Драка с последствиями
— Черт, Натаха, что...
Продрав глаза, надо мной нависали Илья и Дима с перепуганными минами.
— Какого лешего вы забыли...в 8 утра? В моем номере? — Завизжала я.
— Эмм...
— Это не я, это Триф. — Завопил Занин.
— Спасибо, предатель. — Тихо прошипел тот.
Завернувшись в одеяло, я жалобно проскулила:
— Че вам надо от меня? Тем более в 8 утра.
— Наташ, — собрался с силами Илья и стал говорить, — мы хотим с тобой поговорить.
— Да. Причем серьезно поговорить. — Добавил Дима.
— В 8 утра?
— Да.
— Серьезно поговорить?
— Да.
— Вы идиоты?
Ребята вскинули брови вверх.
— Хотя да, глупый вопрос.
— Короче, — начал Занин, — до нас дошла инфа-конфа, что ты в Москву сваливаешь. Это правда?
С понурым видом я отвечаю:
— Инфа-конфа вас не обманула.
— Так, стоп! Так ты все знаешь?
Выждав паузу, я ответила:
— Да, Илья, я все знаю.
— Но, подожди... Зачем же так резко — уезжать?
— А как надо? Плавно что ли? — Огрызнулась я.
— Мы ожидали всего, но не такой реакции. — Сказал Занин.
— Дим, а расскажи мне, пожалуйста, как реагировать на все это? Как?
Он озадаченно пожал плечами. Глаза стали влажными от той мысли, что через несколько часов я полечу не в Словению, а в Россию.
— Исполнилась моя давняя мечта, которой я грезила чуть ли не с пеленок, а теперь ее тупо отбирают ни за что, даже не объясняя причин. И как мне прикажешь реагировать?
Я быстро смахнула слезы с глаз. Дима нервно перебирал пальцами, а Илья пытался осознать смысл сказанных мной слов.
— Так, подожди! Какая мечта? Ты сейчас о чем вообще?
— Ой, вот только не надо прикидываться идиотами, будто вы не в курсе, о чем я говорю. Тем более не надо меня жалеть.
— Стоямба! — Сказал Дима. — А что происходит вообще?
— Что происходит? — Вспылила я. — Это я у вас должна спросить, что происходит вообще. Точнее нет, не так: какого хрена вы мне раньше не сказали? Спасибо вам, коллеги!
Психанув, я скрылась в ванной, оставив ребят подумать.
— Я нифига не понял. — Сказал ему Триф.
— Честно? Я тоже. — Ответил Занин.
— Я же говорил тебе, что надо было раньше ей сказать, а ты... Эх ты, бестолочь!
Триф съездил ему по макушке и поднялся с постели.
— Она так обиделась на то, что мы ей не сказали про Бабикова? — Спросил Занин. — Интересное кино!
— А вот это, мистер Холмс, нам и предстоит выяснить, только чуть позже.
— Да уж. Скандалы, интриги, расследования, черт ее дери!
Когда я вышла из ванной, то парней не было в моем номере. Спокойно выдохнув, я принялась собираться.
***
В столовой был если не апокалипсис, то точно что-то близкое к нему. Галдеж стоял такой, что краска на стенах готова была лопнуть в любой момент. Свободных мест не было, поэтому я решила встать в углу и подождать, когда этот дурдом немножко стихнет, но, не тут-то было!
— Бу!
Это был, конечно, Йоханнес.
— Йося, мать твою...
— Не надо мою маму трогать. — Шутливо огрызнулся рыжий.
— Эвана как. — Скрестила я руки и засмеялась. — Дерзкий!
— А за это ты сейчас пойдешь со мной завтракать.
— Да что ты говоришь? А если нет? — Ухмыльнулась я.
Он довольно улыбнулся, а затем уверенно ответил:
— У тебя нет выбора.
Йося берет меня за руку и тащит в ту сторону, откуда начинается очередь. Тихонько встав за Симоном Шемпом, мы стали перешептываться и хихикать. После очередной истории от Йоханесса я чуть не засмеялась на всю столовую, но он вовремя заткнул мне рот рукой. За это, собственно говоря, ему большое спасибо.
Наконец, подошла наша очередь. Взяв все необходимое, мы отправились за столик, где уже трапезничали Эмиль и Тарей.
— Вау! — Присвистнул Эмиль. — Какая симпатичная барышня к нам пожаловала.
— Свендсен, угомонись! — Заржал Бё-старший. — Доброе утро, Наталья!
— Было бы оно еще добрым. — Присаживаясь, ответила я. — Такого засилия я никогда в жизни не видела.
— Такое засилие было в Ханты-Мансийске, когда все готовились к заключительной гонке в сезоне. — Ответил Эмиль. — Поэтому это еще не самое страшное.
— А, хочешь сказать, что впереди будет страшнее?
— Ну нет, не совсем. — Засмеялся Тарей. — Впереди — веселее.
Улыбка растаяла на моем лице, как шоколад под палящим солнцем.
«Веселее... А буду ли я участвовать в этом веселье?» — спросила я себя.
Чувство обиды, тревоги и растерянности снова стали скрестись в моей душе. Аппетит пропал, не успев даже появиться, поэтому я просто водила ложкой по тарелке с кашей, вычерчивая разные зигзаги. Йоханнес заметил мой понурый взгляд, поэтому он шепнул мне на ухо:
— Пойдем.
Попрощавшись с ребятами, мы стали пробираться к выходу, но столкнулись с Заниным, Трифановым и Бабиковым. Не удостоив их своим вниманием, я прошмыгнула мимо Антона и вышла в коридор, где меня ждал Бё-младший.
— Что случилось? — Спросил он меня и повел в конец коридора.
— Ничего. — Ответила я ему как можно беспечнее.
Его взгляд недоверчиво прожигал меня.
— Ты можешь обмануть кого угодно, но не меня.
Я тяжело выдохнула и ничего не ответила. Мы были в самом конце коридора, где не было ни души. Йоханнес присел в кресло, а я взгромоздилась на подоконник.
— Наташ, расскажи. Прошу тебя.
— Йось, прости, но... Я не могу. — Выдавила я, сдерживая подступающие слезы.
— Почему?
— Я не знаю. Ты не поймешь. Да и неважно это. Прости.
Соскочив с подоконника, я побежала по коридору.
— Наташ! Наташ!
Йоханнес кричал мне вслед, но все было бестолку. Миновав парней, ошарашенное лицо Мартана Фуркада и зовущего меня Губерниева, я взбежала по лестнице вверх и скрылась в своем номере. Всхлипы и громкие проклятия раздавались на всю комнату, и сейчас я была безнадежна. Я швыряла вещи по всему номеру, срывала простыни с постели, била кулаками в стену, кричала... Сатана из меня вырвалась наружу и лихорадила, а через пару минут после буйства я устало села возле стены и тихо задышала.
— Черт, как же глупо, глупо, глупо! Глупо все выходит, глупо все получается, глупо мое поведение, в конце концов. Веду себя, как типичная баба, хотя надо бы приткнуть свои эмоции и выяснить все нюансы ситуации.
— Да, Темнова, в этом вся ты! — Сказал мне насмешливо внутренний голос. — Просто типичная ты — сначала начинаешь истерить, а потом оказывается, что все можно было исправить. И сейчас, я больше чем уверен, что ребята имели в виду совсем не то, о чем ты там себе нафантазировала.
В номере было так тихо, что я слышала гулкий стук своего сердца.
— Так, минуточку! Хочешь сказать, что я опять погорячилась? Хочешь сказать, что я опять виновата?
— Нет, блин, я! Темнова, прекрати паниковать раньше времени — так и до съезда крыши недалеко. Разрули все с парнями, и они тебе скажут, что делать и как.
Я вздрогнула от этой мысли.
— Не буду я ничего разруливать! Хватит! Они мне и так «много чего» сказали!
— Пфффф. Упрямая ослица. Ну, давай, шуруй в Москву! Удачи! Только я в очередной раз поржу над тобой, если это все — плод твоих воображений.
Стукнув кулаком в пол, я прохрипела:
— Если это плод моих воображений, то я стану своей среди этих журналюг. Обещаю.
***
Мужской пасьют начинался в 12 часов по местному времени. Наша творческая редколлегия работала, не покладая рук, но из спокойного режима нас вырвал безобразно громкий вопль Губерниева!
— Ребята! Ребята!
Он бежал к нам, расстегивая на ходу куртку. Мы ошарашенно уставились на него, будто пытались предугадать, что же будет дальше.
— У нас ЧП! 15 минут свободного времени в эфире, и нам совершенно нечем его заполнить. Выручайте!
— Черт, я так и знал. — Плюнув себе под ноги, пробурчал Илья.
— Надо что-то делать. — Заметно занервничал Занин.
— Вот и я о том же, что надо что-то делать! — Сорвался начальник. — Так, у нас пару минут на обдумывание, а потом решаем этот вопрос. Надеюсь, что в нашу пользу.
Дмитрий оставил нас переваривать эту неожиданную новость.
— Я пас, ребят. — Поднял руки Триф. — Наши все серьезные, как тигры.
— Я тоже пас. — Добавил Заня. — К Фуркаду сейчас не подберешься — он озабочен другими проблемами.
Парни схватились за голову. Я знала, что это будет слишком рискованно, но я также знала, что этот риск будет оправдан. Поэтому, потянув руку к Диме-младшему, я сказала:
— Давай сюда микрофон, и зови Ваньку Попова.
— Что? — Вопросил Дима.
— Так, Темнова, ты что опять задумала? — Шикнул Триф, глядя на меня.
Доставая аккредитацию из кармана куртки, я нарочито твердо ему отвечаю:
— Я знаю, что это рискованно, но мне уже терять нечего. Давайте микрофон.
Занин послушно вложил в мою руку микрофон. Позвав Ваню Попова, я ему вкратце объяснила суть проблемы, и после этого мы вместе двинулись к стану норвежской сборной, где с радостными улыбками нас ждали Йоханнес и Тарей. О готовности помочь парни отозвались с преогромным удовольствием, поэтому сюжет с братьями Бё вышел, как всегда, интересный и веселый. Горячо поблагодарив наших спасителей, биатлонисты довольно заулыбались, а мы с Иваном вернулись к нашим коллегам.
— Ууу, кому-то будет хана. — Довольно потер ладони Триф.
Закатывая рукава, я ответила:
— Я даже знаю кому.
Илья громко засмеялся, а я продолжила:
— Поскольку мне все равно терять нечего, то сейчас я могу со спокойной совестью разбить тебе морду.
— Что?
Не дождавшись ответа, я повалила Трифа в снег и села на него. Он начал барахтаться подо мной, пытаясь выкрутиться, но я была непреклонна. Глаза налились кровью, и я ударила Илью. В этот удар я вложила всю злость и ненависть, а сердце круто зажгло от того, что сейчас я ощущала себя дерзко и бесстрашно.
«Он привык быть лучшим среди лучших» — слова Димы-младшего.
«Это от неумения общаться со слабым полом» — слова Димы-старшего.
Я испытывала неимоверное удовольствие наряду со страхом. Страх... Он манил, зазывал на слабую сторону, но я не сдалась. Илья вцепился в меня, а затем интенсивно затряс.
— Прекрати! — Крикнул он, и я снова его ударила.
На этот раз удар пришелся в губу.
— Ээээ, вы охренели. — Заорал Занин, оттаскивая меня от Трифа.
— Убери ее! — Крикнул ему Валера Харланов, который стал поднимать Илью.
Я брыкалась в руках Занина, но хватка была у него мертвой.
— Да, убери ее от меня! — Добавил Илья, сплевывая кровь. — Психопатка!
— Ах ты сука!
Несмотря на мертвую хватку Димы, я все-таки дотянулась до Трифа и съездила ему с ноги в колено. Раздался дикий вопль, после чего я тихо прошипела:
— Вот так-то.
Вырвавшись из рук Димы, я сунула аккредитацию внутрь куртки и пошла прочь, но... Сзади на меня налетает Илья и прижимает всей своей массой к снегу.
— Драться вздумала? Ну, щас ты допросишься.
Он ударил меня в спину, и я выгнулась, громко закричав. Сведя мои руки за спину, Триф их начал злостно выворачивать.
— Приятно тебе, да? — Шипел ядовито он. — Приятно?
— Отвали, идиот! — Заорала я.
Он свел руки еще сильнее, и я снова закричала.
— Трифанов, мать твою!
— Он ее щас убьет! — Заорал Харланов.
Занин бежал к нам, но тут как тут появился Бабиков и одним махом спихнул Трифанова с меня. Я истерично заплакала, когда Антон стал переворачивать меня на спину.
— Антон, лучше уйди. — Сказал ему Дима. — Щас и ты еще огребешь.
— Лучше я огребу вместо нее. — Сказал биатлонист. — А не мешало бы ему огрести за нее.
Бабиков аккуратно поднял меня на ноги и прижал к себе, стараясь не делать мне больно. Пошатываясь, я вцепилась в его куртку и задержала дыхание.
— Ты бы лучше вообще заткнулся, герой-любовник. — Прохрипел Триф.
— Что?
— Так, что здесь происходит? — Свирепо спросил Губерниев, и все сразу стихли. — Я вас спрашиваю: что вы здесь устроили?
Никто и слова не проронил. Все стояли, опустив глаза в пол.
— Значит так, Трифанов и Темнова после гонок — ко мне. А сейчас — работать.
Этой фразой Губерниев поставил жирную точку в этой ситуации. Но только лишь на время.
***
Гонка преследования пролетела, как один миг. Бабиков выходил на дистанцию злой и разъяренный, как бык. Он стрелял, догонял, промахивался, снова догонял и, в конце концов, заслуженно стал победителем пасьюта. На вопросы парней он категорически отказался отвечать, а после финиша прямиком направился ко мне.
— Наташ, ты как? — Взволнованно спросил он.
— Я в порядке, — натянуто улыбнулась я, — только...
— Что?
— Рука... Болит.
Он бережно начал разминать мою руку, поглядывая на мое лицо. Мне не было больно — мне было приятно. Мне было настолько приятно, что по телу вновь разлилось знакомое тепло. Точно также оно разливалось тогда, когда Антон крепко обнимал меня.
«И неужели все то, что я сейчас испытываю, это и есть симпатия?» — подумала я, посмотрев на Бабикова. Кажется, он был доволен происходящим.
— Хватит. — Остановила его я. — Спасибо.
— Будь аккуратнее, я тебя прошу. — Прошептал он и легонько чмокнул в щечку. Чмокнул так, что никто этого не увидел. Мои щеки залились краской, и я смущенно ему улыбнулась.
— Я постараюсь. — Тихо прохрипела я, и Антон кивнул.
Он стал медленно уходить, будто бы нехотя, и сейчас я желала, чтобы он остался со мной. Остался рядом наблюдать за женским пасьютом, но вместо этого я машу ему рукой и провожаю его взглядом. Таким взглядом... Сожалеющим и одновременно жаждущим.
— Слышишь, драчунья, — чуть слышно сказал мне Занин, и я обернулась. — Что делать будем?
— Делайте, что хотите, — начала я, — а я улетаю в Москву.
Оставив Диму с этой информацией, я отправилась из микст-зоны прочь.