Между скоростью и ветром

Илья.

Москва просыпалась в том утреннем сумраке, где город казался огромным, непокорным организмом, постепенно пробуждающимся после короткой ночи. Илья сидел на своем Honda VFR 400, холодный руль касался ладоней, а ветер играл с волосами, когда он выкатился на окраину густонаселённого мегаполиса.
Сегодня не было ни одного свободного гудка, ни привычной суеты — будто город тоже знал, что этот день — чего-то важного начало. За спиной осталась его комната, кофры были плотно застегнуты, а в душе пульсировало одно простое и непреложное чувство: настало время, когда расстояния — не преграда.
Телефон, лежащий у него в кармане, молчал и глухо вибрировал рядом — сигнал связи исчез, когда он покидал зону покрытие сети. С десятками сообщений от Влады, среди которых — отчаянные попытки написать «как?» и «где ты?», теперь он мог лишь видеть в зеркалах ночи — и чувствовать давление каждой минуты без ответа.

«Что она сейчас думает? — мелькало в голове.

Почему никто не понимает, что я не могу просто остановиться и заговорить?

Каждый километра маршрута — это испытание: ветер в лицо, дурман, сжимающий виски, тёмные двойные следы асфальта, иногда мерцающие в каплях дождя. За городом растянулись бескрайние поля и трассы, простирающиеся видом на волжские степи, где минимум жизни и максимум пространства.
Он пытался не думать о том, сколько еще пришлось бы ехать, сколько ночей провести в одиночестве, но мысли о Владе — её голосе, её усталом взгляде — мчались впереди него, будто маяки в темноте.

Влада. Ростов.
Её телефон разрывался от беспокойных сообщений:
«Ты где?»
«Пиши, просто пиши, любимый.»
«Не молчи, пожалуйста.»
Она осторожно читала каждое с усилием, пыталась контролировать дыхание, чтобы не выдать панику, но понимала: то, что он не отвечает — новый удар. В её руках холодел смартфон, а в сердце — напряжение, глухое эхо тревоги.
За окнами Ростов тонул в летнем зное, который словно затяжной паузой сквозил через все её мысли. Ее новые коллеги из колледжа говорили о планах и делах, но Влада всё больше ощущала себя словно на краю — в ожидании, что сейчас случится то, чего она не могла контролировать.
Каждую минуту она заглядывала в мессенджер, чуть не задохнувшись от вдруг накатившей тишины между ними. Тогда в памяти всплывали фразы их долгих разговоров: «Доверие — это не слова, а дела». А сейчас — пустота, будто он уже далеко.

От Москвы к Ростову — тысяча километров по спиралям российских трасс, где город сменяется пригородами, а затем бескрайними равнинами Причерноморья.

Илья мчался по М4 «Дон» — трассе, согнутой волнами недалеко от реки Дон, поднимающейся ветвями осин и берёз. По ночам на остановках, где кусты шуршали и звёзды падали в темноту, он вслушивался в тонкое биение воздуха — каждому звуку ветра, двигателей проезжающих машин.
Лёгкий дождь временами разбивал тишину звоном капель по шлему, а иногда мрак заползовал за шлицы перчаток, пульсируя холодком, что разгонял кровь. Трасса, казалось, протягивала к нему руки, претерпевая в себе запахи леса, асфальта и редких придорожных кафе.
Каждое заправочное кольцо становилось короткой передышкой, а в вышедших из строя фонарях мелькали тени его собственных сомнений — смогу ли я быть тем, кого она ждёт? Что скажет моё сердце, когда мы окажемся лицом к лицу?
Интернет вдалеке пропадал, оставляя его наедине с шумом мотора и шёпотом ветра, где видны только светящиеся отдалённые огни, мерцающие в темноте.

Влада.
В эти часы она не могла сдержать волну тревоги. Каждый «прочитано» без ответа — как камень, брошенный в озеро её надежд. Она повторяла себе: даже если не отвечает — это не конец.
Впервые мысли о том, что может быть потеря, опускались тяжким грузом. А случись самое страшное — как я объясню себе, что упустила?
Она вышла на балкон, вдохнула прохладу летнего утра и закрыла глаза, в надежде услышать тот самый звук — его ответ на её сообщения.

Илья.
С каждым километром сердце билось сильнее не от скорости, а от страха потерять последний мост, соединяющий их миры.
«Что, если она справится без меня? Что, если это лишь наивная мечта — наши слова и чувства через тысячи километров?»
В голове крутились слова — обещания, непроизнесённые и те, что были сказаны:
«Я не позволю тебе уйти, Влада. Ни одной минутой, ни одним километром. Я готов ехать, несмотря на всё — ради нас.»
Дорога пронзала ночной холод, и каждое вращение колеса звучало как отсчет времени.

Влада.
Проходили минуты, которые тянулись как часы. Она листала фотографии, которые прислал Илья — моменты из его жизни, что будто собирали пазл их общих историй.
Пыталась написать, но пальцы замирали, боясь нарушить эту тонкую грань. Вдруг звучал звонок, но это был не он — только ее дыхание становилось плотным и тяжёлым.

Москва погружалась в рассвет, когда Илья въезжал в Ростовскую область. Вдали показались первые огни — обещание встречи, конца дороги и начала нового этапа.
В родных краях стрелки на панели казались уже не безликими индикаторами, а символами надежды. Одноосная трасса звенела под шинами, и каждый поворот как будто приближал судьбу.
Тем временем Влада уже не могла спать. Телефон лежал рядом, светился тёплым светом — а сердце билось так громко, что казалось, слышно по всему городу.

Утро становилось всё светлее, когда под колёсами мотоцикла простирались бескрайние просторы, укутанные в лёгкую утреннюю дымку. Прощальное мерцание бескрайних полей и лесов постепенно сменилось на широкую панораму Ростовской области — край, который вот-вот должен был стать новым миром, целым космосом для Ильи.

Трасса стала ровнее, машины на дорогах появлялись чуть чаще, а запах прелой листвы и горячего асфальта вплетался в свежий воздух. Вдали, на горизонте, мерцали первые силуэты городков — их дома, словно забытые кем-то игрушки, красовались среди зелени.
Резкий поворот, и мост через широкую реку Дон, извивающуюся лентою, бросал свой отзвук в сердце мотоциклиста. Вода отражала серо-голубое небо, мягко покачиваясь, словно напоминая о том, что путешествие — не только физический, но и внутренний переход.
За кожей чувствовался холодок волнения — ни от осени, ни от ветра, а от мысли, что сейчас каждое мгновение может изменить всё. Телефон в кармане не подавал признаков жизни, а значит ни звонков, ни сообщений, которые могли бы привести в себя или ещё больше запутать.
Люди на обочинах, редкие магазины, заправочные пункты — чужие миры, мимо которых пролетала судьба, великая и хрупкая одновременно. Илья мчался навстречу не просто городу и наполнению километров, а тому, что он до сих пор не мог назвать словами — будущему, в котором Влада, возможно, ждала его без предупреждения.
Силуэт родного края становился всё яснее. Машины на трассе—как судьи в ворота, фиксирующие его приближение к невидимому рубежу, где заканчивается ожидание и начинается реальность.
Он выдохнул, впитывая в лёгкие воздух смены. Горячее солнце уже начинало напоминать о дне, полном надежд и страхов. Каждый метр трассы отзывался эхо — тихим шепотом: «Ты почти там».

Влада. Ростов.
В доме, где сейчас проживала Влада, солнечный свет пробивался сквозь занавески, окрашивая комнату в золотистый оттенок. Но сердце не отдавало покоя — ощущения, будто сегодня что-то произойдёт, хотя никто этого ей не говорил.
Телефон несколько раз мигнул сообщениями, но по долгу дне без ответа Владыны пальцы дрожали, боясь даже взглянуть. Может быть, это была старая привычка — ждать вестей, и не получать их. Никто не мог сказать, как долго продлится это молчание — ли то между ними, ли то с самим собой.
Она прогуливалась по комнате, обнимая свою кофту, в надежде найти тепло в пустоте, которую оставлял Илья. Тяжело дышалось, и каждое мелкое движение напоминало о том, что сейчас самое страшное — не знать.
В голове снова мелькали их переписки последних недель. И потому, когда телефон вдруг замигал на экране — сердце ёкнуло на полшага.
Но это был не Илья.
Голос знакомого друга зазывал на работу, а сообщения с вопросами о планах на день коротали сроки. Влада вернулась к окну, смотря на улицу — на свет, который пока не мог наполнить пустоту.

Илья.
Последний участок пути казался одновременно лёгким и тяжёлым. Легкий туман уже сгущался над дорогой, а за дальними полями, где многочисленные огни города раскатывались на горизонте, ожидала жизнь — другая и та, к которой он так долго стремился.
Он поглядел на приборную панель. Заправка заправкой, но теперь не бензин, а сила и надежда питали его мотор. Со слабым светом первых фонарей дальнего пригорода, дорога уже не была просто траекторией — она стала медитацией движущейся решимости.
Каждый подъезд к Ростову вызывал в душе странный коктейль из старых и новых чувств: радость, тревогу, страх быть отвергнутым, желание крепко обнять.
Без связи и поддержек на экране телефона, он должен был найти ответ внутри себя — сможет ли поверить, сможет ли ждать и быть достойным доверия.

Влада.
Пока Илья мчался навстречу встрече, Влада решила выйти на улицу. Прохладный золотистый воздух осени обнял её, словно приглашая почувствовать момент настоящего. Она тихо шептала слова, которые никогда не могла произнести в голос:
«Пусть всё будет так, как должно быть. Если мы предназначены — дороги наши встретятся.»
Её сердце било тревогу — и одновременно давало надежду. Она не знала, что именно сегодня на километры ниже, на шоссе, из московской суеты к ней несётся тот, кто решился не ждать, а действовать.

Трасса вывела Илью на окраину города. Васильковая трава и первые дома напоминали, что домой не просто врываются — в него приходят осторожно, оставляя позади груз одиночества.
Скорость снизилась, трафик увеличился. Он закрыл глаза на секунду, чтобы собраться.
И вот — знакомые повороты, улицы, где когда-то мечтал оказаться. Где каждый взгляд мог стать началом всего. Шум города заполнил пространство между сердце и дорогой.

Илья медленно заехал на стоянку небольшого отеля в Ростове и неспешно остановил мотокофр. Он вытащил шлем и потер лоб — дорожная усталость накатывала, но приближение к цели придавало сил. В номере пахло лаком для дерева и немного пылью давно закрытых книг — обычное место для остановки, но сейчас здесь он собирался привести себя в порядок перед тем, как появиться в жизни Влады.

Быстрый душ, попытка уложить волосы (что получилось довольно условно — мотоциклетный шлем оставил отметины, и волосы упорно лезли в разные стороны). В итоге Илья выглядел немного как «мотоцикл с человеческим лицом», но искренняя улыбка в зеркале многое исправляла.
«Зато честно», — подумал он и отправился на поиски ближайшей цветочной лавки.
На улице теплая осень, солнце палило без жалости, асфальт отражал тепло и заставлял щуриться. Но Илья был в приподнятом настроении и решимости, поэтому добирался до небольшой лавочки с букетами с почти детским азартом.
Выбирал цветы долго и придирчиво, разглядывая каждый бутон, словно выбирал ключ к сердцу, а не просто подарок. «Розы — это банально», — подумал он. «А лилии — слишком пафосно. Да и цветущий подсолнух — это же секунда лета, не устоит.»
В итоге остановился на пестром букете, в котором переплетались ромашки, астры и несколько неизвестных ему цветов, которые продавец с улыбкой назвала «настоящим хитом сезона».
Упаковка оказалась хлипкой — один из стеблей уже выглядывал из-под прозрачной бумаги, а сам букет поездка явно потрепала — но это добавляло шарма.
«Если я и так буду выглядеть дико после тысячи километров на мотоцикле, то пусть и цветы путешествуют со мной со звуком вентилятора кофейного аппарата, а не со свистом шин» — смеялся про себя Илья, когда аккуратно пытался зафиксировать букет под седлом и одновременно не устроить очередной хаос.
Однако планы с подходящей аккуратностью быстро разбились о реальность: в один момент букет выпрыгнул из держателя, упал на асфальт и развалился, а Илья юркнул за ним на колени, пытаясь собрать разлетевшиеся лепестки. Прохожие с улыбкой наблюдали за этим «вестерном» цветов, а сам он пытаясь тихо говорить, но получалось очень громко:
«Ебанный в рот, потом эти ебанные цветы мне в ебальник прилетят, за то что я нахуй рукожопый»

Путь к дому Влады был знакомым, несмотря на километры и долгие часы в дороге. Илья гнал медленно, будто боясь нарушить тишину, которую настраивал вокруг себя. Виляя между маленькими маршрутками и пешеходами, он ехал скорее как неуклюжий медведь на велосипеде, чем опытный байкер.
Прохожие казались ему особенно внимательными, будто даже они ожидали появления этого странного героя с пёстрым букетом, который пытался держать цветы одной рукой, рулить другой и не упасть с мотоцикла — задачка не из простых. Иногда Илья грозно бучил самому себе: «Ну что ты, долбаеб? Пользуйся же крепким хватом!»
Но каждый такой казус только рисовал улыбку на его лице — и наверняка, если бы Влада видела это, точно не удержалась бы от смеха.
И вот поворот.
Последний поворот перед домом Влады. Тротуар, знакомые деревья, знакомые фасады — и в воздухе висела та самая секундная пауза, когда история замирает и готовится к прыжку.

Илья тормозит, сдают колеса, пыль поднимается лёгкой завесой.

«А может в пизду? Я хочу домой..» - думал про себя Илья.