Часть I. ЗАЯВЛЕНИЕ
Кривицкий мчался по коридору наперевес с исписанным листом бумаги. Подлетев к двери заведующей, а по совместительству и своей жены Ирины Алексеевны, он немного отдышался, провёл свободной рукой по взъерошенным прядям, так как только что вышел из операционной после непростой операции по поводу ожогов лица у молодого парня, и постучал.
В нетерпении, не дождавшись ответа, влетел в кабинет со словами: "Доброе утро, Ириш!» и тут же поймал холодный взгляд своей королевы. Закусив губу и быстро прокручивая в голове, где мог накосячить, чем вызвать недовольный взгляд жены, он уставился на неё самым невинным видом, на какой были способны его хитрющие еврейские глаза, и спросил: «Можно?».
— Уже здесь, — буркнула Кривицкая и вперилась в него.
Набравшись смелости Геннадий поинтересовался: «Что-то не так?».
— Не так, — согласилась супруга и, обойдя стол, медленно села в кресло, — уже почти обед, почему до сих пор здесь?
— Ир, ты чего? Я же до пятиминутки сорвался в операционную.
— Я тебе экстренные часы не поставлю. На тебя и так уже косятся, что ты больше всех операций делаешь и берёшь самые интересные и сложные случаи. Ещё и в нерабочее время приезжаешь во время дежурства других.
— Но я год уже оперирую только по своему профилю, к другим не лезу. Они мне сами звонят. Хорошо, не проставляй мне эти часы, я не обижусь. Но я же не мог парня с ожогами лица бросить. Это мой профиль. Ир, ну ты чего?
Он перетаптывался с ноги на ногу и уже не был уверен, что стоит предъявлять ей исписанный лист. Геннадий попытался засунуть его в карман, но она начальственной фразой скомандовала: «Кривицкий, дайка сюда! Что это?».
— Заявление, — проблеял муж, — подпиши, пожалуйста.
Он не успел положить ей на стол лист формата 4А со своими неровными прыгающими буквами, как она выхватила его и быстро пробежала глазами. Реакция была незамедлительной:
— Что!? Отпуск на неделю? Ты обалдел?
Кривицкий присел на краешек стула и тихо произнёс:
— Ир, мне очень надо, правда.
— Почему я об этом ничего не знаю? У тебя очередное обследование? Что-то с сердцем? — в её голосе послышалась тревога.
— Нет, Ир, с ним полный порядок. Но мне правда нужно, хотя бы за свой счёт.
— К тебе дети, что ли, приезжают? — теребя заявление, высказала она ещё одну версию.
— Нет, — Геннадий нервно заёрзал на стуле, но причину необходимости отпуска не открыл.
— Тогда зачем тебе отпуск? Можешь нормально объяснить?
— Нет, не могу. Но мне нужен отпуск, именно эта неделя. Позарез.
— Ты куда-то собрался? В Израиль?
— Нет, — мотнул головой Кривицкий в отрицании и тут же добавил: «Да».
— Не поняла, — Ирина смотрела на мужа в недоумении, не понимая, что он хочет сказать.
— Ну, я уеду, но не в Израиль.
— И куда? - голос стал тише.
- Я не могу тебе сказать, — всё также спокойно, полностью контролируя свои эмоции, ответил он.
— Ты издеваешься?
— Нет.
— Нет, ты издеваешься! Что значит не можешь сказать? Это что, операция внутренних войск или тайны следствия? Ты опять куда-то вляпался что ли, Кривицкий? — предположила она самое худшее.
— Нет. Всё нормально. Но мне нужны эти семь дней. Умоляю, подпиши. Я даже в конце седьмого дня выйду в ночь, если ты хочешь.
— Так слушай. Если сам сваливаешь, то и Кота забирай. Мне он не нужен.
— Не могу. Туда с ним нельзя. И я ему уже на две недели корма купил и наполнитель для лотка.
— Всё продумал?
На этот вопрос Гена молниеносно кивнул и протянул взятую из органайзера ручку: «Ну подпиши, пожалуйста», жалобно проскулил он.
— Опять бросаешь?
— Нет! Ну что ты! Ир, только неделя, — попытался клятвенного заверить супруг.
- Кривицкий, это семь дней, чёрт тебя дери. Ты хотя бы звони.
— Нет, Егорова, я не буду. И тебя попрошу мне не звонить.
— В смысле? – глаза Ирины расширились до нереальных размеров, — ну, знаешь! Это переходит все границы. Отпуск тебе подпиши, из дома проводи ещё и не звони и не спрашивай, куда намылился!
— Ир, это только для того, чтобы ты не переживала.
— А то, что я не знаю, где ты, я переживать не буду? Ты совсем идиот, что ли?
— Ир, думай, что хочешь, но потом мне спасибо скажешь.
— Это что-то личное, Ген?
— Ну да и нет. Уверен, через неделю тебе понравится.
— Господи! Сплошные загадки! – тяжело вздохнула Ирина.
Она со психом подписала его заявление и, швырнув ручку на стол, сорвалась на крик:
— Всё, проваливай на все четыре стороны, придурок! Я на развод подаю!
Кривицкий сгрёб подписанный листок со стола, промычал невнятное «Угу» и, почти скрывшись за дверью кабинета, вернулся. Упёршись руками в письменный стол супруги, он быстро выпалил:
— Я знал, что так и будет. Я согласен, но через неделю. Только через неделю! И тогда можешь меня хоть живьём закопать.
— Кривицкий! Исчезни, идиот! Мне ещё работать полдня. Всё настроение испортил. Сколько ты будешь моё терпение испытывать?
— Я ничего плохого не сделал, только отпуск попросил, — открыл рот Геннадий.
— Сгинь!
Схватив со стола первое, что попалось под руку, а им оказался дырокол, она метнула его в Кривицкого. Тот, как будто ожидал такой реакции, увернулся и, прикрывшись открытой дверью, защитился от летящего предмета канцелярии, после чего исчез из поля зрения жены.