6.
ДА-ХЁН
Десять лет назад...
Несколько дней назад, я, Чан-ук и Мин-ха, сбежали из Пукхана. Любезные китайцы, которые разговаривали на ломанном южно-корейском диалекте, подсказали нам куда нам идти и с кем разговаривать, чтобы уйти из Китая поскорее в Японию — соседнюю островную страну. Затем оттуда перебраться в Южную Корею и попросить помощи у властей.
У нас не было ничего на руках, чтобы заплатить всем, кто может оказать нам услугу, поэтому приходилось браться за любую предлагаемую работу.
Мы чистили и потрошили рыбу, занимались её ловлей, подрабатывали официантами у тех прибрежных забегаловках, учились готовить рисовые пирожки на пару и продавали их. Мы заработали достаточно, чтобы снять однокомнатное жилище и работать сутками напролет.
До того как мы нашли жилище, мы спали там где работали или на улице, поскольку сбежали мы из Пукхана ещё в мае месяце.
— Онни*, что мы будем делать в Южной Корее, когда приплывем? — спросила Мин-ха, лежа со мной на полу, застеленный пледом. У нас не было чего-то поплотнее и теплее, но мы быстро привыкли к таким условиям сна.
— Не знаю. А чем бы хотела заняться? — спросила я.
— Ну...я видела по китайскому телевидению о южнокорейских айдолах*.
— Ай-что? — переспросила я.
— Это знаменитости. Они поют на сцене, и состоят в группах из нескольких человек. Они поют так красиво и выглядят как будто из другого мира...
— Ты хочешь стать певицей?
— Не знаю...я петь толком не умею.
— Практиковалась хоть?
— Я попыталась спеть то что поют эти айдолы, это было ужасно, — рассмеялась Мин-ха, — Глупо, да?
— Почему? С первого раза не может получится идеально. Нужно учится петь, практиковаться и вкладывать душу. Просто так ничего не добьешься.
— Думаешь мне стоит этим заняться?
— Если хочешь — то почему ты спрашиваешь меня?
— Мне было интересно твоё мнение, онни.
— Мин-ха, делай что хочешь.
— Мин-ха, замолчи уже, и ложись спать! От вашей болтовни не уснуть! Время видели вообще?!
Мы закидали Чан-ука подушками, а потом дрались всю ночь, заливаясь смехом.
Мы втроем за пределами Северной Кореи — единственные у друг друга.
Добравшись в Японию, и оказавшись на просторах гетто, нас нашли члены каких-то местных группировок, которые очевидно были тюремной и криминальной закалки, и чаще всего там были подростки вроде нас, которые стряхивали с нас последние деньги.
Нас троих делили между собой, решали кто кем будет служить в их рабстве, и однажды перед нами показался один высокий парень, в традиционной школьной форме, который раскидывал всех как тряпичных кукол и протянул нам руку помощи.
Он не скрыл что тоже член опасной группировки, и предложил нам вступить в неё, что мы и сделали, услышав о баснословных суммах, которые мы могли заработать. Этим нас и заманили.
Сначала мы были никем внутри всей бандитской идиллии, и нам запрещали резко уходить или пропадать с тренировок, которые нам давали для дальнейшей работы. За тем следовала казнь. Да, могли убить любого, кто нагло уходил без разрешения и без объяснения причины.
После первого отбора в команду, в свои семнадцать лет, смогла положить сразу десять мужчин в одиночку на первом задании. Целый год я занималась только тем, что давала другим членам команды время на выполнение задания, пока на мне были толпы тех, кто мешал нам. Меня не волновала мысль о моей силе, о том, на что я способна в отличие от того, что я так сильно хочу спасти свою семью и жить в Южной Корее.
Мин-за и Чан-ук были со мной в одной команде.
Мин-ха была очень привлекательной и красивой девушкой в отличие от меня, пухлощёкой, с кривым носом и странными веками, скрывающими складки наполовину лишь. На моей голове всегда был либо пучок, либо распущенные волосы, которые извивались всегда.
Я была худой до момента, пока не начала тренироваться. Мои ноги стали качаться, и мои мышцы были видны сквозь облегающие штаны, которые я надевала, чтобы было удобно двигаться.
А Мин-ха, она была куклой, как та, что я впервые увидела у китайских детей в руках — светлокожая, с очаровательной улыбкой во все зубы, миловидные глаза, небольшие губы, стройное тело и самое главное, её волосы. Они были светло-коричные, слово только зреющая каштановая кожурка. Она была невероятно красива.
А Ук, был простым мальчишкой с двумя нунами, который всегда указывал нам на то, что мы будем ими защищены. Но Чан-ук был и вправду простым на вид корейцем, которых я навидалась в Южной Корее, которые не были близки к моде, к айдолам и прочей фигне.
Ук был невысокий, с прической горшок, и с широкими плечами. Он любил рассмешить нас, и за это — мы с Мин-хой обожали этого мальчугана и дружили с ним ещё с детства.
Мы получили от бандитской группировки много привилегий, например, американское гражданство, выучили английский и стали работать в США под крылом самого Дона Масару, оформив себя как сотрудников его компании.
Мин-ха заявила что хочет учится в американской школе и одновременно работать, что разрешил наш командир Ганнер. Там она Мин-ха расцвела и стала американской девушкой — одеваться как американка, говорить как американка, копировать манеры американки. Стать за короткое время американкой — стерев свою прежнюю личность и самой изменится до неузнаваемости.
Возможно ей вскружил голову Адам Хейл, который позже оказался в нашей компании, и его взяли в команду Дилана, который сам ещё был сопляком, но из-за его волшебных мозгов управления — Масару доверил ему собственную команду.
А я и Чан-ук поставили цель, спасти свою семью любой ценой...
Но Мин-ха настолько отдалилась от нас, что я стала держать на неё обиду и мы сильно поругались с ней в один день, когда она возвращалась от Хейла обратно в общежитие.
Она стала реже появляться на заданиях, меньше проводить с нами время и вовсе позабыла о своей семье.
— Долго так продолжаться будет? — спрашиваю её я, стоя поодаль от окон общежития.
— Что именно? — Мин-ха скрестила руки на груди.
— Твоя безответственность.
— Я же сказала, что учусь, и у меня нет так много времени на работу.
— Значит бросай учебу. Тебя больше заботит твой парень, чем твои мама и папа?
— Причем тут Адам? — Мин-ха в недоумении хмурит брови.
— Ты стираешь себя тем, что превращаешься в типичную тупую американскую школьницу! Что с тобой случилось? Где Мин-ха?!
— Онни, почему ты так отзываешься обо мне?! — обиженно заскулила Пак, — Что плохо в том, что я позволяю себе быть немного счастливой в другой стране?!
— Черт, я серьезно должна тебе объяснять это?! Почему ты ведешь себя так, будто и вправду не понимаешь?!
— Не понимаю!
— Да тебе стало плевать на нас и на твою семью!
Вдруг из ниоткуда взялся Чан и заявил:
— Если не хочешь нам помогать, так и скажи. Честно говоря, мне всё равно на тебя, Мин-ха. Я хочу чтобы мои мама и папа жили в хороших условиях и ничего не боялись.
Я взглянула на Ука и прочитала всю ясность есть слов. Он сказал это абсолютно серьезно, и кажись его правда не волновала судьба Мин-хи. По правде говоря, я такого от него не ожидала. Он парень мягкий, добрый и с робким сердцем, но вот так выдать Мин-хе то, что он действительно думает — это вау.
— Да-хён, ты идешь?
Я только заметила, что он шел в общежитие с неполным пакетом рамёна, который купил где-то недалеко. Он ест эту лапшу больше, чем южнокорейские члены наших группировок, которых я знаю. Они едят это без остановки, и закусывают кимчи. Не люблю кимчи.
Мы зашли в наше общежитие и дошли до главной кухни, где наши товарищи Шин и Вакуя спорили как правильно варить рис, при том громко ругаясь на японском. Мы этот язык мало понимали, так что не понимали до конца что же они кричали.
— Боже, да просто промойте этот рис и поставьте на сильный огонь! А завтра командиру скажите, чтобы мультиварку купил! Чего вы разобрали посреди вечера?! — криком заткнул обоих.
Они что-то проговорили на японском, надменно смотря на нас.
— Эй, я вам головы оторву, если хоть одно оскорбление будет в вашей речи на японском, понятно?!
Они ничего не сказали и продолжили разбираться с варкой риса.
— Мы не можем вот так выкинуть Мин-ху.
— Она уже всё решила. Мне правда всё равно на неё, пусть делает что хочет. Пожалуйста, больше не поднимай эту тему.
Я ещё тогда задумалась, не жестоко ли это? Но Чан был прав — Мин-ха отстранилаьс от нас добровольно.
Вода в чайнике закипела, и Чан вскрыл упаковку коробок с лапшой и потом спросил:
— Ты же будешь рамён?
— Буду.
***
МЭТТЬЮ
Не ожидал что всё вот так обернется. Настолько привыкнув к тем условиям, в которых оказался будучи подростком, теперь понятия не имею что мне делать.
На секунду я задумался о том, чтобы попросится в группировку к семье Мун, но, проблема в том, что они наверное тоже меня убьют, если Да-хён вдруг окажется убитой. Поэтому всю дорогу я молился, что с ней всё в порядке, и её хотя бы чуть-чуть покалечили, вместо убийства. Это лучший исход, хоть это и не приятно. Сам я через это не проходил, но это правда лучший вариант из возможных.
— Чан, — зову его я, — Если с Да-хён всё будет в порядке, то ты позволишь, или нет...мне позволят стать частью вашей команды?
— Хах, размечтался! — усмехнулся он, — На что ты надеешься? Думаешь всех кто у Сано был, вдруг примут в семью Мун? Нам сделали исключение по обстоятельствам, а ты кто вообще?
— Ну да...ты прав.
— Если тебя и выгнали, значит ты не самый ценный в компании ферзь, да и далеко не ферзь, а всего лишь пешка никчемная.
— Да, я понял. Я знаю что неудачник, можешь остановится. И вообще, с какой вдруг стати ты такой злой? Я знаю тебя как мягкохарактерного хвостика Да-хён, — заявил я.
Он вытащил пистолет из кобуры, зарядил и направил на меня.
— Было бы неплохо, учитывая обстоятельства в которых я нахожусь. Стреляй, если хочешь.
— Сумасшедший ублюдок...что ты несешь такое?
— Чан, ты меня знаешь лучше чем Да-хён.
— Пошёл ты к черту.
Машина вдруг остановилась, и сюда вошел высокий кореец из команды и закрыл за собой дверь, громко хлопнув ей.
— Су-хён хён сказал, чтобы сразу после того как возьмем сонбэ* Да-хён, начали искать в центре города сыночка господина Чана. — сказал он на корейском, обращаясь к Чан-уку.
— Это срочно? Мы не успеем. — спросил Чан.
— Приказ вице-командира, хён.
— Тогда...я займусь Да-хён, а вы ищите сына господина Чана.
— Но, хён, разве...
— Ду-шик, делай что говорю.
Парень тяжело вздохнул и утвердительно покачал головой и удалился.
О чем они говорили?
— Ты хоть по-корейски понимаешь? — спрашивает Чан, — Или по-японски, по-китайски?
— Я говорю только на английском и понимаю только английский. Уж извини что стал позором нации. Не по своей воле так вышло.
— Хамишь как кореец.
*Онни — обращение младшей девушки/сестры к старшей женщине/сестре.
*Айдолы (idol) — знаменитости в Южной Корее; певцы и певицы состоящие в k-pop коллективах или сольные артисты.
*Сонбэ — обращение к старшему коллеге.