Безжалостный Хранитель

Изабелла

— Ложись!

Я чувствую едва уловимое изменение в атмосфере — напряжение, которое сгущает воздух за мгновение до того, как в шикарном баре раздаются выстрелы. Волны выстрелов следуют мгновенно, нарушая ритм ночи, когда вокруг меня раздаются крики. Я чуть не подавилась своим мартини, когда большая рука обхватила мою голову и затолкала меня под стол с высокой столешницей.

— Лежи, Изабелла, и не двигайся, пока я не вернусь за тобой! — рычит мне в ухо мой телохранитель Фрэнки. Он закрывает меня своим массивным телом на долгую минуту, прежде чем достает пистолет, висящий у него на бедре, и вскакивает, чтобы открыть ответный огонь. — Оставайся в укрытии, ты меня слышишь?

Я инстинктивно киваю.

Воздух пронзают пули, крошечные смертоносные снаряды, эхом перекрывающие грохочущий бас. Звон бокалов и взрывы смеха, наполняющие шикарный бар на Манхэттене, стихли, сменившись леденящими кровь воплями.

Мое сердце колотится о грудную клетку, и я сама испытываю непреодолимое желание закричать. Почему я не могу провести хотя бы одну нормальную ночь? Один вечер, чтобы отпраздновать мой выпуск из Нью-Йоркского университета с моими друзьями.

— Черт, Белла! Ты в порядке? — Серена опускается на землю рядом со мной, все еще сжимая в кулаке коктейль. Пряди светлых волос падают на ее ярко-голубые глаза, когда она смотрит на меня. Теперь охранники окружают стол, под которым мы прячемся, но она все еще протягивает руку, пытаясь прикрыть мою голову. Я отмахиваюсь от нее.

— Не смей, Серена. Я не твоя, чтобы меня защищать. Моя жизнь не более ценна, чем твоя.

— Насчет этого я ничего не знаю, кузина. Я почти уверена, что твой отец сказал бы иначе.

— И я почти уверена, что твой отец убил бы моего отца, если бы ты погибла, пытаясь защитить меня.

Она ухмыляется, сверкая мне накрашенными рубином губами. — Touché(туше). Давай тогда просто согласимся, что мы обе невероятно дороги друг другу.

— Давай, прижмись поближе. — Я тянусь к своей кузине, которая, кстати, моя лучшая подруга, и притягиваю ее к себе. Опускаясь на четвереньки в своем элегантном черном мини-платье, я создаю барьер из окружающих стульев, а Серена достает серебряный пистолет из своего блестящего клатча. Это просто очередная пятница для принцесс мафии Валентино.

Серена поднимается на колени, ее голова почти ударяется о нижнюю часть стола благодаря ее длинному торсу. Она направляет ствол через перекладины в кресле и целится в полдюжины мужчин, загораживающих дверь.

— Может, тебе не стоит, — шиплю я.

— Почему нет? Я могу помочь и взять на себя нескольких парней.

Я быстро качаю головой, и пряди темных волос падают мне на лицо. — Что, если один из наших парней попадет под перекрестный огонь?

Серена выпячивает нижнюю губу, надувшись. — Прекрасно...

В то время как Серена предпочитает концентрировать свои таланты на стрельбище, я предпочитаю снимать стресс и временами ярость в спортзале рукопашным боем. Дай мне почувствовать, как плоть и кости трескаются друг о друга из-за моего кулака в любой день. Крав-мага — моя нынешняя навязчивая идея, но я посещала занятия почти по всем боевым искусствам с того дня, как научилась ходить. Papà настоял.

Когда твой отец — Лука Валентино, глава "Безжалостных Кингов", самого известного преступного синдиката на всем Манхэттене, нет такой вещи, как чрезмерная подготовка или тихий девичник. Не помогает и то, что мы выбрали Velvet Vault, бар, принадлежащий нашему двоюродному брату, чей отец, Марко Росси, является боссом конкурирующей организации Джемини. Валентино и Росси, возможно, обрели покой, но это не значит, что все остальные преступные группировки Нью-Йорка не хотят смерти наших родителей.

И нашей, по умолчанию.

Из-под стола я могу разглядеть черные мокасины Фрэнки, частично скрытые темными брюками. Кровь уже забрызгала кожу. Я быстро моргаю, прогоняя темно-красный цвет, застилающий мое зрение. Рядом с моей охраной стоит множество кингов, приспешников наших отцов и наше типичное окружение. Шквал снарядов эхом разносится по практически пустому бару, большинство посетителей выбежали отсюда в тот момент, когда началась битва.

Интересно, выбрался ли живым тот великолепный парень, которого я встретила ранее в баре. Dio(Боже), я надеюсь на это. Мысль о том, что свет в этих пронзительных, бархатистых глазах потускнеет, слишком ужасна, чтобы даже думать об этом.

— Белла! — Знакомый голос прорывается сквозь хаос рикошетирующих пуль. — Белла, где ты?

— Здесь, внизу, — шепчу я, махая рукой из-под стола.

Маттео ползет к нам, сжимая в кулаках по пистолету. Мой кузен стреляет у него над головой, прежде чем убрать оружие в кобуру и обратить свое внимание на нас. Очевидно, он не испытывает угрызений совести, случайно убрав людей моего отца. С другой стороны, учитывая бурный характер отношений наших отцов, я не так уж удивлена. Его темные глаза скользят по мне, ища кровь. Я знаю этот взгляд, я видела это во взгляде Papà чаще, чем мне хочется вспоминать.

— Что, черт возьми, происходит, Мэтти? — Рявкает Серена.

— Гребаный Алессандро. Он связался с русскими на прошлой неделе, так что я предполагаю, что это расплата.

Это милое заведение принадлежит другому нашему двоюродному брату, Алессандро Росси. Это единственная причина, по которой мне иногда разрешают посещать это место. Обычно никто не настолько глуп, чтобы связываться с близнецами.

Я думаю, что все ставки отменяются, когда в деле замешаны русские.

— Где он? — Спрашиваю я. — А где Алисия? — Спрашиваю я. Не то чтобы я большая поклонница женской половины близнецов, но она моя двоюродная сестра — наполовину кузина, — но все же. Со стороны Росси, Маттео, безусловно, лучший.

Мэтти пожимает плечами. — В последний раз, когда я видел Але, он писал дяде Марко. И я понятия не имею, куда делась Алисия.

Серена фыркает от смеха. — Звонит папе, чтобы он убрал его беспорядок? Не думала, что этот самоуверенный ублюдок будет трусом, когда все станет по-настоящему.

— Я знаю, что он может быть мудаком, но он — кровь, Сир. — Маттео обнимает меня одной рукой, прижимая к себе. Все в семье нянчатся со мной, принцессой Луки Валентино. Принцесса и наследница королевской империи.

— Кстати, о крови, — добавляю я, прежде чем заглянуть между ног Фрэнки. Мой охранник расположился перед столом, непрерывно осыпая воздух пулями. — Хорошо, что ты не привел никого из своих братьев и сестер сегодня вечером. Твоя мама убила бы тебя, если бы кто-нибудь оказался втянутым в эту историю.

— Именно поэтому я никому из них не сказал, что приду сюда на празднование нашего досрочного выпуска. — Он прижимает палец к губам. У Маттео четверо младших братьев и сестер, это самая большая семья в команде Валентино-Росси — от двадцатичетырехлетнего Мэтти до двенадцатилетнего Рекса. Я люблю этого парня и всех его братьев и сестер, несмотря на то, кто его отец.

— Все чисто! — Грубый голос Фрэнки кладет конец нашей непринужденной беседе. То, что мы втроем можем так беззаботно болтать, пока на заднем плане звучит настоящая перестрелка, свидетельствует о той жизни, которой мы живем.

После всех этих лет я привыкла к хаосу. Это, и я знаю, что Фрэнки прикроет меня. Он был моим личным телохранителем с того самого дня, как я впервые покинула пентхаус без родителей, еще в начальной школе.

— Наконец-то, — бормочет Серена, выползая из-под стола и таща меня за собой. — Лучше бы я не испортила свое новое платье от Dolce & Gabbana, или я пришлю счет Алессандро. — Она выпрямляется во весь рост, возвышаясь надо мной, даже на моих каблуках. С длинными светлыми волосами и глазами цвета океана она очень похожа на свою маму, мою вздорную тетю Роуз.

Маттео встает, прислоняясь к спинке стула, и проводит рукой по своим растрепанным темным локонам. — Не волнуйся, мы справимся с этим.

— Кстати, где Але? — Я поднимаюсь на цыпочки, чтобы заглянуть через широкие плечи Фрэнки. Остальные люди "Кинг" и охрана бара обходят бар, оценивая ущерб и приводя в порядок упавшие столы и стулья. По крайней мере, тел нет. Во всяком случае, с нашей стороны. Не могу сказать того же о русских. Я зажмуриваю глаза, стараясь не смотреть на их окровавленные, искалеченные тела. Может, они и наши враги, но мне всегда не хватало жажды крови, которая должна течь по моим венам.

— Вон там. — Мой охранник кивает головой в сторону современного стеклянного бара, который тянется вдоль стены позади нас. Или, по крайней мере, того, что раньше было баром. Осколки стекла блестят на черном мраморном полу, переливаясь в мягком свете ламп.

Из-за нее появляются Алессандро и Алисия, и если бы не кровавая рана на лбу Алисии и не алые капли, стекающие по верхней губе Але, я могла бы рассмеяться. Я никогда не видела свою идеальную кузину Алисию в таком состоянии. Растрепанные мокрые локоны рассыпаются по ее плечам, платье цвета фуксии забрызгано разнообразными ликерами с зеркальных полок наверху. Але находится в не лучшем состоянии, пропитанный с головы до ног его любимым алкоголем. Над ними жалко сочатся ряды бутылок из-под спиртного на верхней полке, изрешеченные пулевыми отверстиями.

— Гребаные русские, — рычит Алессандро, передергивая затвор пистолета и обходя бар, стекло хрустит под его ботинками.

— Это ты во всем виноват, — жалуется Алисия своему брату-близнецу, отжимая спирт с волос. — Па убьет тебя за то, что ты устроил такой разгром в Velvet Vault. Ты же знаешь, он ненавидит, когда Gemini Corp втягивают в прессу вместе с мафиозным дерьмом.

— Это была не моя вина, — бормочет он.

Серена издает резкий смешок, ее голова драматично запрокидывается. — Я уверена, что ты был невиновен во всем этом.

— Заткнись, Серена. Если это заведение закроется, куда ты пойдешь троллить своих приятелей по траху?

— О, ты меня так ранишь. По крайней мере, я могу получить немного...

— Алессандро, остановись, — шиплю я. — Вы оба, расслабьтесь. Все просто на взводе из-за стрельбы.

— И нам пора уходить, Изабелла. — Фрэнки подходит ко мне и сжимает мое плечо. — Signor  Валентино недоволен. И никто не хочет видеть твоего отца взбешенным.

Я поднимаю взгляд на эти темные глаза, на едва заметные морщинки в уголках печальной улыбки.

Отлично. Если Velvet Vault закроется, куда, черт возьми, я пойду на эти короткие мгновения свободы? В отличие от Серены, у которой на самом деле есть своя квартира, я не могу привести парня обратно в пентхаус, который делю со своим братом и властными родителями. Papà(папа) задушил бы парня еще до того, как он ступил бы в фойе. Вот и весь мой план наконец-то с кем-нибудь познакомиться.

— Прекрасно, — ворчу я.

Серена заключает меня в объятия, затем отводит на расстояние вытянутой руки и поправляет бретельку моего платья. — Мне жаль, что эта ночь была полной катастрофой. Мне не следовало тащить тебя сюда. Скажи дяде Луке, что это был странный инцидент, который больше никогда не повторится.

— Если он когда-нибудь снова позволит мне покинуть пентхаус.

— Изабелла, пора. — Фрэнки указывает на вход через танцпол, толстые бархатные шторы свисают косо, а бархатная веревка в тон растянута по полу.

Маттео целует меня в щеку, а Алессандро и Алисия нерешительно машут рукой, пока мой охранник провожает меня к двери.

— Он больше никогда меня не выпустит, — стону я.

Фрэнки наклоняет голову и ободряюще улыбается. — Никогда — это долго, piccola(малышка). — Малышка. Он называл меня так, сколько я себя помню, и сейчас, несмотря на то, что мне только что исполнилось двадцать два и я собираюсь отправиться в долгий и трудный путь в медицинской школе, но когда я слышу это прозвище, я снова тот неуверенный в себе маленький ребенок, который прячется за надвигающейся тенью Papà. Фрэнки взъерошивает мои волосы и идет в ногу со мной, пока мы пересекаем липкий танцпол. Я отказываюсь смотреть вниз, предпочитая игнорировать то, через что прохожу. — Не волнуйся, я поговорю с ним.

— Спасибо, Фрэнки. Из всех телохранителей, с которыми приходится иметь дело, ты лучший.

Он хихикает, и теплый звук сотрясает его бочкообразную грудь. — Я единственный, кто у тебя когда-либо был, piccola, так что, черт возьми, лучше бы так и было.

Я ступаю на красную ковровую дорожку, подошвы моих кроссовок Jimmy Choo утопают в плюшевом материале, и боковым зрением я замечаю тень. Бархатный занавес раздвигается, и меня встречает дуло пистолета.

Вздох вырывается из моихсжатых губ, время замедляется. Все расплывается, кроме этой руки на гладкоморужии, этого пальца на спусковом крючке. Раздается выстрел, и крик замирает уменя в горле.