Ветреные

Starset – Point of No Return
There's a memory of how we used to be
That I can see through the flames
I am hypnotized as I fantasize
Forgetting lies and pain
But I can't go back

The ashes call my name

Законно предположить, что если день, проведенный с бывшим мужем, был катастрофическим, по меркам спокойной жизни Вашингтонской девушки (в Оклахоме по поводу катастроф не отважится шутить даже такой безрассудный смельчак, как я), то общение с будущим мужем, должно приносить какой-то положительный эффект. Но это явно не тот случай, и я точно самый невезучий человек в мире. Припарковав свой синий шевроле возле обочины, я только успела бросить быстрый взгляд на не самую ухоженную аллею перед домом Эбби и тут же громко застонала, подавляя желание стукнуться головой об руль: «Ну, какого черта?! Неужели я не заслужила хотя бы пять минут отдыха?»
Открыла дверцу машины и медленно выбралась наружу, обнаруживая себя. Две фигуры на фоне серого дома тут же прервали свою милую беседу, поворачивая свои головы в мою сторону. Я устала уже настолько, что просто была не в состояние злиться, что он приехал, и даже то, что моя мама сейчас разговаривала с Финном, не вызывало особых волнений. Просто нет сил на эмоции.

— Или я попала в параллельную вселенную, или вы действительно уже успели познакомиться?
— Привет, Кларк. А вот и ты. Мы уже тебя заждались. — «Где-то я уже это слышала». Улыбка Финна растягивается на все лицо, а взгляд направлен на мою мать. — Лекса настаивала на том, чтобы я приехал как можно раньше. Надеюсь, мой сюрприз удался?
«Еще как». Коротко кивнув Эбби, я протянула руку парню, фактически ожидая, что он может просто ее откинуть. Как много его сестричка успела рассказать? Но Финн лишь взял меня за запястье, слегка прищуривая глаза, в подозрении. Лучше сразу расставить все точки над «И».

— Мам, я думаю, нам с Финном нужно поговорить. Не оставишь нас?

Брюнетка покачала головой.

— Ни за что. Лучше вы идете в дом, не хочу, чтобы все соседи наблюдали очередную твою сцену, — я бросила на мать раздраженный взгляд, отмечая, как еще сильнее напрягся Коллинз. Та с недовольным вздохом, все же решила скрыться из виду, не дожидаясь, пока у меня случится еще один приступ негодования. Может, и правда все лучше сделать в доме, главное только держаться от острых предметов. Эбби, быстро коснувшись рукой плеча моего жениха, все же исчезла за дверью. Мы все же решили зайти в дом.

Густые брови Финна низко опустились над глазами, намек на веселость исчез из глаз, полностью сменившись подозрением. Он хмурился.

— Если ты злишься за мой приезд, то я не собираюсь извиняться за то, что соскучился по тебе и просто не смог оставаться вдали от тебя так долго. Я знаю, что нужно было позвонить и предупредить, но все мои намерения чисты. Ну, почти. Мне лично хотелось встретиться с твоей матерью и все объяснить, и да, я уже это сделал, и даже был приглашен на семейный ужин. Она отличная женщина... — он замолчал, сверля меня своими шоколадными глазами. — Кларк, ты же по этой причине сейчас смотришь на меня так, словно я свалился с неба тебе на голову и ты явно этому не рада? Раньше ты любила сюрпризы.

По-моему, перебор с сюрпризами. Я криво улыбнулась, обхватывая руками парня за талию и прижимаясь к нему всем телом всего на пару секунд. Последние секунды тишины.

— Сейчас, это самая меньшая из моих проблем, — пробормотала ему в грудь, не уверенная, что Финн смог хоть что-то разобрать в моем гудении, а затем откинула голову назад, придавая своему голосу силы. — Конечно я рада тебя видеть. И так и будет, даже после того, что я должна буду тебе сейчас сказать. И я люблю тебя. Помни это.

Он напрягся, подозрительно разглядывая мое лицо, как будто искал на нем следы того, о чем я не договариваю. Очень проницательно.

— Ты меня заинтриговала. Может уже поделишься этим?
— Думаю, нам и правда, лучше зайти внутрь. Тебе стоит присесть.

Даже перебрав всевозможные формулировки фразы: «Я была замужем в тот момент, когда ответила согласием выйти за тебя и вообще врала тебе все время, что мы были вместе», — нужных слов не подобрать никак, чтобы за ними не последовало взрывной реакции. Или почти взрывной. Финн то открывал рот, то закрывал его, не находя слов в возмущении и мысленно подбирая про себя ругательства, которые никогда не слетят с его благочестивого рта, пока он слушал мой не самый нормальный рассказ о своей не самой нормальной прошлой жизни. Он ничего не комментировал, давая возможность мне выговориться, и только слушал, продолжая изображать рыбку. Зуб даю, Лекса бы точно пустила все свои ругательства вход, и уверена, я была бы поражена богатством ее словарного запаса, на который ее воспитанный брат просто не был способен. На секунду, я даже восхитилась коварством и способностью постоять за себя моей будущей «сестрички», которые просто были не свойственны слабохарактерному Коллинзу. Но эта мысль тут же полетела прочь из моей головы, заменяемая другими: «Потому я и выбрала Финна. Он уравновешенный, спокойный. Тихая гавань. Кто-то в этом мире должен уметь меня терпеть. А у него есть дар прощения. Это мне нужно».

Я кратко обрисовала ситуацию, сообщив, что была замужем и все закончилось не самым лучшим образом, потому и сбежала в Вашингтон, оставив дом, семью и прошлое существование Кларенс Гриффин-Блейк, а теперь вернулась, чтобы покончить с темным прошлым навсегда. Естественно, в более подробные детали я не вдавалась. Этого уже достаточно для того, чтобы любой нормальный человек залепил мне пощечину и поспешил бы сбежать от меня, куда глаза глядят. Коллинз лишь смотрел на меня со смесью боли, презрения... и сочувствия.

— Когда ты мне собиралась сказать? Собиралась ведь, я надеюсь?
— Да, Финн, — я взяла его ладонь в свою, накрывая ее сверху другой рукой, и непрерывно смотрела в его глаза, надеясь убедить в своей искренности, хотя и сама сомневалась, что говорю правду. — Просто не знала как. Это самое тяжелое решение в моей жизни, я должна была поставить точку.

Он затряс головой вверх-вниз, то ли пытаясь вытряхнуть из головы мои слова, то ли саму меня из своей жизни. Финн осторожно высвободил свою руку из моего захвата, отсаживаясь на другой край дивана. Низко нависшие брови и сцепленные зубы, были явным признаком злости. Отчаяние заполонило каждую клеточку моего тела. «Неужели, на этот раз я действительно потеряла все?»

Брюнет отвернулся, избегая моего взгляда. Когда он заговорил, я практически не могла узнать в нем тот родной голос, что будил меня по утрам последние полтора года.

— Ты мне лгала. Обо всем. Все время, — металлическим голосом, размеренно начал Финн. — Каждую минуту, пока я был с тобой честен, ты отвечала мне ложью. Понимаю, что у тебя на это были свои причины, и видимо, ты их даже не собираешься как-то конкретизировать, я и не прошу. Не хочу их слышать сейчас. Но ты мне лгала.

Он осторожно поднялся на ноги, и я не придумала ничего лучше, как вновь вцепится в его руку. Мне стало трудно дышать.

— Финн. Пожалуйста. Ты знаешь, что я не хотела причинить тебе боль.
— Ты СЕБЕ ее не хотела причинять, — поправил он, резко выдергивая свою руку. Поняв, как грубо это выглядело, мужчина слегка прокашлялся и решил посмотреть на меня. Интересно, кого он видел: девушку, на которой собирался жениться, с молящим взглядом и доведенную до отчаяния, или искусную лгунью, не боящуюся манипулировать людьми для исполнения своих целей. — То, что мы обсуждали... ну тогда, знаешь, после того, как я рассказывал тебе о ней... ты сказала, что ты понимаешь, какого было мне. Но я думал это из-за твоего отца, из-за его смерти. Но ты говорила о нем? О своем бывшем?

Я слегка помяла губы друг об друга, смачивая слюной пересохшую кожу, но слова так и не шли с языка. В голове пронеслась сцена, при которой состоялся тот наш разговор с Финном, и как он рассказывал о своей погибшей жене, о своей боли и утрате. И последствиях. Тогда я понимала каждое его слово, но сейчас все это казалось таким далеким, здесь, сейчас, когда я вновь оказалась дома. Кажется, я никогда и не понимала Финна по-настоящему, кроме того, что мы потеряли нечто большее, за что не могли сражаться. Нас самих и то, что после нас останется.

Он кивнул сам себе, получив ответ в моем отчаянии, и сделал пару шагов, направляясь к двери.

— Финн, — воззвала к нему, не будучи действительно уверенной, что этого хочу. «Может просто дать ему уйти? Это же так легко, это то, что я умею лучше всего...»

Он замер вполоборота.

— Я остановлюсь в гостинице. Мне о многом нужно подумать. Многое переварить. И может быть со многим смириться, — я сделала шаг к нему, и он поднял ладонь, останавливая меня. — Просто дай мне время сейчас, хорошо?

Нерешительно качнула головой в знак согласия, ощущая жжение в глазах, которое больше всего ненавидела. Быть слабой, жалкой плаксой. Нет уж. Киваю более решительно, сглатывая чертов комок.

— Хорошо. Если тебе это нужно.

Финн вздохнул, опустив глаза к полу, продолжая терзаться сомнениями, оставаясь одной ногой здесь, а другой за порогом. Он явно что-то хотел еще сказать, но для этого требовалось больше времени и сил, которых у Коллинза попросту не было.

— Кларк, а этот мужчина, — цедя сквозь зубы, прошипел брюнет, — он сделал тебе больно?
— Нет, — честно призналась я, не позволяя себе очернить Беллами не единым лживым словом. — Он был ее источником.

Финн усмехнулся, выглядя удивленным.

— Даже так. Что ж, я могу это понять... — он осекся, — но ты все еще его любишь? Не смотря ни на что?
— А ты Джейн?
— Это разные вещи. Джейн мертва.
— Но разве чувства могут просто исчезнуть к человеку? Не уверена, что наши ситуации такие уж и разные.

Он хмыкнул, грустно улыбаясь.

— В этом вся ты. Ты способна убедить меня в чем угодно, даже в том, что вина может лежать на мне. Заставить меня сомневаться, когда я чертовски убежден в том, что прав. Еще двадцать минут назад я был уверен, что нам уготовано более-менее счастливое будущее, что мы сможем построить свою жизнь заново, вместе, потому что у нас есть наша любовь, и этого вполне было достаточно. Теперь я не уверен даже в том, что твоя любовь вообще была ко мне или же ты просто заставила меня считать так. У тебя слишком много власти над моим разумом, Кларк Гриффин, или как там твое настоящее имя, — он пересек черту порога, оказываясь за дверью.

Я просто замерла посередине комнаты. Веселенькая у меня жизнь: за день разбила два сердца и подпортила парочку жизней своих друзей, чтобы в итоге остаться посередине комнаты совершенно одной, абсолютно не готовой встретиться с последствиями. Я имела власть над разумом одного и над сердцем другого, но видимо, и мое сердце и голова сейчас просто отключились. И я сейчас сама хочу отключиться.

Что там говорил Беллами на счет празднования развода? Я бы сейчас опрокинула в себя стопку. И даже не одну, и не две. Пора пойти скорбеть о своей убогой жизни в бар, помнится, раз двадцать за сезон раньше, я точно так делала.


— Октавия, я наломала столько дров, ты не представляешь, на целый лес хватит. На целый, мать его, лес, — бормочу я, перед тем, как залить в себя n-тцатую стопку текилы. Смена Тав давно закончилась, но хоть Габриэль и подменила ее, девушка все еще оставалась трезвой и наблюдала за тем, как я напиваюсь вдрызг. И естественно, потому она беременна. «О, это чудо расчудесное, давайте выпьем за первого представителя нового поколения семейства Блейк и, надеюсь, не последнего». Не помню, сказала ли я это вслух или нет, но свою порцию точно осушила.

— Да, Кей, океан твоих проблем невозможно переплыть, так скажем, раз уж мы почему-то заговорили метафорами, — поддела брюнетка, потягивая свой сок из трубочки. Скука.

Я бросила на нее раздражённый взгляд.

— Спасибо за поддержку, — буркнула в ответ, тыкая ложкой в свой чизкейк. Кто его вообще заказывал?
— А что ты хотела? Я здесь для правды, для всего прочего, можешь взять Лексу.
— Ты все еще меня ревнуешь? К этой ведьме? Ты обижаешь мои чувства, — я скривилась, наливая себе очередную стопку, и разочарованно рассматривая, как последние капельки вытекают из горлышка. — Черт, кто-то выпил всю мою текилу.
— Да, кто бы это мог быть, — ухмыльнулась девушка, но тут же вздохнула. — Там было половина бутылки. Беллами с ребятами уже навестили наш скромный бар. Он даже на мальчишнике меньше напивался, чем сегодня.

В ее голосе прозвучала тревога, отозвавшаяся в моем сердце. Неужели даже в таком состоянии я еще могу хоть что-то чувствовать? Низкокачественное пойло.

— Откуда тебе знать, какой он был на мальчишнике, ты же со мной была в тот момент и спьяну строчила сотни смс Джасперу в час ночи вместо того, чтобы отжигать на столе как все нормальные пьяные подружки невесты.
— Джаспер как раз и рассказал мне, сразу после того как брат набил ему морду, спасибо тебе за это, кстати, — складочка между темными бровями залегла еще глубже. — Завтра обещают шторм, лучше бы им с ребятами протрезветь побыстрее.
Она нервничала, что было естественным проявлением заботы и обеспокоенности мягкой стороны Октавии Блейк, которую та давно привыкла скрывать. Этому она училась у меня, не самый лучший преподанный мной урок. Совершенно.

— Они справятся. Как и всегда. Беллами в любом состоянии готов рисковать своей жизнью и жизнью ребят. Для этого ему лишь достаточно его святой веры, что он делает правое дело, как у истинного чертового героя, — кислота в моем собственном голосе вызывала отвращение к себе. А может это был просто приступ тошноты от вкуса дешёвой текилы. Обиженная девушка во мне вновь давала о себе знать, но прямо сейчас ей нужно было кого-то обвинить, кто бы ни был мной, и выбор пал на Беллами. «Его интересы превыше любви. Как всегда».

Тав вздохнула, проведя пятерней по темным волосам и слегка их взъерошивая. Девушка выглядела уставшей, что неудивительно после целого рабочего дня, но она даже не подумала жаловаться на усталость. Героически стойкая девчонка. Вот за что я ее люблю.

— Он это и делает, Кей. Это хорошая затея, пусть и безумная. Я в них верю, и ты должна. В конце концов, это ведь твоя идея и твое финансирование, — она откинулась на стуле, не отрывая испытующего взгляда синих глаз от моих.

Я усмехнулась.

— Если бы я этого не сделала, они бы могли банк ограбить. Это как раз в их духе: одержимые ученые, не знающие границ. От них всего можно было ожидать, — признала я, даже не думая отрицать свою причастность. Сомнений в том, что Октавия рано или поздно узнает, у меня даже не возникало, как и того, что она не расскажет об этом Беллами. Тав умеет хранить мои секреты, как бы много их не было.
— Это тебя я должна обвинять во всем... — более расслабленно продолжила брюнетка, и я недовольно нахмурилась.
— Конечно. Кого же еще. Я ведь едва не погубила твоего брата...
— ... но я не обвиняю. И ты не должна так думать. Ты ведь и спасла его, помнишь. Белл бы никогда не смирился с этим, но я точно знаю, если бы ты рассказала ему — дала бы выбор, — он выбрал бы тебя.
— Жаль, что у него и выбора то не было, — я вздохнула, махнув рукой официантке, чтобы она повторила мой заказ. От этой темы у меня, кажется, начинается изжога. — И уже поздно ратовать на прошлые ошибки. Я их и сейчас предостаточно совершаю.

Черные дуги бровей над ее глазами слегка приподнялись, она ухмыльнулась, глядя как я откупориваю новую бутылку, которую только что поставили на стол.

— Что еще?

Я налила себе стопку и достала монетку, прицеливаясь чтобы попасть в рюмку. «Проще простого». Хлоп, и металлический кружок оказался на дне прозрачного сосуда, вызвав небольшой всплеск. Я улыбнулась самой себе и потянулась, чтобы выпить ее, но Тав отодвинула стопку, ожидая ответа.

— Финн здесь, — коротко бросила ей, отбирая свою собственность и поднося к губам янтарную жидкость. – И, кажется, он собирается меня бросить.
— Кларк! Что? Как? — она удивленно распахнула глазища, а затем скривилась. — Полдня, твою мать, и ты уже умудрилась испортить свое будущее. Господи.
— Я думаю, мое стремление к саморазрушению уже давно взяло вверх над моей адекватностью, — буркнула в ответ, глотая обжигающий напиток: «Ох, эта покрепче будет, странно, что Беллами с компанией не добрались до нее первыми в этом-то скудном баре единственного кафе».
— Ты — нечто, Кларк. Нечто! — Вздох.— Где он сейчас? Что произошло?
— О! Лекса настояла на том, чтобы Финн побыстрее приехал в Вакиту, познакомится с моей жизнью. Настоящей жизнью. А я в первый раз решилась сказать всю правду. Знаешь, правду сильно переоценивают, моя жизнь во лжи нравилась мне гораздо больше, — я наполнила еще одну порцию, отодвигая ее подальше, и уже прицелиться нужно было точнее, иначе монетка могла спокойно попасть вместо рюмки в Октавию, тем более... их тут две?! — Первый раз видела Финна таким... мужиком что ли, гордо развернувшимся и ушедшим в свой мотель.

Подруга скривила губы в ухмылке, качая головой.

— И поэтому ты решила напиться? Вместо того чтобы еще раз с ним поговорить? Ты уверена, что действительно собиралась за этого человека замуж?

Я кинула монету вновь, но недостаточно сильно, и та даже не долетела до рюмки. Со вздохом, придвинула ее обратно к себе.

— Что значит «собиралась»? Я все еще собираюсь, просто подожду, пока Коллинз остынет.
— Твоя самоуверенность создает впечатление о тебе как о совершенно несгибаемой женщине. Либо как о полной идиотке. И если честно, я еще не знаю, к чему больше склоняюсь, — она изогнула уголок губ в полу-ухмылке. — Но раз я твоя единственная — незаменимая-лучшая-на-свете-подруга, то предпочту сказать первое.
— Спасибо и на этом, незаменимая моя, — она сжала мою руку и протянула мне монетку другой, намекая попробовать ещё раз.
— Надеюсь, твой Коллинз тоже так считает.

Я прикрыла глаза, уже не будучи уверенной совершенно ни в чем, но последнее что сейчас нужно — это лишний раз грузить Тав, ей нельзя нервничать, а вечно погрязающая в проблемах великих масштабов подруга — явно не облегчает задачу сделать жизнь беззаботной. Я бросила монетку, и та с успехом перелетела через стол и со звякающим звоном рухнула на деревянный пол. «Черт». Недовольно рыкнув, я сползла под стол, сопровождаемая насмешками Октавии. Хотя бы ее позабавила. От резкого движения в голове закружилось и, кажется, последняя стопка была лишней, раз даже такая обученная искусству выпивки женщина как я, чувствует подступающую к горлу тошноту. «Пора устроить перерыв». Рука шарила по полу в поисках заветного железного кругляшка, но он, как назло, куда-то запропастился. Клянусь, куда-то сюда... Рядом с моим лицом оказалась чья-то нога, смех Октавии медленно стих, и кто-то нагло сел на мой стул. Мне и секунды не потребовалось, чтобы понять кто это.

— Отвратительно выглядишь, Блейк, — буркнула Тав. — Тебе уже давно пора спать.
— Не учи брата как правильно себя доводить, — парировал Беллами. Неосознанно, я замерла на месте, скрываемая длинной клетчатой скатертью. — А это что? Развлекаешься, сестренка? Линкольн меня убьет, если узнает, что я допустил, что его беременная жена калдырит в одиночку. Как и я сам себя, как только начну соображать. Лимит беременных на столько не распространяется. Знаешь?
— Это не мое, — загадочно ответила она, подёргивая ногой под столом. Я могла вообразить, как исказились ее красивые черты точеного лица, под напутствующим взглядом Беллами. Окти всегда была идеальным воплощением сестры, нуждающейся в защите старшего брата, по крайней мере по мнению Блейка. Она же считала, что эта опека была излишней. И уж тем более отчитывать себя за плохое поведение, не позволялось даже любимому брату.

Он усмехнулся, постукивая по столу.

— И куда же ОНА делась? И тебя оставила? Что ж, в это не сложно поверить, — Беллами растягивал согласные так, словно старался напеть их, но на самом деле это больше напоминало заторможенную речь отчаянного алкоголика. Именно по этой причине я даже не стала принимать слова близко к сердцу. Даже восхитилась, что он так быстро догадался, о ком идет речь.

— Не говори так, Белл, — шикнула Октавия, задев своим носком мое бедро. «Ай!»
— Я уже устал ни о чем не говорить. Ничего не чувствовать, ничего не делать, потому что, не дай Бог, Кларк может что-то услышать, что-то узнать! В то время, как она и без того знает всего слишком много того, чего почему-то не полагается знать мне. Но в итоге именно я и остаюсь идиотом.
— Ну, началось, — выдохнула девушка, — Беллами, иди домой и пропись.
— С какой это стати? — усмехнулся он, и внутри меня что-то закипело, накатывая волной, готовой выплеснуться на берег. Я подорвалась и с шумом треснулась головой об стол. «Черт!» А затем осторожно высунулась из-под своего деревянного укрытия, поднимая лицо к свету.
— И правда с чего? Сегодня у всех день передышки. Пусть говорит, что хочет, Тав, — буркнула я, осторожно поднимаясь, стараясь при этом не шататься.

Беллами смотрел на меня со смесью удивления и веселости.

— Сидишь в засаде, Кларк? Твои странности становятся все более странными с каждой минутой, — хихикнул брюнет, откидываясь на стуле, — но подслушивать нехорошо, ты знаешь?
— Как и обсуждать человека у него за спиной.
— Скорее над головой. Но у меня и в мыслях не могло возникнуть, что ты можешь опуститься так низко. Буквально на пол, — Беллами растянул губы в улыбке, потянувшись к соседнему стулу и пододвигая его к нам. Для меня. Я смерила его раздраженным взглядом, но все же медленно присела на предложенный стул, не разрывая с Беллами зрительного контакта.
— Вы же не собирается начать ссориться прямо здесь? — с надеждой спросила подруга. — Я тут работаю, не забывайте.
— А кто ссориться? У нас все хорошо, ведь так, Кларк? — с прищуром спросил он. Я скрестила руки на груди.
— Конечно, все абсолютно нормально, — натянуто ответила я.
— Ага, очевидно, — со вздохом вставила брюнетка. — Белл, может тебе...
— Пусть сидит. Мы же договаривались вести себя как разумные люди. Так давай этого и придерживаться. — Попытка переступить через свою неимоверно огромную гордость, будучи в состоянии взорваться в любую секунду крайне тяжела, но ведь главное попытаться. — И если его что-то не устраивает — пусть выскажет мне лично.

Темные глаза Беллами стали еще темнее и более жестокими, против моих светло-голубых и не менее сердитых.

— Понимаешь, Октавия, — он смотрел на меня, обращаясь к сестре. — Хоть мы с Кларк и договорились вести себя как нормальные взрослые люди, но правда в том, что мы вообще такими никогда и не были. Нормальные люди не получают удовольствия от того, что катаются по штату в поисках одной из пяти самых разрушительных стихий в мире, и пусть даже не отрицает. Ей это нравилось. Но поговорить — нет! Для нас это слишком серьезно и требует тщательной подготовки хотя бы в три года, — Он поджал подбородок, кивая своим мыслям и теперь обращаясь уже ко мне. — ты все что могла, сказала, теперь и мне полагается фора, чтобы поделиться своими соображениями, если позволишь.
— Разве не ты всегда придерживался того, что говорить нужно все и сразу? — парировала я, напряжённо следя за расползающимися лучиками морщинок возле его глаз, от едкой улыбки на лице.
— Должно быть, ты меня с кем-то путаешь. Наверное, со своим этим Филлом, моя уважаемая, бывшая жена. Впредь, попрошу видеть разницу.
— Финном, вообще-то...
— Да пофиг.
— ...и поверь, он точно не тот, кто позволяет чувствам взять верх над контролем.
— Все еще пофиг, но ты можешь продолжать, — он махнул рукой, откидываясь на стуле, и я едва ли не взбесилась. К счастью, Октавия запустила в него салфетку и, к несчастью, кинула в меня монету (откуда она только ее взяла, я же все обшарила?).
— Наверное, глупо рассчитывать, что вы когда-нибудь повзрослеете. А я-то понадеялась.

Мы с Беллами притихли, косясь друг на друга, обиженно дуя губки. «И правда, как дети».

— Час перемирия... — начала я.
— И два часа войны, — пробормотал Беллами, продолжая старую фразу из нашего общего прошлого. Собственно, эта фраза полностью характеризовала наши отношения раньше, странно, что сейчас она была не менее актуальна.

Я улыбнулась.

— Думаю, мы заслужили этот час.
— И выпивку.
— Определенно.
— Алкаши, — усмехнулась Тав, вставая со своего места, поглаживая себя по животу. — Пойдем, маленький, от твоих спивающихся дяди и тети, пока ты не надышался через мамочку их дурманящими парами.
— Оу, он вряд ли что-то понимает, — брюнет ухмыльнулся и потянулся, чтобы погладить сестренку по животу, но та ловко увернулась, пристраиваясь сзади меня и положила худенькие ручки мне на плечи.
— А я думаю, понимает. А если и нет, он явно чувствует мое огромное неодобрение к вашим жалким попыткам заменить общение друг с другом выпивкой, — ершилась она, уложив свой подбородок мне на затылок. Я ощутила приятное тепло и чувство чего-то родного и обыденного.
— Это чертовски верно. И научно доказано. А что доказала наука — мы никогда не ставим под сомнение, — я подняла указательный палец вверх, состроив серьезное выражение лица, каким обычно пользовалась в банке, чтобы сообщить людям, что их процентная ставка точно не может быть снижена и что проценты все-таки необходимо выплачивать как ни крути!

Беллами пожал плечами.

— Назови хоть один экспериментально доказывающий это опыт.
— Мой материнский инстинкт подсказывает, что так и есть, — ответила Тав
— О да, тогда спорить бесполезно.
— Здраво мыслишь, — подбодрила я.
— Или нетрезво, — хихикнула подруга, — но решение верное.
— Я мастер верных решений.

Октавия распрямилась, делая шаг в сторону от меня.

— Мне пора домой, пока Линкольн не начал перестраивать наш чердак в детскую. Ему взбрело в голову, что я позволю жить нашем ребенку под крышей, как в каком-то гнезде. Только через мой труп. А при лучшем раскладе, он вообще не увидит суховейных горизонтов Оклахомы! — Оживление в голосе подруги связанное с ближайшим переездом отразилось на лице Беллами в едва заметно скривившемся уголке губ. «Он никогда не смирится».

Я прочистила горло, стараясь заглушить вспыхнувшую в груди жалость. Кто-кто, но Блейки в ней никогда не нуждались. В ней нуждалась только я.

— Ты зайдешь завтра, как договаривались? — Спросила Октавия, слегка обернувшись. Она говорила по поводу оставшихся вещей, которые уже давно меня дожидались — конечно это всякий никому не нужный хлам, который давно пора выбросить, но которые старательно приберег мой бывший муж. Я коротко кивнула.
— Конечно.
— Хорошо, тогда до завтра. И постарайтесь провести в мире как минимум еще час. Не хочу волноваться за вас обоих, — подергав бровью с намеком, ответила девушка, быстро целуя меня в щеку и шлепнув ладошкой по темному затылку брата. Она уже сделала шаг, чтобы уйти, но вновь остановилась, обернувшись и морща лоб. — И кстати, Белл, завтра обещают шторм. Будь наготове и постарайся просохнуть к утру. Завтра днем приедет Уэллс, он хочет получить полный отчет о Скайлере перед очередной попыткой. Он прислал мне голосовое сообщение, не сумев до тебя дозвониться.

Я замерла, ощущая, как тяжелеет сердце в груди. Можно подумать, что кровь моя успела загустеть, а мир остановился. Я сжала руки в кулаки и спрятала их под столом, желая убрать их из виду, потому что на секунду мне показалось, что они стали окрашиваться в темно-алый цвет, подстать цвету крови. Конечно же, я этого не видела, просто воображение разыгралось, но я чувствовала эту кровь на своих руках.

Беллами улыбнулся.

— Этот черт добавлен в черный список в моем телефоне, у него не было шанса, — усмехнулся мужчина, потирая висок, — но я постараюсь что-то с этим сделать.
— Будь так добр, — улыбнулась она и, поплотнее запахнув черную не по размеру огромную ветровку, которой считала, что можно скрыть ее микроскопически выросший животик, пошла прочь от нас из кафе.

Беллами проводил ее счастливо-утомленным взглядом, а затем вернул его мне. Я все еще пыталась дышать нормально, но ощущая кислоту в горле от каждого вздоха. Блейка мне не удалось провести. Беллами нахмурился.

— Все нормально?
— Вы с Уэллсом все еще общаетесь? — быстро спросила, прикусывая губу, и тем самым еще сильнее озадачивая брюнета.
— Да, но только по делу. Он взял на себя всю ответственность посредничества между финансированием университета нашей работы после смерти отца. Ты не знала?

Хрипы в моем горле уже более напоминали глухое рычание, и я пожалела, что выпила слишком много горячительного, вместо столь желанной прохладной содовой в этом знойном баре. Глазами зацепилась за длинные пальцы Беллами, сжимающие край стола, и постаралась придать спокойствие голосу, но он все равно прозвучал как чужой. Более отстранённый, суровый.

— Я предполагала, но точно не знала. Уэллс никогда не любил заниматься прогрессивным финансированием и от изучения природных катаклизмов никогда не был в особом восторге. Думала, что он изберет более безопасный путь.

Брюнет покачал головой, отчего черные завитушки волос упали ему на лоб. Кому-то пора стричься.

— Телониус хоть и был хорошим человеком, — начал он, и я ничего не смогла сделать со злобным смешком, застрявшим у меня где-то в горле, — но он был еще тем скупердяем. В проекте кроме Джейка и его — никого не было, и посвящать он никого не намеревался. Наверняка надеялся прожить дольше, чем ему было отведено. Уэллс унаследовал все разработки и программное финансирование как единственный наследник и выбора у него особо не было, иначе Скайлер бы просто прогорел, и мы бы не получили патент, — размеренно, пояснил Блейк, затихая под конец фразы. Темные глаза вырисовывали на моем лице невидимые фигуры, ища что-то сокрытое во мне. Я отвернулась. — С тобой точно все в порядке? Ты бледная.
— Текила. Я отвыкла от этого, — соврала без зазрения совести, шмыгая носом. — Жалко Уэллса. Он так любил своего отца.

Сердце сжалось при мысли о старом друге. Еще сильнее оно сжалось от того, что ему вообще достался такой отец, но разве кто-то был способен это изменить. Семьи не выбирают, как и друзей или врагов. Жизнь сама расставляет все по местам.

— Вы ведь учились вместе с ним. Дружили. Но на похоронах Джахи тебя не было, — с укором произнёс Беллами, очевидно не постеснявшись еще раз подметить то, в чем я оплошала. Иронично, что именно Беллами был на его похоронах, учитывая все случившееся. Если бы я была там, так только чтобы убедиться, что этот ублюдок точно на верном пути в ад.
— Я узнала обо всем слишком поздно. Мы с Уэллсом практически потеряли связь после школы. Мама рассказывала об аварии, — едва разборчиво, словно набрав в рот кубики льда, пробормотала в ответ. Меня и правда, начало тошнить. — Чертова выпивка.
— Может, тебе что-то принести? — раздражение на его лице сменилось озабоченностью, свойственной только такому заботливому человеку, как Беллами. Я покачала головой. — Зеленый чай?
— Холодный, если можно. И себе возьми. Не торопись, — ответила я, надеясь на то, что смогу выкроить себе минуты, чтобы взять мысли под контроль. У каждого есть темная сторона, мою же нужно скрывать как можно тщательнее. Она не просто причиняет близким людям боль. Она убивает.

8 лет назад.

Я откидываюсь на лопатки, закусывая нижнюю губу, сквозь зубы прорывается стон, перемешанный с шипением, когда кудрявая макушка Беллами исчезает под одеялом, а его губы опаляют мой живот, двигаясь все ниже. Господи, как это неправильно и как же это правильно одновременно. Жаркое дыхание на моей обнаженной коже ниже допустимого уровня, но я даже не пытаюсь его остановить, клянясь себе, что это будет только «один раз». После того, как я выставила себя полной идиоткой пару месяцев назад, позволив Блейку трахнуть себя у него в комнате, мне действительно верилось, что это была единоличная ошибка. Но я мастер совершения ошибок, причем многоразового исполнения. Поэтому, даже после того, как я отправилась в университет, после времени каникул на День Благодарения, на меня нашло помутнение и «один раз» перерос в два, в три и в ... точно даже не скажу сколько раз, на самом деле. И никто никогда не заговаривал об этом, что и упрощало все, и немного настораживало. Мои каникулярные развлечения с Блейком, скорее стали нашей маленькой игрой, условия которой никто точно не знал. «Просто "секс" и не больше», — вертелось у меня в голове, и я рада была твердить это самой себе. Потому что возможность того, что я могла почувствовать что-то большее к Беллами — засранцу — Блейку, который изводил меня столько, сколько я его знаю, просто приводила в ужас. Ведь это ставило мое сердце под удар, Беллами еще ни одной девушке не позволил завладеть собой, а я не могла быть настолько дурой, чтобы влюбиться в парня, который и любить-то не способен.

Эта была основная теория, которой я возводила для себя невидимые стены в голове, но как только язык парня коснулся моей разгоряченной плоти, проскальзывая по влажным складкам к выпуклому завитку и обратно, я уже забыла, о чем вообще думала, чем занималась и во что верила. Только чувствовала его напористые дразнящие губы, очерчивающие края моей промежности длинные пальцы и умопомрачительный язык, заставляющий меня раскрываться перед ним так, как ни перед кем и никогда. Я старалась не шуметь, но стоны, перемешанные с неясными шипящими звуками, врывающимися из моих не плотно стиснутых уст, все больше наполняли комнату такими звуками, от которых при других обстоятельствах мне бы просто хотелось заткнуть уши. Беллами слегка прикусил клитор зубами, и я захныкала.

— Мать. Твою. Беллами. — Мои руки потянулись назад, ухватываясь за неровную спинку кровати в поисках какой-либо опоры, но парень не давал мне никаких шансов, нажимая на самые чувствительные точки и заставляя тело дергаться в конвульсиях. Я почти молила о милосердии всех святых, но вряд ли Беллами можно назвать... блять! Его язык резко ворвался внутрь, действуя напористо, грязно и дразняще. Мой жалкий скулеж, наверное, слышала вся округа и я молилась всем Богам, чтобы отец сегодня задержался подольше, ибо...

— КЛАРК?!

Горячая волна прошлась по моему телу, пропуская приятный разряд через каждую клеточку, но я могла быть совершенно уверена, что этот оклик не был плодом моего воображения и так же не принадлежал Беллами. Забив горящие от недостатка воздуха легкие кислородом, я слегка приподнялась, определив голос Октавии. И он приближался.

— Кларк, ты дома? — судя по всему, она стояла на ступеньках, а значит... Беллами высунул голову из-под одеяла с широко распахнутыми глазами.

Мы на секунду замерли, а затем в одно мгновение ока, я оттолкнула с себя парня весом вдвое больше, и со скоростью света сама спрыгнула с кровати, подхватывая без разбора разбросанные на полу вещи, сходу влезла в пижамные штаны и свободную клетчатую рубашку, думая о том , через сколько времени Тав вломиться ко мне без стука, как обычно, повернулась... и поймала на себе насмехающийся взгляд невозмутимого Блейка.

— Одевайся, она сейчас здесь будет, — зашипела я, швырнув в него боксерами, которые он неспешно надел, продолжая ухмыляться. Его штаны висели на крючке на двери, и мы оба оказались там в тот же момент, когда ручка двери повернулась. Неосознанно, я машинально потянула ее на себя, толкая Беллами в угол, и рванула дверь, спрятав его в безопасном уголке, и встречая младшую Блейк. Тав удивленно вскинула брови, оценивая меня.

— Я тебя звала. Ты не слышала? И что с твоими волосами? — она усмехнулась. Пока мой мозг начал выдавать тысячи ответов в секунду. И один бредовей другого.
— Я спала.
— До обеда?
— У тебя какие-то проблемы со сном до обеда? У меня каникулы, — застонала я, надеясь, что мой румянец вызван возмущением от того, что мой сон прервали, а не от того, что я даже через деревянную дверь чувствую, как Беллами затаил дыхание. «Мне везет на неординарные ситуации! Везет, как утопленнику». Я скривилась и почесала глаза кулаком, не забывая картинно зевать.
— Скоро ужин готовить, да и твой папа с Джахой уже приехали.

«Капец».

— Хорошо, я скоро спущусь, — постаралась вытолкнуть подругу в коридор и аккуратно прикрыть дверь, но она подставила локоть и, что странно, смущенно опустила глаза.
— Я с тобой поговорить вообще-то хотела.
— Это срочно?
— Ты же никуда не спешишь? И да, это срочно... вернее нет, не срочно, но важно, — загорелая кожа Октавии покрылась красными пятнышками, а на губах заиграла загадочная и одновременно смущенная улыбка. Во мне вспыхнул интерес и привычное беспокойство за подругу: Октавия открытый человек, и видеть, что она пытается что-то скрывать — это правда редкое зрелище.
— Ладно, говори, — я подозрительно прищурилась, когда брюнетка стала оглядывать, а затем, понизив голос, посмотрела на меня глазами цвета василька со смесью восторга и испуга.
— Я решилась. Я решилась переспать с Атом на этих выходных.

Беллами за дверью издал звук задыхающегося кита, и я слегка качнулась, надавливая на деревянную преграду между нами. Тав удивленно посмотрела на дверь.

— Петли скрипят, давно не смазывали, — выдала первый возникший в голове ответ, но мои широко распахнутые глаза наверняка привлекли ее внимание больше. — Погоди. Что? Зачем тебе это?

Октавия не любила Атома, хотя они уже и встречались больше полугода, но у подруги никогда не хватало решительности прямо сказать парню, что он ей в общем-то не нравится. А после того, как он поступил в университет на другом конце страны и их встречи из ежедневных стали только раз в пару месячных, признаться стало еще сложней. Она почти сама себе внушила, что ее устраивают эти отношения. Только глаза все еще загорались каждый раз, когда рядом появлялся Джаспер Джордан, мой бывший парень, и по иронии, настоящая любовь Октавии. Конечно, странно, что они этого раньше еще не делали, и тем более странно, что она решилась сейчас. Это огромная ошибка.

— Просто уже пора. Я почти уверена, что готова.
— Тебя саму слово «почти» в твоем предложении не смущает? Меня так очень, — парировала я, насупив брови. Подруга закатила глаза.
— Кларк, это всего лишь секс. Все через это проходят. Ты сама-то знаешь. Вы с Рейвен сами обсуждали, что это ничего особенно не значит, просто вроде приятного бонуса.
— И когда я такое говорила? — нет, серьезно, я вообще предпочитала помалкивать обо всей своей личной жизни, и тем более не сказала бы Октавии, что сплю с ее братом. Она нахмурилась, оценивая меня взглядом.
— Ну, когда Рейвен еще призналась, что ее угораздило... хм, с Беллами, ох, — ее передернуло, и она брезгливо сморщила нос. Я приоткрыла челюсть, задыхаясь от возмущения, омерзения, презрения и всепоглощающей злости. Удивительно, что от моего взгляда направленного на белоснежную дверь в ней не появились дырки. «С Рейвен, значит? И когда же это было?! Вдох-выдох, Кларк. Вы ничем друг другу не обязаны, кто же виноват, что ты как полная идиотка, остановилась только на нем. Беллами явно не стал ограничиваться», — стараясь себя успокоить, я почти и забыла, что Окти здесь. — У меня такая же реакция была. Ну ладно, может, тебя там и не было, но ты и ... Джаспер, например.

Я вздохнула, поджимая губы. Мне не хотелось говорить это при свидетелях, но если дать ей время, то она окончательно убедит себя в том, что совершать такие ошибки нужно обязательно. Это же Октавия. Я потянулась, взяв ее за руку.

— Тав, это не мое дело и не мое право решать за тебя, но я люблю тебя и беспокоюсь, потому скажу: будь откровенна сама с собой. Ты не любишь Атома, и мы обе знаем, что это не потому что с ним что-то не так. Просто потому что это не он. Хочешь жалеть до конца своей жизни? Пожалуйста. Но пока у тебя есть шанс что-то еще исправить, сделай это. И, ради всего святого, поговори уже с Ним, — она опустила голову, делая шаг ближе ко мне и обхватывая мои плечи руками, ища поддержки. Но, клянусь, она издала облегченный вздох.
— Мне нужно было твое одобрение, — пробормотала она, бормоча мне в волосы. — Но я еще больше рада, того, что его не получила.
— Всегда рада помочь, — усмехнулась, обнимая подругу в ответ. — Ты слишком мне дорога, чтобы я позволила тебе совершать глупости.

Она хихикнула, отступая и едва заметно подергивая кончиком носа.

— Ты говоришь, прям как Беллами, — она бросила это в шутку, но я задумалась, сколько в этих словах правды. Мы были такие разные, но имели слишком много общего. И основное — полное преклонение перед младшей Блейк, помимо нашего маленького не самого непорочного секретка. Она нахмурилась. — Кстати, ты не знаешь, где он.

Я немного напряглась и почти не напряженно улыбнулась.

— Почем мне знать. Я же спала. Одна. И за Беллами я точно не слежу. Совсем, — «Господи, язык, остановись». Она удивленно изогнула бровь и улыбнулась.
— Вы вообще как будто избегаете друг друга. С момента как ты приехала, Белл все время где-то пропадает, я-то думала, что ваши перепалки остались в прошлом.
— Нет, мы все так же терпеть друг друга не можем. Все как раньше, — какая-то часть души, надеялась, что это действительно так и есть. Другая прямо сейчас хотела заглянуть по другую сторону двери и заявить, что это неправда. Пока я вновь не подумала про Рейвен. «Дьявол...»
— О, тогда я безумно рада, что вы не пересекаетесь. Дом цел, и все пока живы, — Октавия прислонилась косяку, слегка хитро улыбаясь. — Вообще-то я думаю, что Белл, наконец в кого-то влюбился.

Наверняка, мои глаза стали как блюдца. Я прыснула со смеху. С истерического смеха!

— Что? Беллами? Правда? — моя рука на дверной ручки слега подрагивала, а я не могла сосредоточить взгляд на чем-то одном. «Боже».
— Думаю, да. Говорю же, он все время где-то продает. И ходит такой довольный, весь светится. Господи, он первый раз отказывается хвастаться своей подружкой, очередной моделью, наверняка, — ну под модель я точно не подходила, и укол зависти и легкая волна отвращения к себе накатила где-то в глубине моего сознания, но мне не стоило большого усилия спрятать ее на самые задворки. «Можно еще раз вернуться к факту того что Беллами Блейк может быть в кого-то влюблен. И каковы шансы что это я? Один ко ... мне абсолютно наплевать», — ответила самой себе. — Он вчера весь вечер с кем-то переписывался, и я давненько его таким радостным не видела. Может, конечно, ему там предложение новых усовершенствованных деталей для ремонта Скайлера прислали, но что-то мне подсказывает...

Я уже не слушала, вспоминая наш вчерашний смс-диалог, который просто начался с того, что он спрашивал, что взять в супермаркете по дороге домой. Он перерос в обсуждение поломки моей машины и убеждения в том, что починка в гараже Миллеров моего пикапа могла бы стоить намного дешевле, если бы я была более приветлива с Нейтаном. На что Беллами и без того раз десять укорял меня в том, что я без конца ему улыбалась улыбкой «я хочу все за бесплатно». Мои взгляд покосился я в сторону двери. «О Боже».

— Хорошо, ладно, мне нужно одеться и идти помогать отцу, настроить радиопередатчик перед вечерней вылазкой. Мы можем договорить потом?

Оу даже не заметила, что я ее перебила, только смущенно кивнула и уже собиралась выйти, но остановила взгляд на моей клетчатке, вернее... «Дьявол».

— Это рубашка Беллами?

Я оттянула синюю ткань, будто впервые увидела.

— Ох, да, точно. Наверное, мама по ошибке положила мне ее после стирки, — я могла вообразить, что брюнет за дверью сейчас просто закрыл ладонью глаза и восхищается тем, с какой убедительностью я выдаю эту ересь.
— Он же сам стирает свои вещи и в дом никогда не заносит.
— Значит, просто забыл в сушилке. Я по ошибке ее надела.
— Или без разбору, — предположила она, растягивая губы в улыбке, поощряющей мою глупость. Я все ждала, когда же подруга сложит два и два, но она не стала этого делать, только развернулась, собираясь спуститься, и лишь напоследок бросила. — Верни ее ему. Он ее очень любит.

Я прикрыла глаза и медленно закрыла дверь, тут же встречаясь с взглядом кофейных глаз Блейка.

Лучше, чем нападение защиты все равно не придумать.

— Что, хочешь вернуть ее? — надменно спросила я, с явным вызовом в голосе.
— Будь добра, пожалуйста.
— Пошли мольбы по почте. Это хорошо, — поддела я, провоцирую брюнета сделать первым шаг. Он ухватился за край рубашки и потянул ее вверх. Впрочем, я и не сопротивлялась.
— Не дождешься, — его взгляд все же опустился к моей голой груди, и я посчитала, что это сражение осталось за мной, но он только сделал шаг прочь, — ты, что и правда хвастаешься моей сестре своей половой жизнью?
— А ты правда спал с Рейвен? — в моем голосе прозвучало больше чувств, чем «просто ничего». Беллами ухмыльнулся.
— Ревнуешь, Принцесса?
— Не дождешься. Просто интересно насколько же ты беспринципен и аморален, — я нагнулась, чтобы вытащить свой лифчик из-под кровати и быстренького нацепить его на себя. Отец должен был привести какого-то спонсора с университета и, насколько я знала, скорее всего это будет Телониус Джаха — отец одного из моих самых близких друзей времен школы. Он недавно созванивался с папой и предлагал запатентовать все разработки отца, и одобрить спонсирование проекта. Будет здорово с ним повидаться. Я поднялась и почти налетала на обнаженную грудь Беллами, который оказался рядом, захватывая меня в кольцо своих рук, с серьезным выражением лица. На это я упрямо вздернула подбородок, поджав губы.

— Отпусти меня и выметайся из моей комнаты. Твое окно ждет, — он все еще пробирался ко мне через крышу, сейчас я была готова его выставить даже на ноябрьскую прохладу Оклахомы в одном нижнем белье. Все равно.
— Тебя нервирует это, признай. Твои собственнические чувства задеты, не так ли? — монотонно парировал он, слегка наклоняясь ко мне. Мое лицо окаменело.
— Нет. Мне плевать.
— Почти убедительно. Еще потренируйся, — чуть понизив голос, он придвинулся ко мне, замирая в миллиметре от моих губ, и положил руку на мой подбородок, чтобы мне некуда было деться. Да и куда я денусь? Спорь или не спорь, а он вдвое больше меня — у маленькой, пусть и не самой худенькой, девушки все равно нет шансов против худощавого парнишки, который, кажется, еще и тренажёрный зал стал посещать, иначе, откуда у него взялись такие мышцы?
— На-пле-вать, — по слогам повторила я, позволяя ему накрыть свои губы его и не отвечая на обжигающий поцелуй. Для этого нужен был весь мой самоконтроль. Его рука неожиданно обрушилась мне на бедро с характерным шлепком, и я открыла рот, ахнув от боли, и парень воспользовался этим, запустив свой чертов язык мне глотку. Сукин сын. Но завоевать мое расположение у него все же получилось, странный сладковато-кислый привкус его губ был моим собственным и в какой-то мере, это еще более возбуждало. Он сводил меня с ума и знал прекрасно об этом.

Беллами прервал поцелуй, скользя горячим носом по моей щеке, а затем отрываясь, чтобы заглянуть в глаза.

— Это было еще до тебя. Малозначащее приятное времяпровождение, — быстро произнес он, вдыхая между паузами.
— Как и со мной. Один раз, да? — невозмутимо ответила ему, чувствуя в груди бешено трепещущее сердце.
— Один раз? Конечно! Разве ты можешь годиться на что-то большее? — он усмехнулся, когда мой кулак обрушился ему на грудь, но отстраниться мне не позволил, не выпуская из рук. — Но ты быстро учишься. Я считаю святой обязанностью довести тебя до совершенства. Совершенной для меня. И ни для кого больше.
— Собственнические чувства взыграли? — подразнила его. — Может, Октавия действительно наслушалась много неприличных разговоров, но не всех.
— А у тебя есть о чем рассказывать? — с усмешкой спроси он.
— А ты действительно влюбился в меня? — усмехнулась я, замечая веселые искорки в его глазах. Беллами отвернул лицо, подставляя его лениво пробивающимся в комнату сквозь шторы, солнечным лучам. Он улыбнулся, потрясся головой.
— Не дождешься.
— Выход ты знаешь где, — я слегка оттолкнула парня, позволяя ему натянуть на себя штаны и рубашку. Мой ответ уже был получен, и он пугал меня до чертиков, потому что я не позволила бы себе признаться, что это самый желанный ответ на свете. И я не могла сказать этого первая, иначе бы проиграла.

Он вычурно поклонился и отсалютовал мне.

— Как пожелаешь, Принцесса.
— Увидимся внизу, — кивнула я, даже не смотря на то, как Беллами исчез за окном, только ощутила прохладный ноябрьский ветерок, опаляющий кожу не меньше, чем поцелуи Беллами. Остался только ветер.

Я спустилась вниз, уже уловив звуки веселья, доносимые с кухни. Видимо, они вошли через задний двор и сейчас папа, Телониус и уже успевший присоединится к ним Беллами сидели на диване, пододвинув к себе столик, захламленный всеми возможными чертежами и бурно что-то осуждали. Руки Джейка были перепачканы в масле, как обычно, а значит, он только что вновь капался в своем любимом изобретение. Все бы ничего, если бы усилия затрачиваемые на него того стоили. Пока Скайлер был просто мечтой, может хоть с деньгами университета они могли стать реальностью.

Беллами первый заметил меня в проеме, а затем и отец. Он широко улыбнулся и поднялся, чтобы освободить мне место и представить.

— Телониус, а это моя дочь Кларк. Она ходила с твоим сыном в среднюю школу, помнишь ее? — добродушно начал папа. Темнокожий мужчина с улыбкой протянул мне руку для пожатия.
— Конечно, Кларк. Ты так выросла. Такая красавица. И отец не перестает хвалить твои успехи в учебе. Думаю, в этой семье подрастает еще один ученый, — произнес Телониус, и я пожала ему руку.
— Надеюсь, вы еще не сочли идеи моего отца слишком безумными, потому что мы намерены воплотить их в жизнь. Помощь еще одной пары талантливых рук и гениальных мозгов никогда не будут лишними, — улыбнулась я. — Добро пожаловать в команду.
— Спасибо, Кларк. Надеюсь, мы все с вами сработаемся. Наши имена войдут в историю как настоящих героев, бросивших вызов природе. Я уверен в этом.

Беллами ухмыльнулся.

— Герои. Да, это будет интересное сотрудничество.

Примечания:Ну мы приближаемся к развязке, медленно, но верно. Главы две еще планируется, и скорее всего эпилог. Прошу прощение за очень длительное остутствие, как-то с сдвохновением беда в последнее время. вВсех с праздниками, любимые мои :*