Глава 19.
Элиана
— Всё будет в порядке, — старалась успокоить меня Лаура.
Со дня моей «почти смерти» прошло две недели, а выписали из больницы меня всего пару дней назад и теперь я снова должна идти в школу.
Всё бы ничего, но чтобы привлечь к моему делу больше людей и заработать преимущество перед влиянием отца, нам пришлось распространить информацию в интернете и СМИ. Теперь все знают, что я жалкая девчонка, которую чуть не прихлопнул собственный отец, а брат не набрался мужества подать в суд.
Не то что бы я винила Дэна, но смотря как легко и без сомнений это сделали Лаура и Дани, в голове всплывал вопрос, было ли дело в количестве денег или просто в нежелании втягивать себя в проблемы?
Теперь это уже неважно. Первое засидание назначено завтра. Оно может стать последним, а может быть одним из многих. Я живу с Лаурой и Дани, отец под присмотром полиции, Дэн звонит мне каждый день, а Ламин... ну...
— Они все будут пялится. И не дай бог кто то подойдет ко мне со своими дурацкими соболезнованиями, — буркнула я смотря в зеркало и поправляя свой галстук.
— Пусть пялятся. Держись Ламина или Изабель и все будет в порядке. Хотя, держу пари, они сами не отойдут от тебя ни на шаг, — Лаура обняла меня за плечи и внутри меня потеплело. — Если бы я могла, то пошла бы с тобой.
Вдруг дверь в мою комнату открылась:
— И я, но скорее чтобы удержать тебя от того чтобы ударить кого то в лицо за сочувствующие взгляды, — усмехнулся Ольмо, а следом за ним показалась темноволосая с белыми прядями макушка. Ламин. Сердце на секунду стало биться чаще.
— Ну не повезло вам, потому что это моя задача, — он обращался к Дани и Лауре, но подмигнул мне, протягивая руку. — Готова, язва?
Я посмотрела на протянутую руку, а затем на его лицо. В глазах Ламина не было ни капли жалости — только теплота и уверенность, что мы справимся.
Я взяла его за руку, ощущая, как кончики пальцев чуть дрожат.
— Готова, — ответила я, не особо уверенная в своих словах.
Лаура сжала моё плечо, а Дани потрепал по макушке, как будто я была ребёнком.
— Не забывай, что мы рядом, — напомнил он.
Я кивнула, и мы с Ламином вышли из комнаты.
На улице нас уже ждала Изабель. Увидев меня, она широко улыбнулась, но в её взгляде промелькнуло беспокойство.
— Ну привет, почти призрак, — хмыкнула она, будто ничего не произошло. — Готова к цирку?
— А когда нет? — ухмыльнулась я, но внутри всё сжималось.
***
Как только мы вошли в школу, мне захотелось развернуться и уйти.
Буквально все остановились.
Сначала — тишина. Затем — шёпот. Люди смотрели на меня, будто я что-то экзотическое, часть новостей, которые они читали, но никогда не думали увидеть.
Я чувствовала их взгляды. Жалость, любопытство, осуждение. Как будто я — всего лишь заголовок в ленте новостей.
Я сжала пальцы Ламина, а он взял и обвил мою руку вокруг своего торса.
Изабель шагала рядом, демонстративно оглядывая всех, кто слишком долго задерживал на мне взгляд.
— Смотри, ещё немного, и они начнут фотографировать, — пробормотала она.
— Пусть попробуют, — усмехнулся Ламин.
Я подняла голову, стараясь держаться прямо. Они могут смотреть, могут шептаться, но я здесь. Я жива. А значит, все это просто пустяки.
Как только мы прошли несколько метров, из толпы вышла Ариадна. Конечно.
— Ну надо же, — с притворным удивлением протянула она, сложив руки на груди. — Никогда бы не подумала, что ты вернёшься. Я бы на твоём месте под землю провалилась от стыда. Бедняжке пришлось просить помощи чтобв не оставаться с папочкой.
Изабель моментально вспыхнула.
— Ты чокнутая стерва...
Я почувствовала, как она дёрнулась в сторону Ариадны, но остановила её, слегка сжав руку.
— Не надо, — спокойно сказала я. — Мне плевать.
Изабель удивлённо на меня посмотрела, но я покачала головой. Она громко выдохнула, но всё же отступила назад.
— Ариадна, — раздался спокойный, но твёрдый голос Ламина.
Она подняла на него глаза, чуть вскинув подбородок, но я видела, как дрогнули её пальцы.
— Что? — вызывающе бросила она.
— Ты постоянно так уверенно несешь чушь, — задумчиво протянул он. — Но знаешь, мне кажется, человек, у которого вся жизнь — попытка казаться лучше, чем он есть, не в лучшем положении, чтобы говорить о чьём-то стыде.
Я заметила, как вокруг стало чуть тише.
Ариадна сжала зубы, явно пытаясь придумать, что ответить, но Ламин её опередил:
— Если тебе так скучно, можешь написать мне длинное, эмоциональное сообщение с оскорблениями. Я, конечно, не отвечу, но может тебе станет легче когда ты выпустишь свой яд.
Кто-то за спиной прыснул от смеха. Ариадна вспыхнула, её губы задрожали от злости.
— Да пошёл ты... — начала она, но Ламин лениво склонил голову и спокойно перебил:
— Уже слышал. Придумай что-нибудь новое.
Ариадна бросила на него убийственный взгляд, но больше ничего не сказала. Развернулась и ушла, цокая каблуками по полу.
Изабель тихо присвистнула.
— Это было чертовски красиво.
Я покосилась на Ламина.
— Ты её даже не оскорбил, но я уверена, что она неделю спать спокойно не сможет.
Он усмехнулся, пожав плечами.
— Ну, надеюсь, что хотя бы подумает о своих ошибках. Хотя нет, о чём это я, конечно, не подумает.
Я покачала головой, скрывая улыбку.
— Ладно, пошли уже в класс, а то намекают, что мы тут представление устроили, — вздохнула Изабель, махнув рукой.
Я посмотрела вперёд, туда, где нас ждал день, наполненный шёпотом, взглядами и, возможно, новыми вызовами.
Но я уже не была одна.
— Она права, идите, — Ламин поцеловал меня в висок и улыбнулся.
Я улыбнулась в ответ и пошла за Изабель.
***
Я сказал водителю ехать к базе Барселоны, изредка бросая взгляды на Элиану, которая смотрела в окно, барабаня пальцами по колену в такт музыке. Она согласилась поехать со мной на тренировку, а потом отправится домой с Ольмо.
— Ты выглядишь слишком довольной, — заметил я, ухмыляясь.
— Просто приятно, когда заносчивые стервы затыкаются, — пожала плечами она. — Не считая меня, конечно.
Я хмыкнул. Да, Элиана, ты моя любимая стерва.
— Ну да, все отлично, если не считать взглядов, полных жалости.
Она закатила глаза:
— Это хуже, чем Ариадна.
— Эй, за то если кто-то снова полезет умничать , я всегда рядом, чтобы поставить их на место, — подмигнул я.
Элиана фыркнула:
— Ламин Ямал, спаситель слабых и угнетённых.
— Только если они умеют так красиво усмехаться, как ты, — парировал я, подстраиваясь под поток машин на дороге.
Она засмеялась — звонко, искренне, с лёгким призвуком хрипотцы. Такой звук, от которого внутри становилось теплее.
— Черт, язва, — выдохнул я прежде, чем успел себя сдержать.
— Что? — спросила она, посмотрев на меня.
Я скользнул по ней взглядом и покачал головой, ухмыляясь.
— Ты смеешься, и у меня ощущение, что я забил победный гол в финале Лиги чемпионов.
Она на секунду замерла, а потом, кажется, впервые за долгое время искренне улыбнулась.
Элиана покачала головой, но в её глазах плясали весёлые искорки.
— Ты, что ли, всё сравниваешь с футболом?
Я задумался на секунду, а потом пожал плечами:
— Ну, это мой основной жизненный ориентир. Ты же не спрашиваешь художника, почему он всё сравнивает с красками?
— То есть, я — твой победный гол? — с притворным любопытством уточнила она, склонив голову.
Я ухмыльнулся:
— Неа, язва, ты мой чемпионский трофей.
Она фыркнула и, отвернувшись к окну, пробормотала:
— Говорю же, вечно всё про футбол...
Но я заметил, как уголки её губ дрогнули вверх, выдавая скрытую улыбку.
***
Как только мы зашли на тренировочное поле, к нам первой подбежала Марселла.
— Элиана, как ты? — спросила она, мягко касаясь её руки.
— Нормально, — коротко ответила Элиана, но по тому, как она сжала ремешок сумки, я понял, что ей не особо комфортно от внимания.
Не успела она выдохнуть, как к нам подошли Пау и Гави, следом за ними Фермин и Берта с Анитой, которые, очевидно, тоже пришли посмотреть на тренировку.
— Всё в порядке? Если кто-то достаёт, ты только скажи, всей Барсой пойдем разбираться, — заявил Гави, скрестив руки на груди. — Даже несмотря на твою любовь к Псж.
Элиана прыснула, а я покачал головой. Гави такой Гави.
— Если нужна какая то помощь, говори, — добавил Пау с тёплой улыбкой.
— Да, не стесняйся, — вставил Фермин, а Берта с энтузиазмом закивала.
Я хмыкнул и, положив руку на плечо Пау, усмехнулся:
— Эй, эй, полегче. Дайте ей хоть вдохнуть, а то задавите своим вниманием.
Я специально не сказал это строго — наоборот, с лёгкой усмешкой, но всё же дал понять, что Элиане сейчас не нужна толпа вокруг.
Она бросила на меня благодарный взгляд, а потом кивнула ребятам:
— Спасибо. Правда. Но мне просто нужно немного времени.
— Конечно, без проблем, — улыбнулась Марселла.
Когда они отошли, я обернулся к Элиане:
— Как ты?
— Непривычно, — честно призналась она. — Но... приятно знать, что они на моей стороне.
— Всегда, — кивнул я. — Мы всегда на твоей стороне.
Я всегда на твоей стороне.
***
Элиана
Мы сидели на трибунах, наблюдая за тренировкой. Марселла что-то рассказывала о своём последнем рилсе для Барсы, Берта слушала вполуха, а Анита вдруг повернулась ко мне с любопытством в глазах.
— Так ты поёшь? — спросила она, склонив голову на бок.
Я пожала плечами.
— Типа того.
— Слушай, — подала голос Берта, — у меня есть знакомая, хороший продюсер. Если ты хочешь, возможно, немного позже я могла бы дать тебе её номер. Ты могла бы выпустить песню.
Я уже собиралась на автомате отказаться. Музыка всегда была просто моей отдушиной, чем-то личным, тем, что принадлежало только мне. Но... почему нет?
Разве это не была моя мечта?
Я задумалась, а потом, к своему удивлению, сказала:
— Да, пожалуй. Когда дела с судом закончатся, с удовольствием.
Марселла улыбнулась:
— Это было бы круто. У тебя приятный голос, я слышала, как ты иногда напеваешь себе под нос.
Анита кивнула:
— Если что, я первая в очереди на твой первый концерт.
Я хмыкнула, но в груди стало тепло.
Возможно, впервые за долгое время я начала думать о будущем без страха.
Мы выиграем это дело. Хоть раз в жизни все должно закончиться хорошо.
Я повернулась на парней когда мой взгляд сам собой нашел его.
Ламин возился с Марком Касадо, что-то говоря ему с ухмылкой. Марк покачал головой, явно пытаясь сдержать смех, но Ламин продолжил — ещё пара слов, и тот окончательно рассмеялся, качая головой.
Я не слышала, о чём они говорили, но знала, что это наверняка было что-то саркастичное и немного наглое. В его стиле.
Я улыбнулась.
Ламин умел быть раздражающим. Упрямым, взрывным, слишком уверенным в себе. Временами до абсурда. Но он был настоящим. Искренним в своей заботе, в своих чувствах, в своих попытках быть рядом даже тогда, когда я сама не позволяла этого.
Я не знала, когда именно это случилось, но он стал для меня чем-то большим, чем просто первая любовь. Он стал тем, кого я могла назвать своим человеком. Той самой точкой опоры, которая не ломалась даже под тяжестью всего кошмара, что творился в моей жизни.
Он оборачивался ко мне, ловил мой взгляд — и всегда улыбался.
Как сейчас.
***
Тренировка закончилась, и все ребята начали расходиться. Кто-то направился в раздевалки, кто-то просто ушел по домам. Атмосфера была немного расслабленной, несмотря на напряжение из-за предстоящего заседания, и все вокруг словно снова стали собой — теми, кем были до того, как наши жизни перевернулись.
Ламин стянул свою футболку и бросил ее в сумку, подходя ко мне с лёгкой усмешкой на губах. Он был в своем обычном стиле — с каким-то дерзким блеском в глазах, готовый опять дразнить, но я чувствовала, что его слова исходят откуда-то гораздо более теплого и искреннего.
— Не переживай перед завтрашним, — сказал он, проводя рукой по волосам и слегка подойдя ближе. — Я буду рядом.
Я взглянула на него, чувствуя, как внутри все сжимается. У него всегда была эта способность успокаивать, несмотря на его шутки и уверенность. Вроде бы, всегда.
— Неужто думаешь, что без тебя я умру от нервов? — ответила я, не удержав улыбку, и он ухмыльнулся в ответ.
— Ты сказала, не я, — усмехнулся он.
Вот же сволочь. Подловил.
Я просто кивнула, а потом его лицо стало серьезным на мгновение, прежде чем он наклонился и поцеловал меня. Это был такой тёплый поцелуй, что я почувствовала, как все внутри расслабляется, как мир снова становится хотя бы немного на свои места.
Но тут сзади раздался голос Ольмо:
— Заканчивайте, голубки, Эли , поехали, а то я тут весь вечер буду сидеть!
Ламин отстранился и усмехнулся, но ничего не сказал. Я только слегка покачала головой, а Ольмо пошел к машине. Я быстро попрощалась с остальными и пошла туда же.
Было приятно ехать домой с человеком который становится мне семьей. С человеком, которого я не боюсь, когда еду домой.
По дороге Ольмо вел машину, и я смотрела в окно, наблюдая, как мимо проносятся ночные огни города. В голове было столько мыслей, но они не спешили складываться в четкую картину. Все еще не привыкла к тому, что теперь у меня есть люди, которые действительно заботятся обо мне.
В какой-то момент я почувствовала необходимость сказать что-то важное. Я обратилась к Дани:
— Эй, Ольмо, — сказала я, подбирая слова.
Он повернулся ко мне и немного приподнял бровь:
— Да?
Я немного замялась, пытаясь собраться с мыслями.
— Спасибо. За то, что делаете это для меня, — произнесла я с благодарностью, что, возможно, не могла выразить раньше, не считая того раза в больнице, который я смутно помню.
Он слегка кивнул, поглядев на меня с мягким выражением лица.
— Не за что. Мы здесь для тебя, Эли. Все будет хорошо, ты не одна, — сказал он, снова сосредоточившись на дороге.
Это было так просто, но при этом невероятно ценно. Мы ехали домой к нему и Лауре, и по чуть-чуть я начинала чувствовать, что это и мой дом тоже.
***
На следующее утро мы с Ламином, Ольмо и Дани подошли к зданию суда. Лаура и Дани шли впереди, немного опережая нас, и я почувствовала, как тревога сжимает меня. В груди тяжело, дыхание стало немного прерывистым, когда мы подошли к двери зала суда.
Я не могла не заметить, как сильно дрожат мои руки, когда я открыла дверь и вошла. И вот он. Мой отец сидел за столом подсудимого, с каменным выражением лица, но его глаза были холодными, как сталь. Он даже не посмотрел на меня. И все же, несмотря на его невидимый взгляд, я почувствовала, как дрожь проходит по моему телу. Даже не смотря на меня я чувствовала как он меня ненавидит.
Я попыталась сделать шаг вперед, но мои ноги будто не слушались. С каждым шагом я ощущала, как меня сковывает этот ужас — что он снова причинит мне боль, что я опять окажусь в его власти.
Но как только я почувствовала, что теряю силы, Ламин, который был рядом, взял мои руки в свои. Он обернулся ко мне, его взгляд был твердым и спокойным.
— Эй, эй, эй. — Его голос был мягким, но твердым. Он заставил меня остановиться. — Эй, посмотри на меня. Всё в порядке. Он больше тебя не обидит. Никто не обидит, обещаю.
Я подняла глаза и встретилась с его взглядом. В его глазах не было ни сомнений, ни страха — только уверенность и готовность защищать меня. И с каждым его словом я стала немного спокойнее.
— Я здесь. Я люблю тебя.
Я кивнула, сделав еще один шаг вперед, уже немного менее испуганно.
Мы продолжали идти по залу суда, и в этот момент дверь снова открылась. В зале появился Дэн, с таким же сосредоточенным выражением лица, как и все мы. Он быстро оглядел нас, а затем, увидев меня, подошел и, слегка коснувшись плеча, тихо спросил:
— Как ты? — Его голос был теплым, но в нем ощущалась тревога. Я ответила коротко, слегка улыбнувшись.
— Нормально.
Дэн кивнул и повернулся, чтобы сесть на свое место. Все мы, с Ламином и Ольмо и Лаурой, устроились в зале суда. Зал был полон — люди с разных сторон, адвокаты, какие-то наблюдатели, и даже несколько журналистов. Я сидела в первом ряду, и хоть мне хотелось исчезнуть, я понимала, что надо быть здесь. Надо пройти через это.
***
Ламин
Судебный зал был подавляюще тихим. Я сидел рядом с Элианой, чувствуя, как напряжение пронизывает воздух. Мы оба молчали, хотя, возможно, и не хотели этого. Я знал, как ей тяжело. И сам переживал, хотя мне не нужно было быть участником. Я не мог помочь, просто сидя здесь, но не мог оставить её одну в этом.
Элиана нервно сжимала мои пальцы, я её не отпускал. Больше всего я боялся, что она не выдержит, что её силы снова подведут. И судя по её глазам, которые избегали взгляда отца, по тому, как она покачивалась на стуле, готовая в любой момент развалиться, я понимал — ей тяжело.
Отец Элианы сидел на скамье подсудимых. Его лицо было непроницаемым, а глаза скрывали что-то глубокое. Его жесты, его уверенная поза — всё это не должно было меня обманывать. Я видел, как его взгляд мельком проскользил по Элиане, как он пытался держать голову высоко. Он не был тем, кто мог бы понять, что сотворил. И это, наверное, больше всего бесило меня. Я ненавидел его. Я убил бы его, если бы мог.
Судья начал допрос. Он задавал вопросы по очереди. Сначала Элиана.
— Что произошло в тот день? — спросил судья.
Я почувствовал, как её тело напряглось. Она взяла паузу, пытаясь собраться, и ответила:
— Он напал на меня потому что разозлился из-за происшествия в школе. Избивал пока меня не спасли.
— Это было впервые? — спросил судья снова.
— Нет, это случалось регулярно, но я почти никому не говорила.
— Ваш брат знал об этом?
— Не обо всех ситуациях, но частично да.
Её голос дрожал. Она сдерживалась, но в её глазах было видно, что она переживает этот момент заново. И меня это ломало. Я знал, как ей больно это говорить. Я знал, как больно ей об этом думать и больше всего на свете хотел забрать всю эту боль.
Ее придурок-отец подал свой ответ, его голос был таким спокойным, что даже в такие моменты было легко поверить в его слова.
— Это неправда. Я не мог на неё поднять руку. Она врет, всё это ложь. Элиана упала с лестницы, сломала руку и разбила голову, я сразу прибежал к ней на помощь, но пришли ее... — он с ненавистью покосился на меня, Лауру и Дани. — Друзья.
Мне захотелось вскочить и что-то наорать ему, но я оставался на месте, понимая, что это ни к чему не приведет.
Затем выступил Дэн. Его голос был хриплым, он не скрывал эмоций.
— Он стал таким после смерти матери. Вы должны попробовать восстановить записи к камер, очевидно, что он удалил их намеренно.
— Это рассматривается. К вам вопрос, почему вы не обратились в суд?
Дэн поник:
— Считал, что нет смысла.
Я заметил, как он сжал кулаки, как его руки дрожат. Он не мог контролировать свою ярость. И в этот момент мне стало так тяжело. Всё это было настоящим кошмаром.
Затем Ольмо. Его голос был неожиданно мягким, но с явным оттенком боли.
— Я видел её. Вся в крови. Она едва двигалась. Я не мог поверить. Я едва смог удержаться, чтобы не выйти из себя.
Следующими выступили адвокаты с обеих сторон. Спорили они долго. Этот сволочь нанял себе крутого адвоката, но и наш не отставал.
После этого был долгий и тяжелый молчаливый момент. Я знал, что всё это не могло закончиться быстро. Но всё же было ясно одно — здесь и сейчас нельзя ожидать быстрых решений.
Судья посмотрел на нас всех и произнёс:
— Мы назначаем следующее заседание через неделю. Подготовьтесь. Тогда мы вынесем окончательное решение.
Тишина наполнила зал. Я обернулся к Элиане, заметив, как её плечи опустились. Она старалась сохранить спокойствие, но я знал, как ей тяжело.
— Мы будем бороться, — я сказал ей, не отпуская её руку. — Ты не одна.
Она не ответила, но я видел, как она крепче сжала мою ладонь. Мы оба понимали, что впереди будет не один бой.
Мы вышли из зала. Лаура обнимала Элиану за плечо, а я шел рядом с Дэном и Ольмо и пытался не взорваться от того, как сильно хочу снова врезать этому придурку по роже.