4.
Вернувшись после прогула на следующий урок, литературу, ребята сразу окружили троицу, которая всё же пошла на математику, несмотря на решение всего коллектива. Конфликта удалось избежать только из-за Воли, который нарисовался в классе ещё до звонка и сел за учительский стол. Всех это удивило, так как обычно учитель русского едва успевал к звонку. — Ну, что смотрите? — смотрит мужчина на часы, — Гуляем, перемена ещё. От Антона всем пришлось отступить, но одно было ясно — ничего ещё не закончено. Павел Алексеевич прекрасно знал, что может начаться, если он не поспешит, поэтому решил пораньше зайти в класс. Со звонком ученики расселись за парты и учитель начал урок. На протяжении сорока минут Антон чувствовал гневные взгляды одноклассников, направленные в его сторону. Сохранять невозмутимость было крайне сложно, но парень честно старался. Воля пытался разрядить обстановку своими шуточками, но выходило откровенно плохо. После литературы была история. Толпа двинулась к классу, не зная, чего ожидать. К счастью, классного руководителя там не было. Шастун сел на свое место, достав учебник истории, и внезапно почувствовал мощный пинок по ножке стула. — Ты охренел? — зло рыкнул Антон. — Тебе сейчас морду месить или подождать окончания уроков? — с вызовом спросил Саша. Толпа заинтересованно ждала развития событий. — А месилка выросла, мальчик? — с издевкой спрашивает Шаст. — Что сказал? — Что слышал, умник, — Антон резко поднимается со своего места и вплотную подходит к однокласснику так, что их лбы почти соприкасаются. — Отошли друг от друга, — вмешался в разборки вовремя явившийся Попов. Парни разошлись по своим местам, но злиться друг на друга не перестали. Весь класс тоже сел за парты. Учитель присел на край своего стола, скрестил руки на груди и серьезно осмотрел учеников. От былого хорошего настроения не осталось и следа. Воцарилась неуютная тишина, и долгое время никто из ребят не смел ее нарушать. — Я разочарован, 10 «А», — тихо начал мужчина. Его разочарование также четко читалось в ясно-синих глазах. Совестно было всем, даже тем, кто на математику пришел. — От кого угодно можно было ожидать, но не от вас, взрослых людей. Ну и зачем всё это? — Потому что математичка в край поехавшая... — Соловьёв, она педагог, прошу не забываться, — оборвал ученика Попов. — Понимаю, её методы кажутся несколько жесткими, но она учитель с большим стажем работы, — Арсений Сергеевич оттолкнулся от своего стола и подошел немного ближе к ребятам. Хоть коллега ему тоже не симпатизировала, он старался наладить отношения между ней и своими подопечными. — Лидия Олеговна выпустила много классов, а учителем стала ещё до того, как ваши родители планировали вас. Она жила при другой стране, других порядках и нормах. Конечно, ей сложно даются изменения в старых процессах, она учитель советской закалки, но при этом первоклассный педагог, у которого и мне есть, чему поучиться, — класс молча слушал, начиная ощущать легкие муки совести за побег с урока. — Она ненавидит нас, — Саша предпринял слабую попытку поспорить. — Лидия Олеговна строгая, не спорю. Но может стоит попробовать выучить математику и делать домашнюю работу чаще, чем пару раз в неделю? Снова тишина. Историк всё ещё чувствовал послевкусие от ситуации, какого-либо настроя на классный час не было, поэтому до конца урока он велел им читать параграф самостоятельно, а сам занялся просмотром журнала, который до урока забрал у учителя русского. Арсений Сергеевич открыл страницу с математикой и взглядом прошелся по списку. В столбик были аккуратно выставлены «н» за отсутствие почти всего класса. Оценки за самостоятельную стояли только у троих. Матвиенко Сергей — 3 Позов Дмитрий — 4 Шастун Антон — 2 Историк взглянул на листы с работами своих учеников, которые лежали в журнале. Разумеется, Дима успел решить больше всех, но не всё, да и кое-где были ошибки. А вот работы Сережи и Антона были идентичны. Абсолютно слово в слово, так ещё и ошибки одинаковые, но вот оценки разные. Арсений сжал руки в кулаки, сминая края бумаги. Больших усилий ему стоило перед классом не взять свои слова обратно по поводу коллеги. Учитель скомкал листы с работами и выбросил в мусорное ведро, чтобы у учеников не было очевидного повода для ненависти к педагогу. А уж с ней Попов сам разберется. Со звонком ребята тихонько собрали вещи, скромно попрощались с учителем и отправились по домам. Скромно из-за того, что стыдно. — Антон, останься на минуту, — устало просит Арсений Сергеевич. Оба дожидаются, когда все выйдут из помещения, а после историк задает вопрос, который его терзает уже несколько часов. — Ты не пошел с остальными. Почему? — синие глаза внимательно смотрят на подростка. — Я не захотел, — ни минуты не сомневаясь, отвечает Антон. — Ты знал, что ребята тебя не поймут? — Да. — Ты знал, что у тебя могут начаться проблемы? — Да. — Тогда почему ты не захотел идти с ними? — Потому что иначе серьёзные проблемы были бы у вас, Арсений Сергеевич, — учитель на несколько секунд потерял дар речи. Интересы мужчины юноша поставил превыше собственных, не побоялся и пошел против системы. Сейчас Антон смотрел на него настолько серьезно, что сомневаться в его словах не приходилось. — Простите за прогул, — почему-то выдает мальчишка, не сводя взгляд с историка. — За что же ты извиняешься, если в итоге пришел на математику? — с теплой улыбкой произносит Попов, обходя стол и подходя ближе. Впервые с этого инцидента он улыбнулся. — Я чувствую себя виноватым, — бурчит куда-то под нос школьник. — А когда она начала на вас бочку гнать? Да какая разница ей до ваших методов воспитания? — на этом моменте Арсений Сергеевич засмеялся в голос. В кабинете математики он был слишком зол и не смог оценить по достоинству то, что Антон заступился за него. Настроение Попова немного улучшилось, он почувствовал в себе силы и желание разрулить ситуацию с минимумом неприятностей для своих подопечных.
— Думаю, что спрашивать про впечатления от первого учебного дня не стоит? — Да почему же, — широко улыбается Шастун. Он понял, что на какое-то время задержится в классе, поэтому оперся на край первой парты и стал рассказывать обо всем хорошем, что успело случиться: о знакомстве с Матвиенко, о веселых шуточках его новых друзей, что в целом школа нормальная, только полы скрипят, в столовой кормят так себе, но жить можно. Потом от школы парень перешел к рассказу о фильме, который он вчера смотрел перед сном, о походе в магазин за продуктами и своих первых кулинарных неудачах. Арсений слушал ученика с теплой улыбкой на лице, иногда задавая уточняющие вопросы. У учителя было смутное ощущение, что дома Антону не с кем поговорить, поэтому сейчас он выговаривает всё, что накопилось. — А где твоя мама? — интересуется историк, когда школьник закончил свой рассказ продолжительностью в двадцать минут. — Она... Она работает, — Шастун отводит взгляд к окну, потому что не может врать в глаза. Нет, фактически его мама и правда работает, да вот только в другом городе. А он, несовершеннолетний, живет один в съемной квартире, мало ли что взбредёт в голову учителям, так что лучше лишний раз не трепаться об этом. Он взрослый мальчик, справится. Женщина должна была приехать сразу после того, как закончит крупный проект, который неожиданно свалился на нее за несколько дней до переезда. — Когда она сможет подойти в школу? Я, как классный руководитель, должен быть знаком с родителями всех своих учеников, — аккуратно интересуется Попов. Мужчина не вчера родился и понимает, что что-то не чисто. Радовало то, что сам Антон не был похож на ребенка из неблагополучной семьи ни внешне, ни в общении. — Я не знаю, сейчас много работы, Арсений Сергеевич, — напрягся Антон, но тут же расслабился, когда увидел улыбку мужчины. — Понятно, — перестал давить учитель. Он посмотрел на наручные часы и вздохнул. — Планерка через 20 минут, мне пора готовиться. Уверен, ваш прогул будет темой для обсуждения номер один.Антон снова поежился так, будто инициатором всего этого мероприятия был он. — Ещё раз извините, — буркнул мальчишка и покинул класс. От общения с этим парнем у Попова внутри разливалось приятное тепло. Он чувствовал поддержку ученика, уже не было так одиноко. Учитель сможет отразить все нападки своей коллеги, которая воспользуется планеркой, чтобы ещё раз поднять эту тему, но уже на всеобщее обсуждение. Теперь у Арсения появился стимул защищать интересы класса. И зовут этот стимул Антон Шастун.
***
На планерке Лидия Олеговна очень долго высказывалась по поводу выходки десятого класса. Она часто вспоминала Советский Союз и настаивала на том, что с детьми надо быть строже, контролировать их и не спускать с рук такие вещи. Некоторые аргументы были весьма странными. Паша практически всё выступление учителя математики просидел с улыбкой. Другие педагоги сначала и пытались узнать причину такого поступка школьников, но завуча было уже не остановить, и вместо ответа на свой вопрос преподаватели услышали лишь поток недовольства. Попов не хотел вновь начинать конфликт, поэтому всё время старался держать себя в руках, не поддаваясь на провокации своей коллеги. — Ладно, дисциплина, а учеба? Вы видели их оценки в прошлом году? Две годовые пятерки на весь класс, несколько четверок, а все остальные тройки! Как выпускаться собираетесь? Да куда их с такими оценками примут? — До ЕГЭ ещё почти два года, — вмешался биолог. Всем уже порядком надоело слушать ругань. Учителя тоже люди — домой хотят. — Да, но если нет желания учить математику сейчас, то и потом оно вряд ли появится, — ядовито ответила женщина. — С английским у них нет проблем, — вмешалась молодая учительница иностранных языков, чтобы хоть немного разрядить обстановку. — С русским, информатикой и историей тоже порядок, как и по многим предметам, — дополнил классный руководитель десятого класса, вспоминая оценки своих ребят. Они были не лучшими по успеваемости, но и не худшими. Попов не требовал от всех учить предметы до потери пульса, так как понимал, что кому-то лучше даются естественные науки, а кому-то гуманитарные. Почти все родители поддерживали педагога, позволяя своим детям особенно сконцентрироваться на тех предметах, к которым была тяга. — Не нужно быть гением, чтобы выучить пару дат, — попыталась зацепить историка Лидия Олеговна. И у нее получилось. — История это не только «пару дат». Математика ведь тоже не ограничена простыми примерами, не так ли? — Арсений говорит медленно, будто старается достучаться до сознания неразумного дитя. — Да и калькуляторы давно придумали, — вклинился биолог. — Математика — наука точная. Она не прощает ошибок, в отличие от истории, которая переписывалась множество раз. — А история помогает изучить прошлое, а именно опыт и ошибки, чтобы не повторять их в будущем. За всю историю в мире произошло много значимых событий, которые напрямую влияют на то, что происходит здесь и сейчас. Каждый из учителей невольно задумался о важности своего предмета как для одного ученика, так и для целого поколения. Лишь Воля поглядывал на часы и всё ждал, когда планерка закончится. Паша был один из немногих учителей, которые не ставили работу превыше личной жизни. Школа, дети и тетрадки это, конечно, хорошо, но за воротами есть любовь, друзья и хобби, о которых не хотелось бы забывать. Попов таким отношением к жизни похвастаться не мог. — Арсений Сергеевич, если однажды я не приду на урок, то вряд ли кто-то сможет меня заменить, не зная математики. А вот если не придете Вы, то любой преподаватель сможет воспользоваться интернетом или методичкой, чтобы провести урок истории. Нужно лишь уметь читать. Что, собственно, можно сказать и про обществознание. Тоже сомнительная наука. Попов начинал закипать. Он понимал, что если прямо сейчас попытается поставить коллегу на место, то скорее всего перегнет палку. Тогда планерка никогда не закончится, а их неприязнь друг к другу перерастет в открытую вражду, от которой в первую очередь будут страдать дети. — Ну так попробуйте, Лидия Олеговна, — вмешивается Павел Алексеевич, — Проведите у этого класса урок истории, а Арсений Сергеевич пусть проведет математику. На деле посмотрим, кто справится лучше, — историк с вызовом посмотрел на женщину. Идея ему понравилась. Хоть мужчина и занимался гуманитарными науками, в математике и геометрии он плох не был. Уж школьные темы объяснить сможет. По наглой улыбке учителя математики Попов понял, что вызов принят.