Диспноэ

Раз, два, три, четыре, пять.

Ты забудешь, как дышать.

«Закон. Обязанность. Отвага. Честь»

Девиз Управления по особым делам

Проклятый собор нечистой силы Лиза никогда не назвала бы тем местом, где можно весело провести утро субботы. Если начистоту, утро субботы весело проводить только под одеялом, желательно во сне. На худой конец, в любимой кофейне на первом этаже, где готовят лучший в мире карамельный латте. Но уж никак не в стенах старого собора, где вся ее сущность скручивалась в морской узел.

«Комарик, не стреляй в дядю. Я и без того весь в шрамах».

«Привет тебе от мамули, кровавая девочка».

«Я же приносил тебе сладости, мерзавка, а ты попыталась убить меня. Дважды! Вся в мать!».

Выстрел в лоб, кровавая струйка, которую он слизнул языком. Демонов не так-то просто убить... Как и ее саму. Но, кажется, начальник час назад готов был попытаться.

Зонт остался в машине, а на макушку сыпалась мелкая морось. В любой другой день Лиза прокляла бы мерзкую петроградскую погоду, но только не сегодня. Холодные капли отвлекали от бунтующего нутра. Страх в колотящемся сердце молил уносить ноги от проклятых стен и никогда, никогда больше не приближаться к обители Господа, опороченной демонами. Но Лиза не из тех, кто слушался страха. Она давно примкнула к лагерю слабоумия и отваги. Можно сказать, возглавила его. Потому и получала все свои проблемы, только и успевала подставлять ладошки.

К одной из таких проблем Лиза сейчас и направлялась.

В собор неохотно пускали даже сотрудников службы безопасности, поэтому Лизе пришлось простоять еще с полчаса под мерзким дождем, прежде чем ей выдали пропуск.

- Чего дрожите так? Промокли? - заботливо пробасил обмундированный до зубов охранник средних лет. Из-под черного ворота виднелись лучики защитного знака, вытатуированного на широкой шее.

Лиза знала, что тела всех служащих собора покрывают тату, форма шьется с вплетением заговоренных нитей, а под ней каждый обвешан талисманами, как новогодняя елка. Знала, потому что у самой спину испещряли славянские и скандинавские руны, на ключицах в хитроумных вязях вились защитные оговоры, запястья обеих рук опоясывали набитые «браслеты меткости», на пальце серебрилось сигнальное кольцо, а на шее задорно позвякивали амулеты, купленные у бабушки Лиды. Бабушка Лида, кстати, сколотила состояние на кладбищенских ритуалах и жила теперь не в деревянном покосившемся домике в Юкки, а в трехэтажном коттедже недалеко от родной деревни. Всем бы такую бизнес-жилку и полное отсутствие уважения к усопшим.

- Я из Первого отдела, потому и дрожу, - раздраженно буркнула Лиза. - В удостоверении написано же.

Охранник сочувственно потупился, почесал затылок и молча открыл перед ней тяжелую железную дверь, покрытую рунической вязью. Тех, кого пленили в Проклятом соборе, не сдержать наручниками, решетками и даже броней.

Лиза ступила внутрь и едва не бросилась бежать прочь. Несмотря на то, что это место вероломно построили по чертежу демона, здесь все еще ощущалось Святое присутствие, оттого и бунтовало все внутри. Лиза стиснула зубы и послушно поплелась за охранником, сжимая руки в кулаки и пряча их в карманы бомбера. Если ей так тяжко, то каково же здесь чистокровным демонам? Лизу передернуло.

- Ну и угораздило тебя поступить туда на службу. Молоденькая ведь совсем. Восемнадцать исполнилось, и рванула на подвиги, поди. Вон какие отморозки у нас тут содержатся. Их и не убьешь ничем, только сдерживать остается, - продолжил болтать охранник. Видимо, тишину он не любил. Зато любила Лиза. - Прибьют еще на этой работе, и поминай как звали.

- Мне двадцать четыре, - буркнула Лиза. Длинные косы многих сбивали с толку, отчего ее часто принимали за студентку. Лиза обожала, когда ее не воспринимали всерьез и не видели в ней серьезного врага.

- Да ладно! Врешь! Такой молоденькой кажешься, как будто вчера школу закончила.

- Держите язык за зубами, старший унтер-офицер, и не забывайте о субординации. Я старше по званию и требую уважения, - раздраженно выпалила Лиза. Атмосфера не располагала к разговорам, а к тупым разговорам - и подавно.

- Еще всякие соплюхи...

- Я предупредила, старший унтер-офицер. Не стоит недооценивать Первый отдел, - перебила его Лиза, поймав возмущенный взгляд мужчины.

Она знала силу своих глаз, знала, как они действуют на людей. Красные зрачки на многих производили впечатление. Чаще от нее бежали с молитвами или ругательствами, реже - рассматривали так восхищенно, будто она забыла снять линзы, вернувшись со сходки косплееров. Лиза ненавидела и опасалась сущности, что открыла ей дорогу в Первый отдел, но малодушно разрешала ей брать верх, когда та приносила пользу. Сейчас с этой сущностью познакомился и охранник. Высокий и плечистый, он будто бы скукожился и постарел под давлением алых зрачков. 

- Нечистая сила, - выдавил он.

- Она самая. Заткнись и веди дальше, пока у меня совсем не испортилось настроение.

Охранник и вправду заткнулся. Он угрюмо зашагал вперед, минуя запутанные коридоры, и повел ее вниз по спиральной лестнице. Лиза боролась с собой, почти до хруста сжимала кулаки и мысленно обозвала чертову лестницу дорогой в ад. На стенах горели электрические лампы, но стоило им миновать караул у мощной двери, ведущей в подвал, как их сменили светильники на алхимическом топливе - электричество не работало в помещении, буквально искрящемся магией. Тех, кто томился в подвальных камерах, сдерживала невероятная сила. Она своей потусторонней мощью перебивала все приборы.

Охранник провел Лизу по длинному коридору и остановился у предпоследней двери. Он подобрал нужный ключ и провернул его в замке.

- У вас пять минут, поручик, - неприязненно сообщил он. - Сила демона скована, но я не советую переступать солевую границу.

Лиза кивнула, все прекрасно понимая. Не впервые ей приходилось бывать в Проклятом соборе, но никогда прежде - в одиночестве и по личному делу.

В камере царил полумрак. Алхимическая лампа, забранная в решетку, горела тускло. В камере висел спертый дух подземелья. Дверь за спиной захлопнулась. Лиза взглянула на белую линию, густо посыпанную солью от стены до стены, и сделала несколько шагов, остановившись в полуметре от границы.

На узких деревянных нарах сидел в позе лотоса тот, кого она всего несколько часов назад пыталась убить. На худом теле болталась застиранная серая роба, сменившая шелковую рубашку с богатой вышивкой и небесно-голубые джинсы. Ублюдок скакал по городу босым, якобы питаясь от земли русской. Видимо, поэтому ему не выдали и тюремную обувь. На запястьях демона ночью звякали десятки браслетов, а в ушах болтались длинные сережки с алыми камнями. Сейчас же его тонкие запястья были пусты, как и уши, а длинные, по пояс, черные волосы рассыпались по плечам. Совсем недавно их скрепляла драгоценная заколка, которую у демона, конечно же, отобрали вместе со всем остальным добром. Эту заколку Лиза помнила слишком хорошо, хотя предпочла бы забыть до конца дней своих. Слишком свежи оказались воспоминания, как легко ее заточенная часть протыкала нежную кожу, будто решето. Снова и снова... Снова и...

- Комарик, я знал, что ты придешь, - проворковал демон, окинув Лизу приветливым взглядом алых глаз. Даже не различая их в полутьме, она знала, что они алые. Помнила по детству.

- Дядя Гóрдий. Вот мы и встретились вновь. Я к тебе с тем же вопросом, - хмыкнула Лиза и переступила соляную черту.

- Можешь задать хоть сто вопросов, комарик. Я ничего не знаю.

- Почему тогда твое сердце стучит быстрее? Что-то скрываешь?

- От тебя ничего не скроешь, - картинно вздохнул демон и с гордостью взглянул на Лизу.

- Ты сам научил меня говорить с кровью. Я оказалась талантливой ученицей...

* * *

Майская погода радовала проблесками солнца. Черный и на совесть отполированный «Москвич Next Generation 5» блестел в ярких лучах, как новый рубль, а внутри весело подвывала под рок-кавер старой песни девица в черном топе с «ошейником» и рваных джинсах. Два длинных русых колоска с вплетенными в них черными лентами задорно тряслись в такт неугомонной голове. Водители в соседних машинах, застрявших в пробке на Литейном мосту, с ухмылками поглядывали на девицу. Молодой паренек за рулем старенького «Опеля» показал ей большой палец, получив в ответ воздушный поцелуй и сияющую улыбку.

Каждый день, вот уже три месяца, Лиза выезжала из дома в семь, чтобы собрать все пробки и успеть на работу раньше начальника. Если она проваливала квест, то покорно склоняла голову, потому что за воротник ей выливалось не только дерьмо, но и совсем уже нестрашные угрозы уволить к чертовой матери и найти кого-то полезней.

Раньше Лиза ездила на метро, но недавно их оперативной группе привалила крупная премия за очередную командировку. В этот раз они ловили шамана в горах Кавказа, и государство сказало за это щедрое спасибо. Мерзавец истреблял скот и вызывал пожары в отместку за изгнание из села. Тогда Лиза и купила себе новенький «Москвич». Не то чтобы она мечтала именно о российском авто, но ни на «Тойоту», ни на «БМВ» премии со сбережениями не хватило, а на отечественную лошадку государство еще и раздавало силовикам скидки. Так Лиза и стала своим человеком в пробках, певицей, активным слушателем аудиокниг, а еще наконец нашла, куда применить талант молниеносно показывать обидчикам средний палец. Всего секунда, и очередной олень, который ее подрезал, видел то, что заслуживал. А иногда и слышал, если Лиза успевала открыть окно раньше, чем бедолага жал на газ.

Сегодня ее настроение можно было назвать прекрасным.

«А если эта чертова пробка наконец-то сдвинется с места, оно взлетит до небес», - сказала бы Лиза, но она уже выла: «Мы разрушим стены, нам плевать на правила, да-да-да. Зови меня «подрывник», детка, да-да-да»(1).

Пробка все-таки продвинулась, и уже скоро Лиза приткнула машину у бордюра, совсем рядом с историческим зданием Республиканской службы безопасности. Управлению по особым делам там принадлежало целое крыло, своя охрана и даже отдельный КПП.

Лиза взглянула на часы, которые показывали, что в запасе у нее осталось двадцать минут. Выходные маячили совсем близко, и она с наслаждением представила, как завтра во всех позах с огромным удовольствием... выспится. Всю прошлую неделю Лиза провела на работе, как и позапрошлую. Эти выходные у нее не отберет даже внезапно восставший легион трупов на всех кладбищах Петрограда. В случае чего она попросит их подождать до понедельника.

Республика не рухнет, если Лиза нагло выключит телефон и поспит дома два таких коротких денька. Империя, правда, рухнула тридцать три года назад, но в этом виновата не Лиза и даже не легион трупов, хотя его, если начистоту, тоже пытались поднять. Трупы остались лежать в земле, а на месте некогда могущественной империи возник десяток республик, огромнейшей из которых так и осталась Россия.

Предпочтя не думать об армии покойников, Лиза направилась к любимой кофейне, которая, как и всегда, полнилась сотрудникам службы безопасности. Некоторых она знала, поэтому сдержанно поздоровалась. С некоторыми была незнакома, некоторых предпочла бы не знать, но от одного не удалось бы отвертеться, как бы ни хотелось.

- О, Лизавета, рано ты сегодня. Твоя рухлядь научилась быстро ездить? - съязвил Ник, возвышавшийся почти в самом начале очереди, и нагло втянул Лизу за локоть на свое место.

В этом весь Ник: обсыплет глупыми шутками, но непременно по-джентльменски поможет.

- Зато рухлядь, купленная на свои денежки. Чуешь разницу, мажорчик? - парировала Лиза, глядя на Ника снизу вверх. Он не обижался на ее шутки, несмотря на то что от других не терпел этого пренебрежительного «мажорчик».

Николай Александрович Баркалов - старший сын главного акционера строительной компании «Барк Строй». Наследник рода, входящего в Золотой список, к которому перешел дар отца. Пусть ослабевший за столько поколений, но все же древний магический дар, который достался от предков-волхвов, поцелованных кем-то из богов. Правильный дар, подаривший Николаю Баркалову уважение и почитание, в отличие от тех, кому не повезло родиться с демонической кровью в жилах. Таких, как Лиза.

Лиза и Ник никогда не познакомились бы, если бы не пожар в его коттедже, который устроил... сам Ник. Пьяный вдрызг, он заснул с зажженной сигаретой. Такие же пьяные друзья, устроившие вечеринку у бассейна, не заметили дыма из его спальни. Как только Ник не задохнулся, осталось загадкой. Вовремя придя в себя, он выпрыгнул со второго этажа и благодаря тому самому правильному дару не переломал ноги, но дом спасти не удалось.

Тогда-то Баркалов-старший и решил, что разбалованного сына пора перевоспитывать. Он не нашел ничего лучше, кроме как обратиться за помощью к другу детства - Алексею Воронцову, возглавлявшему Управление по особым делам. То самое, где работала Лиза, и то самое, куда в итоге запихнули на перевоспитание нашкодившего мажора.

Несмотря на легкий и дурашливый нрав, Ника в Первом отделе, который за глаза называли сборищем нечисти, принимать не спешили. Новичка сторонились и открыто игнорировали, издевательски звали папиным сынулей, мажорчиком, золотым мальчиком, но Баркалов терпел. Ник оказался упрямей осла и решил доказать отцу, что умеет не только позорить фамилию. Он работал, сцепив зубы, помогал тем, кто его не принимал, и вскоре заслужил уважение Лизы. Она первая проявила участие к Нику, и он ухватился за нее, как за спасательный круг.

Лиза всегда считала себя одиночкой и с удовольствием отделалась бы от нежеланного друга, но Ник и в этот раз проявил знаменитое упрямство. Он прилип так, что не отлепить, и за полгода Лиза вынужденно привыкла и к его присутствию, и к дурацким шуткам. Однажды она назвала его другом и удивилась, как непринужденно у нее это вышло, несмотря на детскую клятву никогда не заводить друзей. Далеко не все могли вытерпеть Лизу дольше недели, а Ник терпел добровольно. Чудеса!

Лиза, как всегда и бывало, заказала себе огромный латте под насмешливым взглядом Ника, который пил исключительно эспрессо, называя все остальное ослиной мочой.

- Когда же у тебя начнется аллергия на кофе? - спросил он, с ужасом глядя на большой стакан в руках у Лизы, в который она бухнула три стика сахара.

- Тогда же, когда ты перестанешь задавать тупые вопросы.

- Никогда?

- Никогда.

Весело переругиваясь, они отправились к своему КПП. Дожить бы до вечера, а потом спрятаться дома и выключить телефон. Такая простая мечта! Но мечты Лизы никогда не сбывались.

- Эй, мажорчик, что ты в отчете напишешь? - с напускной леностью спросил у Ника Тагир - наполовину дагестанец, наполовину... тоже дагестанец, но с далекой примесью демонической крови. Этот громила мог одним ударом проломить стену, череп, штангу и самооценку любого боксера. А еще Тагир обладал красивыми глазами с поволокой, ревнивой девушкой и вечно ломающейся «Хондой», которую с отцовской любовью чинил чуть ли не пару раз в месяц.

Ник с усмешкой покосился на Тагира и ласково спросил:

- Яхонтовый мой, спрашивай точнее: собираюсь ли я написать, что заговоренные кое-как могильные талисманы оказались в желудке у контрабандиста сами по себе. Ты же именно это хотел спросить?

Тагир скрипнул зубами от ненавистного «яхонтовый» и кивнул. Он навис над монитором Ника, как гора, но тот совершенно не впечатлился. Баркалов потеребил бриллиантовую сережку в ухе, делано задумался на пару мгновений и улыбнулся:

- А как еще они могли там оказаться? Не ты же их туда запихал. Может, мудак их сам проглотил, чтоб не отдавать. Мы - цивилизованные оперативники, всей душой чтим УПК(2), а закон «Об оперативной деятельности в особых условиях» повторяем перед сном по статьям.

- Значит, и про синяки ты напишешь...

- Правду напишу. Разве вправе я утаить, как этот сумасшедший бился головой о мусорные баки? Контрабандисты - люди странные. Пугают меня своими выходками. Их бы на вменяемость проверить.

Лиза не сдержалась и хихикнула в кулак. Ник подмигнул ей, а Тагир стрельнул хмурым взглядом. Их с Лизой отношения можно было назвать вынужденным взаимным пактом о ненападении.

- Пора запомнить, что я своих не сдаю. Тем более, мудак получил по заслугам, - посерьезнел Ник.

- Твои свои - это «золотые» детки.

Баркалов хмыкнул и гордо отвернулся, мгновенно позабыв о присутствии сослуживца. Был у него талант в один миг демонстративно переставать замечать людей.

- Тагир, ты бы лучше спасибо сказал, а не быковал, - буркнула Лиза, окинув здоровяка красноречивым взглядом исподлобья. Там наверняка мелькнули красные искорки.

- Спасибо, Николай Александрович. Челом бью вам и вашей защитнице.

- Тагир, - с нажимом процедил Денис. Этот парень с самого первого дня защищал Лизу от нападок, да и вообще вел себя взрослее их всех. Наверное, потому что и был взрослее, хотя выглядел лет на двадцать. Поэтому Денис и носил бороду - она придавала хоть немного суровости. А еще на его затылке красовался кукундель, как говорила Лиза, или стрижка Man Bun, как однажды снисходительно сообщил ей Ник.

- Что? Мажорчик не обижается на мои шутки.

Довольный собой Тагир неторопливо прошагал на свое место и с видом победителя закинул ноги на стол. Он тут же достал из кармана телефон и застрочил очередное сообщение - наверняка своей ревнивой даме, которая так долго ждала предложения, что в отделе уже делали ставки на то, как скоро Тагиру отрежут яйца. 

Денис закатил глаза и криво усмехнулся, взглянув на Лизу. Та скорчила красноречивую рожицу, будто ее вот-вот стошнит. Такие рожицы наверняка попали в топ причин, почему ее, скорее, терпели, чем любили в отделе.

Часы подбирались к десяти. Полумрак большого кабинета разрывал холодный свет настольных ламп и мерцание мониторов. Скоро Борис Борисович, он же Бор Бор, он же начальник Первого отдела, наконец торжественно уйдет домой, тогда смогут сбежать и остальные. Над кабинетом на пять человек разлилось спокойствие. Каждый занимался своим делом, неторопливо отсчитывая минуты до долгожданного выходного.

Резкий звук телефона для внутренней связи разорвал тишину и заставил всех раздраженно закатить глаза. Телефон в такое время не звонил просто так. Никогда.

Руслан, зам Бор Бора, поднял трубку и со злостью процедил:

- Лавров слушает.

Пока Руслан молчал, остальные мысленно прощались с долгожданным выходным. Когда Первый отдел вызывали на ночь глядя, значит, ничего хорошего ждать не стоило. Это не скучные дежурства, с которыми справлялись Второй и Третий - огромные отделы, где работали оперативники с должной подготовкой, но без какого-либо дара.

- Сон отменяется, - повесив трубку, сообщил Руслан очевидную истину: все и так это знали. Не хватало только фразы «К нам едет ревизор». - На Дворцовой набережной, прямо у Зимнего дворца, творится вакханалия. Незнакомые люди попросту... хватают друг друга, избивают до полусмерти и смеются, как сумасшедшие. Есть трупы, среди них несколько полицейских.

- Смеются? - опешил Ник.

- Именно. Ими кто-то управляет. Кто-то, кто очень хочет, чтобы его представление заметили.

- Кровавую бойню в сердце Петрограда трудно не заметить, - пробормотала Лиза.

- Транспорт подадут через пару минут. С нами едет Второй отдел. Минутная готовность, - распорядился Руслан.

Несмотря на внутренние распри, оперативники Первого отдела работали, как единый механизм. Лиза надела наплечную портупею, проверила магазины с патронами, вымоченными в живой воде, и нацепила на шею, к остальным талисманам, которые никогда не снимала, талисман от подчинения - тяжелый черный камень, который всегда оставался теплым. Пистолет - видавший виды, но надежный ПМ - всунула в кобуру, будто шпагу, и накинула черный бомбер. Он не от холода, а, скорее, для маскировки татуировок. На бедрах застегнула пояс с заговоренным матерчатым ошейником, бутылочкой с живой водой - универсальным средством от одержимости - и наручниками для демонов. А уж в том, что виновник сегодняшнего торжества на Дворцовой набережной - чистокровный демон, сомневаться не приходилось.

Уже в коридоре они столкнулись с Бор Бором, который повел Первый отдел к пропускному пункту. Сегодня они вынужденно действовали в усеченном составе. Пятеро оперов торчали в командировках, помогая местным отделам по особым делам в сложных случаях.

У КПП ждали два микроавтобуса, в которые уже загружался Второй отдел. Третий, как и всегда, почти целым составом рассыпался по Петрограду и губернии для круглосуточных дежурств, поэтому в их деле оказался бесполезен. Лиза, как это и бывало в последние полгода, держалась ближе к Нику. Она не боялась за себя, но переживала за друга. Он еще не успел стать опытным бойцом, обладал не очень-то полезным даром, но стрелял метко благодаря вязи на запястьях. Ловить банды контрабандистов, торгующих талисманами, под прикрытием спецназа службы безопасности, - это безопасный уровень Ника. Серьезней сегодняшнего дела в последние пару лет не случалось, и Лиза опасалась, что Баркалов попадет в беду.

Ехали молча и совсем недолго - чуть больше десяти минут. На подъезде к Зимнему дворцу пришлось остановиться - из-за скопища машин проезд оказался закрыт. Людей вокруг не было. Наверняка все в страхе разбежались. Даже полицейских оказалось преступно мало - то ли испугались, то ли начальство приказало расчистить путь для Управления.

Из-за скопившихся машин, наехавших друг на друга, не удавалось рассмотреть весь ужас происходящего, но громкий, почти потусторонний смех десятков людей отчетливо разносился над Дворцовой набережной. А еще... шлепки об воду.

- Не сметь прыгать в воду! - надрывался кто-то. Похоже, полицейский.

Оперативники Первого и Второго отделов тут же разделились. Несколько человек из Второго двинулись к парапету, чтобы обезвредить незадачливых самоубийц. Каждый держал наготове баллончик с живой водой.

Первый отдел двинулся к Зимнему дворцу, пробираясь между пирамидами из авто. Вдалеке слышались мигалки - к месту происшествия наверняка следовал спецназ на бронированных машинах. Медики тоже дежурили неподалеку, но ближе их не пустят. Слишком опасно.

Кровавая бойня представала все отчетливее. Люди, десятки людей - туристы из разных стран и обычные прохожие - сцепились друг с другом. Женщины дрались с мужчинами, подростки - со взрослыми. Пара десятков избитых до смерти тел изломанными, бесформенными кучами лежали на блестящей от крови проезжей части. Среди них обнаружились трое полицейских. Одному, ближайшему к Лизе, проломили голову металлической трубой, которая валялась неподалеку.

Лиза оказалась неправа. Столь громкого дела не случалось за все четыре года ее работы.

Руслан махнул Тагиру, всунул ему в руку баллон с сонным газом и ринулся в толпу. Они распыляли вещество одновременно, при этом Тагир отталкивал от Руслана особо настырных любителей подраться. Оперативники, как по команде, закрыли носы платками. Несколько секунд, и газ испарится, оставив после себя спящие, избитые до полусмерти тела. Но что-то пошло не так именно тогда, когда не должно было пойти не так. Люди не засыпали. Напротив, распалялись сильнее. Единственным вариантом избавить их одержимости осталась живая вода, но просто так такую толпу ею не умыть.

Одержимые с кулаками набросились на Руслана и Тагира, и бойцы Второго отдела сию же секунду ринулись им на выручку.

- Ублюдок где-то поблизости! Невозможно контролировать столько людей издалека! - выкрикнул Бор Бор. - Всем разделиться и искать демона!

С этими словами он схватил телефон и набрал номер дежурного. Лиза слышала его вопль: «Запрашиваю подкрепление! Весь Второй отдел! Срочно!», прежде чем со всех ног рвануть наперерез девчонке лет пятнадцати, твердо шагавшей к каменному парапету. Она собиралась прыгнуть, и Лиза никак не могла этого позволить. Она потеряла из вида Ника, но возможная смерть девочки вытеснила мысли о нем.

Сирены слышались все ближе - спецназ вот-вот будет здесь. Нужно запретить им приближаться. Если вооруженные люди попадут под власть демона, они положат всех, включая Первый и Второй отделы. Лиза лишь надеялась, что на спецназовцах надеты те же талисманы, что и у нее на шее.

Она выхватила из крепления на поясе бутылочку с живой водой и ускорилась. Только бы успеть и оттолкнуть одержимую девчонку! Та почти уперлась в парапет, но передумала и рванула дальше - в сторону Дворцового моста. Лиза припустила за ней, понимая, что не зря девчонка поменяла курс. Кто-то вел ее в ловушку, но Лиза приготовилась в нее попасть.

Сзади послышались выстрелы. Только бы не спецназ! Лиза запретила себе оборачиваться, зная, что сейчас должна следовать за девчонкой. И следовать пришлось недолго. Движение на Дворцовом мосту парализовали машины, выстроенные в ровные ряды. Из них как будто построили оборонительные укрепления. Водители выстроились по обе стороны моста, прямо у перил, неживыми фигурами. Все они молча смотрели на воду, будто готовились вот-вот прыгнуть.

Девчонка бежала все дальше, к центральному пролету, который скрывался за очередной полосой машин. Лиза достала из кобуры пистолет и сняла с предохранителя, приготовившись стрелять в любую секунду. Ветер с примесью мелких брызг гулял по мосту и трепал волосы, но тело не замечало холода. Остались лишь бешеный адреналин и замершее сердце. Лиза чувствовала, что рядом... некто. Тот, у кого кровь текла совсем не так, как у людей по обе стороны от нее. Кто-то иной. Демон...

Девчонка остановилась перед последней оборонительной чертой из машин, но спустя миг вдруг рванула к перилам. Лиза едва успела перехватить ее, прижав к земле всем своим весом. Девчонка брыкалась, но схлопотав пощечину, на миг замерла. Этой заминки хватило Лизе, чтобы другой рукой выхватить бутылочку с живой водой и одним нажатием пальца брызнуть ей в лицо. Девчонка обмякла и прерывисто вздохнула. Глаза распахнулись от ужаса. Спасена. Пока.

Лиза не могла отвлекаться на самоубийцу дольше, чем на пару секунд, и мигом поднялась на ноги. За машинами кто-то стоял, прямо посредине центрального пролета. На этом самом месте мост каждую ночь разрывался пополам, как лист бумаги. Наверняка тот, кто устроил кровавое побоище, выбрал место встречи неслучайно. Он стоял в центре символа Петрограда. Показушник.

Тощую фигуру в широком черном балахоне Лиза разглядела, едва вышла из-за оборонительного рубежа машин. Длинные черные волосы демона, собранные в хвост, развевались на ветру. В глаза бросились светло-голубые джинсы и множество браслетов на тонких запястьях. Ну надо же, он казался почти человеком.

Демон не смотрел на Лизу. Он отвернулся будто специально, позволяя ей рассмотреть его спину. Откуда-то мерзавец знал, что она не выстрелит в первые же мгновенья. Но Лиза считала себя той, кто умеет удивлять. Она вскинула пистолет и выстрелила ублюдку между лопаток. Пуля попала ровно в цель - должна была раздробить позвоночник. Конечно, демон тут же исцелился, но ранение все равно причинило боль. А еще заговоренная пуля ослабила его.

Демон охнул и согнулся всего на несколько мгновений, но совсем скоро гордо расправил плечи и медленно повернулся к Лизе. Она долго всматривалась в знакомое лицо, не веря своим глазам. Сердце забилось где-то в горле. Дядя Гордий! Лиза помнила его. Помнила, как добрый юноша приносил ей сладости, а потом резал, колол и бил, не переставая с нежностью улыбаться. Теперь же добрый-жестокий юноша с удовольствием убивал людей, привлекая к себе внимание. У него получилось талантливо и театрально.

Лиза всматривалась в глаза с алыми зрачками, которые, казалось, даже светились в мягких отблесках фонарей. Дядя Гордий совсем не изменился за прошедшие... пятнадцать лет. Не постарел ни на день. Демон же. Какое тут старение? Мерзкие отродья, чистокровная высшая нечисть, всегда оставались молодыми и прекрасными снаружи, но отвратительными внутри. Лиза, как никто, это знала.

- Комарик, не стреляй в дядю. Я и без того весь в шрамах, - ласково пропел Гордий и ухмыльнулся. Длинные выступающие клыки, мелькнувшие всего на миг, придали ему схожести с диким зверем. Гордий и был им - порождением зверя в теле человека.

Комарик... Лизу передернуло, и демон наверняка это заметил.

- Отпусти людей, - процедила она, все еще держа Гордия на прицеле.

- Пока не хочу. Видишь ли, я не намерен заканчивать перфоманс так быстро, комарик.

Издалека, с набережной, слышались выстрелы, сирены, смех и ругань. Все звуки смешались, осталось лишь неторопливое течение крови в теле Гордия. Лиза сделала шаг, поймав его взгляд. Тот ухмыльнулся шире, вновь блеснув клыками.

- Ох, совсем забыл сказать. Привет тебе от мамули, кровавая девочка. Она не то чтобы скучает, но помнит о тебе.

Услышав о матери, Лиза прищурилась и искренне, яростно захотела, чтобы кровь в теле демона вскипела, как бульон в кастрюле, чтобы органы сварились в мерзкую кашу, чтобы его гнилое сердце замерло. Демонов так просто не убить, но она попытается.

Секунда сменялась секундой, но ничего не происходило. Гордий нагло пялился ей в глаза и улыбался. Когда стоять вот так стало невыносимо, он расхохотался.

- Я же приносил тебе сладости, мерзавка, а ты попыталась убить меня. Дважды! Вся в мать! - Гордий давился мерзким смехом и, казалось, совсем позабыл о жертвах. - Чтоб ты знала, эта мерзкая часть твоего дара на меня не действует. Она гораздо слабее демонической природы.

- Где она? Где моя мать? - гневно рыкнула Лиза, неосознанно вцепившись в ворот его рубахи, но вместо ответа получила издевательское цоканье языком.

Гордий хотел что-то сказать, что-то явно неприятное, но ему помешал выстрел в лоб. Лиза в страхе отшатнулась. Только бы никто не слышал, что мерзавец говорил о ее матери. Если Лизу сочтут соучастницей, если заинтересуются ее неофициальным прошлым, конец ее карьере в Управлении. Нет-нет-нет, только не допустить этого!

Из-за машин вышел Ник, все еще держа пистолет наизготовку. Гордий слизнул языком струйку крови, задорно бегущую из дыры в его лбу. Отверстие затянулось за считанные секунды, а зубы демона так и остались окрашены собственной кровью. Клыкастая улыбка показалась еще ужасней.

- Ты в порядке? - бросил Ник Лизе и, не дожидаясь ответа, выстрелил еще три раза. - Чего стоишь?! Вяжи его!

Опомнившись, Лиза дрожащими руками завязала на шее Гордия матерчатый ошейник, который тут же обжег бледную кожу. До ее носа долетел запах паленого мяса, но демон даже не поморщился. Ошейник причинял боль, но он отлично ее скрывал. Наручники, испещренные рунической вязью, надежно сковали силу мерзавца.

Ник дернул Гордия за воротник, и тот с неохотой поднялся. Несмотря на ошейник и наручники, совсем обессилевший и пожираемый болью, он казался победителем. Гордий зыркал на них откровенно издевательски и все равно выглядел господином, которого распоясавшиеся крепостные решили судить глупым судом.

Лиза, не теряя времени, подняла руку с сигнальным кольцом, и то выстрелило красной искрой в небо. Искра значила, что задание выполнено.

Люди, застывшие у перил, пришли в себя, будто кто-то невидимый вдруг нажал на пробел, и фильм продолжился с прежнего места. Кто-то закричал, кто-то запричитал и бросился к машине, кто-то осел на землю. Одна впечатлительная девушка свалилась в обморок, а над ней захлопотал такой же ошарашенный муж. Крики на Дворцовой набережной тоже стихли. Еще минута, и завыли новые сирены. Похоже, медиков пропустили.

- Почему ты разговаривала с ним? Язык чесался? Так поговорила бы со мной, а не убегала молча, геройша долбаная! Я чуть не поседел, когда ты исчезла, - бурчал Ник. Гордий, которого он все это время тащил за собой за шкирку, гадко хихикнул.

- Мы давно знакомы с комариком. Правда, Лизочка?

- Заткнись, сука, пока я не запихнула тебе в рот носок.

- Фу, как некрасиво. Юная барышня, а выражаешься, как быдло. Я глубоко обижен, - кривлялся тот. Казалось, Гордия совсем не волновало, что его вот-вот отправят в худшее место, где только может оказаться демон. В Проклятый собор. Тюрьму для демонов.

Ни в одну церковь не мог зайти тот, в чьих жилах текла хоть капля демонической или нечистой крови, но Проклятый собор построен демоном и тем самым им осквернен. Это единственное место, куда открыт вход таким, как Гордий или Лиза, но при этом они непременно испытают там столько боли, что на всю жизнь хватит. Даже на такую долгую, как у Гордия. И в этом беспросветном ужасе десятилетиями томились демоны. Пожалуй, многие из них предпочли бы умереть, но это было бы слишком милосердно. Люди все же надеялись однажды использовать их, подчинив себе. Ну, еще и не могли убить их, конечно же.

Лиза со злобой сжимала кулаки, вспоминая, что именно дядя Гордий назвал ее комариком. Он придумал это ласковое прозвище, когда мать со злобой назвала ее неудачным экспериментом, но позже оно стало ее кошмаром. Гордий обучал Лизу, потому что у матери не хватало терпения. Уж его терпения хватило бы на десятерых таких бесталанных учениц, как она. А потом исчезло все: мучения, мама, он и даже дядя Алан. Дядя Алан и дядя Гордий не переваривали друг друга, бесконечно ссорились и даже дрались. Лиза боялась их громких перепалок, а мама, казалось, даже поощряла. А еще она повторяла, что демонам доверять нельзя, но доверять нельзя было, в первую очередь, ей.

- Лизавета, о чем он? - вкрадчиво спросил Ник, и в его обычно веселом голосе послышалась угроза. Он знал, что подобные тайны могут иметь последствия. Смертельные.

- Я расскажу тебе потом.

- Не уверен. Красное лицо Бор Бора сулит нам скорую смерть, - фыркнул Ник, увидев бегущего к ним начальника.

Бор Бор и вправду несся навстречу со всех ног, от него не отставали Руслан и Денис. 

- Ты! Одна поперлась на мост! Какого хрена, Кёлер?! Ты меня в могилу сведешь когда-нибудь! - орал начальник, пока Руслан с Ником уводили Гордия. Заместитель Бор Бора не побрезговал отвесить поджопник демону, отчего тот недовольно заворчал, но огрызаться не решился.

- Это было просто, Борис Борисович. Зачем так волноваться? - выпалила Лиза и вдруг замерла. Все и вправду оказалось слишком просто.

Предположим, Гордий ждал в ловушку именно ее и, болтая, расслабился. Но почему он не почуял Ника? Вряд ли такой могущественный демон позволил неопытному оперативнику приблизиться, просто отвлекшись. Он... будто знал, что попадется. Знал и ждал этого. В него выстрелили несколько раз. Гордий мог хотя бы попытаться убить Лизу, но он только ухмылялся и бросался колкими фразочками. Позволил проделать в себе решето. Слишком просто. Слишком.

Бор Бора простота не смущала. Он краснел и вопил на Лизу, обзывая идиоткой, из-за которой у него однажды случится инфаркт, инсульт и гипертонический криз одновременно. А еще проклинал тот день, когда повелся на ее милую мордашку в личном деле и дал добро на назначение.

- Уволить бы тебя, дуру!

- Ну так увольте, - ухмылялась Лиза, покорно следуя за начальником к набережной, которая уже полнилась машинами спецназа и каретами скорой помощи.

- Вот найду замену и сразу уволю.

- Не найдете. У меня слишком грязная работа.

- Не грязней твоего языка, Кёлер! Как же ты меня бесишь!

Лиза только самодовольно хмыкнула, отряхивая запылившийся бомбер - испачкала, когда навалилась на мелкую самоубийцу. Пожалуй, она уже давно взяла себе первенство в черном списке Бор Бора. Но несмотря на постоянные перепалки, нервный начальник никогда не пытался уволить ее всерьез, только грозился семь раз в неделю. Это у них превратилось в нечто вроде ролевой игры: Бор Бор увольнял, а Лиза делала вид, что испугалась.

Лиза равнодушно смотрела, как медики накрывали мертвые тела черным брезентом и грузили их на носилки. Избитых до полусмерти людей провожали до машин скорой помощи, отряд особого назначения обыскивал каждого и зачищал набережную. Вдалеке толпились журналисты. Что-то они припоздали. Все самое интересное уже закончилось. У Бор Бора разрывался телефон. Еще бы! В столице Республики неслыханное кровавое представление! Его еще долго не оставят в покое.

Ответив на очередной звонок, Бор Бор замер, и зазевавшаяся Лиза врезалась в его могучую спину, едва не расшибив нос.

- Ой! Борис Борисыч, вы бы поосторожней тормозили! Так вам на дороге однажды в задницу въедут.

В любое другое время Бор Бор рявкнул бы что-то вроде: «За своей задницей следи и язык помой с мылом», но он промолчал. Лиза напряглась. Неужели инсульт?

Бор Бор, побледневший до цвета мела, обернулся к ним, но как будто не видел никого перед собой.

- На стене нашего Управления распяли мертвое тело. Это дворянин из «Золотого списка». В крыле никого не было. Все здесь. По моему приказу.

(1) Строчки из песни группы Ice Limit «Подрывник». Ее поет вся Российская Республика, не только Лиза.

(2) Уголовно-процессуальный кодекс