Код 02

Ребят, исполненных трепетом и ожиданием, в главном зале распределяли по классам. Этот процесс, как ни странно, проходил с невероятной эффективностью. Казалось, в зале толпилось не меньше трёх сотен мальчиков и девочек. Каждый получал свой номер, направление, и моментально находил место, избегая лишнего толкания и неразберихи. По слухам, в каждом классе должно было находиться не больше пятнадцати человек.

Сюэ Цзи, двигаясь в потоке ожидающих своей очереди, с живым интересом разглядывал интерьер. Он уже слышал легенды о величии школы Фуюнь Цзун, но лишь сейчас, оказавшись в самом сердце этого колоссального сооружения, он в полной мере осознал масштаб и мощь этого места. Коридоры, казалось, тянулись в бесконечность, теряясь в полумраке, а потолки, украшенные искусной резьбой, давили своим великолепием, вызывая восхищение.

И вот, наконец, очередь дошла до него. Женщина, стоявшая за столом, выглядела измученной. На её лице залегла печать усталости, а пальцы, перебиравшие толстую пачку пергаментных списков, двигались механически. Подняв на него усталый взгляд, она сухо произнесла:

— Сюэ Цзи, класс номер четыре.

Сюэ Цзи едва заметно вздохнул. Эта цифра преследовала его всю жизнь, словно злой дух. Он всегда старался избегать четвёрки, но она постоянно возникала на его пути, подстерегая его в самых неожиданных местах. Четвёртое место на состязании в клане, номер комнаты четыре на постоялом дворе, даже его любимая лошадь спотыкалась на ровном месте ровно четыре раза за прогулку. Он смирился с этим, как с неизбежным злом, и направился в указанном направлении.

Он шёл по длинным, извилистым коридорам, стараясь запомнить дорогу, но все они казались похожими друг на друга. Наконец, вдали он увидел дверь, на которой аккуратным каллиграфическим почерком была выведена цифра "4". Он остановился, сделал глубокий вдох, чтобы немного успокоить нервы, и толкнул дверь.

Комната оказалась светлой и просторной, залитой мягким утренним светом, проникавшим сквозь огромные окна. Однако обстановка класса показалась ему весьма необычной. Вместо привычных рядов столов для двоих человек, здесь стояли пятнадцать отдельных столов, расставленных по три в пять рядов. Книжные полки, тянущиеся вдоль стен, были заполнены толстыми томами в кожаных переплётах, украшенными золотым тиснением. На корешках виднелись надписи на древнем языке, пестревшие сложными медицинскими названиями. С первого взгляда становилось понятно, что это класс для будущих целителей.

В классе уже находился один человек. Он сидел за самым дальним столом, расположенным посередине последнего ряда. Лицо его было обращено к окну, поэтому Сюэ Цзи не мог его разглядеть.

В его памяти мелькнуло смутное воспоминание об одном мальчике, которого он видел перед школой, но черты его лица никак не проявлялись. Длинные чёрные волосы, собранные в строгий хвост, удерживала искусная заколка.

«Не может быть... неужели это-»

Не успела ещё полностью сформироваться в его голове мысль, как незнакомец медленно повернул голову.

Их взгляды встретились. Сюэ Цзи словно окаменел, ощутив на себе пронзительный взгляд синих глаз, таких же холодных и бездонных, как зимнее озеро.

Как и можно было ожидать от судьбы, которая, казалось, испытывала к нему особую "любовь", единственным человеком, находившимся в классе, оказался Хань Юань.

Сюэ Цзи замер на пороге, чувствуя, как по спине пробегает неприятный холодок, вспоминая неловкую сцену перед входом в школу. В коридоре никого не было. Стоять здесь и ждать, пока появятся другие ученики, не имело никакого смысла. Закрыть дверь и сделать вид, что он ошибся, тоже было невозможно. Ему все равно рано или поздно пришлось бы вернуться сюда.

Сюэ Цзи, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие спокойствия, решил просто пройти к своему месту, стараясь не обращать внимания на присутствие Хань Юаня.

На каждом столе лежал небольшой листок бумаги, на котором было написано имя человека, которому предназначалось это место. Он начал осматривать первые столы, надеясь, что его имя окажется среди них, как можно дальше от мальчика. Но, к его величайшему разочарованию, ни на одном из столов он не нашёл своего имени.

Это могло означать только одно: либо его место находится в самом конце класса, по соседству с Хань Юанем, либо в ряду перед ним.

Сюэ Цзи все ещё хранил слабую надежду, что произошла какая-то ошибка, и его отправили не в тот класс. Но это было маловероятно.

Он направился в конец комнаты и тщательно осмотрел все бумажки на столах, расположенных справа и слева от Хань Юаня, надеясь на чудо. Чуда, однако, не произошло. Его имени нигде не было. Оставался только один стол. Прямо перед Хань Юанем.

Сюэ Цзи мысленно выругался, проклиная свою неиссякаемую невезучесть, и под пристальным, немигающим взглядом Хань Юаня, он приблизился к последнему возможному столу.

Молодой господин Бэйтан все это время не отрывал от него своих пронзительных глаз, словно изучая незнакомое насекомое. В этом взгляде не было ни враждебности, ни злобы, только холодная, отстранённая наблюдательность и какое-то непонятное Сюэ Цзи любопытство.

И, как и следовало ожидать, его имя было написано именно на этом столе.

Сюэ Цзи, стараясь не встречаться взглядом с Хань Юанем, молча сел за свой стол, выпрямив спину и стараясь казаться максимально невозмутимым. Внутри него все кипело от досады и смутного, тревожного предчувствия, что этот день станет одним из самых долгих и неприятных в его жизни.

Время тянулось мучительно медленно. Каждая минута казалась Сюэ Цзи бесконечной пыткой. Он явственно ощущал на себе взгляд, прожигавший его спину, словно два луча ледяного пламени. Ему казалось, что Хань Юань сверлит его взглядом, не отрываясь ни на секунду.

Прошло ещё несколько томительных минут, но в класс так никто и не входил. Тишина давила на перепонки, а напряжение в воздухе становилось почти осязаемым.

Сюэ Цзи не мог понять, куда подевались все те три сотни ребят, которых он видел в главном зале. Неужели всех распределили по другим классам, оставив его наедине с этим ледяным молодым господином? Он начинал всерьёз опасаться, что это действительно так.

Под тяжестью гнетущей тишины и пристального взгляда Сюэ Цзи решил, что ему необходимо как-то объяснить Хань Юаню ситуацию, произошедшую перед школой. Он не хотел, чтобы кто-либо думал о нём плохо, или, что ещё хуже, решил, что он издевается над бедными. Превозмогая неловкость, он резко развернулся к Хань Юаню и, натянув на лицо свою привычную вежливую улыбку, заговорил ровным тоном:

— Послушай, перед школой произошла небольшая ошибка. Это не совсем то, что ты мог видеть.

В обычной ситуации другой человек просто кивнул бы в знак понимания и сказал что-нибудь вроде: "Ничего страшного, рад, что ты объяснил".

Но Хань Юань, не сводя с него пронзительного взгляда, неожиданно спросил:

— А что, по-твоему, я мог видеть?

В этот момент терпение Сюэ Цзи начало давать трещину, но он старался не показывать этого за своей вежливой маской.

Он ожидал, что Хань Юань просто проигнорирует его объяснения, или в лучшем случае безразлично кивнёт, перестав сверлить его взглядом. Но этот прямой вопрос застал его врасплох.

Сюэ Цзи, стараясь не выказывать своего замешательства, прямо ответил:

— Она просто споткнулась и упала прямо ко мне в ноги. Я хотел ей помочь подняться, но она неожиданно начала кланяться и благодарить меня. Ты можешь спросить у других ребят, они видели, что я не издевался над ней.

В глазах Хань Юаня вдруг мелькнула едва заметная, почти неуловимая усмешка, когда он произнёс:

— Ты мог бы придумать и более правдоподобную версию.

Что-то внутри Сюэ Цзи оборвалось. Он почувствовал, как на его лбу вздулась вена. Этот высокомерный мальчишка явно издевался над ним!

— Ты- — начал он, с трудом сдерживая гнев.

Но он не успел договорить. В этот самый момент дверь класса распахнулась, и в класс вошли шесть мальчиков и пара девочек. Присутствие других учеников внезапно изменило атмосферу в комнате. Напряжение немного спало, а ярость Сюэ Цзи слегка поутихла.

Разъярённый и униженный, Сюэ Цзи отвернулся от Хань Юаня, стараясь подавить внутреннюю ярость. Как он мог позволить этому мальчику так с собой разговаривать? Внутри него клокотала обида. Он привык к уважению и восхищению, а не к подобному пренебрежению.

Он вспомнил, как в детстве сбегал из поместья, чтобы побродить по окрестным деревням. Даже тогда, когда он выдавал себя за простого крестьянского мальчишку, местные жители относились к нему с добротой и дружелюбием. Никто не осмеливался грубить или говорить с ним свысока, даже не подозревая, что перед ними стоит будущий наследник их клана Мэйхуа, одного из самых могущественных кланов.

Внезапно, ему показалось, что он услышал едва различимый смешок, донёсшийся с задней парты. Но Сюэ Цзи тут же отбросил эту мысль. Этот ледяной мальчик казался совершенно неспособным испытывать какие-либо эмоции, не говоря уже об улыбке.

Переключив своё внимание на вошедших, Сюэ Цзи внимательно осмотрел их. Все лица казались ему незнакомыми. Кроме двоих. В толпе ребят он заметил того самого сына богатого торговца, с которым он столкнулся перед школой, и одного из его приятелей. К счастью, они заняли места в самом начале класса, избавив его от необходимости выдерживать их назойливые взгляды.

«Хоть что-то хорошее за этот день!» - пронеслось у него в голове.

В классе оставалось пять пустых мест из всех пятнадцати. Сюэ Цзи не мог избавиться от ощущения нереальности происходящего. В голове не укладывалось, почему целых пять человек решили отказаться от шанса поступить в Фуюнь Цзун. Шанса, который выпадает раз в жизни и о котором мечтают десятки тысяч.

Что должно было случиться, чтобы от него отказаться? Болезнь? Травма? Или что-то гораздо более страшное? Не может быть. Были ребята, сдававшие экзамены даже со сломанными конечностями.

До начала экзамена оставалось всего несколько минут, и атмосфера в классе накалилась до предела. Сюэ Цзи чувствовал, как сердце бьётся быстрее, а ладони покрываются липким потом. Он старался успокоиться, но тревожные мысли не давали ему покоя. Внезапно, дверь с тихим скрипом распахнулась, и в класс вошёл мужчина.

Он был молод, на вид едва перешагнул тридцатилетний рубеж. Длинные, тёмно-каштановые волосы, часть которых была искусно собрана в высокий хвост, ниспадали на плечи, подчёркивая изящную линию шеи. Серебряная заколка в виде мифической птицы, сжимающей в когтях жемчужину, сверкала в полумраке, привлекая внимание. На нём было классическое белое одеяние, с вышитыми серебряными нитями простыми, но элегантными узорами. Одежда идеально сидела по фигуре, подчёркивая его стройность и идеальную осанку. Особенно выделялись его глаза - заострённые, светло-карие, словно у хищной птицы, с красным отблеском, вспыхивающим на свету. Лицо его было словно высечено из камня - строгие черты, прямой нос, тонкие губы, слегка нахмуренные брови.

Любой, кто хоть раз слышал о школе Фуюнь Цзун, сразу узнал бы его. Янь Сю. Один из самых выдающихся целителей во всей империи, гений, специализирующийся на ядах и противоядиях, мастер, чьи навыки превосходили даже самых опытных лекарей. Говорили, что он мог исцелить любую болезнь, но также мог создать яд, который убивал мгновенно и без следа. Спокойный, собранный, отстранённый, холодный. Казалось, ничто не могло вывести его из равновесия. Его лицо было непроницаемым, словно маска, скрывающая настоящие эмоции. Никто не мог прочитать его мысли, разгадать его намерения. Даже сам глава школы, человек, способный видеть души других людей, признавался, что Янь Сю для него - загадка.

В школе ходили мрачные слухи о нём. Шептались, что Янь Сю не гнушается использовать своих пациентов, а тем более, неугодных ему людей в качестве подопытных крыс. Вспоминались истории о дерзких учениках, случайно проливших на его одежду чай, и наутро обнаруживших на своей коже ядовитую сыпь, которая не проходила неделями. Говорили о слугах школы, укравших у него редкие ингредиенты, которых находили мёртвыми в тёмных закоулках школы, с переплетёнными в причудливый узел внутренностями и лицами, искажёнными предсмертным ужасом.

Никто не знал, были ли эти истории правдой, или всего лишь выдумками, но они создавали вокруг Янь Сю атмосферу страха и неприязни.

За всё время в школе у Янь Сю был только один ученик. Но тот, проучившись всего несколько дней, поспешно сбежал к другому учителю, сославшись на "непреодолимые разногласия". С тех пор никто не осмеливался даже думать о том, чтобы выбрать Янь Сю в качестве наставника на последнем этапе экзамена.

Даже самые амбициозные и талантливые ученики предпочитали более мягких и предсказуемых учителей. Страх перед Янь Сю был сильнее, чем жажда знаний и славы.

Он двигался тихо и плавно, словно тень, скользящая по земле. Каждый его шаг был выверен и точен, в движениях чувствовалась внутренняя сила и грация.

Подойдя к столу экзаменатора, он окинул взглядом класс, внимательно изучая каждого ученика. Его взгляд, казалось, проникал в самую душу, вытаскивая наружу все тайные страхи и надежды. Несколько секунд он задержался на Сюэ Цзи, словно пытаясь что-то в нём разглядеть, но быстро отвёл взгляд, не выдав ни единой эмоции.

Закончив осмотр, Янь Сю ровным, безразличным голосом произнёс:

— Судя по всему, из-за номера класса сегодня снова не все явились. Что ж, это их выбор. Приступим к первому этапу экзамена. Я раздам вам листы с вопросами. На их решение отводится два часа.

Он бесшумно прошёл по классу, кладя перед каждым учеником лист бумаги стороной с вопросами вниз.

Наблюдая за ним, Сюэ Цзи почувствовал, как на него накатывает волна напряжения. Он видел, как бледнеют лица остальных ребят, как дрожат их руки. Даже самоуверенный сын торговца казался испуганным. Все были потрясены тем, что их экзаменатором оказался сам старейшина Янь Сю.

Сюэ Цзи не смел обернуться, чтобы посмотреть на Хань Юаня. Он волновался, что тот почувствует его страх. Впрочем, Сюэ Цзи подозревал, что ледяному мальчику всё равно, кто их экзаменует. Он казался невосприимчивым ко всему, что происходило вокруг.

Закончив раздачу листов, Янь Сю вернулся к своему столу и, окинув класс пронзительным взглядом, произнёс:

— Время пошло. Переворачивайте листы и приступайте к ответу на вопросы.

Прежде чем перевернуть лист и посмотреть в лицо своей судьбе, Сюэ Цзи решил украдкой взглянуть на реакцию остальных учеников. Ему было интересно, что такого ужасного может скрываться под этим листом бумаги, что так сильно напугало всех вокруг.

Первой в поле его зрения попала девочка, сидевшая на втором ряду справа. Выражение её лица изменилось мгновенно. Оно словно померкло, краски сошли, оставив лишь бледную маску ужаса. Глаза расширились, губы задрожали, и казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Сюэ Цзи не мог понять, что могло вызвать такую бурную реакцию.

Затем он перевёл взгляд на приятеля сына богатого торговца. Тот тоже побледнел, словно его внезапно обескровили. Капельки пота выступили на лбу, волосы прилипли к коже. Он сидел, не моргая, с открытым ртом, тупо уставившись в лист, словно загипнотизированный. Вид у него был, словно у кролика, застывшего перед удавом.

Сюэ Цзи был в полном замешательстве, наблюдая за этой странной паникой. Неужели вопросы действительно настолько сложные? Неужели экзамен настолько невыносим, что ломает даже самых самоуверенных? Сомнения начали закрадываться в его разум.

Собравшись с духом и стараясь изо всех сил игнорировать пронзительный взгляд Янь Сю, ощущавшийся как лезвие, приставленное к горлу, он наконец перевернул лист и застыл в шоке.

Прочитав первый вопрос, он почувствовал, как кровь отливает от лица, а сердце начинает бешено колотиться в груди. То, что он увидел, превосходило все его самые страшные ожидания.

Что за безумие? Для кого Янь Сю вообще составлял эти вопросы? Что это за абсурдный бред, или, может быть, это какая-то жестокая шутка? Но нет, стоило только взглянуть на каменное лицо Янь Сю, чтобы понять - этот человек не умеет шутить. Тогда что это? Бессмысленный набор слов? Загадка, разгадать которую не под силу смертному?

Теперь Сюэ Цзи понял, почему Янь Сю отвел им целых два часа на ответы. Дело было не в сложности, а в самой возможности понять, что от них требуется.

Сюэ Цзи снова перечитал первый вопрос из трёх, надеясь, что ему показалось, что он неправильно понял слова, что он просто сошёл с ума. Но нет, вопрос оставался все таким же абсурдным:

"Если бы лунный кролик умел говорить, какой рецепт пирога из редиса он бы посоветовал приготовить дракону в день зимнего солнцестояния, чтобы избежать изжоги после поедания семи гор хризантем, выращенных на слезах феникса?"

Нет, этого просто не может быть. Это какой-то кошмар, дурной сон. Может быть, он спит, а день экзамена ещё даже не наступил? Может, он съел вчера что-то не то? Сюэ Цзи отчаянно пытался найти хоть какое-то рациональное объяснение происходящему.

С дрожащей рукой он перевёл взгляд на следующий вопрос, надеясь, что там найдётся хоть капля смысла, хоть что-то, за что можно зацепиться.

"Представьте, что вы - одуванчик, выросший на могиле дракона. Опишите ваши чувства, учитывая, что дракон при жизни страдал от хронического несварения, а его последним желанием было быть похороненным в окружении поющих жаб, страдающих от икоты. Обязательно укажите, как цвет вашей пыльцы влияет на фертильность близлежащих кактусов, если предположить, что кактусы питаются исключительно слезами фениксов-дальтоников."

Что? Что это за извращённый бред? Одуванчики, драконы, поющие жабы, несварение... Этот человек явно был безумен. И одержим слезами феникса. Как такого вообще могли допустить до положения целителя и более того учителя в Фуюнь Цзун?

Сюэ Цзи с ужасом осознавал, что с каждым новым вопросом его надежда на успешное прохождение экзамена тает, как снег под лучами солнца.

С отчаянием в глазах, Сюэ Цзи перевёл взгляд на последний, третий вопрос.

Он надеялся, что хотя бы он окажется хоть немного более разумным, хоть немного более связанным с реальной медициной. Но, увы, его надежды не оправдались. Вопрос, хоть и касался непосредственно целительства, всё равно был каким-то странным, вымученным и бессмысленным.

"Определите оптимальный метод извлечения ци из сердца раненого небесного коня, учитывая, что этот конь был отравлен смесью из сорока четырёх трав, каждая из которых влияет на закономерность работы его внутренностей, а также примите во внимание, что коня в последние три дня кормили только ферментированным бамбуком, предварительно вымоченным в слезах феникса, собранных в полнолуние, и оцените, как данная процедура может повлиять на психическое состояние целителя, проводящего извлечение ци, при условии, что целитель страдает от аллергии на пыльцу лунных орхидей, которые цвели в момент получения конём отравления."

В этом вопросе хотя бы присутствовала терминология целительства, но в целом он так же вызывал желание разбить голову об стол, или о каменное, равнодушное лицо экзаменатора.

Сюэ Цзи не понимал, что происходит. С чего вообще Янь Сю решил, что этот экзамен можно превратить в некое подобие теста на рассудок? Все истории, которые он слышал от ребят, сдававших этот экзамен в прошлые годы, говорили, что вопросы были достаточно простыми для тех, кто хотя бы немного готовился, и охватывали общие знания, а не какие-то узкоспециализированные области, будь то медицина или боевые искусства.

Глядя на лица других учеников, Сюэ Цзи сначала решил, что вопросы оказались просто непомерно сложными, выше их уровня. Но теперь он понимал, что дело не в сложности.

Эти вопросы были абсурдными. Они не поддавались никакой логике, никакому анализу. Это был какой-то запредельный уровень хаоса, призванный сломать разум и посеять сомнения в самой реальности.

Первые десять, а может быть, и двадцать минут в классе стояла мёртвая тишина. Никто не осмеливался начать отвечать на вопросы, никто не двигался. Все, словно парализованные, просто тупо смотрели в свои листы, пытаясь хоть что-то понять, хоть как-то увязать бессвязный набор слов в подобие смысла.

Янь Сю же, словно каменная статуя, продолжал стоять возле своего стола и равнодушно, но в то же время изучающе, наблюдать за своими жертвами. В его глазах не было ни сочувствия, ни злорадства. Только холодный, отстранённый интерес.

Через какое-то время Сюэ Цзи услышал сзади себя тихий шорох пера по бумаге. Кто-то начал писать. Неужели Хань Юань? Неужели этот ледяной мальчик смог найти ответы на эти безумные вопросы? Это было совершенно немыслимо. Да на это, наверное, и сам Янь Сю не ответит, даже если его подвергнуть жестоким пыткам!

Прошло ещё несколько минут, полных внутреннего метания и борьбы с отчаянием.

Сюэ Цзи понял, что этот экзамен он всё равно уже не пройдёт. Все его надежды, все его мечты о поступлении в Фуюнь Цзун рухнули в одно мгновение. Он зря потратил столько времени на подготовку, зря так долго уговаривал своих родителей, обещая им, что с ним ничего не случится и он спокойно пройдёт обучение.

Что теперь им сказать? Что он провалил экзамен из-за сумасшедшего, пишущего вопросы в бреду?

Внутри него вскипело раздражение, смешанное с обидой и бессилием. И тогда он принял решение.

Если Янь Сю решил превратить этот экзамен в хаос, то он, Сюэ Цзи, не будет играть по его правилам. Он ответит ему той же монетой. Он ответит на его абсурдные вопросы ещё более абсурдными, ещё более безумными ответами. Пусть этот человек получит то, что заслуживает.