Blow-up!

На деле все оказалось куда сложнее чем Люси могла себе представить. Всю дорогу она просидела в напряжении, каждым мускулом чувствуя бешеные разряды тока со стороны недвижимого Господина. Он лишь смотрел на нее голодно, ничего не делая, от этого мурашки бежали по всему телу.

Задача: сбежать. Время выполнения: как можно скорее.

Люси уже дернула ручку дверцы, та не поддавалась. Ну конечно. Господин этого так просто не упустит. Люси определенно в ловушке без выхода.

Доезжают до поместья они слишком быстро. Гажил давил педаль газа так, словно представлял на ее месте чьи-нибудь кишочки. Миленько. Вот и мелькают знакомые клены, а рядом растянулся длинный высокий забор. Родной дом.

Автомобиль тормозит и у Люси есть ровно секунда на отступление. У Господина руки цепкие, но в эту секунду он прикрывал ими лицо, из-под своих одежд наблюдая за разбивающимся стеклом его машины. Люси юрко выскальзывает через него, оставляя на своих руках и щеке царапины. Она готова на все, лишь бы сберечь свою гордость перед Господином. Сердце колотится бешено где-то под ребрами.

Господин смотрит. Долго и тяжело смотрит. Ему откровенно похуй на разбитое стекло. Его главная проблема сейчас взорвется в штанах. Эта девченка. Только эта ебанутая блондинка могла додуматься до такого. Нацу зол. Нацу возбужден. Нацу чувствует влажное пятнышко в районе паха.

— Заблокировать все входы и выходы. Не трогать мою блондинку, я сам с ней разберусь.

Дает быстрые указания Гажилу, рывком поднимаясь из машины. В руках сверкает катана. Как зверь за ней несется, по запаху крови определяя где она прячется. Снова бегает и снова получит наказание. Нахальная девченка.

Находит ее быстро. Кто-то из охраны схватил ее локоть, за что тут же вскрикнул, чувствуя кунай в своем плече. Киса царапается. Люси вырывается быстро, тут же попадая в огромные руки Господина. Тот ее жмет к своей груди. Не отпускает. Наставляет катану на охранника, самым кончиком касаясь дергающегося кадыка.

— Я сказал не трогать блондинку. Мои указания тебя не касаются?

Строго спрашивает, не давая Люси даже двинуться, сжал в крепких тисках, спрятав в своих объятиях. Хорошо ощущать эту брыкающуюся кошку в своих руках. Непередаваемые ощущения.

— Господин, вы просили перекрыть выход, я…

— Не интересует. Отправляйся в куруши. Прими свое наказание.

Бросает напоследок, уже удаляясь, прихватив с собой мечущееся от него создание. Тянет крепко за локоть, оставляя глубокие темно-синие созвездия на ее коже. Ведет сразу же в поместье, даже не спрашивая чего хочет она сама.

— Господин, ебать твою за ногу, выпусти меня!

Рычит и рычит, брызжа слюной и оставляя на буковом паркете кровавые пятна.

— Язвочка, ты сама дала мне разрешение, так в чем проблема?

Елейно и так сладко шепчет Господин, даже не обернувшись. Кто-то из представителей клана зовет его, на что тот откровенно забивает. Сейчас есть дела поважнее!

— Я не хочу. Не нужно меня принуждать. Я не люблю такое.

Жмурит пшеничные ресницы, морща аккуратный носик. Не хочет. Не так. С ним не должно быть так. С ним должно быть… по-другому.

За свою жизнь она успела побывать в разных передрягах: какие-то страшнее, какие-то лайтовые, а какие-то оставляют в душе неизгладимую травму, заставляя каждый раз во снах переживать одну и ту же ситуацию. Больно. Безумно больно.

Господин прет как самосвал, не останавливаясь ни перед чем. Заталкивает в свою комнату, кладет катану на дайсё и мягко прижимает Хартфилию к груди своей. Гладит по голове, улавливая фантомную дрожь на ее теле, пачкая свое кимоно в капельках крови. Не позволяет никому такого, обычно сразу морщится, скидывая с себя испачканую ткань, а сейчас даже внимание не обращает, наслаждаясь видом красиво стекающей по розовой щеке крови.

— Своими попытками сбежать ты только ситуацию усугубляешь. Не понимаю тебя. Сначала ты требуешь поцелуя, а сейчас нагло вырываешься. Объяснись.

Говорит ровным тоном, втягивая с ее волос запах леса. Тянется и вытаскивает пару листочков со светлой макушки, второй рукой даже не пытаясь ослабить хватку. Он знает с кем имеет дело.

— Нечего здесь говорить. Все это игра, не более.

Фырчит, спрятав глаза за волосами. Поднимает голову к нему, сталкиваясь носом к носу, чувствуя жгучий мороз дыхания Господина на своем. Он будто сотканная изо льда статуя, выточенная зимой, забытая под хлопьями снега. Одинокая. Кто бы домой его забрал, очистить от снежинок и отполировал, да не кому, все боятся примерзнуть к нему.

Люси чувствует такое сравнение очень верным. Господину нужна она. А что нужно ей? Или кто? Каша в голове, ничего не разобрать.

— Игра? Я похож на того кто любит играть?

Бровь скользит вверх, пока взгляд опасно темнеет. Так и предупреждает что не следует говорить того что ему не понравится. Будут последствия и не факт что кому-то понравятся. Люси чувствует прилив адреналина, когда тянется своей рукой с кунаем к нему, подставляя дорогой метал к затылку, случайно срезав пару волосинок.

— А я вот очень люблю. Го-спо-дин.

Нараспев отвечает, расплываясь в ехидной лисьей улыбке, показывая свои ямочки во всей красе. Покрепче сжимает рукоять, всем своим телом чувствуя жуткие вибрации между ними. Не покажет что боится. Ни за что.

— Я предложу тебе другую игру.

Хмыкает, будто наконец скинул с себя тяжелый груз. Подхватывает блондинку под бедрами, грубо припечатывая к стене спиной. Поднимает на уровень своего лица, принимаясь водить носом по ее щеке, рвано втягивая ее запах.

Хватка на кунае крепкая, но в этот момент рука дрогнет, едва заметно, Господину этого хватает чтобы все понять. Продолжает нагло тыкаться кожей к коже, не собираясь сводить взгляд от горячих карих омутов напротив. Люси зубы стиснула, брови нахмурив. Глядит с усмешкой, прекрывая тем самым рвущиеся на волю выдохи.

— Отпусти себя. Как только я услышу твой сладкий голосок, я пойду дальше. Это то, чего мы оба жаждем.

Мурчит, облизывая кончик уха, одной рукой оглаживая кругленькое колено. Смотрит плотоядно, прицениваясь где бы лучше откусить. Позволяет ей на себя сверху вниз смотреть, все равно она окажется под ним.

Люси прикусывает губу, одной рукой сплетаясь с его пальцами, тем самым заставляя Господина застыть.

— Не отвечу. Как не старайтесь.

Смеется. Заливисто так и высоко, запрокинув голову. Ударяется затылком о стену, шипит но все равно смеется. Грудь рвано дергается а пальцы слабеют, с шумом роняя на пол кунай. Господин все смотрит и не понимает. Что за женщина перед ним такая. Почему для всех открыта, а для него нет? Почему ему никак не дается? Вот он держит ее в руках, эту талию узкую, эти крепкие сочные бедра, оглаживает ровный стан: а все равно не видит в ее глазах покорности, принадлежности ему. Нацу не любит делить свои вещи с кем-то, а эта блондинка занимает почетное первое место в личном перечне имущества Господина Драгнила, даже если ей это не нравится.

Делает выдох. Ставит ее обратно на ноги но не отлипает. Кладет свой чан для мыслей на ее плечо. Отказывается уходить.

— Не смей. Увижу чьи руки на тебе — пожалеешь о каждом своем шаге в этом мире.

— А может, жалеть будете вы?

Сладко шепчет ему на ухо, зарываясь лицом в его длинные волосы. Щекочет дыханием шероховатую кожу.

А ведь правда. Кому из них больнее будет?

— Сука.

Хватает за шею, смотрит-смотрит-смотрит. Люси по-другому не поймет, язык ласки ей не знаком. Всю жизнь с ней обращались как с оружием, другое ей будет тяжело принять. Драгнил понимает ее, видит это в грубых но ужасно тонких пальцах. Кулаки плотно сжаты, в любой момент готова бить в ответ, дать сдачи. А если…

Господин отпускает ее, ласково заправляет выпавшие пряди за ухо. Кончиками пальцев касается плеча, проводя легкую линию вниз, замирая у запястья. Девушка насторожена, он своей кожей чувствует как на ее руках играют мышцы.

— Я не стану трогать тебя, пока ты не попросишь, но взамен прошу не давать себя кому-либо еще. Для тебя, Люси Хартфилия, я готов подождать.

Блондинка очень настороженно смотрит, хмуря брови. Выдергивает свою руку из его, в секунду оказываясь у него за спиной. Хихикает, нарочито медленно шепча.

— Не попрошу, Господин.

Разворачивается на пятках но выйти не успевает. Господин вырубает ее точным ударом в затылок. Осторожно ловит, ненавидящим все живое взглядом прожигая фигуру.

Пускай.

Не хочет идти на компромисс, значит танцевать начнем в другую сторону. Кладет на кровать, укутывает в одеяло и свою заботу. Просто выходит из своей комнаты, заперев ее. Так эту кису никто достать не сможет кроме него.

Методы Господина может и жуткие, но всегда действенные.

***

Открыв глаза, первое что чувствует Люси это боль в затылке. Шипит и сразу же пытается понять где она. Все там же где она просыпается каждый день. Вчерашняя истерика на Господина не подействовала и он поступил излюбленным способом.

С их непонятной ссоры прошло около недели, в течение которой Люси каждый вечер вырубали ударом в артерию и уносили на кровать. Сквозь жуткий сон она чувствовала как кто-то очень холодный крепко обнимает ее, шепча что-то совсем непонятное.

На шестой день Господин ходил как в воду опущеный. Он не стал уходить ни свет ни заря, вместо этого ждал пока Люси откроет глаза и прошепчет такое любимое для него:

— Сдохни.

Хриплым-хриплым голосом. Глазки такие затуманеные, все еще желают вернуться в сон чтобы забыть об этих издевательствах что с ней творят. Но нет, вот он жует свою губу и строго пялится. Маньяк какой-то.

— Сегодня тот самый день, когда будет разрешено всем касаться тебя.

Говорит прямо, но начинает издалека, взглядом лишь молвит что ей пока следует молчать. Люси поджимает губы, запрятав замерзшие пальцы под подушку. Господин выжидает паузу, после чего продолжает.

— Я не смогу защитить тебя. У меня не будет на это права.

Ждет от нее ответа, но Люси только хмыкает, закатив глаза. Плевать ей.

Больше разговаривать с ним она не хочет. Заебал. Натурально заебал ее. Никакой жизни не дает, только какие-то условия ставит и угрожает. Придурок.

Направляясь к уборной она замечает большую красную коробку на которой мирненько сопит Плю. Люси руки к коту тянет, поднимая спящее облачко. Тискает долго, после чего вместе с ним лезет распаковывать коробку. Знает же что для нее, вот и без лишних мыслей сдергивает черную ленту и снимает крышку. Встречает ее приятно шелестящая черная крафтовая бумага. Дальше девушка охуевает не по-детски.

Хаори.

Нет-нет, обручальное одеяние, но, какого-то странного кроя. Прозрачное хаори черного цвета с золотистой вышивкой герба клана, а на спине, прямо в области лопаток — ее имя на японском. Оно настолько длинное, что, скорее всего будет волочиться по земле. Дальше она находит еще более занятную вещицу — черное боди с вырезом на груди и высоким горлом в азиатском стиле. В довершении ко всему шпилька. Из белого, мать вашу, золота. Тонкая, аккуратная, изящная с кристаликом сапфира на конце и длинными ветряными колокольчиками.

Почему же обручальное? Да потому что Люси наводила справки на оябунов якудзы и видела онна-бугэйся под венцом именно в этом наряде.

— Я очень хотел увидеть тебя в этом, но, к сожалению, это не только для моих глаз.

Господин снова незаметен, но со временем девушка научилась ощущать его в пространстве. Теперь ему скрыться от нее гораздо сложнее.

Большие руки очень мягко ложаться на ее талию, а сам он слишком устало и взволновано для самого себя прижимается к ней. Носом тычется в макушку жмуря глаза.

— Господин, вы же сами себя наказали.

Мычит блондинка, вырываясь из его хватки. Бьет по рукам, замечая всю его боль в ярких глазах. Не от удара, а от осознания своей ненужности для этой девушки.

— Подготовься, в семь утра сюда придут женщины чтобы нарядить тебя. Люси, сделай так, как я сказал. Сегодня я готов молить тебя о послушании.

Мягко замечает, натягивая на себя свое хаори. Никого уже не смущает что Господин в наглую спит в одних трусах, пока обнимает во сне свою язву.

— Возможно, сегодня я и стану слушать вас, но только потому что мне интересно чем все это закончится.

Шикает напоследок, отправляясь в душ, все еще удерживая довольного Плю на руках.

Нацу провожает ее взглядом, после чего бессильно закрывает глаза, сползая по стенке. Он мечтает об окончании этого адского дня как можно скорее. Нет, скорее даже он мечтает чтобы этот чертов вторник никогда не начинался.

***

Как и было сказано — ровно в семь Люси отвели в отдельную комнату где уже расположились сразу три женщины, до чертиков напуганные, но виду не подающие. Сначала они потащили девушку снова в ванну и налили огромное количество масел. Люси считала что она супчик, потому и не выпендривалась, пока одна дама жестко мочалила ей колени. Далее они избавились просто от каждого лишнего волоска на ее теле. Стоит заметить что пусть Хартфилия и занятой человек, но она за собой следила и с завидной регулярностью посещала лазерную депиляцию. Она что, нелюдь, что-ли.

После того как девушка наконец выползла из ванной, вся красная, распареная и изнеженная, дама номер три ловким движением руки расчехлила свою косметичку. Мать честная. Люси охуела от количества модных прибамбасов, а уж когда глаз наткнулся на керлер, то сердце вмиг забилось сильнее.

Господин решил избавиться от нее слишком варварским способом.

Но, к большому удивлению, все что было нанесено на лицо девушки — супердорогой крем (Люси потом долго и методично гуглила продукты), тональная основа, консилер и помада алого цвета. Ну и просто колоссальное количество пудры. Она была все той же Люси, просто с яркими красными губами и свежим личиком.

Больше всего времени было потрачено на волосы. У Хартфилии пряди длинные и плотные, женщины оценили и засыпали комплиментами.

Когда с приготовлениями было покончено, в комнату вошел Господин, только успокоившиеся дамы, снова замолкли и испугано уставились на него. Они не были и взглядом удостоены, потому что все внимание заняла мятерящаяся по-японски Люси. Орет что-то слишком нецензурное, поправляет свое длинное хаори, пока на фоне так ласково звенят ветряные колокольчики в ее волосах. Карие глаза резко перемещаются на Господина. Смотрит на него пару секунд и не придумывает ничего лучше чем показать язык.

— Выглядишь превосходно.

Замечает Нацу, до сих пор разглядывая ее. В груди щемится чувство тревоги и злости. Он знает что будет происходить через несколько часов, но никак вмешаться не может.

— Эй, Господин-мучитель, не делай такое лицо. Будто говна поел.

— Еще нет, но скоро.

Тихо отвечает, сложив свои руки в длинных рукавах кимоно.

— Нам не следует долго прятаться здесь. К полудню мы должны быть уже в резиденции Господина Клайва.

Люси показательно фыркает и одергивает на себе боди. Ей не комфортно в этой одежде. На ногах, руках, шее и туловище — везде есть шрамы. Ни единого живого места. Она не любит выставлять все это на показ, а сейчас и ежу понятно что все эти наряды нужны для демонстрации онна-бугэйся, ее фигуры, ее лица, волос и так далее по списку. Что будет на самой церемонии она понятия не имеет.

Женщины молча удаляются из резиденции, а Господин тут же набирает Гажила, веля подать машину. Почему только Люси должна наряжаться? Нацу даже волосы не стал заплетать. Это конечно красиво, но несправедливо как-то. Свои мысли она и озвучивает на что получает ответ:

— Об этом я позабочусь уже там. Пойдем.

Миролюбиво открывает дверцу корвета, в ответ же получает дерзкую усмешку и шлепок по бедру. Странная она какая-то.

***

В комнате оказывается невероятно темно. Кто-то в гротескном изумрудном кресле тихо откашливается, продолжая листать фото в смартфоне. Лишь неяркий свет дисплея освещает мрачное помещение.

Где-то позади мягко шелестит сёдзи, пропуская внутрь прямоугольник теплого света и девушку.

— Господин Клайв, Господин Драгнил прибыл. Пригласить его к вам?

Мужчина молчит, после чего экран телефона гаснет. Фигура в кресле шевелится и уже через пару секунд предстает перед девушкой во весть свой могучий рост. Выжидающе смотрит на нее, после чего отрицательно покачивает головой. Рыжие пряди выбиваются из небрежного пучка, красиво опадая на мужественное лицо.

— Его ждет наказание за неподчинение правилам клана. Проводи его онна-бугэйсю в красную гостиную, а самого Господина Драгнила в комнату куруши.

Девушка вздрагивает от глубокого проникновенного голоса и чужой силы перед собой. Быстро кивает и также спешно удаляется.

Клайв проводит в помещении еще пару минут, разглядывая что-то в смартфоне, после чего тихо удаляется из комнаты, заперев единственную во всем доме дверь с замком. Вышагивает по мягкому ковролину босиком, несколько раз заворачивая налево. Впереди ему показываются двое из его клана, мужчины тут же склоняют головы, открывая дверь для Господина.

— Какая приятна встреча, жаль что в подобном месте.

Тут же говорит Клайв, зачесывая со лба волосы назад, для лучшего обзора. Черные глаза сталкиваются с металически серыми. Нацу мирно кивает, продолжая спокойно разглядывать оябуна.

— Я заслужил оказаться здесь и понесу любое угодное вам наказание.

На руках гремят цепи, на щиколатках сжаты медные толстые браслеты, уже проржавевшие но очень крепкие. Нацу не первый раз оказывается здесь, знает что его ждет и не жалуется.

— Ты же знаешь. Онна-бугэйся сначала проверяется оябунами, уже потом ты имеешь право называть эту женщину своей. Твоя же женщина появилась в непозволеном для нее одеянии на встрече с одним из оябунов. С какой целью ты сделал это?

Нацу молчит, только сверлит взглядом мужчину перед собой. Черты лица мягкие, спокойные, совсем неугрожающие. Спустя долгую минуту Клайв подходит ближе, дергая ворот кимоно Драгнила на себя. Сталкиваются лбами.

— Молчать решил? Что же, как пожелаешь. Вы оба получите свое наказание.

Он медленно разворачивается, направляясь к твердому плетеному креслу, удобнее усаживаясь в него.

— По закону, вы не смеете трогать чужую онна-бугэйсю. Это позволено лишь во время церемонии.

Нацу хмурит брови, как-то слишком тихо разговаривая, но зная что его услышат. Снова сталкиваются глазами. Клайв хмыкает, доставая сигарету.

— Тебя не волнуют наши законы, так почему меня должно волновать то что ты думаешь?

Напряжение растет, атмосфера жутко накаляется, кажется что Клайв вот-вот сорвется и нанесет Драгнилу увечья, но нет. Сидит себе спокойно в кресле и покуривает, играясь с расписной зажигалкой с символом большого черного дракона. Позер.

— Не забывай что я также являюсь оябуном. Ты главный во всей якудзе, но именно моя группировка создала такую славу. Помни кто ее создал, кто является ее лидером. Я имею право устанавливать свои порядки. Без меня не было бы всего того что имеешь ты.

Нацу нагло усмехается, дернув заковаными руками. Хочется уже покончить с этим бессмысленным разговором. Клайв злится, это видно по тому как он сжимает фильтр честера в пальцах.

Провокация со стороны Драгнила была слишком детской и глупой, а главный оябун охотно повелся на нее, желая наказать того кто уже в печенках сидит. План был прост: нарушить одно из священных правил якудзы, заставить Клайва пойти против него и в последствии занять место нового главного оябуна.

И все это он творит только ради одной цели. Люси. Он жаждет становится все выше и выше, чтобы возносить это адское светловолосое создание поднятое на этот свет из самой преисподней. Он обещал ей целый мир, стоит начать с Японии.

— Какие громкие слова для такого юнца. Кажется, ты забыл кто дал тебе эти возможности.

Рычит недовольно Клайв, потушив бычок о ручку кресла. Он выше и крупнее Драгнила, но это будто бы не ощущается, если видеть с какой силой ему отвечает Нацу, ничуть не уступая. Не позволяет смотреть на себя сверху вниз.

— Я отсеку твои пальцы, подонок, чтобы ты никогда не смог взять свою драгоценную катану в руку.

Мощной рукой дергает наручники на руках мужчины, грубо сдавливая запястья. Нацу одним большим пинком отталкивает от себя Клайва, что уже успел выхватить нож и заблокировать удар. Плотоядно смотрит, хихикнув. Нацу все также холоден и спокоен, делает незамысловатое движение руками и рвет на себе наручники.

— Брось свою игрушку и дерись как мужчина.

— Только после того как ты избавишься от своих, малец.

На это Господин лишь сухо гаркает, наматывая цепь на кулак, оставляя большую часть грузно висеть, с глухим стуком волочась по полу.

Клайв громко и размашисто смеется, грязно сплевывая желтоватую от сигарет слюну. Неведомо откуда вытаскивает танто с роскошной медной ручкой.

— Давай, малец, решим все здесь и сейчас, ты сам знаешь что если я умру то все уйдет к тебе, если же умрешь ты, то на одного выскочку станет меньше.

— Слишком много слов.

Первый хлесткий удар цепью приходится мимо. Клайв ловко отшагивает в сторону, тут же наступая на цепь. Делает выпад в сторону Драгнила, тыкая коротким лезвием воздух рядом с его ребром. Нацу мычит, дергая цепь обратно, заставляя Клайва попятиться. Тут его и настигает второй удар, проходясь прямо по лицу главного оябуна.

Схватка продолжается около нескольких минут, в течение которых мужчины успевают сильно исколечить друг друга. Клайв борется за свой титул, не позволит никому его отнять. Он не зря был выбран главным оябуном, он не может подвести любимую дочь. Однако у расчетливого Драгнила на него другие планы. Тот успел рассечь Клайву скулу, бровь и плечо, сам же остался почти невридим. Эх, а будь у него в руках любимая катана это не заняло бы много времени. Достаточно было бы пару взмахов и ядовито-красная кровь Клайва изуродовала бы теплый ковролин комнаты.

— Что тебе блять нужно?!

Рычит в один момент Клайв, получив особо хлесткий удар по колену. Чувствует жгучую боль во всем теле, шипит и плюется кровью, с ненавистью гляда на Драгнила. Тот холодно хмыкает, присев на корточки перед главным. Ледяной ладонью хватается за

Его подбородок, заставляя на себя смотреть.

— Ты мне мешаешь, Клайв. Я никогда не хотел лезть выше, мне было это неинтересно, но теперь у меня появилась причина расти. Просто сдайся, Гилдартса Клайв, тебе не выиграть.

— Если я сдамся, мои люди никогда меня не простят.

Сквозь зубы шипит, обессиленно поднимая глаза. Смерти не боится, боится лишь того, во что может превратить Якудзу этот сосунок. Слишком рано ему становится главным. Хотя бы шесть лет еще потерпеть.

— Дело в девченке?

— В точности как и у тебя. Всему причина — женщина. Ты пекся о дочери и сверг Макарова, я пекусь о своей бугэйся и свергаю тебя. Иронично, не правда ли?

— В таком случае и тебе недолго осталось.

Нацу впервые за длительное время громко смеется, нагло и высокомерно. Глаза опасно сужаются.

— Я не ты, Клайв, за моей спиной есть доверенные лица. А что у тебя? Даже сейчас ты один, пока мой человек маячит за дверью, избавившись от твоих шестерок.

— Вот сука.

Мужчина отпускает оябуна, отряхивая руки о его одежду. Медленно и с оттяжкой наматывает цепь себе на руку, после чего делает последний замах. Заставляя Клайва закрыть глаза последний раз в своей жизни.

Снимает цепь с руки, бросая ее рядом с телом. На ладони и по всему предплечью остались рваные вмятины и синяки, местами жуткие кровавые подтеки, но все это прячется за рукавом кимоно. Молча выходит из комнаты, с мягким шорохом закрывая дверь.

— Закончил?

Спрашивает Грей, поправляя свое длинное кимоно темно-синего цвета. Выглядел он, мягко-говоря, так себе. Лицо бледнее чем обычно, губы треснувшие а под глазами страшные синяки. Будто не спал несколько дней.

— Да. Он больше не помеха. Ты все подготовил, бумаги здесь?

Нацу собирает волосы в низкий хвост, чувствуя неприятную тяжесть и боль в левой руке. Он не мог поранить правую, так как всегда держал в ней катану, отказ от любимого оружия был равен пытке для него.

— Где моя Сокуши?

Чувствует себя ужасно, когда под боком не ощущает бархатный чехол для катаны вместе с ней. Аж руки чешутся.

— Тогда выбирай. Либо Сокуши, либо бугэйся. Я ушел около десяти минут назад, но того что я видел — было достаточно. Люси может и ебнутая, но она все еще женщина, Миямото. Твоя женщина.

Нацу хмурится, потиря ушибленную руку. Конечно же он помнит зачем все это делает, но ему казалось что Люси сможет постоять за себя. Мысленно отрицает что поступил по-скотски.

— Сокуши. Сначала мне нужна Сокуши.

Подрывается с места, направляясь туда, где оставил ее в последний раз.

***

После того как их разделили, Люси только и делала что хмурилась. Рядом с ней находилась такая же недовольная Эрза, постоянно мониторящая телефон. Будто ждет смс-ку с зарплатой, ей Богу.

— Ты знаешь что сейчас будет?

Спрашивает Люси уже тогда, когда они находятся в миниатюрной комнатушке с одним лишь выходом — прямо к центру соседней комнаты. Эрза мрачно кивает, поправляя блондинистую прядь.

— Черт, будь это свадьба, я бы сказала что ты сегодня ахуенно выглядишь, но… сейчас не та ситуация.

В светлой голове потихоньку складываются пазлы. Этот костюм для демонстрации, и если бы можно было только смотреть — Нацу не ходил бы такой недовольный. Что же, Люси не стеснительная девочка, показать — покажет, а уж кто после этого выживет и запомнит — это не ее проблема. Смотреть можно — трогать нет.

«Я не стану трогать тебя, пока ты не попросишь, но взамен прошу не давать себя кому-либо еще».

Почему-то вдруг всплывает в голове. Пф. Будто она ребенок какой. Конечно же она себя убережет.

Кто-то быстро и нервно стучит в седзи, после чего тут же распахивает его, не дожидаясь ответа. Противная шестерка.

— Госпожа, вас уже ждут.

Люси закатывает глаза и выходит вместе с Эрзой, та сразу же растворяется в толпе, но блондинка четко ощущает ее тяжелый взгляд.

Мягкой и величественной поступью, она вышагивает к центру, где вокруг уже собрались оябуны якудзы со своими ближайшими представителями. В толпе она замечает и Лексуса с Мирой. Дреяр смотрит на нее жалобно, а вот Мира кусает губы, стараясь выдавить улыбку. Она пережила подобное и теперь ее воспоминания кто-то снова тревожит. Отчего-то в Люси даже просыпается чувство стыда за чужую отнятую руку. Благо что оно быстро растворяется.

К ней подходит девушка, низко кланяется, оставляя два кувшина с чем-то прозрачным. По исходящему аромату сливы и спирта, перемешанных с рисом, можно понять что это сакэ. Вот блять. Что угодно, только не сакэ. Люси его терпеть не может это японское пойло.

— Пожалуйста, присаживайтесь.

Просит девушка, укладывая подушку. Хартфилия с наглым хмыком повинуется. Смотрит на людей в комнате с присущим лишь ей озорством и наглостью. Складывает руки на коленях.

— Пожалуйста сидите так до конца церемонии, не двигайтесь.

Дальше начинается что-то непонятное. Девушка просто начинает рассказывать о ней. Точнее сказать о ее теле, какие мягкие у Люси ладони, какие нежные груди и какой соблазнительный живот. Честно говоря, одно дело принимать комплименты от того кто тебе нравится, а другое — от какой-то неизвестной левой девки когда вокруг полно жутких мужиков-беспризорников. Бровь недовольно дергается.

Становится понятно почему Господина увели, он бы не стал терпеть и уже перерезал бы этой пигалице глотку.

Девушка заканчивает речь. Поворачивается к Люси и берет кувшим, поднимает над головой и просто выливает все на блондинку. Хартфилия очень быстро переходит к отметке ярость в свое настроении. Жутко хмурит брови, но смирно сидит, пока сакэ неприятно стекает по ее телу. Ткань неприятно намокает и становится прозрачной. А вот это точно неприятно. Второй кувшин также выливается на нее. Мысленно она уже похоронила всех в этом чертовом особняке.

Среди толпы слышится едва различимый всхлип Миры, та прячется в плече у своего оябуна, крепко его обнимая. Видимо воспоминания и вовсе травмировали такое нежное существо.

— Господа и дамы, испробуйте же онна-бугэйсю Господина Драгнила. Приступайте!

Девушка торжественно хлопает в ладоши, после чего люди, словно зомби начинают стягиваться к центру, где сидит вся липкая блондинка. Помнит правила, ей все-таки не семь лет.

Первым приближается вполне себе привлекательный оябун, только во взгляде его читается дикое желание, что очень уродует его лицо. Он поднимает руку Люси, принимась слизывать оттуда остатки сакэ, тяжело-тяжело дыша.

— Какая вы вкусная, Госпожа Хартфилия.

Не успевает он это договорить, как Люси чувствует еще один язык, уже на другой руке. Чувство отвращения и мерзости прокатывается по ней с ног до головы. Затем добавляется и третий и четвертый. Они все нагло слизывают сакэ с ее тела, даже с тех мест, куда оно и не попало. Но она терпит. Послушно дает ноги, руки, пока один уникум не решает зайти слишком далеко. Рукой касается упругой груди, языком тычась в шею. Ну все. Это уже слишком. Даже этот озабоченый Драгнил себе такого не позволял.

Она резко дергается и шустро вырывается из рук. Успевает сломать пару носов и получить новые синяки, но активно уходит от прикосновений.

— Ты не смеешь уходить. Вернись на свое место!

Рычит какой-то мужчина. Вроде и не оябун даже.

— Да иди ты нахуй! Себя потрогай, извращенец. Сука, молись чтобы мне под руку оружие не попалось.

Бешено рычит на них, отбиваясь от чужих лап. Нет уж, хватит, церемония окончена. Все расходимся, лавочка закрыта.

— За нарушение церемонии, вы должны быть наказы!

Визжит та девушка, что сакэ ее обливала. Да как же. Сосите все огромный хрен. Люси сматывается.

Кто-то успевает схватить ее за руку, и в этом прикосновении она узнает Эрзу, что впихивает ей в руки, прости-Господи, катану Господина. Кивает и также растворяется, пытаясь найти нормальный выход отсюда.

Блондинка как истукан стоит. Отчего-то ей становится жутко. Ее же Господин убьет за эту катану! Блять, да она сейчас не этих озабоченых утырков боится, а Господина.

Делать нечего. Лезвие оголяется и красиво сверкает, отражая в себе свет свечей под потолком. Оружие тяжелое, даже для ее тренированного тела, вес слишком большой, это заставляет ее держать рукоять двумя рукам.

— Ну давайте, по одному стройтесь, Госпожа вас сейчас всех покромсает.

Хищно скалится, успевая отразить парочку ударов, оставляя глубокие уродливые резцы на телах мужчин.

— Держите ее! Она чокнутая!

Переговариваются оябуны, все как один доставая свои ножи. А вот это веселуха пошла.

— Сами чокнутые, если не заметили, это катана Господина Миямото, вам всем пиздец!

Ласково напевает, ухмыляясь. Довольствуется реакцией замешательства, а где-то и ужаса. Мужчины смотрят ей за спину, резко замолкая. Стоят и пялятся, пока Люси откровенно не вдупляет что там такого.

— Я думаю что тебе еще рано играть с моими игрушками. Верни это мне, бугэйся.

Позади звучит тихий но строгий голос Господина. Одна ладонь опускается ей на талию, а сам он упирается грудью в ее спину.

Отчего-то ему очень доставляет видеть двух его возлюбленых вместе. Любое посягательство на его катану каралось по всей строгости, а тут девушка даже не спрашивая, порубила немного и не хочет обратно отдавать.

— Ну же, язвочка, они тебя не тронут пока я с тобой.

— Я им и не позволю.Ты куда меня вообще привел? Сборище извращенцев а не якудза, еще раз я ока…

Болтливый ротик нагло затыкают большой и сильной ладонью. Господин ей кивает, миролюбиво клюнув в висок. Урчит довольно, чувствуя что его укусить изнутри ладони пытаются. Чужое горячее дыхание так возбуждает.

— Миямото! У вас есть время объясниться, иначе я позову Господина Клайва!

Взвизгивает все та же девчушка, шустро приближаясь к паре, сквозь толпу людей.

— Если ты дозовешься его с того света, то я буду тебе аплодировать, юная леди. Клайв мертв.

Просто отвечает ей Драгнил, аккуратно забирая из маленьких ладошек свою катану. Как же приятно держать теплую рукоять. Смотрит хищно на всех в комнате, всем своим нутром ощущая скепсис людей. Да и плевать. Доказательство уже идет сюда.

— Мы не верим вам! Господин Клайв не мог так просто умереть! Где подтверждения!

Говорит уже кто-то из толпы.

Большая седзи быстро скрипит, пропуская внутрь человека. На пороге стоит Грей, а в руке у него небольшая прямоугольная коробка. Он молча проходит внутрь и, чтобы людям было видно, открывает ее, улавливая удивленные и жуткие возгласы.

— Каждый оябун имел на среднем пальце высеченное клеймо клана. Господин Клайв не был исключением. Можете сами проверить.

В коробочке находятся пальцы — все десять штук, только что отрубленные с пока еще горяченького тела. Фуллбастер лично их отрубал, потому и место разрыва тканей выглядит очень аккуратно.

Девушка подходит и с ужасом находит печать на одном из пальцев, ту же что и у самого Драгнила сейчас сияет. Слезы катятся по щекам, а сиреневые глаза непонимающе смотрят то на пальцы, то на Драгнила.

— Для чего?! Зачем вы его убили! Он итак собирался оставить все вам после смерти!

Голос высокий, надрывный, такой печальный и тоскливый. Люси чувствует себя немного неуютно. За годы работы она видела много смертей, в том числе и невинных людей. Но сейчас виной всему она сама. Для нее еще никто не убивал. Это ужасное мерзкое чувство.

— Он не слушал моих просьб об отмене церемонии, или хотя бы об отмене этого дурацкого правила. В моих силах было самому избавиться от этих правил, я и решил это сделать. Гилдартс Клайв умер по собственной глупости.

— Ты врешь!

Взвизгивает девушка, нападая на Миямото с кулаками. К сожалению, она не успевает и шагу сделать как к горлу подставляют острое лезвие.

— Еще шаг, Кана, еще шаг. Хочешь отправиться к нему? Я устрою вам теплый прием в аду.

— Ты Сатана, Миямото! Это ты будешь гореть в аду!

Сквозь зубы молвит девушка, растирая слезы по лицу, опухший нос выглядел весьма забавно. Кулаки плотно сжаты, она вот вот снова попробует напасть.

— Кто знает, может быть я и правда демон. В аду для меня будет припасено отдельное место — на троне. А пока… пока я просто главный оябун якудзы. Церемонию посвящения проведем ровно через неделю. В центральном здании в Японии. Свободны.

Убирает катану и вместе с Люси разворачивается, даже не собираясь отпускать ее. Когда молчит — такое золотце. Грей и Эрза тут же следуют за ним, не нуждаясь в команде.

— Господин!

Кто-то позади окликает его. Нацу поворачивает голову назад, смотря как оябуны один за другим падают на колени, сразу же расползаясь по полу в поклоне. Они приветствуют нового верховного оябуна.

Драгнил кивает, бросая тихое: «Благодарю вас».