Я люблю тебя
«Никакие твои поступки или слова не избавят меня от любви к тебе. Я не хочу этого, но я люблю тебя.»
Август сменился сентябрем, а я все еще не мог решиться. Я смотрел на эти несчастные билеты каждый раз, когда просыпался и когда засыпал. Я слишком гордый, нет, я не приму это. Джессика уже уладила вопрос финансов, а мне оставалось только дать свой ответ Элис. Элис,Элис,Элис...Что я чувствовал, когда вспоминал о ней, о ее нежной улыбке и о ее светлых волосах? Что то теплое. Я дорожил Элис Браун, как подругой, всем своим детским сердцем. Она принимала во мне все. Она впервые покрасила мои волосы в черный цвет, она учила меня красить глаза, она слушала мое пение и хвалила, радостно хлопая в ладоши. Та Элис, которую я знал, которой я дорожил, которую считал своей сестрой, умерла в тот день. И на смену теплой привязанности,искренней дружеской любви пришла ненависть, разъедающая все живое внутри.
Когда я снова встретил ее в баре и выслушал ее извинения, я действительно смог простить ее. Ее сожаление, в которое мне так хотелось верить, растопило мое холодное для нее,черствое сердце. Но я не спешил показывать ей это. Возгордится еще. Я хотел, чтобы эта сучка мучалась так же, как мучился я в первый год после ее предательства. Элис была первой девочкой, которой я доверил всю свою жизнь. Отдал ей все самое хорошее и плохое. Отдал всего себя, как друга. Я истерически рыдал в подушку, сжимая кулаки до красных следов от ногтей. Мне было жаль себя, было больно от ее предательства, я скучал. Скучал по той Элис, чьи руки обнимали меня, когда мне было грустно. Скучал по невинному изгибу ее доброй улыбки.
Я так сильно страдал, что почти не ушел из жизни. Тяжелое время было тогда. Не только для меня, но и для Тома. Я помню тот ужасный вечер, когда мой близнец слишком долго мылся в ванной. Матери и отчима дома не было, они уехали в театр на спектакль, оставив нам готовый ужин и поцелуи в лоб. Я начал злиться на Тома, мол «какого черта, чувак? мне тоже нужно мыться!». Я начал стучаться в дверь ванной, но ответа я не услышал. Я переменился в лице, когда после пяти минут моих попыток достучаться до брата, мне не ответили даже мычанием. Это не было похоже на Тома. Я знал частую причину, почему он задерживался в ванной, но это был явно не тот случай. Я уже был в панике, но дверь все же тихо открылась.
Передо мной стоял Том. Он был укутан в свое полотенце, а его глаза опухли от слез. Том плакал только единожды. Я тут же вцепился в близнеца, крепко обняв его тело. Его холодные, мокрые руки обхватили мои плечи и Том сломался в этих обьятиях. Он уткнулся носом в мою футболку и горько рыдал. Боже, что же случилось, братец? Мне было больно слышать его хриплые всхлипы. Но еще больнее стало, когда я увидел лезвие на тумбе возле ванны. Внутри все сжалось до треска костей, сердце почти вырывалось из грудной клетки от мысли о том, что мой близнец, мой родной человек, моя опора и моя поддержка мог умереть. Том не смог завершить начатое. Он передумал. А я сильнее прижал его к себе, глотая собственные слезы. Том не сказал, что это было и почему он это хотел сделать. Но я знал, что к чему.
Я вспомнил недавние слова Тома о том, что я сам скатываюсь до уровня Браун, желая отомстить ей. Я вытер мокрую дорожку на щеке и тяжело вздохнул. Бля...
***
Элис.
Шли дни, недели. Том приезжал ко мне парочку раз, но всегда умалчивал о брате. Я уже начинала нервничать. Почему Билл до сих пор не дал свой ответ?!
Я шла домой после рабочего дня, голова забита так, что казалось, череп вот вот треснет по швам. Рабочие моменты, Билл, личное...Я могла лишь томно простонать на все это. На работе все стало слишком сложно, я едва справлялась со своими обязанностями. Меня грозились уволить, так что это наложило на итак существующие проблемы в моей жизни еще больше проблем.
Единственным светом, отвлечением от
переживаний, стал Том. Я мечтательно прикусила нижнюю губу, вспомнив его образ на моем диване. Как он перебирал струны гитары, демонстрируя мне очередную мелодию, вспомнила движения его губ, когда он говорил. Только ты меня спасаешь, Том. Я услышала звук останавливающихся шин.
– Элис! – я обернулась на знакомый голос. Это был Каулитц старший, он опустил свое окно и улыбнулся мне. – а я только к тебе ехал.
Я повернулась к нему всем своим телом, я радовалась этой встрече.
– не поверишь, я тоже только о тебе подумала.
Том позвал меня сесть в его машину и я с удовольствием села, хлопнула дверцей и со спокойствием выдохнула, пока Том продолжал движение. Что между нами было? Искренне не понимаю. Я до сих пор уверена, что Том для меня просто удобный человек. Он может помочь мне в примирении с Биллом, может скрасить мои одинокие вечера типичной карьеристки, как мужчина. Том не рассказывал мне о своей личной жизни, а я не спешила об этом спрашивать. Мне было плевать, есть ли у него дама или нет. Я ведь не люблю его и не планирую строить с ним что то серьезное.
Когда мы уже были у меня дома, я помыла руки и начала готовить ужин. На работе нет времени даже перекусить, так что есть хотелось страшно. Том сидел за столом и наблюдал за мной, уверена, с обожающими глазами.
– Билл сказал, что он согласен. – промолвил Том, а я резко остановилась с ножом в руках от неожиданности.
– правда? – я продолжила нарезку овощей. – он знает, что мы с тобой в сговоре?
– нет, он даже не сказал, кто его пригласил на этот концерт.
Я повернулась к Тому.
– значит, у Билли есть свои тайны от тебя? – я усмехнулась.
– думаю, это справедливо. – Каулитц встал со стула, подошел ко мне и притянулся к моему телу, обнимая ладонями мое лицо. – не только ведь мне скрывать такую ягодку..
Он поцеловал меня, а я вдруг ощутила что то странное. Я не испытывала такое по отношению к нему еще никогда. Обычно, мне было все равно и я целовалась, спала с ним без чувств. Во мне было только ощущение, что мне хорошо. Не более. Но сейчас, положив свою руку на его спину, я испытывала нежную...нужду в нем. Не только как в мужчине, закрывающий мои женские потребности. Я нуждалась в нем, как..в человеке в целом. Он добр, ласков, заботлив и, что самое главное, верит в то, что во мне еще осталась та доброта и нежность. Он верит в то, что я не эгоистка, готовая пойти по головам. Он говорил мне столько теплых слов, а осознать свои чувства я смогла только сейчас, когда я уже глядела в его карие, сияющие глаза.
Резко стало не до ужина и мы дошли до моей спальни, едва кружась в танце страсти. Но теперь это ощущалось чем то большим, чем просто грязная страсть. Я держала его шею, когда он снимал с меня одежду, с абсолютной лаской. Мне хотелось исследовать каждый сантиметр его оголенной кожи кончиками своих пальцев. Ощутить бархатистость его худых щек, хотелось засыпать его лицо, шею, плечи и руки поцелуями, полными восхищения и трепета.
Поднимаясь по ступенькам лестницы нашего общего наслаждения, я цеплялась за перила, готовая упасть от переизбытка эмоций. Я не хотела принимать, что мое тело трясется не от обычного биологического удовольствия, но и от искренности моего желания завладеть им полностью. Пометить его своим во всех смыслах. Наши пальцы сплетались в узлы тонкой эмоциональной связи. Его другая рука поправляла мои пшеничные волосы, я видела столько тепла в его глазах и я поняла, что хочу услышать из его уст не только тихие вздохи, но и заветное «я люблю тебя». Мне вдруг стало отвратительно грустно, что я так отчаянно желаю, чтобы он любил меня. И он заметил мои мокрые от печали глаза. Его темп остановился.
– все в порядке? – он обхватил мое лицо руками, встревоженно ища в моих слезах ответ. – я сделал тебе больно? ты не хочешь этого?
Я, оставшаяся без сил в этой буре неведомых мне чувств, закрыла глаза, позволяя соленым слезам упасть на подушку подо мной. Заслуживаю ли я его? Он такой хороший человек, совсем такой же, каким я его помню. А я? Я уже давно не такая. Все, чего я хотела и о чем думала - моя выгода, мое удовольствие, моя жизнь, мои чувства. Я разучилась принимать людей как что то большее, чем способ подняться выше по той или иной лестнице. Я не заслуживаю любви Тома Каулитца, ангела в моих глазах. И не могу желать от него что то больше, чем просто удовлетворение наших потребностей.
Я не смогла ответить ему, а Том прекратил сие действие совсем. Он сел на кровати, прижимая меня к своей голой груди. Он гладил меня по волосам и тихо шептал «все хорошо». Никто никогда не делал такого по отношению ко мне. Я всегда плакала в одиночестве, если вообще плакала.
Том.
Я пытался успокоить Элис. Моя душа рвалась на клочья из за ее слез. Я так не чувствовал себя даже когда задумывался о том, что действительно изменяю Джессике, такой хорошей девушке. Да, может, я и встречаюсь с ней, но для меня единственной всегда была только Элис. Девушка, что прижимается ко мне сейчас куда сильнее, чем обычно. Это интимнее всех тех грязных вещей, которые я вытворял в кроватях любовниц. Моя девочка, почему же ты плачешь?
– прости меня...– единственное, что я смог сказать.
Я поцеловал ее в теплую макушку, положил ее на подушку, накрыл одеялом и лег рядом, крепко обняв ее стройное тело сзади. Я напевал какую то спокойную песенку шепотом, вместо того, чтобы наконец признаться ей в том, что я испытываю еще с детства. Я до сих пор люблю Элис Браун. Неважно, насколько сильно ее смогла потрепать жизнь. Я готов принять всех ее демонов, лишь бы ощущать нежность ее ладоней на своих щеках и видеть ее растянувшийся на простынях силуэт, который солнце так любит ласкать своими лучами по утрам. Я хотел, чтобы Элис Браун была со мной рядом. Моя знойная, красивая, бесконечно сильная...Эли. Я хочу целовать ее руки, смело шептать о любви, жить с ней, умереть с ней. Я - пленник собственного сердца. Я люблю ее до беспамятства. Ради нее я готов бросить всех в этом мире, чтобы просто наслаждаться ею в своих объятиях. Но признаться в этом я пока не мог, ни ей, ни брату.