Заложники любви

Глеб.

Три недели назад.

Однажды мой первый тренер по боксу сказал мне важную вещь: «Если ты сделал выбор, но на душе от этого не спокойно, значит, ты всё сделал правильно». Я никогда не задумывался над этим, но сейчас эта фраза как нельзя лучше подходит к моей ситуации.

Принимая решение уехать в родной город, я надеялся, что расстояние поможет мне и Яне. Я оборвал все связи с ней, причиняя боль, надеясь, что, возненавидев меня, она перестанет тянуться ко мне.

Сейчас я сижу в баре неподалёку от отеля, в который заселился всего пару часов назад. Потягивая виски, чувствую, как на душе пустота — словно кто-то вырвал все чувства и выбросил их прочь. Ощущения не самые лучшие.

Первый, второй, третий бокал. Сколько я выпил, уже не помню. Думал, приехав сюда, станет легче. Но нет, наоборот, я тону в этом. А был ли у меня другой выход?

Возможно, следовало просто отдалиться от неё. Сказать всё как есть, а не поступать как последний урод. Ушёл, наговорил гадостей — она ведь не заслужила всего этого. Размышляя об этом, прихожу к одному: если бы я остался и сказал ей правду, Яна продолжала бы смотреть на меня как на хорошего человека, а я таким не являюсь. Сейчас в её глазах я опустился на самое дно, вызывая лишь отвращение — точно знаю.

— Жданов, ты вообще меня слышишь? — выдергивает меня из мыслей Серёга.

Я встряхиваю головой, приводя мысли в порядок. Друг лишь похлопывает меня по плечу, поддерживая. Мы с ним не пьём за то, что я бросил ту, которую полюбил и сам уничтожил, а за нашу встречу.

— Да, я здесь.

— Не буду спрашивать, чем ты так загружен.

Подношу стакан с виски к лицу, всматриваясь в янтарную жидкость. Этот цвет напоминает её глаза. Карие.

Сука, даже в такой мелочи вижу её. Даже не признаваясь самому себе, понимаю, что погряз в этой девушке навсегда. Не думал, что смогу ещё полюбить кого-то после Громовой.

— Ты самый лучший. Я хочу прожить с тобой всю жизнь, не отдаляясь, — шептала мне Катя много лет назад.

А через несколько дней, в день помолвки, я застал её в доме отца, в его кровати. С ним.

— Глеб, постой! Это не то, о чём ты подумал! — кричала она тогда. Но я уже ушёл, оставляя её в прошлом.

После этого я будто с катушек слетел. Стал спать с каждой подряд, не разбираясь в девушках.

— Всё нормально. Ты скажи мне, смог найти что-то об этом Саве? — меняю тему и осушаю стакан.

— Да, есть что-то, — размышляет Серёга.

Серёга — единственный, кто не отвернулся после того, как я покинул клуб с скандалом. Для многих я предатель. Не знаю, тренер сам мне сказал, чтобы я уехал в другой город и там устраивался. Хотел я этого? Нет.

— Выкладывай. А то так напьёмся, и самое главное я не узнаю, — отвечаю с улыбкой на лице.

— Этот Савелий Угрюмов уже сидел. Три года за убийство своей бывшей жены.

Сжимаю информацию, тяжело дыша. Знала ли мать об этом?

— Сейчас где он — неизвестно. Мои люди делают всё, чтобы разыскать эту мразь, — продолжает он.

Киваю.

Прошел месяц после смерти мамы, но этого падонка ни полиция, ни кто-то другой не может найти. Пусть попадётся мне в руки. Будет молить о том, чтобы я его сдал правосудию. Но нет, сначала за мать отомщу, припомню всё дерьмо, которое он творил за эти годы.

Мы просидели в баре ещё несколько часов, а потом каждый из нас добрался на такси до дома. В моём случае это одинокий и неуютный номер. Заваливаюсь на кровать даже не снимая одежды.

Холодно. Хреново.

Сейчас бы хоть где-то быть, но главное — чтобы Смирнова была рядом. Чтобы прижималась ко мне, утыкаясь носом в шею. Чтобы её рыжие волосы словно пламя маячили перед моими глазами. Хочу видеть её улыбку на мягких губах.

Господи, я бы её сейчас зацеловал.

Мне нужна эта девушка. Со всеми её капризами и страхами. Хочу быть рядом с ней. Точнее, хотел бы.

Сейчас же сам себя зарываю, думая о ней.

Как убить в себе чувства к ней? Мне что ли на другую планету телепортироваться?

Засыпаю с мыслями о Яне.

Моя маленькая.

***

Следующие дни пролетают словно в тумане. Сначала я побывал в школе, где когда-то учился, надеясь устроиться на работу. Но зачем я пришёл туда почти в середине учебного года?

Потом я оказался на кладбище и заказал маме памятник.

— Я вернулся, как ты и хотела, — тихо произнёс я, стоя у её могилы.

Хотел вернуться в квартиру, в которой прожил полжизни, но, переступив порог, меня охватили неприятные чувства. Это было не только из-за того, что происходило в тех стенах. Там было тело мамы, и сколько бы ни убирали, запах всё равно остался. Физически было тяжело представлять, как он её убивал. Я переживаю то, что она пережила.

Я также хотел навестить Геннадия Михайловича, своего первого тренера, который к тому же посоветовал мне работу в школе. Но я не могу переступить порог бойцовского клуба — будто кто-то не пускает меня туда. Лет пять я там не был.

Трус, одним словом.

Я мог бы заставить себя зайти и поздороваться с близкими людьми, но упёртый как есть. Почему не могу просто войти в здание? Ответ прост.

Клуб этот выкупил Александр Жданов — любимый папочка. Он сделал это после того, как сначала забрал у меня любимую, потом уволил мою мать с работы, а затем решил перекрыть кислород и мне.

В то время я не смог ему дать отпор — меня остановили.

Верить могу, что он мог поднять руку на Громову, но на Пашку — нет. Он его - душа.

— Единственный мой наследник. Гордиться им буду. Наследник семейства Ждановых, — как-то раз высказался этот мужчина.

Давно уже не чувствую боли от этих слов. Спасибо, что жизнь мне дал, что мать сразу не бросил. Хоть какое-то мужское воспитание мне дал. За это ему могу сказать лишь спасибо.

Громову высадил возле их особняка, молча. Девушка хотела что-то сказать, но, увидев мой угрюмый взгляд, отступила. Что там у них происходит, меня не волнует. Только мальчика жалко — всё-таки младший брат. Психику ребёнка портят этими нервотрепками.

За три недели так и не нашёл работу.

В один из дней позвонила директор:

— Глеб, здравствуй.

— Здравствуйте. Что-то хотели?

Женщина несколько секунд выдержала молчание, но потом отозвалась:

— Не буду ходить вокруг да около. Ты нужен школе. Девочкам из  команды нужен, одиннадцатому классу.

— Извините, но я уже всё сказал.

— Глеб, я знаю, что ты в родном городе. А ещё знаю, что ты так и не смог устроиться на работу.

— Это уже вас не касается.

— Вернись и отработай хотя бы до конца нового года. Я точно найду тебе замену. Тут Смирнова зашивается с рабочими делами по классу. Никто другой не сможет ей помочь. Возвращайся, Глеб.

Господи, ну не надо давить на больные места. Три недели вытряхивал её из сердца, сжигал всё, что связано с ней внутри. Но лишь одно упоминание о ней — и я снова думаю о Яне.

— Я подумаю, — говорю.

— Глеб, скажи точно: приедешь или нет?

Может, ей хватило времени, чтобы забыть обо мне? Хватило ли ей этих недель, чтобы оставить ситуацию позади и жить дальше?

— Я приеду, через три дня буду в школе. До свидания.

Тупой. Надо было отказаться, но я как обычно: сначала делаю, а потом думаю.

***

Мчу по дороге, размывая туман.

Рассвет, который приносит новый день в эту жизнь, рассеивается, когда я въезжаю на парковку.

Квартиру, в которой я жил последние два года, ещё не успели сдать, поэтому я вновь буду обитать там.

— Глебушка, ты вернулся! — раздаётся голос, когда я захожу в подъезд.

Софья, соседка, выходит из лифта и одаривает меня улыбкой.

— Здравствуйте. Да, вернулся до конца этого года.

Она кивает, пропуская меня вперёд.

В квартире тихо. Да тут всегда так было, просто когда здесь ещё бегал Тишка, чёрный котёнок, хоть как-то было веселее. Пушистое чудо пришлось отдать в добрые руки — везти его с собой было бы неудобно.

Прохожу по комнатам, оглядываясь.

— Не долго я тут отсутствовал, — бормочу себе под нос.

Быстро разбираю вещи, когда на телефон поступает звонок.

— Да, алло.

— Глеб, привет. Это Серёга.

— Ты чего звонишь? Нашёл что-то про Савелия?

— Извини, друг, но пока нет. Я звоню по другому поводу.

— По какому? — спрашиваю, прочищая горло.

Когда он так говорит, то хочется сразу предложить выпивку.

— Я приехал по делам. Может, вечером в клуб сходим? Выпьем? Ты же ещё не вернулся на работу.

Так и знал.

— Нет, с понедельника, — отвечаю я. — Давай вечером в Серванте. Адрес скину.

— Окей, до встречи.

Отключаюсь и падаю на кровать.

Сон берёт своё, и я засыпаю.

Ближе к восьми вечера одеваюсь и выезжаю в клуб.

Сергея ждать не приходится. Мы заходим в заведение и занимаем места на диванчиках в заднем зале.

— Давно тебя не видел таким, — говорит он, оглядывая меня с ног до головы.

Я поднимаю бровь, удивлённо отвечая:

— Каким?

— Без спортивок.

Издаю смешок. Я и сам привык видеть себя только в спортивных костюмах. Редко когда одеваюсь так, как сейчас — джинсы и водолазка.

— Ну да, — отвечаю я.

Он откидывает свои каштановые волосы со лба. Глаза у него серые, как у волка, а взгляд — хищный.

— Думаю, может, кого-нибудь сегодня подцеплю, — рассуждает Серый.

Я вновь смеюсь. Вот живёт человек свободной жизнью. Без любви, без семьи. Говорит, что счастлив.

— Ты не меняешься, — произношу я и беру один из шотов.

— А чего ты ждёшь от меня? Что я буду, как подросток, только пить и танцевать? Уволь, уже пережил этот возраст, — возмущается он.

Мы пьём рюмку за рюмкой. Я могу назвать себя трезвым, но вот про друга этого не скажешь. Он уже пару раз сцепился словами с парнями со соседнего столика и стал подкатывать к официанткам, которые ему явно отказали.

— Танцевать пойду! — кричит он.

Я киваю. Именно тогда бросаю взгляд на танцпол и замечаю её.

Ком подступает к горлу.

Смирнова здесь.

Может, это мои пьяные фантазии играют со мной злую шутку?

Моргаю несколько раз, но она действительно здесь.

Девушка так плавно качает бёдрами в такт музыки, что я откровенно пялюсь. Она будто находится в своей естественной обстановке.

Впервые вижу, как она танцует. Именно так. На её лице блаженство, которое она не скрывает.

Я любуюсь ей. Мне тепло на душе от того, что она счастлива.

Умница. Смогла справиться.

Хватаю шот и залпом выпиваю его.

Мои глаза вновь возвращаются к ней, но теперь она не одна.

Рядом с ней какой-то парень. Его руки бесцеремонно блуждают по её талии.

Меня охватывает злость, ревность. Но второе чувство тут же уходит, когда Яна начинает отталкивать его, что-то шепча.

Этот парень уже пытается залезть к ней под ремень джинсов.

Я не могу с этим мириться и направляюсь к ним. В одну секунду оттаскиваю его, скрепя зубами:

— Ещё раз, сука, ты её тронешь — убью. Понял?

— Ты чего, дядя? Я её парень! — шипит тот в ответ.

— Да ты что? Ублюдок! Она моя любимая. И если ты ещё раз прикоснешься к ней — пиняй на себя! — последние слова выплевываю и толкаю его в толпу. Идиоты, даже не могут девушку защитить.

Оборачиваюсь к Смирновой: она стоит с закрытыми глазами, трясущаяся от волнения. Я делаю шаг к ней и подхватываю на руки.

Несу её в зону отдыха.

Девушка начинает ёрзать.

— Тихо будь и открой свои прекрасные глаза, — командую я.

Я счастлив, что снова вижу её и держу в своих руках. Но она пьяна, и от неё сильно пахнет алкоголем.

— Ты отпусти меня! Хватит командовать! Шкаф какой-то! — приоткрыв веки, она начинает щупать мои бицепсы.

Её прикосновения обжигают.

— Да ты что? Ещё что хочешь? — язвлю я.

Остановившись возле кабинок, аккуратно отпускаю её на пол.

Она глухо дышит в районе моей груди. Я придерживаю её за талию, чтобы она не упала.

— Подними на меня взгляд, пожалуйста, — ласково произношу я, наклоняясь к её уху.

Такая маленькая, красивая, наивная.

Яна всё ещё тыкается лбом в мою грудь, будто боится встретиться со мной взглядом.

— Маленькая моя, — неожиданно выдаю.

Это прозвище действует на неё моментально.

Она скидывает голову и встречается со мной взглядом.

— Вы? — шепчет она.

Я киваю. Слов нет. Они остались внутри меня, чтобы я никогда не произнёс их.

— Ты... Вы... Как вы здесь... Или ты моя пьяная фантазия? — запутывается она в словах.

На моих губах появляется улыбка. Смирнова изучает меня, а затем щипает себя за щеку.

— Ай, — хнычет она, — Ты... вы реальный.

Ей больно. Она потирает кожу, а я, не раздумывая, касаюсь этого места губами. Хочу забрать её боль. Всю.

Она замирает, а я крепче стискиваю её талию, прижимая к себе.

Она наклоняется навстречу моим прикосновениям. Я принимаю это как разрешение и оставляю ещё несколько поцелуев.

Хочу коснуться её губ, но девушка останавливается:

— Нет. Не надо. Я хоть и пьяная, но не позволю вам больше играться с собой. Вы мне противны.

Кап. Кап. Больно.

Противен. Этого я и добивался. Но почему же так больно?

— Извини. Это алкоголь, — вру я.

Она отталкивает меня и делает шаг назад, обнимая себя руками.

— Ты с кем здесь? Тебя отвезти? Нужна помощь? — тараторю я.

Яна отрицательно качает головой. И вот тут мой мир вновь рушится.

— Спасибо, что оттащили того урода. У вас, мужчин, это в порядке вещей — распускать руки, — говорит она.

— Ян, не все такие.

— Ага. Сначала Пётр, потом тот урод.

Кто? Её ещё кто-то хотел обидеть?

— Какой Пётр? Что он тебе сделал?

— Ничего. Это вас не касается, — твёрдо отвечает она. — Хотите опять в принца поиграть? Не нужно. Вы были мне нужны, я в вас нуждалась. Но это прошло. Вы сами это изменили, Глеб Александрович.

И она уходит.

Маленькая моя, ты так права.