Разрушенное наследие

Амели сидела за ноутбуком, её пальцы уверенно стучали по клавишам. Тёплый свет экрана мягко освещал её лицо, делая его сосредоточенным и немного напряжённым. Рядом с ней остывала чашка чая, на которую она даже не взглянула.

Её взгляд был прикован к экрану, где мелькали строки поисковых запросов. Она быстро вводила различные комбинации имени, надеясь отыскать того, кого вчера спасла.

Девушка понимала, что отец будет недоволен, если узнает о её попытках найти этого парня. Но её упрямство не позволяло отступить.

Филипп, сидя рядом, молча наблюдал за ней. Внутри него росло странное чувство. Ему не нравилось, что кто-то может понравиться Амели. Он считал себя её опорой и защитником, и мысль о том, что его место может занять кто-то другой, была невыносима. Филиппу было тяжело, но он не мог показать своих эмоций.

— Ну как? — тихо спросил он, заметив, что Амели уже несколько минут просто смотрит на экран.

— Пока ничего, — тихо ответила она, в её голосе звучало разочарование. На лице мелькнула тень грусти, когда она нахмурилась, пытаясь скрыть свои эмоции. — Но я должна найти его. Должна.

— Ты знаешь, что твой отец будет недоволен, если узнает, — с тенью раздражения напомнил Филипп.

Амели вздохнула и закрыла ноутбук. Она знала, что друг прав, но мысли о спасённом парне не выходили у неё из головы. Она хотела увидеть его, поговорить с ним, узнать его ближе. Её сердце билось чаще при одной только мысли о нём. Она посмотрела на Филиппа и выдавила улыбку, стараясь скрыть грусть.

— Давай придумаем план, как это сделать, не попавшись.

Парень нахмурился, его взгляд стал напряжённым. Он понимал, что желание Амели найти этого неизвестного парня не сулит ничего хорошего. Он знал её достаточно хорошо, чтобы догадаться, что она не отступит. Не мог оставить её наедине с этим, потому что боялся за Амели, боялся, что она может наделать ошибки, которые будут дорого стоить.

— И какой же это план?

Девушка сделала глубокий вдох и посмотрела ему прямо в глаза.

— Мне нужно попасть в больницу, где он лежит.

Филипп вздрогнул, как от удара.

— Это безумие, — пробормотал он, отрицательно качая головой. — Тебя не пропустят и сразу же поймают.

— Я знаю, — ответила она, её голос дрожал от волнения, но звучал решительно. — Но я не могу иначе. Я должна увидеть его, даже если в конце концов меня поймают.

Филипп тяжело вздохнул.

— Ладно, — сказал он наконец. — Я помогу тебе. Но это должно быть очень осторожно. Мы не можем привлечь внимание охраны твоего отца. Мне нужно пару часов, чтобы всё продумать.

От радости девушка вскочила на кровать и крепко обняла друга. Он почувствовал, как сердце забилось быстрее. Желваки нервно заходили, а кадык дернулся.

***

«2 часа спустя»

Филипп приоткрыл дверь в комнату Амели и тихо спросил: — Готова?

Амели кивнула, хотя её сердце колотилось от волнения.

— Отлично, — прошептал парень. — Слушай внимательно. Я отвлеку охранников на входе, чтобы у тебя было время. Ты выберешься из особняка через окно на кухне и побежишь к нашему месту. Там тебя ждёт лодка.

Филипп достал из кармана свёрток.

— Это покрывало, — сказал он, — накинь его на себя, когда будешь садиться в лодку. На реке холодно, и это поможет тебе остаться незаметной.

Амели взяла свёрток и кивнула.
— Когда окажешься в лодке, отвяжи веревку. Течение само довезет тебя до нужного места. Пока находишься в лодке, не дергайся, чтобы не привлекать внимания. Я буду ждать тебя у причала.

Амели снова кивнула, чувствуя, как её охватывает уверенность.
— Не бойся, — прошептал он с лёгкой улыбкой, стараясь скрыть боль в глазах. — Всё получится. Пойду вниз, спускайся через десять минут.

Он ещё раз убедился, что всё продумано до мелочей, и тихо покинул комнату, не в силах скрыть боль. Амели осталась одна, глядя на часы. Теперь у неё был план, и она готовилась его осуществить, не зная о чувствах друга.

Амели бесшумно выскользнула из комнаты и, стараясь держаться в тени, направилась по коридору. Сердце бешено колотилось, но она понимала, что действовать нужно быстро. В столовой до нее донесся слабый звук. Осторожно, чтобы не издать ни шороха, она двинулась в ту сторону и вскоре оказалась на кухне. Там она заметила, что окно приоткрыто, и внутрь проникал холодный ночной воздух.

Амели кралась вдоль стены, стараясь оставаться в тени. Вдруг в столовой мелькнуло что-то. Через мгновение луч фонарика разрезал темноту, и из глубины кухни раздался голос Себастьяна, слегка дрожащий и неуверенный.

— Кто здесь... э-э... — он запнулся, пытаясь сфокусировать взгляд.

Амели нахмурилась, услышав его неровное, прерывистое дыхание и заметив, как его плечи слегка подрагивают, а походка становится неуверенной. Она осторожно приблизилась, стараясь двигаться как можно тише.

Девушка мгновенно спряталась под барной стойкой, крепко прижимая к груди сверток с покрывалом. Ее сердце бешено колотилось, а мысли хаотично метались, как стая испуганных птиц.

Пожалуйста, уходи, Себастьян, — беззвучно молилась она, стараясь унять предательскую дрожь в теле. — Пожалуйста, не находи меня.

Его шаги гулко раздавались по деревянному полу, как будто он ступал по пустому пространству. Его дыхание становилось всё более размеренным, но в нём проскальзывали неровные паузы, словно он пытался сосредоточиться. Не заметив девушку, он сел за барную стойку и выдохнул. Их ограждала лишь тонкая деревянная панель, которая казалась хрупкой преградой между ними. Девушка почувствовала, как холодный пот стекает по спине. Она боялась даже сделать вдох, чтобы не выдать своё присутствие.

Себастьян достал бутылку виски, откупорил её и налил себе в стакан. Его движения были немного размашистыми, а руки слегка дрожали. Он поднёс стакан к губам, но прежде чем сделать глоток, пробормотал что-то себе под нос. Его голос звучал чуть более хрипло и невнятно, чем обычно.

— Почему я должен так страдать из-за этого ребёнка? — произнёс он, глядя в пустоту. — Всё идёт наперекосяк из-за неё.

Себастьян сделал глоток и поставил стакан на стойку. На мгновение он замер, глядя в темноту. Амели наблюдала за ним через щель в панели. Её сердце забилось быстрее. Ей показалось, что он смотрит прямо на неё. Она невольно прикрыла рот рукой, чтобы сдержать порыв вскрикнуть. Её сердце сжалось, и она застыла, боясь, что Себастьян услышит её дыхание.

Себастьян, уходи, прошу! — мысленно молила она.

Через несколько минут, выпив несколько стаканов, он покинул кухню.

Амели с облегчением выдохнула и, стремительно подойдя к окну, вылезла через него и побежала в сад. В саду она аккуратно села в лодку, убедившись, что всё в порядке, отвязала её от дерева, и оттолкнулась веслом от берега. Убедившись, что всё идёт как надо, она укрылась покрывалом с головой, как и просил Филипп, и расслабившись поплыла по течению.

Лодка мягко коснулась деревянных перил причала, и Амели, освободившись из-под тёплого покрывала, с восторгом взглянула на окружающий мир. Впервые в жизни она оказалась за пределами дома, без охраны, без стен, что сдерживали её. Это было ощущение свободы, о котором она мечтала, читала в книгах и смотрела в фильмах, и которое теперь стало её реальностью.

Она легла на прохладный, чуть влажный причал и подняла глаза к звёздному небу. Его бескрайняя глубина манила, обещая ответы на все вопросы. Сердце Амели билось в унисон с ритмом вселенной, наполняясь радостью и трепетом. Она чувствовала, как её душа растворяется в этом огромном, безграничном мире, как будто сама стала его частью.

Она услышала шаги по причалу, направляющиеся к ней.

Это Филипп, — решила она и улыбнулась, не отрывая взгляда от неба.

— Ты тоже ощущаешь эту свободу? — спросила она, её голос дрожал от волнения, а глаза светились радостью. Она звонко рассмеялась, словно воздух вокруг стал легче. — Вот она, долгожданная свобода, — добавила она мечтательно, словно раскрывая тайну, о которой давно мечтала.

— Прошу прощения за столь неожиданное вторжение в твою зону комфорта, — процедил неизвестный голос сквозь зубы. — Но какого чёрта ты делаешь на моей территории?

Амели вздрогнула от испуга и резко вскочила на ноги.

— Я... простите, я... — сбивчиво начала она, но тут внимательнее разглядела незнакомца. Перед ней стоял тот самый мужчина, который накануне её совершеннолетия наблюдал за ней из окна.

— Вы?! — воскликнула Амели и, не удержавшись на ногах, рухнула в лодку, качавшуюся у причала.

— Ами! — раздался голос Филиппа, который становился всё ближе и ближе. — Брат? — его голос прозвучал над головой Амели, словно гроза. — Ты что-то ей сделал?!

Филипп схватил Дамиана за плечи, но в тот момент, когда он собирался его толкнуть, раздался звонкий звук пощечины.

— Ты хотел ударить меня? — усмехнулся мужчина, глядя на того, кто потирал красную щеку. — Твою девушку я пальцем не трогал, она сама упала. Жаль, что неуклюжая. Но если ещё раз попытаешься поднять на меня руку, отделаешься не только пощёчиной. В лучшем случае прострелю колено, так что думай дважды, брат.

Филипп спустился в лодку и поднял лежащую без сознания Амели, вероятно, ударившуюся головой о борт во время падения. Он направился к дому, чтобы оказать ей помощь. На полпути его остановил Дамиан.

— Ты не понесешь её в мой дом, — сказал мужчина, подходя к ним ближе.

Филипп крепко держал Амели, защищая её от старшего брата. Его голос дрожал от гнева: — Не трогай её! Я не позволю тебе и пальцем её коснуться. Это наш дом, и я тоже здесь живу, если ты забыл.

Мужчина бросил на Филиппа холодный, почти убийственный взгляд, его глаза зловеще блеснули в тусклом свете.

— Не волнуйся, братец, — выдавил мужчина улыбку, прожигая Филиппа взглядом. — Я её не трону. Пока. Можешь занять гостевую комнату, но утром её здесь быть не должно. Понял меня?

Филипп кивнул и направился с Амели на руках к особняку.

***

Девушка проснулась в незнакомой комнате. В большое окно лился тусклый лунный свет. Амели села на кровать и огляделась. Тёмные стены и мебель придавали комнате загадочность и утончённость. На полу лежал мягкий восточный ковёр с замысловатым узором. На стенах висели картины современных художников, а на полках стояли книги в кожаных переплётах.

У кого-то определённо хороший вкус, — подумала Амели, усаживаясь на кровать.

Воздух пах жасмином, создавая атмосферу уюта и спокойствия. В затылке слегка пульсировала боль.

— Но... где я? — спросила себя Амели.