии, жители Южной Кореи не были готовы мериться с полным преклонением, поэтому множество протестантов выступало за свободы людских жизней и прав. Люди, семьи которых попросту погибли в мятежах, кочевали, стараясь спрятаться от влияния власти. Японцы делали все, чтобы корейцы забыли свои корни: они уничтожали храмы культуры, относили наш язык к иностранным и запрещали национальные праздники. Поэтому колонии протестантов, во многом которым мы благодарны сейчас за сохраненное культурное наследие, старались скрыться как можно сильнее. Наш город был основан подобными мятежниками. — договорив, она переключила слайд вновь.  Снимок городка сменился коллажем из фотографий жителей того времени. В основном это были обычные рабочие: их одежда не была дорогой, на мужчинах она вообще была грязная. Держа в руках бамбуковые трости, старые и загорелые люди усталыми глазами смотрели прям в камеру, пока за ними возвышались горы. Постройки вокруг выглядели очень неуверенно: если пойдет ливень, как например сейчас за окном, то городок смоет в Восточное море. Дети, перемазанные и с запутанными волосами сидели прямо в песке, в руках держа что-то на подобии сетей для ловли рыбы. Женщины стояли в светлых шляпах, в руках держа веера.   Следующее фото: тоже люди. Рабочие, носившие на своих спинах какие-то мешки, те же бревна, выглядели просто ужасно. Люди не жили, а выживали, что сейчас тупой болью ударило мне в грудь. Молодые, старые, дети - на кого не глянь, все вызывали жалость. Даже юные парни, стоявшие рядом с ослом, на котором брёвен было больше пятидесяти, не улыбались. Их лица были напряжены и не по годам грустные. Нет, в таком возрасте они не должны были познать столько боли. На вид им не больше, чем мне...  Выдохнув, я посмотрела на свои часы на запястье - осталось пять минут. Оценив смешное положение тела Хосока, я слегка улыбнулась и вновь посмотрела на презентацию, как глаза расширились от ужаса.  Много людей, столпившихся перед камерой, с ужасом смотрящих на нее. Видимо, они впервые увидели подобное, так как народ был действительно на вид бедный. Но сейчас я об этом думала меньше всего. Проморгавшись, я поддалась вперед и присмотрелась еще сильнее, абсолютно не соображая.  — Какого... — сказала я то ли себе, то ли грязному и серьезному парню, стоявшему в порванной одежде и смотрящего на меня с фотографии. И все бы ничего, но этот взгляд я уже на себе чувствовала.   На меня смотрел тот парень из дома Чонгука.   
***
    — Рин, ты чего? — одновременно со звонком послышался шепот удивленного Хосока, когда я игнорируя его встала из-за парты и приблизилась вплотную к доске.   Что  За  Дерьмо?!  Обведя пальцами контур лица брюнета, который будто гипнотизировал меня, мое сердце колотило. Те же светлые глаза, те же волосы, те же губы, та же дрожь, скачущая по моей спине.  Это был он!  Фотография под моей ладонью померкла- учитель выключила проектор. Класс опустел, у двери стояли лишь Хосок и Чеен, непонимающе смотрящие на меня.  Это, мать твою, он!!  — Простите, что это за фото? —протараторила я, подлетев к парте учителя и смотря на ту же фотографию, только теперь на ее компьютере.   Немыслимо!  — Я же рассказала, чем вы меня слушали? — с улыбкой сказала она, выдергивая флешку из ноутбука. Глаза так и продолжили сверлить экран. — Это одни из первых мятежников. Они вышли против власти и стали требовать свободы, чем вызвали один из крупнейших бунтов. Фотография сделана прямо перед тем, как их казнили...  — Казнили? — переспросила я севшим голосом и посмотрела с нескрываемым удивлением на женщину. Она посчитала мое поведение странным и окинула меня взглядом снизу вверх.  — Их повесили. На самом деле, мне уже идти...  — Вы можете дать мне эту презентацию? — перебила я учительницу, которая уже поднялась из-за стола со своими вещами. Хосок и Чеен уже ушли, в кабинете мы стояли вдвоем. — Меня очень заинтересовала эта тема, я хотела бы подготовить доклад. — Непонимание женщины моим поведением растворилось в детской улыбке.  — Ну конечно! На доклады я даю неделю, и требую полного знания темы- нельзя читать! — посмеявшись она вышла из кабинета, оставив в моей ладони странной формы флешку зеленого цвета.  Наплевав на уроки, уже через пару минут я ехала к дому, нервно дергая коленом. Что за бред — пожалуй, это единственный вопрос, который диким звоном бил в моей голове.  
***
   — Зайка, почему сегодня раньше пришла? — вскочила с дивана мама, на лице которой была глиняная маска. По телевизору небезызвестный повар страны жарил в сковороде овощи, рассказывая что-то про сочетаемость ингредиентов.  — Отменили занятия, класс поехал на экскурсию... — тараторила я, перепрыгивая через ступени.  — Но...  — Деньги сдавали еще в начале учебного года! — перебила ее я и захлопнула дверь. Затылок прижался к холодной поверхности двери: надеюсь, она клюнула. Поджав губы я стала прислушиваться, боясь, что она надумает придти сюда. Через секунду она задорно ответила на звонок телефона и я выдохнула. Благо.  Дернувшись к столу и схватив ноутбук, я сразу же открыла его и села на полу, рядом с кроватью. Зеленая флешка порядком липла к сжимающей ее все это время ладони. Когда всплыло окно на экране, я открыла текстовый файл с презентацией и промотала материал до той самой фотографии. Открыв ее в отдельном окне, я приблизила и вновь почувствовала дрожь.  По спине пробежал табун мурашек. В комнате стало совсем неуютно, а кончики ушей начали гореть. Страх с непониманием - единственное, что я ощущала. Непонимание возникало по понятным причинам: на меня с фотографии столетней давности смотрел парень, который столкнулся со мной месяц назад. И столкнулся он не в виде мемориала или везучего дедка, которому довелось прожить так много лет, а в виде абсолютно здорового и молодого парня, который будто вчера снялся для этой фотографии. Но вот страх...мне стало страшно под его взглядом. И я не понимаю почему.  Захлопнув ноутбук я потерла виски, а после руки совсем упали на колени и я обняла их в успокаивающем жесте. За окном так и продолжал лить дождь, еще сильнее вгоняя меня в мир размышлений.   Уже вечером я сидела на своей кровати и искала всю информацию о нашем городе: все файлы, записи, сводки и прочее. Сделав глоток чая, я отставила кружку и открыла ссылку интернета. Сайт, который предоставлял возможность быстро найти фотографии по карте, стал для меня настоящей находкой. Только прогрузился браузер, как передо мной открылась карта Южной Кореи, на которой рассыпались тысяча разноцветных точек. Нахмурившись, я пробежалась глазами по описанию сайта и вскоре разобралась. Найдя территориально свою локацию, я также наткнулась на эти точки, которых было неравномерно много в центре городка и мало на окраине. Как говорили администраторы в сводке выше, цвет точки зависит от возраста фотографии: ниже был дан прямой спектр всех цветов радуги и значения самых крайних точек: зеленый цвет - двухтысячные года и больше. Синий - 1900. От такой четкости в дате я слегка удивилась, но потом поняла, что именно с этой даты началось развитие этого места.  — Хорошо, наша цель - синие точки... — сказала я сама себе и стала нажимать на синие и хотя-бы фиолетовые. И история была точно такой же, что и на уроке: старые дома, куча бедных людей, урожаи и земледелие. В основном только это и было. Но, перебрав фото с окраин, я все ближе и ближе была к центральной площади города, пока не наткнулась на интересную фотографию.  Люди, по одежде рабочие, стоят спиной к камере и смотрят куда-то вперед, где вдалеке возвышались странные конструкции. Клацнув по клавиатуре, я переключила фото и увидела ту же толпу, только теперь она стояла лицом ко мне, окружившая три пирамиды из трех стволов деревьев. Высокие конструкции, скреплённые подобием винта, пронизывающего сразу три ствола, которые отдалены друг от друга на равных углах были уверенно вкопаны в землю. Откуда-то сверху, видимо с тех самых винтов свисала веревка.   Отведя взгляд и потерев под очками глаза, я хотела все бросить и уйти. Ну что за дерьмо?! Я не из храбрых, от этих фото мне уже дурно. Впечатлительная - это мое определение.  Нехотя и уже просто через силу и легкий страх я поправила очки и переключила фото вновь. Другой ракурс - другие люди. Толпа грязных людей, которую сегодня я уже видела и в первых рядах стоит тот, кого я и ищу.  Желание бросить все пропало. Любопытная - мое второе определение.  Парень смотрел прямо на военного, который что-то обсуждал с другим солдатом. Сейчас я заметила у каждого в этой толпе таблички, которые они прижимали к своим грудям. На таких пишут имена и даты рождения, если я не ошибаюсь. Только этот парень держал ее под подмышкой, будто не хотел показывать. И вновь я удивилась его стопроцентной схожестью с тем брюнетом.  Следующее фото - я жмурюсь, что есть силы. Наружу хотят вылететь все плохие слова, которые я знаю, ибо повешенных я увидеть хоть и ожидала, но не хотела. Три человека, мужчины и женщина висят с неестественно вытянутой шеей, пока военный стоят чуть дальше их и с улыбкой смотрят в камеры. Видимо они гордятся этой картиной и их несомненным участием в ее написании.  Просмотрев на протяжении двадцати минут все фотографии, я так и не увидела этого странного парня в петле. Пересчитав толпу и повешенных, их число отличалось на троих. Толпа - тридцать три человека, фотографий - десять. Его нет.  Прошерстив интернет до рассвета я так и не нашла его. Ни фото, ни уж тем более имени. Имена всей той толпы вообще нигде не указаны! И все эти факты так и клюют мою голову, заставляя даже спозаранку начать искать информацию.
Пусто.