Часть 1.11
– Я оборотень! – повторил красавчик-психопат.
Поерзал на стуле и скривился. Наверное, рана саднит... Конечно, на лбу у него много засохшей крови, и рубашка вся в крови. Саре стало жаль его, но она наступила на горло своему чувству.
– Охотно стал бы безволосым, но тут уж ничего не поделаешь.
– Не нойте! Попробуйте воспользоваться хорошим эпилятором.
– Я оборотень, я перекладываюсь.
– Давайте не все сразу, ладно? – Сара старалась не показать, насколько она ошарашена.
Такое впечатление, что она ведет сражение, в котором проигрывает. Как будто ей мало сегодня неприятностей, так нет же, она еще и тащится, кормя с руки этого Амбала-из-дурдома. Засовывая ему в рот ломтики яблока, она ощущает щетину на его подбородке, тепло его лица, чувствует сладость яблока в его дыхании, может...
(Я могу сделать с ним все, все, что угодно)
...почувствовать его... его...
(И он не сможет меня остановить. Он связан. Я могла бы сесть ему на колени и, сделать что угодно...)
Ах, чушь собачья! Губы у него шевелятся. Опять какая-то ерунда насчет...
(вот именно)
...феи Морганы, разумеется.
– Что? – переспросила она.
– Я говорю, один из членов нашей Стаи сказал мне, что вы собираетесь сделать, и мой... мой босс, так, наверное, вы назвали бы его, прислал меня сюда присмотреть за вами. И к вашему сведению – не в лучшем смысле этого слова.
– Похоже на речь настоящего принца, – пробормотала она, стараясь не смотреть на его губы.
Дерик пожал плечами:
– На самом деле скорее на речь короля, и он классный парень. Он мой лучший друг, так что мне пришлось уехать, прежде чем я убил его.
– Вот как?
– Да. Трудно представить себе нечто худшее, чем убийство лучшего друга.
– Уж чего хорошего, – согласилась она, стараясь вспомнить, не оставила ли свой рассудок в прихожей. А этот разговор – самый сюрреалистический из всех, какие она помнит за... за всю жизнь, это уж точно. – Наверное, было бы неплохо, если бы вы уехали отсюда, вместо того чтобы убить меня.
– Попытаться убить вас, – поправил он. Потом усмехнулся, продемонстрировав слишком много зубов. Страшно! Белая вспышка, и, черт возьми, эти клыки действительно казались острыми! Она чуть не отступила назад. – И кстати, вы мне понравились, – добавил он, что не имело смысла, ну да ладно. – Вы – если вам этого никто не говорил – необычайно хорошенькая. Вы от природы рыжая? Ведь так, да?
– Не важно, – строго ответила она. – Сейчас я пойду комнату и позвоню в полицию. Вы городите какую-то чушь, хотя вы и великолепны, а я... с меня... хватит.
– Да и с меня тоже, – заверил он. – Кажется, я ни разу в жизни не оказывался в таком нелепом положении. Так что если вы не возражаете... и даже если возражаете...
Тут он проделал что-то вроде пожатия, но не плечами, а всем телом, она услышала, как рвется проволока, и он встал! Повторим: он встал!
– Аах, – выдохнула она.
Как это он – как он разорвал все это, и ручка стула сломалась, что странно, и...
Он схватил ее! Ну, протянул к ней руку. Взял ее за руки...
– Аах!
...и притянул ее в свои крепкие объятия...
– Аах!
...и наклонил к ней голову...
– Аах! – мм!
...и вот его губы прижались к ее губам, восхитительно двигаясь, а она схватила его за плечи и... э-э-э... оттолкнула его, да, то есть собиралась оттолкнуть, вот только она приподнялась на цыпочки, чтобы удобно устроиться рядом с ним, и от него замечательно пахло, от него пахло – так пахнет лес весной, а его рот, о боже, его губы были горячие, а его дыхание благоухало яблоками и... и...
Он прервал поцелуй и стал в трех футах от нее. Она не видела, как он отошел. Она заморгала, а он исчез. Ее рассудок попытался воспринять такую скорость, но не смог. Просто... не смог.
– Простите, – весело сказал он. – Мне хотелось сделать это... ну, примерно последние четыре часа. Но это не в моих правилах. А может, и в моих. Итак! Что дальше, солнышко?
– А? – спросила она, поднося к губам дрожащую руку.
– Полагаю, нам следует сдвинуть наши... э-э-э... головы и решить, что есть что.
– Вы не оборотень, – проговорила она, потому что могла думать только об этом.
Он вздохнул, направился в ее спальню, присел на корточки, схватился за кушетку, встал и поднял эту тяжеленную мебель одной рукой, почти с такой же легкостью, с какой она, Сара, подняла бы поднос. К счастью, в доме были сводчатые потолки.
– Вы ведь не собираетесь заставить меня жонглировать ею? – Он подбросил кушетку на фут вверх, поймал и снова подбросил. – Здесь мало места.
– Вы натренировались, – сказала она онемевшими губами. – Это не значит, что вы... вы... ну, вы понимаете.
– Раз в месяц покрываюсь шерстью и вою на луну?
– Ну...
– А я вот поверил, что вы ужасно опасная волшебница, которой суждено погубить мир.
– Не морочьте мне голову, – бросила она. – И поставьте мебель на место.
– Скажите «да», – пропел он.
Он даже не запыхался!
– Поставьте кушетку на место, а потом поговорим, ладно?
– Скажите «да»...
– Ну хорошо, хорошо! Вы оборотень, а я – слабоумная волшебница. А теперь оставьте в покое мою кушетку!
– О'кей. – Он осторожно поставил кушетку на место. – И что теперь?
– А теперь я скажу: у меня нет намерений погубить мир.
Она скрестила руки на груди. Быть храброй – или казаться таковой – гораздо легче, когда он на другом конце комнаты.
– Принято. Как насчет еще одного поцелуя? Нет? Ну вот, испортили настроение.
– Вы и правда странный, – заметила она.
– Именно так они обо мне и говорят.
Он был удивительно весел. Если честно – самый улыбчивый парень Из всех, кого она видела. Может, он умственно отсталый?
– Они – это?..
– Моя Стая.
– Ваша стая?
– С заглавной буквы С.
– М-м-м. Оборотни, да?
– Ага.
– И Стая направила вас сюда, чтобы помешать мне погубить мир.
– Ага.
– Но вы не собираетесь убивать меня?
– Ну... – Он сконфуженно развел руками. – Во-первых, я не смог. То есть действительно не смог. Мне это было неприятно, но я собирался все честно сделать, поймите меня правильно. Однако... не сделал. А на тот случай, если вам никто этого не говорил, знайте, что аневризма причиняет жуткую боль.
– Спасибо за намек.
– Так что я решил – мы объединяемся, выясняем, кто такие эти действительно плохие парни, и спасаем мир.
– А что, если вы и есть тот самый плохой парень?
– Я знаю, что это не я. А вы, когда пришли, выглядели чем-то очень расстроенной. Держу пари, вы встретили настоящих плохих парней. И я помогу вам добраться до них.
– С чего бы это? – с подозрением спросила она.
– Это поможет мне и в личном, и в профессиональном плане, потому что я из тех, кто всегда хотел быть самостоятельным, и полагаю, это даст мне возможность показать, на что я способен. Вы только... не спешите пока взрывать планету, ладно? Я этого не переживу. Ну, то есть – это сильно все усложнит.
– Мы объединяемся? – Почему эта идея представляется ей настолько же волнующей, насколько и пугающей? – Вот так вот, да?
Он улыбнулся, и как ни странно, в его лице не появилось ничего устрашающего. Может, потому, что на сей раз он продемонстрировал не очень много зубов.
– Да так. Ну и что вы скажете?
– Скажу, что мы оба сошли с ума. – Она прижала руку ко лбу. – Не могу поверить, что я обдумываю такие вещи. Не могу поверить, что я не звоню в полицию. Не могу поверить...
– Чему?
– Не важно.
– Ах, этому? Насчет этого не волнуйтесь. Я уже сказал вам, что вы мне тоже нравитесь.
– Обалдеть, – пробормотала она.