„Ядовитое письмо"
„Друг — он не враг,” —
Твердил себя я,
Твердил себя я много раз.
Но свет угас,
Когда я понял, что ошибался
Также много раз.
Он пригласил меня на вечер.
На чашку чая и вина,
Бокал французского мартини,
Крепчайший виски,
И там в подарок ядовитая слюда.
Был вечер...
Небо, а там же звёзды
Ярче, чем его удручённо подлая душа.
Его слова были сладки,
Я словно пчёлка до цветка,
Летел ему на поводу,
Чтоб слаще сделать мёд.
Ох, этот фальш в его словах,
Улыбке и глазах!
Томим до боли, был непредсказуем.
Я одурачен, обезумен.
Застрял я в клетке сладкой лжи.
Всё началось со слов „Ну, здравствуй”,
Ну, здравствуй, друг мой дорогой!
Чай будешь? Может, сласти?
Как жизнь? Чем занят будешь ты?
Он задавал вопросов много—
Я отвечать не успевал.
Ах, этот томно-детский взгляд!
Я верил сам, как новорожденный,
В его речистые уста.
Я выпил раз бокал, второй — смертельный,
Последний в жизни мой глоток.
А дома есть жена и дети,
Которые меня так долго ждут.
В ночи они меня устанут ждать
И лягут по кроватям спать.
На утро вновь пусть ожидают,
Отец вернётся, пусть они помнят вновь
Мою отцовскую поддержку,
Улыбку, радость и любовь.
Но ожиданья словно скука,
Умрёт секунда, час и месяц,
А может даже целый год.
Меня всё нет, да и не будет.
Ваш папа пал в колени другу,
Как раб, холоп или слуга.
Я, задыхаясь, молил его о свете дня,
Но он, лишь иронично улыбнувшись,
Смотрел в мои доверчивые,
Серо-голубые глаза.
Зачем так сделал он,
Не знал тогда я и сейчас.
Я умирал, мне было больно,
Так тяжко, мирно и темно.
Он меня бросил одного
Во тьме, в кромешной боли пустоте.
Мы верно вместе были,
И в армии вдвоём мы послужили.
Я помню, Федька Аньку полюбил,
До расставания с ней вместе жил.
Как не разлей вода мы просто были,
Но яд мне прыснул на рукав.
Он заражал меня, как едкий вирус,
Как чистая, душевная слеза.
Теперь лежу я под землёй
Под деревянной крышкой гроба.
Я не свободен, я один.
Он меня бросил, запер в клетке
И напоил, он взял убил.
Моя душа, не упокоясь,
Летает в мире там и тут.
Она всё ждёт, когда тот монстр,
Пойдет и примет верный путь.
Идут всё годы, а я мёртвый,
В душе, морально, наяву.
Несчастен я, тут безусловно,
И он несчастен, вот абсурд!
Сидит во тьме со свечкой яркой
И пишет за столом письмо.
Он плачет, на душе печально
И друг мой явно не готов.
Дрожит рука его,
И гаснет,
Свеча из воска и из слёз.
Он резко встал, ударив по столу ладонью,
Собрался и пошёл в мороз.
Он бросил на порог письмо,
Не проранив и слёз.
Ушёл он вдаль,
Покинул он гнездо, как птица.
И выстрел прозвучал,
Раскрылись крылья, одинокой птицы.
Он полетел, я тоже смог.
Мы снова вместе, я свободен,
И заржавели прутья клетки,
Он спас меня, хоть и убил.
От лжи, от мирной томной боли,
Я вновь свободен, улетел.
Я благодарен буду за свободу,
Но не прощу его , за смерть свою.
P.S. Эту прозу, можно считать настоящим олдом. Сама древность, во всех мною написанных стихотворениях.