14. Спаситель
Я знала пару десятков способов привлечь к себе внимание мужчины. Шутки-прибаутки, сахарные улыбки, зрительный контакт, прикосновение к его руке – якобы случайное. И магическое, достойное «Оскара» превращение в хрупкое существо, нуждающееся в защите от жестокостей мира.
Я знала все эти фокусы – и сделала все наоборот, чтобы мистер Том просто ОТСТАЛ ОТ МЕНЯ. Скукожилась на своем сиденье, отвернулась к окну, помалкивала и изо всех сил старалась не выглядеть, как сбежавшая из хосписа больная. Что давалось с трудом, учитывая мое предобморочное состояние. Как же давно я не сидела в его машине.
Саймонстаун оказался небольшим городком, расположенным в гористой местности, у самого океана. Дома, цепляющиеся за крутые склоны, безумные спуски, резкие повороты, каменистые обочины. Но Том, очевидно, не испытывал никаких затруднений с этими аттракционами. Скоро он затормозил посреди какой-то улицы в старинном колониальном стиле: прилипшие друг к другу двухэтажные домишки с колоннами и остроконечными крышами. Старомодные вывески и устаревшие автомобили. Если бы не пальмы и экзотичные чернокожие женщины с тюрбанами на голове, то местность вполне можно было принять за какой-нибудь европейский городок... А еще я увидела памятник в виде старинного якоря на красной цепи и пристань с катерами и маленькими яхтами.
И все это время я боялась посмотреть на Тома. Мы разговаривали, словно ничего между нами не было. Словно он не знает о том, что я снайпер. Хотя это хорошая попытка, чтобы мы наладили отношения.
Том вышел из машины, нырнул в какую-то лавку и через пять минут вернулся с бумажным пакетом и бутылкой воды.
— Выпей, — протянул он мне пачку каких-то розовых таблеток, свинчивая крышку с бутылки.
— Что я вижу. В тебе проснулся джентльмен, — буркнула я. — Там ничего не подмешано?
— Нет, я просто не хочу труп в своей машине, — возразил он. — Ты выглядишь так, будто сейчас откинешь коньки. Дурацкая была затея катать тебя туда-сюда по такой жаре.
— Сначала в магазин, — простонала я.
— Я бы на твоем месте сначала попытался дожить до завтра. Не представляю, как ты будешь толкать перед собой тележку, Морковка. На тебе лица нет.
***
Просто умереть сегодняшним утром было бы слишком легко. О том, что мне нечем расплатиться, я вспомнила только тогда, когда загрузила под завязку телегу в супермаркете. Том бродил рядом с такой же, наполняя ее упаковками пива, древесным углем, замаринованным в специях мясом и какими-то немыслимыми овощами, каких я никогда не видела раньше.
— Черт, здесь не принимают доллары, да? — осенило меня. — А пункт обмена есть?
— Нету, — ответил Том, наслаждаясь моим замешательством.
— Тогда я все это просто украду, — сказала я.
— С удовольствием на это посмотрю.
Боже, пусть он сам предложит одолжить мне денег. Мой лимит унижений на сегодня исчерпан.
— Если тебе нужны деньги, стоит всего лишь их попросить, — сладко улыбнулся он мне. — Это будет куда проще, чем уматывать отсюда с тележкой, потом драться с охранником, потом сидеть в полицейском отделении, потом умолять меня внести за тебя залог, а потом рассчитываться со мной за мои бесценные услуги. Хотя специально для тебя я сделаю скидку, и ты сможешь расплатиться всего лишь танцем у меня на коленях.
— Бедняжка. Тебе так часто отказывают девушки, что ты от отчаяния решил подкатить к Морковке вроде меня? Не плачь, но я тоже говорю тебе «нет». Надеюсь, ты это сможешь пережить.
— Слава богу, тебе лучше! — воскликнул Том, перебрасывая какую-то зеленую тыкву с руки на руку. — Я правда думал, что ты хлопнешься в обморок, и вместо барбекю с девочками мне сегодня придется катать тебя по госпиталям.
«Барбекю с девочками». О да, чем же еще могут заниматься богатые смазливые баловни судьбы на своих южно-африканских виллах.
— Ay. Ты здесь? Я заплачу за тебя, Морковка. Поехали.
Том шел впереди, ловко управляясь с двумя тележками. Мощная спина, обтянутая мешковатой футболкой. Вылинявшие джинсы, судя по виду, пережившие три сотни стирок. Широкие плечи, на которые сегодня одна из приглашенных «девочек» обязательно опустит руки. И походка довольного жизнью говнюка.
«Я еще никогда не занималась шопингом с парнем, — внезапно мелькнуло в голове. — Ни разу в жизни».
— А где же Билл? — задалась вопросом я.
— Я приехал сюда один. Захотелось взять что-то типа отпуска.
Я захохотала как ненормальная. От чего же устал наш папин сыночек, что приехал отдыхать в Южную Африку, куда приехала я.
Чернокожий кассир сначала пробил все товары, а потом принялся не спеша складывать наши покупки в пакеты. Я хотела было справиться с этим сама, но Том придержал меня за руку и шепнул: «Оставь это ему, так принято». Так что мы просто стояли и плевали в потолок. И стоящие за нами покупатели тоже терпеливо переминались с ноги на ногу. Что за странные традиции?
Потом я отправилась в туалет супермаркета, прихватив с собой пачку прокладок, только что купленную расческу и упаковку нового нижнего белья. Том тем временем забросил пакеты в багажник. Домой мы поехали тем же маршрутом, только в обратном порядке: пристань с катерами и маленькими яхтами, памятник в виде старинного якоря на красной цепи, домишки в колониальном стиле со старомодными вывесками...
Так вот каково это – встречаться с кем-то, вместе ездить за покупками, позволять ему самому таскать пакеты из магазина в машину, сидеть рядом на пассажирском...
— Ну вот, ты не очень-то охотно отзываешься на Морковку. Поэтому я вынужден спросить, как тебя зовут по-настоящему.
— Что? — очнулась я.
— Мне не терпится узнать твое настоящее имя.
— Ты его знаешь.
— Я хочу услышать его из твоих уст. — подмигнул он.
— Уиллоу. Ты вообще то говорил его, когда мы прощались на Хэллоуин.
— Теперь я точно уверен, что тебя зовут Уиллоу, Морковка.
— Ой, да ни к чему, Том. Впредь я буду стараться живее отзываться на Морковку.
«Ауди» пронеслась мимо колониальных пейзажей, выехала на дорогу, тянущуюся вдоль обрывистого берега, и мое сердце пропустило удар: вот это вид! Океан, во весь окоем, синий, безбрежный, неспокойный.
— Можешь остановиться ненадолго? — встрепенулась я. — Хочу спуститься к берегу. На пять минут.
Кроссовер встал у каменной ограды, и я выбралась наружу, подставляя лицо ветру.
— Сколько там градусов? — я кивнула на воду.
— Десять-пятнадцать. Как и положено зимой. — Том вышел вслед за мной и встал рядом, щурясь на солнце.
— Ноябрь же на дворе?
— Это у тебя ноябрь. А тут, в Южном полушарии, конец зимы.
Зануда. Да разве это зима? Я в шортах и тонкой рубашке, и мне не холодно.
Я спустилась вниз по тропинке, сбросила босоножки, завязала узлом рубашку и побежала к воде. Таблетка подействовала: озноб прошел, а голова перестала трещать. Упасть в эту соленую воду, смыть пот и пыль путешествия, намочить пылающее лицо... Волна лизнула ступни.
— Но-но-но, — возник рядом Том, — с Морковкой иметь дело – еще куда ни шло. А возить потом по больницам овощ я не намерен. Ты в своем уме?
— Мне нужно искупаться. Я люблю океан.
— Вот еще бы он тебя любил, — проворчал он, ухватив меня за локоть. — Ты что, самоубийца?
— Свободу овощам! — Я выдернула руку из его клещей и рванула вперед.
Том поскакал следом, поднимая волны брызг и намереваясь остановить меня. Как бы не так: я упала в воду раньше, чем он подоспел. Плюхнулась в одежде. Вода оказалась холодней, чем я думала, – но все равно кайф!
— Чокнутый снайпер из моего враждебного клана, которая поднимает меня в семь утра, вымогает деньги, потом пытается утопиться и вдобавок ко всему прочему не умеет танцевать стриптиз! Тебя что, послали мне за мои грехи?! — Том стоял в воде по колени, в намокшей на груди майке, раскинув руки в стороны.
Фыркая и отплевываясь, я поплыла прочь от берега. Надеясь, что Том останется стоять на месте и дождется меня, а не умотает домой.
— И кстати, там водятся акулы! — рявкнул он мне вслед. — У тебя ведь нет кровоточащих ран?!
Боже правый...
— Акулы учуют кровь за версту, а потом примчатся и растерзают тебя на кусочки. Но не волнуйся, я похороню достойно и с почестями то, что от тебя останется!
Я развернулась, быстро доплыла до мелководья и выскочила из воды как ошпаренная, подпрыгивая на острой гальке. Не желая проверять, говорит он правду или врет.
— А теперь самое время испортить мне сиденья в машине своей мокрой задницей.
— Не плачь. Я купила полотенце и пижаму.
— Так вот на что ты тратила мои деньги. Ты не выносима...
Я наспех вытерлась, переоделась в пижаму с овечками, бросила в пакет свое мокрое тряпье, которое дома с великим удовольствием отправлю в мусорку, и оглянулась на Тома. Тот стоял неподалеку, повернувшись ко мне спиной, и стягивал мокрую футболку. Я рассматривала в нем все: вглядвалась в косички, пялилась на его задницу, (хотя ее не рассмотреть через шорты) и пыталась понять, Том Каулитц вообще передо мной или нет. Он слишком вежлив.
Словно почувствовав мой взгляд, Том обернулся. И в этот момент солнце нырнуло в облако, и все вокруг потускнело. Я не была впечатлительным человеком, но в этот момент он выглядел почти мистично: напряженная поза, растрепанные ветром косички, непроницаемый взгляд – и обширная тень от облака, медленно накрывающая пейзаж у него за спиной.
Том окинул меня взглядом – пижама явно была мне к лицу, – но, слава богу, оставил при себе комментарии.
— У тебя есть куда сунуть и это тоже? — Он потряс своей футболкой в воздухе. — Она из-за тебя намокла.
— Давай сюда.
— И не забудь потом вернуть. Хотя... если тебе будет одиноко в твоем унылом домике и в твоей грустной постельке и тебе захочется спать в моей футболке и вспоминать мой запах – можешь оставить ее себе. — Он притронулся большим пальцем к моему подбородку.
— Извращенец, — отпихнула я его руку.
— Да ладно, всем девчонкам нравится надевать мои футболки.
— Самовлюбленный псих.
Том громко расхохотался и уселся в машину. Я устроилась на пассажирском месте.
— Признайся уже, Морковка, ты без ума от меня. Ты так взволнованно закусываешь губу, когда я к тебе обращаюсь.
— Закусываю, чтобы не наговорить тебе гадостей. И внесу ясность: мне не нравятся себя любящие панки и сорвиголовы, создающие вокруг себя хаос и шумиху.
— Вот как.
— Мне нравятся парни с безупречным воспитанием и хорошими манерами, которые хорошо ладят с девушками, эмоционально открыты, внимательны к своему гардеробу и...
— Трахают друг друга.
— Какой же ты...
— Морковка, ты только что описала парней с нестандартной ориентацией. Если тебе нравятся именно такие, то у меня для тебя плохие новости.
Все, он больше не дождется от меня ни слова. Вот что мне следовало сделать давным-давно – глядеть в окошко и молчать в тряпочку.
Машина затормозила на нашей улице, я молча вышла, хлопнула дверцей и подошла к Тому. Тот только что спрыгнул с сиденья и теперь лениво потягивался и разминал шейные мышцы.
— Хочу тебе кое-что сказать. — Прочистив горло, я продолжила: — И буду признательна, если ты в ответ просто промолчишь. Во первых, я благодарна, что ты вообще не убил меня, ведь ты меня ненавидишь и все такое... Во вторых, наша встреча – просто совпадение. Я не хотела видеть тебя, Том Каулитц, и приехала сюда чтобы как раз отдохнуть от тебя! В третьих, спасибо, что не оставил меня в беде, я очень благодарна. В четвертых, я верну тебе деньги, как только разберусь, где тут обменивают доллары. В пятых, вот твоя футболка, спи в ней сам. И на последок, мне уже гораздо лучше, и, думаю, ты будешь рад услышать, что я больше не стану надоедать тебе просьбами. Ну вот, кажется, все.
Том вздохнул, и мне показалось, что сейчас он скажет что-то... хорошее. Что-то, что говорят друг другу взрослые, воспитанные люди.
— Мне нравится твоя пижамка, Морковка. Я не прочь увидеть тебя в ней еще раз. А лучше без нее.
«А-а-а-а-а!»
— Я же просила просто промолчать!
Глотая досаду, я забрала пакеты с покупками и быстро пошла к своему дому. Шумно ввалилась внутрь, выронила пакеты и осела на пол, привалившись спиной к двери.
«ЧТО. ВСЕ ЭТО. БЫЛО?»