глава 19
Эмма
— Хорошо, Эмма, — Роберт подписывает принесенные мной документы и возвращает их мне. — У тебя что-то еще?
— Нет, у меня все. Могу идти?
— Да, конечно. Ты чего такая счастливая? — брат внимательно изучает меня, прищурив глаза.
Мне хочется поделиться с ним своей радостью, ведь с Робертом мы всегда были близки. Но все же решаю приберечь эту новость до ближайших времен. Я не знаю, как он отнесется к тому, что его лучший друг теперь считает меня своей женщиной. Тем более, наше с Тимуром счастье еще такое хрупкое, зыбкое, что хочется спрятать и беречь его от всех. Даже от родного брата.
— Просто выспалась, — пожимаю плечами, стараясь сдержать так и рвущуюся наружу улыбку.
— Везет. А я о сне мечтаю последние несколько…даже не знаю, сколько.
— Близнецы не спят? — сочувственно смотрю на брата и только сейчас замечаю, что он выглядит слегка потрепанным. — Давай заеду на выходных. Помогу, чем смогу. Хоть выспитесь с Сабиной.
Брат тут же оживляется, а на губах расцветает счастливая улыбка.
— Ты — лучшая сестренка, Эмма! Мы с Саби будем очень благодарны! Ладно, беги, работай. Мне тоже еще надо изучить поправки к договору, сегодня в три у меня совещание по видеоконференцсвязи.
Я счастливая и окрыленная пересекаю приемную под пытливый и любопытный взгляд Марины, открываю дверь кабинета и… спотыкаюсь прямо на пороге.
В кресле посетителя с видом хозяина мира сидит абсолютно непринужденный и расслабленный… Глеб.
Я мгновенно вспыхиваю, как спичка. После всего, что было, после всего, что он мне наговорил этот *** еще смеет появляться на пороге моего кабинета?!
— Я тебя заждался, Эмма, — нахально ухмыляется, окидывая меня липким взглядом с ног до головы.
— Что ты тут делаешь? Кто тебя вообще пустил?!
— Твоя милая помощница Леночка сказала, что я вполне могу подождать тебя в твоем кабинете. Все же не очень красиво перед коллегами держать своего мужчину в приемной, да, Эмма?
— Вон пошел, — чеканю, тяжело дыша от накатившей ярости. В голове всплывает каждое грязное слово, фраза, что он швырнул мне в лицо, когда сам изменял мне напропалую. А я тем временем была кристально честной со своим мужчиной. Даже думала о будущем. Дурочка.
— Даже не спросишь, зачем я пришел?
Глеб ленивой походкой направляется ко мне, все также нахально, пошло ухмыляясь. Хочется схватить ноутбук и врезать со всей дури, чтобы стереть раз и навсегда с его лица это самодовольное выражение лица, да технику жалко.
Он подходит близко, настолько близко, что я чувствую раздражающий аромат его парфюма и мятной жвачки.
— Уходи, Глеб, по-хорошему. Иначе я вызову охрану.
Но мой бывший словно не слышит меня.
— Не надо, девочка, — тянет, и проводит носом по моей щеке. Стараюсь увернуться от его касаний, от которых меня сейчас, кажется, стошнит прямо ему на ботинки, но Глеб грубо хватает меня за локоть, фиксируя на месте. — Прекрати ломаться, это уже совсем не возбуждает.
— Прекрати! Отпусти меня!
Я начинаю нервничать от этой навязанной близости и на чистых инстинктах поглаживаю ремешок часов Тимура. Я в последнее время всегда так делаю, когда очень волнуюсь. Привычка.
Глеб прослеживает взглядом за моим движением и мгновенно меняется в лице. Его искажает злоба, ярость, а глаза начинают лихорадочно блестеть, зрачки расширены, дыхание учащается.
— А я ведь уже видел эти часы, — бывший хватает меня за руку, больно стискивая запястье и приближая его к своему лицу. — Они же принадлежат Кадырову, не так ли? Это очень дорогая и запоминающаяся вещь, штучный вариант. Откуда они у тебя?!
— Не твое дело! Отпусти, мне больно! — дергаюсь, но Глеб сжимает сильнее, и я впадаю в панику. Потому что его взгляд, он очень красноречив… Он как бы кричит, что его не остановит ни мое сопротивление, ни то, что мы находимся в офисе, где вокруг есть люди. Он готов идти до конца в своей мести.
— Так ты подстилка этого олигарха? А мне втирала, какая ты чистая, невинная, вся такая верная и правильная. А сами в это время с Кадыровым вдвоем кувыркаетесь за спин…
Я не даю закончить Глебу. Просто не могу слушать всю эту грязь в наш адрес, тем более, когда он не знает истинного положения вещей. И не узнает. Потому что они никак его не касаются.
Я с силой ударяю бывшего по лицу свободной рукой. Настолько, что ладонь горит, и хочется потрясти ею, чтобы унять боль.
— Прекрати меня оскорблять. Ты не имеешь никакого права. Мы с тобой расстались! Я никогда не буду с человеком, который вытирает ноги об такие понятия, как «верность» и «порядочность». И если ты сейчас же не отпустишь меня, я закричу. Шаг назад сделал. Немедленно, Глеб.
Захаров сверлит меня ненавистным взглядом, и мне кажется, он даже готовится нанести ответный удар, но все же отступает назад, в сторону двери.
— Я ведь берег тебя, Эмма. Не мешал с грязью. Юля была просто для удовлетворения физических потребностей. Я действительно готов был ждать столько, сколько нужно. А на деле тебя надо было драть…
— Убирайся!!!
— Ты еще вспомнишь обо мне и будешь жалеть, что так поступила…
Глеб бросает похабную ухмылку напоследок и наконец-то скрывается за дверью.
Я буквально падаю в кресло, пытаясь унять ненормальное сердцебиение и прочистить мысли.
Черт, и зачем приходил этот м***к?! Что ему было нужно?
Ответ на этот вопрос я получаю буквально в этот же день через несколько часов…
Звонок мобильного застает меня врасплох, когда я возвращаюсь с обеда. Хмурюсь, смотря на дисплей.
— Добрый день, Марианна Владимировна, — преувеличенно бодро произношу в трубку, осторожно опускаясь в кресло. Я сама источаю оптимизм и дружелюбие, а внутри меня поселяется тревога.
И не зря.
Прошло полгода с того момента, как я сдала проект коттеджа Марианне Владимировне — далеко не самой простой заказчице. Помню, мы только дизайн-проект переделывали шесть раз. Она придиралась почти ко всему, даже к ширине плинтусов вплоть до миллиметра. После каждой встречи с ней я пила успокоительное и вообще не могла больше работать.
Поэтому сейчас, если она предложит мне разработать для нее еще один проект, я откажусь. Нервы дороже.
— Вы действительно думаете, что добрый?! — неожиданно шипит эта в принципе всегда вежливая женщина.
Я настолько в шоке, что от удивления отвожу телефон и ещё раз проверяю имя звонящего.
Нет, никакой ошибки нет: на том конце провода действительно Марианна Владимировна. Всегда спокойная, учтивая, но до зубовного скрежета дотошная клиентка.
— Прошу прощения, но я не понимаю, о чем вы. Что-то случилось?
— Вы ещё и спрашиваете?! — переходит на визг, и я неприятно морщусь.
— Марианна Владимировна, я не понимаю, что произошло, и почему вы мне звоните и в чем-то обвиняете! Мы с вами давно завершили проект, все документы подписаны…
— Вот именно, Эмма! В том-то и дело, что все документы подписаны! И один из пунктов нашего договора — эксклюзивность проекта.
Хмурюсь ещё сильнее, предчувствие надвигающейся беды неумолимо скручивает меня, аж до тошноты.
Я прекрасно помню этот пункт. На нем настояли юристы именно нашей компании, апеллируя тем, что именно эксклюзивность поможет привлечь клиентов. Это нечто моей личной фишки. А ещё я помню, что за нарушение этого пункта именно наша компания должна будет выплатить колоссальный штраф.
— Я в курсе об этом пункте договора.
— Тогда какого хрена именно мой проект буквально час назад предложили моей лучшей подруге?!
Голос Марианны Владимировны срывается на визг, но не это меня так сильно задевает. И даже не коробит её оскорбление.
Больше всего меня возмущает до глубины души то, что она обвиняет меня в несоблюдении договора. В то время как я даже знать не знаю её лучшей подруги, и у меня за последние недели не появилось новых клиентов.
— Это какая-то ошибка…
— Это не может быть ошибкой, я видела это предложение собственными глазами!! Далее я не намерена разговаривать с вами, Эмма. Вы глубоко разочаровали меня своей не порядочностью. Все дальнейшие переговоры будете вести с моими юристами.
Марианна Владимировна сбрасывает вызов, а я сижу, бездумно пялясь в стену, как оплеванная. Это какое-то безумие, потому что точно никак не может быть правдой!
Телефон сигнализирует входящим сообщением. Марианна скинула мне какую-то ссылку. Перехожу по ней, и… Земля уходит из-под ног. Этого просто не может быть!
Некая неизвестная мне до этого дизайнерская фирма предлагает по низкой, вдвое ниже моей, цене воплотить в жизнь… мой проект! Я заявляю это с уверенностью, потому что до мельчайших деталей знаю все свои работы. И с уверенностью утверждаю, что передо мной именно проект Марианны Владимировны.
Какого хрена?!
Открываю крышку ноутбука и вбиваю в поисковик название фирмы. Хочу узнать, кто такой смелый, что не испугался украсть мои проекты.
Но не успевает страница прогрузиться, как раздаётся звонок по внутренней связи.
— Ко мне в кабинет, немедленно! — рявкает Роберт, а я даже вздрагиваю и покрываюсь липким потом. На моей памяти это впервые, когда он повышает на меня голос.
На дрожащих ногах пересекаю приёмную. Уверена, я уже знаю тему непростого разговора. Но мне от этого не легче. Потому что у меня нет оправданий, как это так получилось, и что нам всем делать в этой ситуации.
Роберт в кабинете не один. С ним наш юрист и главный бухгалтер, и оба смотрят на меня с осуждением.
— Как ты это объяснишь, Эмма? — цедит Роберт сквозь зубы, разворачивая ко мне ноутбук с уже известной мне страницей сайта.
— Я не знаю…
— Что значит ты не знаешь?! Мне весь телефон оборвали! За полчаса позвонило три заказчика, угрожали, обвиняли, требовали компенсацию.
— На настоящий момент сумма достигает почти миллиона, — вклинивается в разговор юрист, — и уверен, это ещё не предел…
— Мы не можем сейчас позволить себе такие траты. В таком случае, финансовая устойчивость компании будет под угрозой.
От обвинений, укоров и грубого тона у меня резко начинается мигрень, и тошнота подкатывает к горлу.
— Но я тут не причём. Я не сливала свои работы!
— Уверен, что не сливала, но плохо их защитила. Кто мог украсть, у кого был доступ к твоему рабочему компьютеру?
— Да ни у кого! Ко мне никто, кроме заказчиков не приходит! Вот только сегодня был Глеб, и все!
— Захаров? Твой жених?! Ты понимаешь, что своими романтическими отношениями на рабочем месте поставила под удар репутацию фирмы?! — Роберт орёт так, что стены трясутся.
От незаслуженных слов, от невозможности нормально объясниться, от абсурдности ситуации слезы сами неконтролируемо катятся из глаз.
Я хочу высказаться в собственную защиту, но меня прерывает звонок телефона брата.
Роберт делает нам знак рукой покинуть его кабинет, и я пулей вылетаю, но сворачиваю не к себе, а в сторону дамских комнат.
Там я даю волю слезам и умываю лицо холодной водой в надежде успокоиться. Меня выворачивает наизнанку, но даже это не помогает мне избавиться от пульсирующей боли. В голове сумбур, неразбериха, руки трясутся, а истерика никак не желает прекращаться. В таком состоянии я точно ничего не смогу сделать.
— Лена, меня сегодня не будет, — бросаю помощнице и, подхватив свои вещи, бегом покидаю офис.
Дома лучше не становится. Телефон раздирают звонки, и я вынуждена его отключить. Ни ванна с пеной, ни бокал вина, ни сладкое не помогают мне привести свое душевное состояние в равновесие.
Одним движением, одним поступком этот негодяй перечеркнул все, во что я вложила душу. Всё, чего добивалась все это время. Все мои цели и мечты. Просто безжалостно проехался бульдозером.
И за что?! За отказ в близости?! За то, что поняла вовремя, что Тимур лучше него во всех отношениях?! За то, что застала его измену и не простила?! За правду разве можно разбивать человеку жизнь вдребезги?!
Мои рыдания прерывает дверной звонок.
— Кто бы ты там ни был, иди к черту! — Бормочу под нос, кутаясь сильнее в плед. — Меня нет дома. Сегодня я умерла.
Но нежданный посетитель решает взять меня измором: просто зажимает звонок.— Твою же за ногу! — хочу, чтобы раздражающая трель прекратилась, и приходится встать и идти в коридор. Мимоходом смотрю в зеркало. Оттуда на меня глядит та еще красавица: лицо пятнами, нос распух, глаза-щелочки.
Резким рывком открываю дверь и натыкаюсь взглядом на…Кадырова.
Тимур смотрит на меня исподлобья, и мне тут же становится не по себе. В кабинете Роберта, несмотря на то, что он впервые накричал на меня, мне не было страшно.
А Тимура, несмотря на его внешнее спокойствие и невозмутимость, я боюсь.
— Я надеюсь, у тебя была веская причина сорвать мне важную встречу с партнерами и заставить ехать к тебе через весь город. Очень надеюсь, что это не женская провокация и желание привлечь к себе внимание.
Черт!
Черт, только не это!
До кучи сверху наваливается еще и то, что я совершенно забыла о встрече с Тимуром!
Моя расшатанная нервная система не выдерживает, и я просто прячу лицо в ладонях, и рыдаю, как самая настоящая истеричка.
Краем сознания слышу, как хлопает входная дверь, и плачу еще сильнее. То, что меня откровенно поимели, а мой старший брат обвинил меня в непрофессионализме, не дав даже возможности объясниться, неприятный разговор с Марианной, — все это отходит на второй план и меркнет по сравнению с тем, что я подвела человека, который мне не безразличен и упустила возможность провести с ним вечер. И он ушел…
— Не реви, Эмма, — неожиданно раздается хриплое над ухом, и я оказываюсь в теплых и сильных объятиях. Руки Тимура всегда действуют на меня успокаивающе: я, как по мановению волшебной палочки, перестаю плакать. — Моя душа просто в клочья.
— Прости… Я думала, ты ушел…
— Я же не идиот, чтобы проехать через весь город, собрать все пробки, чтобы сказать тебе, что ты сорвала мне встречу.
— Я не подумала об этом. Прости, что я все испортила. В последнее время я все порчу…
Тимур поглаживает меня по спине и крепче обнимает.
— Что случилось?
— Ничего, я сама…
— Пока ты со мной, забудь это выражение, — жестко чеканит Кадыров, а у меня табун мурашек танцует лезгинку, так будоражат кровь его слова. — Моя женщина не будет самостоятельной. И не будет сама решать проблемы.
Я жмурюсь от удовольствия и выпаливаю все, как на духу. В подробностях. Потому что эгоистично хочу, чтобы Глеб за свой поступок получил по заслугам.
— Понял тебя, — Тимур подхватывает меня на руки и несет в гостиную. Бережно опускает на диван и прикрывает ноги пледом.
— Отдохни тут, я сейчас сделаю пару важных звонков, и мы потом обязательно поговорим.
Тимур отходит к окну и негромко с кем-то разговаривает. До меня долетают лишь обрывки фраз, типа: «компромат», «переговори с Захаровым-старшим», «донеси до него, чтобы лучше воспитывал сына», «разрули ситуацию».
Тимур возвращается через минут десять, опускается рядом и перетягивает меня к себе на колени. Я тут же обвиваю его руками за талию, утыкаюсь носом ему в шею и с наслаждением втягиваю аромат его кожи.
— Я все решил. Завтра отдохни, пусть будет внеплановый выходной, а послезавтра можешь спокойно возвращаться на работу. Больше тебя не побеспокоят. Сегодня заеду к Робу, лично с ним переговорю.
— А штрафы…
— Забудь. Все решилось.
— Спасибо тебе, Тимур…
Но Кадыров не дает мне договорить и жадно целует мои губы, вторгаясь в мой рот. Его ладонь ложится мне на затылок, другая — на поясницу, толкая к нему еще ближе. Чтобы мы могли стать единым целым. Неделимыми. Чтобы я ощутила, что он также помешан на мне, как и я на нем.
Я растворяюсь в горячем и собственническом поцелуе, отдавая Тимуру всю себя, жадно целуя в ответ. Я тоже хочу сказать ему, что он — только мой. И я его никому не отдам!
Но все же Тимур отрывается, тяжело дыша. Утыкается лбом мне в плечо и как-то обреченно произносит:
— Мне нужно улететь в командировку в Питер.
Внутри все обрывается. Не хочу! Не хочу, чтобы он улетал!
— Это обязательно?
— Да, маленькая.
— Надолго?
— Дней на четыре — пять.
Тяжело вздыхаю, едва сдерживаясь, чтобы не разреветься, как глупая девочка. Хочу врасти ему под кожу, стать единым целым, чтобы мы никогда не расставались…
— Будешь хорошей девочкой, пока я буду в отъезде?
— Я буду очень стараться.
— На свидание пойдешь, когда я вернусь?
Я не ослышалась?! Этот взрослый, самодостаточный и самый красивый мужчина в мире приглашает меня на свидание?! Самое настоящее свидание?!
Это будут самые долгие пять дней в моей жизни…