Глава 13
Яна.
Он усадил меня на переднее сиденье, дёргая ручку, чтобы оно отодвинулось назад и создало больше места. Я скулю от боли в колене, стараясь хоть как-то переключиться на что-то другое.
В голове мелькает тот момент, когда Борисов толкнул меня, и я, пошатываясь, упала на колено. Оно с хрустом отозвалось.
Больно, больно.
Я уже чувствовала эту боль раньше. Сначала в подростковом возрасте, когда на репетиции вылетела чашечка, а затем год назад, когда неудачно приземлилась с блока — тогда произошёл разрыв сухожилия. Восстановление заняло много времени, но я смогла вернуться в спорт. Смогла ходить без хромоты.
— Потерпи, скоро станет легче, - мягко уверяет Глеб, выезжая с парковки.
Я лишь хмыкаю в ответ.
Мужчина бросает на меня взгляд, пытаясь привлечь моё внимание.
— Поговори со мной. Скажи хоть что-то, пожалуйста, - умоляет он.
— Мне очень больно. Мне страшно... - шепчу я, сглатывая слёзы.
В этот момент я смотрю на него. Глеб внимательно следит за дорогой, но если раньше он всегда выглядел спокойным и собранным, то сейчас его лицо выдает волнение. Он ещё сильнее сжимает руль руками.
— Я же говорил тебе, чтобы ты себя берегла. Зачем было так ему давать пас? Зачем, чёрт побери? - вся его нежность испарилась.
Я не испугалась его напора. Это начало меня злить. Его поведение в школе, то, как он смотрел на Лёшу... Все эти мысли не покидали меня, и я не могла отделаться от ощущения, что у Глеба есть неприязнь к тому парню.
— Я... Я просто скинула ему мяч, как обычно. Это он меня толкнул. Почему вы на меня орёте? - произнесла я с вызовом.
Он молчал до самой больницы. Когда мы подъехали к зданию, он наконец выпалил, немного успокоившись:
— Прости, не хотел повышать на тебя голос. Я просто беспокоюсь о тебе.
Моё сердце трепещет, но боль вновь даёт о себе знать. Мне хватает лишь кивнуть и сдержать слёзы.
Глеб внимательно смотрит на меня, а потом протягивает руку, обхватывая мою щеку. Он нежно поглаживает её, и я немею от этого прикосновения.
— Маленькая моя... - шепчет он, аккуратно убирая руку, - Пойдём.
Жданов обходит машину и открывает пассажирскую дверь.
— Так, потерпи, - бормочет парень и уже открывает заднюю дверь, что-то ища в салоне.
Через секунду он возвращается ко мне с серой толстовкой в руках, протягивает её и говорит:
— Держи, надень.
Я быстро натягиваю кофту на себя. Вскоре Глеб снова подхватывает меня на руки и заходит в отделение хирургии.
Нам говорят подождать минут пять, пока придёт хирург. Всё это время я нахожусь на руках у парня. Он держит меня, чуть отстраняя от себя, чтобы не было давления на колено. Оно ноет, болит так, что хочется выть.
— Здравствуй, Глеб, - к нам подходит врач.
Он одет в синий медицинский костюм, который почему-то меня пугает. С детства не люблю больницы. Но лицо хирурга выглядит добрым, зелёные глаза изучают меня с теплотой.
— Привет, Кирилл, - стрекочет физрук где-то над моей макушкой и протягивает руку.
Я чувствую, что на пояснице нет давления, значит, Глеб уже не держит меня так крепко. Он поддерживает меня одной рукой? Сколько в нём силы?
На большее у мужчин нет времени, поэтому мы сразу проходим в кабинет, где Глеб садит меня на кушетку.
— Так, для начала, как вас зовут, девушка?
— Яна. Яна Смирнова, - мямлю я.
Глеб располагается рядом со мной, соприкасаясь плечами.
— Хорошо. Я Артём Игнатович, - мило улыбается тот.
Я бы ответила ему взаимностью, но новый укол боли распространяется по телу. Резко хватаю Глеба за руку и крепко её сжимаю. Жданов не торопится.
Я втягиваю в нос воздух и шиплю:
— Пожалуйста, посмотрите, что у меня с коленом. Мне больно...
Артём кивает и сразу же приступает к осмотру. Минут пятнадцать он изучает моё колено, чуть приравнивается, но когда я начинаю чуть ли не выть от боли, отступает.
— Ну, я ничего определённого сказать не могу. Возможно, у тебя разрыв сухожилия. Сейчас мы сделаем рентген и узнаем уже точно. Я пойду договорюсь, а ты, Глеб, неси Яну туда.
Врач выходит из кабинета, и мы остаёмся сидеть на этой кушетке, держась за руки. Я бы уже давно разревелась, но тепло и присутствие Глеба дают опору. Что он рядом. Хоть и сейчас.
— Если там и правда разрыв... Что мне делать? Скоро соревнования... А я еле могу ходить... - шмыгую носом.
Парень освобождает свою руку и обнимает меня за плечи, прижимая к себе. Я тянусь к нему, и Глеб целует меня в висок. В такие моменты я снова начинаю верить в то, что между нами может быть что-то большее.
— Давай сначала сделаем рентген, а потом уже будем думать, — говорит он, и я чувствую, что его слова придают мне уверенности. Знать, что он рядом, — это как надежда. Он никогда не оставлял меня одну, когда было плохо. Наверное, он единственный, кто действительно придёт ко мне на помощь. Это и есть наша ошибка.
Глеб подхватывает меня на руки и несёт в другое помещение. Мы проводим там больше времени, но когда всё заканчивается, Артём заключает:
— У тебя разрыв сухожилий.
Меня бросает в жар. Сердце замирает, дыхание перехватывает. Я молилась, чтобы не было ничего серьёзного.
Жданов внимательно слушает все рекомендации врача: никаких нагрузок, операция не нужна. Буду делать компрессы и лежать в кровати.
— Яна, через неделю у меня, — говорит Кирилл.
Я киваю, и Глеб вновь берёт меня на руки и несёт к машине. Мы едем молча, каждый погружён в свои мысли.
Хочу сказать, что подвела всех, но сдерживаюсь.
— Какой у тебя этаж? — спрашивает он, когда помогает выйти из машины.
Я стою на асфальте в кроссовках и уже хочу сделать шаг, чтобы попробовать немного походить, но он останавливает меня.
— Ты чего? Стой, я сейчас.
Он берёт мои вещи в одну руку, а другой подхватывает меня.
— Вам не тяжело? — спрашиваю впервые за всё время.
Он смеётся, но не отвечает.
Мы заходим в лифт. Долгие секунды ожидания, и вот мы на нужном этаже. Осматриваюсь — соседей нет, и я выдыхаю спокойно.
Шепчу Глебу, что ключи в рюкзаке, и он протягивает его ближе ко мне. Дверь открывает парень, придерживая всё одной рукой.
Дома тихо. Мама и Пётр на работе, а Егор уехал к себе.
Мы проходим в мою комнату, и физрук опускает меня на край кровати, попутно скидывая туда же мои вещи.
— Спасибо вам... — произношу я.
— Не нужно, — отвечает он после долгого молчания.
Глеб стоит в проёме и что-то анализирует. Я тру колено.
— Две недели... Значит, в школу ты вернёшься в начале декабря, — вслух размышляет он.
Я вздыхаю.
— Я всех подвела... — выдаю.
Глеб бросает на меня быстрый взгляд. Подходит к кровати и опускается передо мной на колени.
— Не неси чушь. Ты здесь не виновата. Эта Борисов, придурок, — вырывается у него.
Почему-то это меня веселит. Может, из-за боли, может, из-за слёз, но я тяну руку к парню и прикасаюсь к его лицу. Гладкая, выбритая щека, которую я начинаю поглаживать. Он шумно выдыхает.
Между нами снова проскальзывает нить нежности, которую нужно вырвать, сжечь, разрезать. Но никто из нас этого не делает. Мы снова переходим черту.
— Эта боль пройдёт, скоро станет легче. Нужно просто потерпеть, — хмыкает он, поддвигаясь ближе к моим прикосновениям.
— Останьтесь со мной хоть на немного... Я поставлю будильник за несколько часов до прихода мамы. Она обычно приходит в восемь, — хнычу я.
Глеб протестует, отстраняясь.
— Ян, это неправильно. Нам нужно держать дистанцию. Давай я позвоню твоей маме или Юле, чтобы кто-то был рядом с тобой, — гремит он.
Я чуть не скулю от его слов. Он прав, а я как дура снова поддаюсь чувствам.
Киваю. Мне больше нечего делать.
— Не нужно никому звонить. Идите, только дверь захлопните. Спасибо ещё раз, — произношу я, чуть приподнимаясь на постели.
Жгучая боль проникает по нервам.
Глеб не уходит, стоит посреди комнаты.
— Убирайтесь, — неожиданно кричу я.
Теперь я страдаю не от физической боли, а от душевной. Идиот, я открыла ему свою душу, а он опять говорит о своей "правильности". Забыла про эту Катю, позволяла ему прикасаться и целовать. А он испугался одной просьбы — просто побыть рядом. Я же не просила его лечь в одну постель или рассказывать мне сказки. Просто чтобы он был рядом и всё.
Мой тон его не удивляет.
— Маленькая моя, пойми же... — шепчет он.
— Не ваша. Прекратите меня так называть, раз сами проводите между нами черту. Уходите, — ною я. Слезы ручьем стекают по щекам.
«Сама виновата, что доверилась ему».
Парень делает шаг в мою сторону, но я сразу останавливаю его, чеканя:
— Теперь это окончательно. Я и вы — ошибка, которую я не хочу больше совершать. Не думаю, что для вас это было чем-то серьёзным, поэтому и легко будет забыть. И я также поступлю.
— Ты меня слышать не хочешь...
— Уже наслушалась ваших речей, спасибо. В одном вы правы: нам нельзя так общаться. Я поняла.
— Так лучше для тебя.
— Ага, конечно. Все знают, что и как лучше для меня, но так никто и не спросил, чего же я хочу.
Он смотрит на меня. И впервые Глеб мне противен.
— До свидания, Яна. Выздоравливай.
С этими словами он покидает квартиру и будто уходит из моей жизни. Жданов решил всё за меня.
Я комкаю простынь в кулаках и реву.
— Дура, дура! — кричу от безысходности, падая на подушку.
***
Не помню, сколько проспала, но когда открываю глаза, за окном уже темно.
Мама ругается на кухне.
Я сглатываю и хочу позвать её, но в дверях комнаты оказывается Пётр. Мужчина поправляет свои седые волосы и улыбается. Мерзко.
— Яночка, как ты? Что у тебя случилось?
— Меня зовут Яна. Прекратите меня так называть.
Он хмурится, но никак не комментирует мой гонор.
— Доченька, - заходит в комнату мама.
Её глаза усталые, но полные любви. Давно этого не было.
— У меня разрыв сухожилий. Две недели постельный режим. Сильно ногу не напрягать, - сразу же сообщаю ей.
Мама осматривает меня, её взгляд полон заботы.
— Как так получилось?
— Неудачно поиграли, мам.
Она хочет что-то добавить, но лишь кивает.
Мы переглядываемся.
— Я хочу переодеться. Подашь вещи? - спрашиваю её.
— Конечно.
Мама подаёт мне одежду и выходит из комнаты, прихватив с собой мужчину, который подмигивает мне. Ненавижу его.
Я через боль снимаю спортивные шорты и аккуратно надеваю пижамные штаны. Когда пытаюсь надеть майку Глеба, меня охватывает волна эмоций. Я стаскиваю её с себя и бросаю на пол.
Слезы снова наворачиваются на глаза.
Еле как дохожу до ванной, делаю все необходимые процедуры и возвращаюсь в свою комнату.
Мама меня не тревожит — за это ей спасибо скажу потом.
Устраиваюсь на спине, упираясь в изголовье кровати. Репетиторов на сегодня нет, значит, одной проблемой меньше. Проверяю телефон, всё же надеюсь, что он мне напишет, но нет. Зато Юля уже настрочила тысячу СМС.
От кого: Юлька
«Ну что? Как ты?» - 17:02
«Янок, не молчи.» - 17:34
...
...
...
«Как ты?» - 20:00
Она волнуется, а я тут в саморазрушение заигралась. Отвечаю ей всё то же, что сказала и маме.
Когда проверяю остальные сообщения, замечаю незнакомый контакт.
От кого: Неизвестно
«Привет ещё раз. Это Лёша Борисов. Как ты? Что врач сказал?»
Ответить или нет?
Кому: Неизвестно
«Привет. Разрыв сухожилия, две недели постельного режима.»
Отправляю и хочу уже выключить телефон, как приходит ответ.
От кого: Неизвестно
«Блин. Я мудак такой. Ты прости, я правда не хотел, чтобы так получилось. Просто пытался обыграть вашего физрука.»
Упоминание Глеба заставляет моё сердце сжаться от боли.
Кому: Неизвестно
«Не переживай. Всё нормально, поваляюсь дома и всё. Я обиду на тебя не держу. Ладно, я спать.»
От кого: Неизвестно
«Можно я завтра тебя навещу, пожалуйста?»
Отвечаю, что да, и выхожу из диалога.
Иконка Глеба показывает, что он в сети. Руки сами тянутся написать ему сообщение.
Кому: Глеб Александрович Жданов
«Я немного перегнула палку. Простите за то, что кричала. Это не подобает делать перед учителем. Хотела сказать только это.»
Отправляю сообщение и выхожу из чата. Затем блокирую его, не дожидаясь ответа.
Глупо? Возможно.
Но мне учиться в школе ещё несколько месяцев, пересекаться с ним столько же. Волейбол не брошу, репетиции к последнему звонку и выпускному никто не отменял. Жизнь будет продолжаться, несмотря на то, что мы с ним решили всё забыть. Да и что там было между нами? Несколько поцелуев? Он просто утешал меня. Это я где-то в своей голове построила с ним красивую сказку.
Только мои мечты очень сильно отличаются от нашей реальности.
Глеб, Глеб.
Я хочу вырвать тебя из своего сердца и никогда больше не знать. Забыть, как страшный сон, те моменты с тобой, которые были лучшими в моей жизни.
Между нами не было никаких отношений, но сейчас это ощущается как расставание. Это невыносимо.
Я снова вспоминаю ту брюнетку. Катю.
Он же из-за неё так решил?
Ну да, она красивее меня, старше, опытнее. А я только развлечение для него, что-то новое.
«Спасибо, что хоть сейчас поступил так, а не потом, когда я полностью растворюсь в тебе и уже не смогу восстановиться.»
Только вот кто сказал, что я уже не стала затворницей чувств?