Спаси меня

ХАНТЕР

- Я просматривал эти бумаги тридцать раз, но всё равно не понимаю, откуда взялись такие цифры. – Говорит Эдвард, натягивая волосы на голове руками.

- У меня те же вопросы, Эд, и раз уж ты финансовый директор, то я надеялся, что сможешь объяснить, почему отчёты из бухгалтерии центрального офиса так разнятся с этими. - Мой голос ровный, Эдвард знает меня полжизни, но даже он не смог бы понять, что единственное чего я сейчас хочу – это разнести здесь всё к чертовой матери.

- Хантер, я не вылезаю из этого душного офиса всю неделю, но пока не могу дать тебе ответы. Поверь, мне они нужны не меньше твоего. - Эдвард скидывает один из финансовых отчетов на пол и приступает изучать другой. Но я видел их раньше, все эти бумажки фальшивка. - Чертовщина какая-то...

- Найди для меня статотчет за последние полгода и перечень всех компаний, с которыми работал этот филиал.

- Ладно. – Эдвард кивает, погрузившись в бумаги. -  Мы разберёмся с этим, Хантер.

Нервно провожу рукой по лицу и смотрю на друга уставшими глазами. С тех пор, как мы прилетели в калифорнийский филиал две недели назад, то работаем по двадцать часов в сутки, но так и не продвинулись в нашем деле. Кто-то неплохо нас обчистил, и я не вернусь домой, пока не узнаю имя.

- На кону три миллиона, судя по бумагам, они просто испарились. Я очень надеюсь, что мы разберёмся, Эд.

- Я бы спал в своей тёплой постели в Вашингтоне, если бы не знал этого, дружище.

Кивнув, погружаюсь в свои мысли. Кто-то действительно провёл отличную работу, подсовывая фальшивые документы нам под нос, но вывести три миллиона долларов... Здесь есть, что-то еще. Что-то, чего мы не заметили.

Мы с моим другом и партнёром - Эдвардом Стоуном, основали «Helz Group» шесть лет назад. Он владеет сорока девятью процентами акций и занимает место финансового директора. Именно Эдвард, когда решил лично просмотреть результаты всех филиалов в штатах за последние полгода и посчитать прибыль, заметил, что Сан-Диего инвестировали в одиннадцать крупных проектов и по результатам, доход должен был составлять двадцать шесть миллионов долларов. Отчёты, которые этот офис отправлял нам, показывали, что их прибыль составляет тридцать один миллион. Плюс это лучше, чем минус, но Эдварду это не понравилось. Мы сели на ближайший рейс до Сан-Диего и представьте наше удивление, когда мы обнаружили, что никаких тридцати миллионов здесь нет, даже тех цифр, что высчитал Эдвард - нет. Двадцать три миллиона, когда должно было быть двадцать шесть. Изначально, мы думали, что это просто ошибка, планировали задержаться на несколько дней и вернуться, но дела оказались хуже, чем мы предполагали. Офис оказался в ужасном состоянии, хотя у нас есть стандарты, а цифры не только от инвестиций, но и расходы на питание, ремонт, уборку, заработная плата сотрудникам и подрядчикам – всё было в полном беспорядке. Самое ужасное, что мы узнали об этом довольно поздно.

Очевидно, руководитель филиала, уже бывший, работал по серым схемам, подделывал документы, скрывая грязь, но до последнего утверждал, что был не в курсе. На следующий день, после нашего появления, он сбежал. Факты на лицо, но я уверен, что ему кто-то помогал. Нам пришлось уволить половину штата, возможно даже тех, кто не был причастен, но рисковать было нельзя. Эдвард возглавил финансовый отдел, а я занял место руководителя. Ровно до тех пор, пока мы не разберёмся с происходящим.

Эдвард сидел на кожаном диване в углу, закинув ногу на ногу со своим ноутбуком. Его черные волосы в полном беспорядке, щетина походила на бороду, а под глазами залегли тёмные круги. Уверен, что выгляжу не лучше, но на отдых времени не было. Я сравнивал таблицы на своём ноутбуке сидя за столом. Не знаю, сколько прошло времени, но за окном начались сумерки, когда друг прервал тишину:

- Как Эльвира?

Я бросил на него быстрый взгляд, но Эдвард не обращал на меня внимания, продолжая работать.

- Покорно ждёт, когда я передумаю и вернусь домой.

Быстрый звук ударов по клавиатуре заполнил помещение. Это мне действительно нравилось в Эдварде, он умел мысленно быть в нескольких местах одновременно.

- Девушка ждёт тебя больше десяти лет, очевидно, она думает, что эта фаза с отрицанием пройдёт.

- Я уже сказал, что не собираюсь возвращаться в Англию.

Он усмехается и качает головой, глядя в экран. - До сих пор удивляюсь, как ты решился отказаться от титула и многомиллиардного наследства.

- Ты знаешь причины. Я не собираюсь идти на поводу у отца.

- Тебе всего-навсего надо было жениться на благородной английской принцессе и заделать ей детишек.

Эдвард прав. Правила просты: скрепить союз двух семей, женившись на Эльвире Жонтей, потому что её отец Дербиширский граф, в награду получить огромный замок в Шеффилде, титул маркиза и несколько миллиардов фунтов стерлингов. Да, и не будем забывать про наследника.

Это были мечты моего отца с самого моего рождения. Когда у его лучшего друга родилась дочь, они пообещали нас друг другу. И если Эльвира была рада такому раскладу, то я нет. В восемнадцать лет я улетел в Нью-Джерси и поступил в Принстон. Каждый год я обещал своей семье и семье Жонтей, вернуться и выполнить долг. И каждый год, я находил причины и отговорки, почему пока не могу сделать это.

Но относительно недавно всё изменилось. Полгода назад я вернулся в Дербишир спустя тринадцать лет отсутствия. Отец устроил шикарный приём в мою честь, и я хотел бы на всю жизнь запомнить выражение его лица, когда я при сотне людей объявил, что отказываюсь от наследства и титула.

Единственная о ком я действительно волновался, была моя сестра. До того, как я уехал, мы с Элеонорой были довольно близки. Ну, настолько насколько позволяла наша разница в возрасте. В то время, я уже начал избегать эмоций, но это никогда не распространялось на Элли. Ей было одиннадцать, когда я улетел в штаты. Втайне от нашей матери она просила телефон у отца, чтобы позвонить мне. Так мы и общались. Но шли годы, я всё больше закрывался в себе, Элли взрослела и в один миг перестала связываться со мной. Начиная с её пятнадцатилетия, я слышал её голос только, когда поздравлял на день рождения. Я не знал, в чём действительно было дело, может, наша мать запрещала ей связываться со мной, может, она обиделась за моё долгое отсутствие. Но факт оставался фактом, на целых три года мы потеряли друг друга. Когда ей исполнилось восемнадцать, я купил ей билет до Вашингтона, не рассчитывая, что она действительно осмелится прилететь. Но она прилетела. Спустя семь лет я встретил не свою маленькую сестру, а взрослую, красивую, элегантную, молодую леди. Элли изменилась не только внешне, но и внутренне. Она больше не сияла, её глаза потухли, а звонкий смех, по которому я действительно скучал, сменился лёгкой улыбкой прикрытый ладонью.
Но я был рад снова увидеть её. С тех пор она навещает меня раз в год и мы продолжаем общаться по телефону.

- Эльвира - графиня, а не принцесса. – Отвечаю я, возвращаясь из своих воспоминаний о сестре.

- Плевать. Разве твой план не заключался в том, чтобы вернуться и забрать всё у отца?

- Так и было, но я решил сменить подход. Я не хочу жениться на Эльвире, будь она принцессой или кем-либо еще.

- Зря, я бы с удовольствием пошёл по короткому пути, но моя мать слишком проницательна и не хочет, чтобы я женился по расчёту. Но, что может быть проще? От такого брака в плюсе все стороны.

Эдвард захлопывает крышку ноутбука и встаёт.

- От такого брака все в плюсе, пока ни у одной из сторон нет чувств. В противном случае – это крах. – Отвечаю я.

- А если чувства появятся у обоих в процессе? Тогда плюс становится более жирным и более приятным.

- В моём случае это односторонняя симпатия. Именно поэтому я сам выберу себе жену, и свои деньги тоже заработаю сам. Если мы закончили, я могу вернуться к работе?

Эдвард ухмыляется, открывает дверь, но прежде, чем выйти говорит:

- Кстати, завтра придет очередная новая сотрудница.

Я поднимаю бровь, но не отвожу глаз от экрана. - И ты говоришь мне об этом...?

- Потому что ты просил сообщать тебе о каждом новеньком. Она уже прошла первое собеседование, так что это не займёт много времени.

- Завтра утром у меня встреча, пообщайся с ней сам.

Эдвард отдаёт честь и стучит пятками друг об друга, словно гвардеец в Букингемском дворце. Клоун.

- Будет сделано, босс.

Наконец, когда я остаюсь один, то отодвигаюсь от стола, встаю и подхожу к панорамному окну. Вид, который открывается из моего кабинета, заставляет меня каждый раз задерживать дыхание. Он успокаивает и напрягает одновременно. Я смотрю на огромные волны тихого океана и вспоминаю свой отпуск на Гавайях. Те дни были чередой сумасшедших событий, от которых я долго не мог отойти. Возможно, дело было не столько в событиях, сколько в человеке, с которым я их разделил.

Откровенно говоря, я даже не сразу пришел в себя, после того, как вернулся. Помню, как в первую же ночь после перелёта, сидя на кровати в своей квартире, достал старый металлический портсигар с различными колющими режущими предметам и долго смотрел на них. Желание воспользоваться содержимым было невыносимым.

Пока я был на острове, то даже не осознавал, как сильно на меня повлияли эти пять дней. К счастью время не стояло на месте. Вернув себе контроль над чувствами, я продолжал жить, работать, развлекаться со случайными женщинами.

И все же... Где-то глубоко внутри, неосознанно, я сравнивал каждую из них с одной девушкой, которую находясь в Сан-Диего, стало невозможно не вспоминать. Я знал, что она живет здесь. Я не был уверен, находится ли она сейчас в городе, но каждый раз, когда выходил на улицу, искал её взглядом, даже если не хотел этого. Каждый чертов раз, когда я видел компанию ребят её возраста, то смотрел, нет ли её среди них, и, как школьник боялся, если она будет.

Мое сердце оживало, когда я видел девушку с рыжими волосами, и становилось более чёрствым, когда оказывалось, что это не она. Я мысленно возненавидел каждого человека, который носил конверсы.

Я был болен.

Иначе, как объяснить моё поведение? Конечно, всё это бессмысленно и глупо, но окончательно меня довела до края мысль, которая пришла ко мне сразу после поездки в Англию полгода назад.

Я больше не был обременен женитьбой на Эльвире, я сам мог строить свою жизнь, что если у нас всё же был шанс? Эта навязчивая идея меня так напугала, что я не вылезал из бойцовских клубов около месяца. Я выбирал такие, где не было правил, туда приходили заработать и показать себя. Рефери останавливал бой, только если один из бойцов падал замертво. Я запивал ибупрофен виски и шёл драться. Это длилось до тех пор, пока Эдвард не проследил за мной. Я не отвечал на его звонки, надеясь, что он справится без меня, но видимо дело было не только в работе. Он действительно волновался.
Потому что умеет. Потому что не стыдится этого.

Пролежав неделю в больнице, восстанавливаясь, я думал лишь о том, как одна глупая мысль смогла довести меня до такого состояния? Что было в Талии такого, чего я не мог найти в остальных?

Этот вопрос до сих пор оставался открытым.