Встреча у летописца
Начинается с гудящего висцерального тревожного эмбиента (то ли ветер, то ли пламя, то ли реально кишки). Грубо говоря предыдущий номер закончился взглядом Даламара, и следующий номер начался с его взгляда, но это уже другой взгляд. В этом взгляде нет глубокой Тишины и нет громыхающего торжества природы, в этом взгляде слышится боль и тревога.
Поверх эмбиента мы слышим песочные часы, как во вступлении. Мы чувствуем, как Рейстлин чувствует, как его время утекает, смерть близка, что Крисания это его шанс на то, чтобы стать богом и избежать смерти. Мы еще не видели ее, не слышали ее, не знаем, какую роль она сыграет и как будет играть другими, но мы уже понимаем благодаря музыкальному оформлению, насколько она важна для Рейстлина.
Рейстлин и Крисания здороваются. Это симфоническая тема, то есть Рейстлина, но в ней нет ранее знакомых элементов (кроме песочных часов), из чего можно сделать вывод, что это изменение вызвано присутствием Крисании.
И вот, мы видим Крисанию и слышим начало ее темы с ярко выраженным узнаваемым ритмическим рисунком, который уже использовался в дум метал частях, и романсовой мелодикой. Она еще не начала говорить, но мы уже понимаем, что она такая же обреченная (doomed), как и Рейстлин, только Рейстлин обречен Тьмой, а Крисания — Светом. А через ее романсовость мы понимаем, что ее намерения в отношении Рейстлина добры, как и намерения Карамона. «Я пришла предупредить тебя...»
«Пока не поздно покайся...» — ритм меняется с темы обреченности на интенсивную бочку. Я считаю, что бочка здесь это не синтетический, а эмбиентный звук, и далее эта трактовка будет подтверждаться.
«Ты голос божий, не больше?» говорит Рейстлин, симфонически забирая тему Крисании и «затемняя» ее. Достаточно быстро Рейстлин полностью поглощает тему Крисании в темный дум метал, оставляя от нее только романсовую мелодику. Через музыку мы слышим, как Рейстлин сначала подстраивается под Крисанию снизу, а потом делает повер эксчендж и вот он уже сверху. Здесь мы впервые слышим, как Рейстлин симфонически абьюзит Крисанию. Это уточняется текстом. Сначала он делает типа комплимент («Ты голос божий, не больше? Нет Жрица не прибедняйся»), а потом он начинает ей в той же как бы комплементарной форме навязывать, кто она и на что способна и выводы из этого. Тут никаких подводных камней — абьюз идет и на уровне музыки и текста (потому что когда вам говорят «ты такая умная, талантливая и хозяйственная, поэтому зарабатывай за нас обоих, веди домашнее хозяйства и не веди себя как дура» это абьюз, а не комплимент и проявление восхищения).
А за всем этим наблюдает (и даже вмешивается в действие) Даламар, но мы этого не слышим, а буквально видим. И мы видим, что он сосредоточен на Крисании и упорно подсовывает ей какую-то книгу. Из этой книги она достаточно скоро узнает, что задумал Рейстлин, но сам Рейстлин решит раскрыть ей свою задумку ей только в третьей четверти сюжета, то есть Даламар подсовывает книгу Крисании не по указанию Рейстлина, а по своим соображениям, а Рейстлин даже не в курсе. То есть мы видим не то, как ученик исполняет учителя волю, а то, как Даламар успешно мутит что-то в тайне от Рейстлина буквально у него за спиной, так как Даламар вступает в контакт с Крисанией только в те моменты, когда Рейстлин отворачивается, а когда тот разворачивается — Даламар отбегает, замирает, уходит от взгляда Рейстлина.
Это не отображено в музыке очевидным образом. Это отображено неочевидным образом: мы видим действующего персонажа без его музыкального сопровождения, но это тот персонаж, которого нам презентовали с Тишины, то есть буквально действующего в тишине, как в означении себя.
В дальнейшем это подтверждается на Конклаве: Даламар будет иронизируовать, что из-за того, что его обучение у Рейстлина было столь хорошо, что было почти что целиком самостоятельным, он выяснил инсайдерскую информацию, которой уже воспользовался и которую уже отработал. И в последующей Арии будет слышаться ирония, ведь Рейстлин еще не вступил в союз с Крисанией — она идет, по большому счету, давать люлей его темной части, а не сотрудничать с ним. Но идет она давать этих люлей в результате сотрудничества с Темным Даламаром, ерничающим, мол, ну давай, учитель, поучи меня теперь как может быть возможен союз Света и Тьмы.
«Чтоб доказать тебе, что пред тобой — не враг». Снова тема «тех глаз», которую подхватывает Крисания. И в этой теме четко слышатся пересыпающиеся, как песок, синтетические нотки. Так на музыкальном уровне нам сообщают, что Рейстлин кидает спелл на Крисанию. Успешно. Она вторит его теме. Ему удалось. Но так же можно предположить, что это была крайняя мера: ему не удалось убедить ее на словах и в ход идет магия, так как Крисания очень важна Рейстлину, как союзник, несмотря на то, что мы уже видели, что бывает с Рейстлином после применения магии.
Мы слышим светлый мотив, но исполненный на синтезаторе. Нам уже на музыкальном уровне дают понять, что Рейстлин сейчас будет с помощью магии взывать к светлой стороне Крисании, чтобы убедить ее встать на свою сторону. Это подкрепляется текстом «ты не станешь отрицать, что мира этого Создатель — благ» и пассами Рейстлина, за которыми Крисания следует, как марионетка (вспоминаем Арию Чародея). На «Тьма и Свет — вот два крыла» к зачарованному белому мотиву присоединяются синтетические песчинки, но они уже не утекают, а озорно мерцают.
На «Темный маг — не тот, кто зол» синтетика отходит на третий план и вперед выходит смесь дум метала и романса. Рейстлин снижает магическое воздействие и делает упор на эмпатию Крисании, на то, что они оба обречены.
В моменте «знаешь ли, что магом тьмы Такхизис нынче в Бездне заперта» синтетика темной магии совсем исчезает, а дум метал выкручивается на максимум, при этом романсовость все еще доминирует на равном с ним. А затем происходит модуляция и смена тесситур. А мы уже знаем по Арии Чародея, что бывает с Рейстлином, когда у него происходит модуляция и нисходящие тона. И это происходит после того, как Крисания произносит «не быть сему» — Рейстлина скручивает и он падает на пол.
Далее мы слышим нежный романс Крисании, под который подложен висцеральный эмбиент. Даламар Наблюдает и ему больно. А вам за кого больно в этом моменте и почему?
Рейстлин подпускает Крисанию к себе и как будто искренне следует ее романсу, как будто он отчаялся перетянуть ее на свою сторону и готов сдаться перед ней Свету. Но вот он говорит «я вижу, долг в тебе сильней предубеждения», симфонически поглощая романс Крисании — он нашел ее слабое место, а значит он продолжит бороться!
«Нет, не в этот раз» — снова дум метал поглощает Свет. И нам буквально показывают визуально, как сначала Крисания была над Рейстлином, и вот она на коленях, а он стоит над ней. Но до этого Рейстлин преднамеренно и запланировано пытался манипулировать Крисанией повер эксченджем, потому и не удалось, даже заколдовать Крисанию ему не удалось! Но вот все случилось естественным путем, искренне. Это был момент искреннего отчаяния Рейстлина, и последняя возможность, за которую он ухватился и превозмог, показав силу своего характера, светлую силу свободы воли. Он взывает к чувству долга Крисании «там помешаешь или поможешь — волю Бога исполнишь», он не навязывает ей кто она и что должна делать (Тьма это иерархия), а взывает к ее свободной воле (свобода воли это Свет). Это можно понять в том числе как то, что она, как жрица, кастанула на него Свет, когда хиляла, и Рейстлин под действием светлой хилки стал действовать светлым образом. И так Крисания и увидела, что в нем еще есть свободная воля, что в нем есть Свет. О чем она и говорит после ухода Рейстлина под тиканье часиков и падающие песчинки (возможно здесь это означает, что она поняла, что Рейстлин умирает и что у него мало времени, значит надо действовать быстро и эффективно).
(Опять же если мы здесь оставим только либретто без музыки то мы получим просто мудака, который по прогрессии усложнений попробовал заболтать оппонентку и в качестве финального аргумента применил истерический припадок, который сработал, потому что у нее синдром спасателя. И опять же незнание как рефлексировать над музыкой в купе с чувственным ее пониманием и «рациональным» наложением на либретто может дать ложный результат вроде: «я чувствую, что Крисания права, что Рейстлин хочет быть хорошим и что ему нужно помочь, так как сам он не справится, поэтому я буду каждый раз, когда мой абьюзер уходит в загул и запой искать его по бабам и брать микрокредиты, чтобы ему делали гемодиализ, чтоб он не сдох».)