Глава 8
Темп работы вновь стал набирать обороты, а Розэ, наконец-то, нашла баланс между личной жизнью и профессиональной. Проволочки и задержки, которые неотступно случались в поставках товаров, уже не сильно расстраивали её, так как это означало, что она еще не скоро покинет Резервацию.
Сегодня был по плану осмотр нового склада. Управление постаралось на славу, выделив большой ангар под нужды Службы Снабжения. Розэ шла в сопровождении своих временных подчиненных и указывала на некоторые нюансы хранения. Виды, поступившие в её распоряжение, старательно записывали все замечания и задавали интересующие вопросы. Девушка подробно отвечала, не ограничиваясь односложными ответами. Розэ хотела, чтобы они полностью осознавали важность этой работы.
- От вас очень много зависит. Любой промах может оказаться серьезным ущербом. Не волнуйтесь, но будьте предельно осторожны и подозрительны. Лучше перепроверить, чем кто-то позже пострадает. Наша служба всегда оказывается крайней в разборках. Вы сами в курсе, как запахи или иные факторы влияют на Видов.
Офицеры, которые в будущем будут непосредственно работать со всеми поставками, серьезно закивали. Они в полной мере понимали, куда пришли работать и хотели максимально быть полезными. Больше всего Розэ нравилась именно эта особенность Видов. Быть полезным своему обществу. Даже запертый в Дикой зоне Чонгук занимался делами ОНВ. Присматривал за животными, которые попали в беду или были спасены из тяжелых условий. Волки, львы, тигры разных возрастов вольготно жили среди одичавших Видов, помогая друг другу в реабилитации. И те, и другие больше не хотели ничего иметь с людьми.
Задумавшись о своем новом положении, Розэ вдруг встала, словно вкопанная. Перед ней оказался отдел с детскими вещами. Девушка почувствовала, будто бомба разорвалась у неё под ногами. Взгляд охватывал несколько стеллажей с одеждой, обувью, игрушками и прочими принадлежностями для малышей разных возрастов. Едва дыша, она не сразу услышала голос стоящего рядом офицера:
- Розанна, с вами все в порядке?
- Я... Может, на сегодня закончим? – сбивчиво пробормотала девушка, тут же развернувшись и уже шагая к выходу.
Выскочив из ангара, стоящего в отдалении от офисного здания, она, не замечая ничего вокруг, шла по тропинке. Воспоминания наступали волнами, одна за другой, не давая вдохнуть воздух полной грудью. Лишь оказавшись у одинокой скамейки, Розэ без сил рухнула на деревянную поверхность. Она не была готова к такому. Все то, что годами хранилось за семью печатями, в момент вырвалось наружу. Как она могла не уследить и впасть в ступор? Девушка всегда знала, куда идет и что может там встретить. Тщательно контролируя этот момент, она поручала закупки подобного характера помощникам и никогда не проверяла ассортимент.
Это была столь больная тема для неё, что Розэ намеренно исключила её из своей жизни. Словно каждый раз она проворачивала нож в сердце. К этому невозможно привыкнуть или найти обезболивающее. Девушка никогда не забывает о том, что была матерью.
Сколько она так просидела, Розэ не понимала, лишь зашедшее за горизонт солнце подсказало ей, что времени прошло достаточно. Вернувшись в дом, она рухнула на диван в гостиной, не в силах даже переодеться. Едва Чонгук вошел, как тут же замер.
- Что случилось? – немного шокировано прорычал Гук. – Тебя кто-то обидел? Я чувствую столько боли.
Приподнявшись на руках и взглянув на него, Розэ лишь успела покачать головой, показывая, что физически она здорова. Чонгук уже стремительно преодолел расстояние, разделяющее их, и стал ощупывать её в поисках ран.
- Что произошло?! – продолжал настаивать Гук, дополнительно обнюхивая её. – Расскажи мне, что случилось!
- Ничего, - покачала она головой. – Просто сегодня у меня плохой день.
Обняв его за шею, Розэ прижалась к большому парню в поисках успокоения и силы, которую он излучал.
- Просто обними меня, - тихо прошептала девушка, чувствуя его тепло, которое стало отогревать нутро.
Без слов обняв её, Чонгук пересадил любимую к себе на колени и стал утешать, не зная, как убедить ту поделиться своими бедами. Гук чувствовал разные запахи, и эмоции также имели свой аромат. Боль, печаль, страх пахли для охотника по-особенному. Измененный нос Чонгука в эту минуту был полон липкими запахами её горечи. Слезы текли из ясных глаз Розэ, раня Гука, словно ножами, и он не понимал, что могло так повлиять на столь сдержанную девушку.
- Поговори со мной, я не понимаю, что происходит, - тихо прошептал Чонгук.
- Я... Я ведь сбежала от этого из дома, - едва слышно пробормотала в ответ она.
- От чего сбежала? – непонимающе переспросил Гук и с все больше возрастающей паникой продолжил. – Тебя кто-то преследует? Они здесь? Тебе что-то угрожает?!
- Они всегда рядом. Всегда безжалостны и беспощадны, - печально ответила Розэ.
- Кто? – злобно спросил Чонгук. – Я тебя защищу! Никто не причинит тебе вреда! Я не позволю!
- Воспоминания, - мягко ответила девушка, закрыв глаза от горечи. – Разве есть место, где можно найти спасение от них? Я думала, что среди Видов их не будет, но и здесь они меня настигли.
Чонгук разом ослаб и откинулся на спинку дивана, увлекая Розэ за собой. Против этого врага не было защиты ни у кого из живущих на планете. Еще крепче прижав любимую к себе, Чонгук тихо произнес:
- Я знаю. Воспоминания ослабнут, если ими поделиться.
- Мне сложно думать о произошедшем, не то что говорить об этом вслух, - с трудом вздохнув, ответила Розэ. – Мне никогда не приходилось рассказывать о себе. И я даже не знаю, с чего начать.
- С начала, - предложил Гук, мягко поглаживая её по спине, обнимая как ребенка.
- Я родилась и выросла в другой стране, - немного помолчав, начала девушка. – Это на другой стороне планеты. Когда у нас день, там ночь и наоборот.
Чонгук нахмурился, пытаясь представить такое большое расстояние.
- Это не только другой язык и страна, - продолжила Розэ. – Это другой мир, но там живут хорошие люди.
Закрыв глаза, она тяжело вдыхала и выдыхала, собираясь с мыслями. Поняв, что Чонгук смиренно ждет продолжения её исповеди, девушка, закрыв глаза, вновь заговорила:
- Моя мама очень сильно любила меня и всегда старалась дать все самое лучшее. А отец был другим. Я не помню его совсем, меня вырастил другой человек, который заменил его полностью. Биологический папаша был непутевым человеком, и в какой-то момент все зашло слишком далеко. Он играл в карты и крупно проигрался. Настолько, что те, кому он был должен, пришли к нам домой, но ситуация оказалась такова, что брать было нечего. Мама рассказывала, что мы жили очень скромно. Она тогда работала в библиотеке, и жить не на что было. Хоть книги жуй. Те, кто пришли за долгом, быстро поняли, что брать нечего, и единственное богатство отца была красавица-жена и малолетняя дочь. Нас забрали, и это был последний раз, когда и мама, и я видели её мужа. Я не знаю, как там все было, но он не пришел за нами и не пытался. Деньги за нас отдал один из бандитов, которому мама очень понравилась. Так я познакомилась со своим новым папой.
В этот момент Розэ впервые за вечер улыбнулась, и Чонгук вздохнул свободнее. Этот человек уже нравился ему, если одно его имя заставляло любимую забыть о печали.
- Я обожаю своего папу, - мягко продолжила она. – Несмотря на все, чем он занимался, он всегда был и остается для меня лучшим на земле. Хотя по началу мама его не принимала. Мы жили в его доме, но она часто бунтовала. Мой отец суровый мужчина, но с ней он всегда был беспредельно терпелив, и она сдалась. Женщина влюбляется не в красивые глаза, а в заботу и чувство защищенности, в ласку и то, что мужчина делает ради неё. Мой папа дал все это нам сразу. Мы перестали считать продукты в холодильнике и волноваться о том, на что кушать завтра. Хотя с этим пришли другие проблемы. Папа не был главарем мафии, но был тем, кто стоит за спиной такого человека, так что такое агрессивные мужчины я знаю не понаслышке, но он всегда ограждал нас от этого. Потом родилась моя сестра. Они просто невыносима, но я ее люблю. Когда мне было восемь, а Элис четыре, мама утонула. Живя в девяностые, можно было умереть от чего угодно. В столице стреляли чаще, чем в тире, а папина жизнь никогда не была спокойной, но мама утонула на самом обычном пикнике. Мы все там были.
Нахмурившись, Розэ вспоминала тот злополучный день, унесший жизнь её мамы. Чонгук затих и молча впитывал все, чем любимая делилась с ним. Впервые за все время она была настолько открыта с ним.
- Мы бегали с куклами, папа жарил шашлыки, вокруг было столько народу, - делилась воспоминаниями Розэ. – Музыка грохотала из машины, мы были счастливы. И вдруг кто-то из мужчин закричал. Мама и её подруга утонули в речке, на берегу которой мы все отдыхали. Случайно. Я долго не понимала, как такое возможно. Раз и её больше нет. Она всегда была рядом, каждое утро будила меня в ненавистную школу и заплетала косички. Мы все вчетвером завтракали, и она оставалась с сестрёнкой, пока папа отвозил меня в школу, и вдруг все изменилось разом. Папа очень сильно переживал. Много пил и иногда был не в себе, но потом как-то наладилось. После одного случая. Я очень отчетливо помню этот момент. К нам в дом пришли из Службы социальной опеки. Я официально не была усыновлена папой и после маминой кончины считалась сиротой, так как биологический отец, оказывается, к тому времени тоже умер. Меня хотели забрать, а папа был пьян в стельку. Не знаю, каким чудом он пришел в себя, пока мне велели собирать свои вещи. Он вышел из спальни и увидел чужих людей в доме. Объяснив ему, зачем пришли, они получили тумаков и быстренько вылетели на улицу. Помню, как он в тот день сказал мне, что я его дочь, и ничто на земле этого не изменит. С того момента стало легче.
Слезы вновь потекли из её глаз, но улыбка все же оставалась на лице, давая Чонгуку силу дышать. Гук не знал родителей и не знал, были ли они у него по-настоящему, но даже он чувствовал любовь Розэ к её ненастоящему отцу.
- Папа пить, конечно, не перестал, но больше не уходил в загул и всегда был в уме, - вздохнув, продолжила она. – Мы с сестрёнкой росли под его опекой, и это было странным воспитанием, если честно. Нам очень много позволялось. Папа не отказывал нам ни в чем, даже в том, что другим детям строго воспрещалось. Сигареты, при условии, что они будут хорошие и дорогие. Алкоголь? Без проблем, но дома в тепле, а не на улице, на лавочке. Хочешь пить с друзьями? Веди всех к нам. Даже про наркотики он нам спокойно рассказывал, не делая из этого страшную тайну. Всегда повторял, что если мы захотим что-то такое попробовать, то должны прийти к нему, и он все для нас сделает, а также проследит, чтобы бы не померли. Сейчас я понимаю, что он растил нас, как умел и учил принимать правильные решения. Соблазнов всегда много, и он хотел, чтобы у нас не было культа запретного плода, потому что он не всегда был рядом и не мог следить за нами. Он всегда говорил, что каждый человек сам определяет свою судьбу, и каждый день может стать последним. Так мы мало по малу росли, понимая, что за нашими спинами огромная скала, которая способна сокрушить любую угрозу и укрыть от любой напасти. Единственное, что папа всегда контролировал – это были мальчики.
Мягкий смешок Розэ прервал её монолог и углубил в размышления. Чонгук рисовал в голове образ человека, вырастившего его любимую женщину, но не мог до конца собрать его воедино.
- Папа всегда учил нас не доверять никому, - вдруг вновь заговорила Розэ. – «У каждого есть мотив. Каждый преследует свои цели» - любил он повторять. И он прекрасно понимал, что наши избранники станут его семьей. К тому моменту, как я оканчивала Университет, он уже стал достаточно влиятельной фигурой, с которой хотят сблизиться многие, а единственное уязвимое место отца – это мы, его дочери. И вокруг нас всегда крутилось много парней из числа его приближенных. И я сделала выбор. Мой муж не был идеальным, и он всегда знал, кого он взял в жены, но мне в ту пору верилось, что любовь может всё. Я любила его и верила в лучшее. Поначалу так и было, но со временем многое изменилось. Бывали ситуации, когда он должен был ставить семью выше своих дел, но он поступал иначе. Мой муж был властным и агрессивным мужчиной, хотя в папином деле других не бывает. «Их съедают еще до завтрака», как говорил отец. Я научилась жить с ним, а потом у нас родилась дочь. Эмили.
В этот момент Чонгук замер. У его любимой был ребенок? Где он? В Сеул? Тогда ясно, почему она сказала, что вернется туда в любом случае. Гук хмурился, раздумывая о том, как разрешить это дилемму, понимая, что он не сможет жить вне Резервации по разным причинам. Значит, надо перевести ребенка Розэ сюда. Все просто.
- Я была счастлива, но недолго. У неё нашли заболевание генетического происхождения. Не буду вдаваться в подробности, но суть в том, что во мне есть один ген, который дает толчок к появлению болезни, хотя я сама не болею. Сколько слез я пролила, не сосчитать. Сколько клиник посетила, уже даже не помню. Сколько раз молилась о выздоровлении дочки, я не знаю, наверное, в мире нет просто этого числа. Я испробовала всё, что могла предложить медицина, а потом и то, что наука не признает. Платила любому, кто хоть мог подарить тень надежды. Но они все отвечали одинаково. Видимо, даже самым отпетым негодяям было стыдно смотреть мне в глаза и говорить, что она выздоровеет.
Печаль и горечь вновь заструились из Розэ, убивая своей силой. Чонгук обнял её, чтобы утешить, но понимал, что такую боль он просто не осилит. Гук уже догадался, что услышит дальше.
- Муж обвинил меня в болезни дочери, да я и сама нашла врага в себе, - тяжело вздохнув, произнесла она, будто глядя внутрь себя. – Мы ездили по иностранным клиникам, но все без толку. Никакие связи и деньги не помогли. Она... Словно уснула в один из дней. И больше не проснулась.
Слезы душили Розэ, когда эта лавина чувств вновь настигла её. Столько времени сдерживать себя и просто сломаться в один момент, но как быть иначе? Та боль не утихла ни на грамм, опять и опять сжигает душу, и словно кислота разъедает внутренности скорбящей матери. Почувствовав сильные руки, сжимающие её, девушка крепче обхватила Чонгука, ища поддержки в его объятьях. Гук укачивал Розэ, словно дитя, всеми силами желая забрать часть ее боли себе.
Прошло много времени, которое понадобилось ей, чтобы прийти в себя. Выплывая из самого страшного дня в своей жизни, девушка словно в трансе по крупице возвращалась в настоящее, понимая, что прошли годы. Слезы лились сами по себе, утираемые лишь ладонью Чонгука.
- Как я не пустила себе пулю в лоб, до сих пор не знаю, - отстраненно пробормотала Розэ, заставив Гука замереть от ужаса. – От греха уберегла сестра. Она поддерживали меня во время болезни доченьки, а позже караулили. Видит Бог, я не хотела ничего, кроме как быть с ней. Элис забрала меня в отчий дом, и стерегли как пленника. Папа единственную внучку просто обожал, и его сильно подкосила её смерть, как и нас всех. С мужем мы развелись. Если порой беда сближает, то нас она развела еще дальше. Я его не виню, он тоже потерял ребенка, видимо, мы изначально не очень подходили друг другу. Просто ему было выгодно иметь в женах меня.
Задумчиво помолчав, Розэ вновь тяжко вздохнула и продолжила:
- Самое страшное, это память. Она не отпускает. Говорят, время лечит, но это все враньё. Прошло три года, а я все помню в мельчайших деталях. Тяжело видеть детей, детские площадки и осознавать, что ты больше не мать. Иногда за делами я забывала о том, что случилось, но вот едешь домой и на пешеходном переходе видишь малыша и ловишь себя на мысли, что дочке подошел бы такой костюмчик, или она была бы рада такой игрушке и вдруг, словно выстрел в лицо - мысль, что её больше нет. И вся тяжесть вновь нахлынывает. Ощущение, будто стоишь в толпе, и тебя режут ножами, разрывая на куски, а вокруг все веселятся и радуются жизни, не замечая, как ты по капле умираешь прямо рядом с ними.
Чонгук почувствовал это буквально кожей. Глядя на то, как его любимая женщина не может осилить себя и продолжить рассказ, Гук ощущал её ужас и шок. Он знал не понаслышке, что такое бессильно наблюдать за смертью близкого. Вот только Чонгук прошел это в мгновение ока и до сих пор не оправился, а Розэ медленно выгорала, наблюдая за тем, как уходит её ребенок.
- Я стала злой. Ненавидела себя и окружающих, - вздохнула она, запрокинув голову и глядя на потолок, оставаясь в его объятьях, хотя мыслями так далеко. – Себя я ненавижу больше всех. Эти гены – подарок от биологического отца. У мамы такого не было и у сестры тоже. Я одна такая дефектная. Одна знахарка мне как-то напоследок сказала, что я рожу здорового ребенка только тогда, когда невозможное станет возможным, это, считай, никогда. Если Бог есть на этом свете, то меня он упорно не слышал. Чтобы как-то прийти в себя, я решилась на кардинальные перемены. Уехала от всех воспоминаний, от всех знакомых, друзей и всего, что знала в жизни. На другую сторону этой чертовой планеты, и мне полегчало. Я убедила себя, что все смогу начать сначала, но и тут меня преследовали демоны. Когда мир узнал о Новых видах и о том, что вы создаете закрытое общество, я без особой надежды подала заявку на работу. Мне было все равно, где трудиться, лишь бы меньше думать о прошлом и побольше загрузить себя задачами. А когда я узнала, что вы не можете иметь детей, сделала все, чтобы получить эту работу. Мир взрослых людей, без воспоминаний, что может быть идеальнее? Вот только в Окленде работают и люди, а они переезжали с семьями. Я поручила закупку детских вещей помощникам и тщательно избегала контактов.
В этот момент Розэ посмотрела Чонгуку прямо в глаза, в самую душу.
- Вот она я, - с горькой усмешкой произнесла она. – С самого начала, до сегодняшнего дня. Ты говоришь, что я сильная, но это не так. Я просто сломана на миллион кусков и все еще пытаюсь собрать хоть что-то от себя прежней, даже не знаю, смогу ли когда-нибудь это сделать. Я не строгая, просто мертвая. Внутри меня все осыпалось в один день, и больше нет ничего. Замерев на мгновение, Розэ, собравшись с духом, продолжила:
- Знаю, чего ты хочешь. Каждый Вид страстно желает пару, чтобы не чувствовать одиночества, но я не подхожу для этого. Вряд ли я кого-либо смогу сделать счастливым, потому что люди делятся тем, что имеют сами. У меня нет таких ресурсов, чтобы озарить чью-то жизнь светом. Внутри меня лишь тьма и боль.