Глава 25 Эди
У группы A Great Big World есть песня «Say Something». По идее она была о любви, но для меня она всегда будет песней, под которую я плакала, когда села в автобус от Сан-Диего до Тодос-Сантоса, вставив наушники поглубже в уши, чтобы заглушить весь окружающий мир после того, как Тео меня ударил.
Он сделал это не специально. Я это знала. Должно быть, ужасно оказаться в заточении его головы. Все, что давалось мне легко, для него было чуждо и незнакомо. Но о том, чтобы отказаться от него лишь потому, что он не мог озвучить свои чувства, не могло быть и речи.
И я не могла сдаться сейчас.
Воскресенье прошло не так, как мы с Трентом планировали.
Пока я металась в палате матери, Трент всю ночь спал в приемной. Потом он поехал домой, чтобы принять душ, забрать Луну у Камилы и отвезти ее к своим родителям, которые вернулись в город из Вегаса.
Я воспользовалась возможностью заехать домой, чтобы помыться и перекусить. Посреди ночи мама пришла в себя. Она была в сознании, но едва понимала, что происходит. Мы поговорили, пока Трент ждал снаружи. Она рассказала, как в субботу поздно вечером отец пришел домой и озвучил ей новость так, будто зачитывал некролог дальнему родственнику. Сказала, что ему было наплевать, когда документы о разводе, которые он положил перед ней на стол, так намокли от ее слез, что невозможно было прочесть ни строчки.
Я приняла долгий, обжигающий душ, надела свободное летнее платье желтого цвета, а потом в тишине и одиночестве съела завтрак за кухонным столом. Гранола, йогурт и кокосовая вода.
Мой дом находился в охраняемом жилом комплексе, расположенном в элитном районе Тодос-Сантоса под названием Ла Виста. Чтобы попасть на его территорию, нужно было знать код или кого-то из полусонных охранников у ворот. По этой причине я сначала не обратила внимания на то, что возле моего дома кто-то сигналил. Предположила, что это был друг молодого парнишки, жившего через дорогу, и мысленно отругала их за громкий шум воскресным утром.
Бип. Бип. Би-и-и-ип.
Я терпеть не могла подростков. Меня даже не волновало, что теоретически я и сама была одной из них. Я бросила в раковину миску из-под йогурта, не имея никакого желания ее мыть, но передумала. Можно было оставить ее домработнице, но это было не в моей натуре. И неважно, что мои родители многое принимали как должное. Я принялась мыть миску, чувствуя, будто несу на плечах тяжесть всего мира.
Бип, би-и-и-п, би-и-и-и-и-ип.
Где черти носили Эдриана, парня, который жил напротив? Обычно он чуть ли не прыгал из окна второго этажа, чтобы поскорее пойти гулять с друзьями. Я молча сердилась и, вытерев миску и стакан, из которого пила, направилась к двери.
Бип, бип, бип, бип, би-и-и-и-и-и-ип, би-и-и-и-и-и-и-и-и-и-ип.
Окончательно выйдя из себя, я распахнула дверь и, зажмурившись, пронзительно закричала:
– У нас тихий район, и сейчас воскресное утро! Можно потише?
– Черта с два. Мне нужно оправдывать свою репутацию.
Я открыла глаза и уставилась на сидящего в черной «Тесле» Трента. На нем была простая белая футболка и вязаная шапка, которая вовсе не выглядела глупо в шесть часов утра, когда прохлада пустыни все еще не отступила. Боже, он был великолепен.
– Что ты здесь делаешь? – захлопала глазами я.
Он припарковал машину и, выйдя из нее, подошел ко мне и взял за руку. Его жест казался очень непривычным и опасным. Естественным, но в то же время безрассудным. Отец все еще мог заехать с целью забрать что-то из дома. Не говоря о том, что у соседей языки были без костей, а Трент уже привлек всеобщее внимание, настойчиво сигналя. Если он захотел нарушить все наши правила, то сначала ему нужно было поговорить со мной. Так как мне по-прежнему было что терять.
Я отступила назад.
– Нет. Что происходит? – нахмурилась я. – Ты не должен здесь быть.
– Полностью согласен с этим утверждением, но все же я здесь. Пойдем со мной.
– Я не думаю, что это хорошая идея. Мне нужно быть с мамой.
– Это блестящая идея, – ответил он. – Твоя мама в стабильном состоянии, и скорее всего, все утро будет спать. У меня для тебя сюрприз.
Сюрприз. Сердце подскочило в груди и екнуло от чувства вины. Он старался сделать мне приятно, а я почти прямым текстом заявила ему, что облапошу его при первой же возможности. Я и правда была его Далилой. Но хуже всего то, что в конце побеждает именно Самсон. Не она. Потому что подлые, скользкие люди всегда терпят поражение в войне, даже если им удается одержать победу в небольшом бою.
– Трент...
– Я достал для тебя разрешение на посещение Тео, – перебил он, и на его напряженном лице промелькнула надежда.
Я уставилась на него, растерянно хлопая глазами. Я никогда не видела его таким. Он был похож на жизнерадостного ребенка.
– К-как?
– Твой отец не единственный в мире человек со связями.
– Тебе придется пояснить.
– Соня.
Соня. Я тут же одарила его подозрительным взглядом и отступила назад. Трент закатил глаза, а потом схватил меня за руку и потащил к машине. Мне повезло, что я уже была в ботинках, иначе он наверняка увез бы меня босиком.
– Остынь, Волна. Она психотерапевт Луны. У нее есть знакомые, у которых есть знакомые, которые могут все устроить. И у нее очень большое сердце.
– И большие сиськи ему под стать, – не сдержавшись, огрызнулась я.
– Это правда, – усмехнулся он и швырнул меня на пассажирское сиденье в своей излюбленной манере.
Затем захлопнул дверь, обошел машину и завел двигатель.
Из Тодос-Сантоса он направился в сторону Сан-Диего, а значит, собирался быть со мной, пока я навещаю Тео. Я даже сумку не взяла. Только телефон и ключи. За окнами проносился город, и долгое время никто из нас не произносил ни слова, пока наконец я не сдалась.
– Ты все еще видишься с ней? – спросила я.
Трент смотрел на дорогу, усмехаясь себе под нос, будто ему было приятно видеть, как я нервничаю. Намеренно выдержав паузу, он ответил:
– Какое тебе до этого дело?
– Ты просил, чтобы я больше не спала с Бэйном. Я пытаюсь понять, насколько ты лицемерен, – честно ответила я.
– Я величайший из лицемеров, Эди. Если бы я хотел трахать других женщин, пока трахаю тебя, я бы это делал. – Я ощутила удар в самое сердце, даже когда он продолжил: – Но я не хочу. И не делал этого. Сейчас я хочу только тебя и всецело занят тобой, так что не забивай свою маленькую хорошенькую головку тревогами на этот счет.
– Это самый сомнительный комплимент из всех, что я получала, – я шумно выдохнула.
– Мы оба знаем, что большего ты не заслуживаешь.
Это была правда. Я готовила ему неприятности.
Оставшуюся часть пути мы провели в молчании, которое я заслужила и которым он так любил одаривать.
* * *
– Ты правда не обязан идти со мной, – пробормотала я, когда мы с Трентом зашли в предназначенное для встреч здание «Биг Харт Виладж».
Деревянная постройка выглядела уютно и напоминала коттедж, только была в пятьсот раз больше. Секретарь приемной, Саманта, была пышной женщиной чуть старше пятидесяти, с ярко-рыжими кудрявыми волосами и в очках в форме кошачьего глаза с тропическим рисунком. Ее наряды были безумно странными и напоминали разноцветные шатры. Мне они очень нравились.
– Эди! – воскликнула она и, встав с места, обняла меня через стойку.
Я обняла ее в ответ, чувствуя, как расслабляются плечи. Трент стоял сзади. Он так и не ответил, останется ли ждать возле администрации, пока я навещаю Тео, но я надеялась, что он присоединится к нам. Я не стыдилась своего брата. Если подумать, то он был единственным членом моей семьи, которым я действительно гордилась.
– А что случилось вчера? – Саманта поправила очки на носу, тихо открыла пачку чипсов и предложила мне.
Я помотала головой и, сделав глубокий вдох, ответила:
– Моего друга, – я указала на Трента, который снял шапку и непринужденно огляделся вокруг, – пригласили на барбекю, и его ребенку нужна была няня, поэтому...
Я спотыкалась на словах, отчего опять становилось мучительно неловко. Саманта окинула Трента оценивающим взглядом. Она видела то же, что и я. То же, что видели все женщины в мире.
– От твоего друга веет неприятностями. – Уголок ее губ дрогнул в улыбке.
– Поверьте мне, – он шагнул вперед и с ухмылкой бросил свою дизайнерскую шапочку на стойку администратора. – Еще какими. Моя знакомая, Соня, сказала, что мы сможем ненадолго навестить Теодора. Учитывая, что вчера у Эди не было такой возможности.
Он слегка наклонился к ней, и его мускулистая рука задела мою руку. Прикосновение послало волну тепла в низ моего живота и заставило улыбнуться, несмотря на все мои усилия сдержаться.
– Да. Нам дано письменное распоряжение мистера Ван Дер Зи, согласно которому Теодора можно навещать исключительно по субботам, но, учитывая, что этот документ не обновлялся уже два года, а мистер Ван Дер Зи за этот период так и не навестил своего сына, наша социальная служба приняла решение начать разбирательство, касающееся этого ребенка, по просьбе Сони. Вообще, я крайне признательна, мистер...
– Рексрот, – подсказал Трент, отвесив ей нахальную улыбку из серии «достаточно хороша для порно».
– Да. Похоже, единственный человек, кому небезразличен этот ребенок, – это его сестра. В «Биг Харт Виладж» твердо убеждены, что психическое и физическое здоровье его постояльцев важнее всего. Я знакома с Соней, и была рада узнать, что она может подключить связи. Вы сможете увидеться с ним только в присутствии сиделки, но, слава богу, это возможно. А теперь присядьте. Густав сейчас подойдет и проводит вас к Тео.
Мы подошли к диванам, обтянутым грубой желтой тканью, и сели на один из них. Трент копался в телефоне, а я изо всех сил старалась не расплакаться из-за того, что он сделал ради меня. Как человек мог быть одновременно таким жестоким и сострадающим?
– Спасибо.
Он все так же напряженно смотрел в телефон.
– Ты была рядом, чтобы поддержать Луну. Будет справедливо, если я буду рядом и поддержу Тео.
– Да, но ты не обязан буквально оставаться со мной. Это не твоя проблема.
– А тут ты неправа.
– В чем неправа? – прокашлялась я.
На этот раз он оторвал взгляд от телефона, и в его глазах мелькнуло что-то, кроме льда и злости.
– Хотел бы я, чтобы ты не была моей проблемой, Ван Дер Зи. Я бы очень хотел, чтобы ты была просто маленькой, грязной девчонкой для перепиха.
– Эди? – раздался голос над нашими головами.
Это был Густав, приятный швед, который был назначен ухаживать за Тео. Он махал мне рукой из дальнего конца приемной не у входа, а у открытой двери, ведущей на площадку для пикника.
– Он ждет тебя. Идем.
Единственное, чего я боялась, так это того, что Трент не сможет понять Тео. Он говорил медленно и невнятно, поэтому приходилось внимательно прислушиваться, чтобы разобрать его слова, но Трент и Тео сразу нашли общий язык.
Трент вел себя так, будто Тео был обычным двенадцатилетним мальчиком. Мы сидели за столом для пикника под лучами солнца, а Густав делал вид, будто не наблюдал за нами, и, насупившись, раскрашивал раскраску с «Гарри Поттером». Тео надел кепку Chicago Bears[28], футболку с Реном и Стимпи[29], а на его лице сияла улыбка.
– Нет, приятель, нет. Ты не можешь болеть за Chicago Bears, живя в Калифорнии. Это просто недопустимо. – Трент качал головой и, склонившись над столом, оживленно болтал с моим братом.
– Д-д-да, могу. М-м-майк Г-г-гленнон просто бог. – Тео ударил ладошкой по столу чуть сильнее, чем следовало.
Мы с Густавом уже привыкли к этому и знали, что не стоит вздрагивать, но самое примечательное, что Трента его жест тоже ни капли не встревожил.
Он лишь нетерпеливо взмахнул рукой и закатил глаза, а не стал отвечать снисходительным взглядом, как обычно делали другие люди в присутствии Тео.
– Господи. Нет. С чего ты взял? Дальше скажешь мне, что тебе нравится Том Брэди[30].
Тео рассмеялся. Несмотря на нашу безграничную любовь друг к другу, я совсем не умела обсуждать мальчишеские увлечения. А его не интересовал серфинг, потому что он вряд ли когда-нибудь видел океан, так долго живя в интернате. И от простого обстоятельства, что Трент его понимал, лицо брата засияло.
– М-м-мне нравится Т-т-том Б-брэди! – воскликнул он в восторге.
– Меня сейчас стошнит, я вас оставлю. Где здесь туалет? – Трент демонстративно огляделся по сторонам, ладонью прикрыв глаза от солнца. Он специально не надевал очки, пока разговаривал с моим братом. Он смотрел ему в глаза. Это было поразительно.
Густав указал на одну из небольших кабинок, окружавших площадку для пикников позади него. За столами с едой и газировкой сидели семьи и смеялись. Впервые за многие годы мы были похожи на одну из этих семей. Были не только мы с Тео. С нами был кто-то еще. И это одновременно убивало меня и возвращало к жизни.
Когда Трент ушел, улыбка Тео стала шире.
– К-кто он?
Я сердито на него покосилась. Несмотря на все свои особенности, Тео все равно был моим младшим братом, а значит, умел быть той еще занозой в заднице.
– Он работает с Джорданом. Иногда я присматриваю за его дочкой. Она классная. Как ты поживаешь, дружок?
Тео пожал плечами.
– Х-х-хорошо. Т-ты н-не пришла вчера.
Меня сковало чувство вины. Мне было стыдно сказать ему правду, но некоторым людям было невозможно лгать. Он заслуживал больше, чем полуправда, которую я на автопилоте небрежно бросала отцу.
– Трент попросил меня помочь ему с Луной. Она совсем не разговаривает, поэтому порой ей нужна компания для поддержки, когда она куда-то ходит.
– В-в-всегда спасаешь л-людей.
Мой младший братик расплылся в улыбке. Его светлые волосы и голубые глаза напоминали о чертах лица матери, как у Снежной королевы. Я недоумевала, как она могла бросить того, кто выглядел, как ее точная копия. Тео был немного крупноват из-за недостатка активности, потому что терпеть не мог физические упражнения, но в остальном он выглядел как Лидия Ван Дер Зи в миниатюре.
Через десять минут Трент вернулся за стол и бросил на него, по всей видимости, содержимое целого прилавка с фастфудом из «Сейфвэй»[31].
– В кафе были только сэндвичи и газировка. Без обид, Тео, но местная еда напоминает о средневековых пытках, а я проголодался.
– Ага, я бы уже съела что угодно, – сказала я.
Трент раздал нам с Густавом и Тео сэндвичи и открыл все упаковки с чипсами.
После обеда они продолжили споры о футболе, а потом Трент с Тео устроили поединок по армрестлингу. Один раз Трент дал ему победить, и мне захотелось дико расцеловать его у всех на виду. Тео слегка вышел из себя, когда Густав намекнул нам, что пора уходить. Но как только он успокоился, мы попрощались и пошли к машине Трента. Я чувствовала себя эмоционально истощенной, но в то же время наполненной и набравшейся сил.
Мы молчали, пока не остановились у светофора возле дороги, ведущей в центр Сан-Диего. Трент снова надел солнцезащитные очки и выглядел спокойным, как удав.
– Больница Святого Иоанна? – уточнил он, подтвердив, что нашим следующим пунктом назначения была больница.
Я ничего не могла понять. Зачем он это делал? Зачем поддерживал меня, будто мог извлечь из этого выгоду.
– Да, спасибо. Но сначала... не могли бы мы остановиться где-нибудь?
– Где? – спросил он.
– Где угодно, – я наморщила нос и опустила взгляд на ноги.
Единственным оправданием тому, что я задумала, служило то, что я все еще была юна, а Трент был самым привлекательным мужчиной из всех, кого я видела.
Выражение его лица было непринужденным, поза вальяжной. Он держал руль одной рукой и напоминал ожившее фото Джеймса Дина.
– Зачем? – Смех, послышавшийся в его голосе, раздражал меня, но вместе с тем распалял еще сильнее.
Я потерла обнаженные бедра друг о друга под тканью летнего платья, чувствуя, что хлопковые трусики намокли от одной только мысли об этом.
– Ты знаешь зачем.
– Тебе придется освежить мне память. Я уже стар и не принимаю Омега-три.
Я рассмеялась и, облизнув губы, развернулась к нему.
– В воскресенье мы должны были эм... – Я засмеялась, подумав о том, как нелепо это все выглядело.
– Это не предложение, Ван Дер Зи. Тебе придется его закончить.
О боже. Он вынуждал меня сказать это вслух. Ладно. Плевать.
– Ты собирался взять меня сзади, – я покраснела.
Машина с комичным визгом остановилась.
Где мы? Я огляделась вокруг. Виноградник, пролегавший между «Биг Харт Виладж» и Сан-Диего. Кроме щебечущих птиц и золотистых гор, здесь был только виноград и тонкие извилистые деревья. Я бы и рада сказать о том, как мне хотелось, чтобы он взял меня сзади в награду за то, как он обращался с моим братом. Но, честно говоря, я просто отчаянно его хотела. Как хотят выпить воды в пустыне, в заброшенных песках.
– Что ты делаешь? – спросила я.
– Видимо, гроблю машину за сотню тысяч.
Он обернулся через плечо, закинув руку на спинку моего сиденья, а потом дал задний ход и поехал прямиком к винограднику. По песку, пыли и всему тому, по чему «Тесле» ездить не стоило.
Машина резко затормозила в нескольких сантиметрах от дерева. Трент выскочил из салона и потянул меня следом.
– Куда? – спросила я, запыхавшись и спеша за ним.
Я увидела, что он разглядел вдалеке, и у меня по шее потекли капельки пота. Ни за что этого не сделаю. В конце виноградника стоял небольшой домик. Скорее всего, пустой, судя по разбитым стеклам и широко распахнутой двери. Он принадлежал кому-то, и точно не нам. Я потянула Трента к машине, но он не стал сопротивляться, а просто закинул меня на плечо и уверенно зашагал к лачуге.
– Ты с ума сошел. Может, там кто-то есть. Нас могут застукать.
Волосы заслонили лицо, а трусики оказались на виду, когда он прижал руку к моему бедру, задрав платье. Он прикусил мою мягкую ягодицу в знак предостережения. Ногой я чувствовала его горячее дыхание и быстрый пульс.
– Я имела в виду, что стоит сделать это сегодня, а не сию же секунду, – хихикнула я.
– Твои трусики говорят, что сию секунду. Они все на хрен промокли, а ты трешься о мое плечо, будто в тебе еще ни разу не бывал член. Но мы оба знаем, что это не так, правда, Эди?
– Правда, – причитала я, водя ногтями по его спине и ощущая мурашки даже сквозь футболку. – Бэйн тоже меня трахал, – дразнила его я.
Он ответил, как я и хотела. Громким шлепком по заднице. Я застонала, ощущая знакомый восторг, который мог пробудить во мне только Трент, и шире развела ноги, пока он шел к домику.
– Он никогда не трахал тебя, как я, и мы оба это знаем.
Вернее и не скажешь, а когда он бросил меня на стог сена, словно тряпичную куклу, возвышаясь надо мной, я мысленно взмолилась, чтобы он снова поцеловал меня, как целовал в доме Вишеса. Будто в мире не существовало никого, кроме нас двоих. Напоминая мне о том, что мы были живы и прекрасны.
– Поцелуй меня, – вздохнула я, моргая.
Пожалуйста, молили мои глаза. Сейчас же, требовали они.
Было поразительно наблюдать, как ради меня он сбрасывал с себя злость, оставаясь при этом полностью одетым. Как опустился передо мной на колено, наклонился ко мне и, обхватив рукой затылок, притянул к своему лицу, а потом нежно коснулся губами моих губ. Будто в том, что мы делали, был какой-то смысл. Будто все не выйдет нам боком, когда он объявит войну моему отцу или когда отец узнает, что я спала с ним.
Он разомкнул губы и надавил языком, чтобы раскрыть мои. Я наклонила голову, открывая ему доступ. Прижала ладони к его колючим щекам и почувствовала, каким живым он был под кончиками моих пальцев. Я поцеловала его сильнее, жарче, вкладывая в поцелуй частичку своей души и стараясь, чтобы она проникла в него как можно глубже и он никогда меня не забыл.
Трент обхватил мою взмокшую шею пальцами, зацепив несколько прядей светлых волос, прилипших к коже, и нежно сжал ее, скользя своим языком по моему. Он жадно пососал мой язык. Я закатила глаза и вся сжалась внутри.
– Мне стоит избавиться от тебя, Ван Дер Зи. Мы уже приближаемся к критической точке.
– Валяй. Умолять я не стану.
Я сглотнула под давлением его ладони, не сводя с него глаз, но увидела, как он высвобождает член. Я знала, что мы сделаем все так, как нравилось нам обоим. Как животные. Не снимая одежды, с прилипшим к коже сухим сеном, а громкие шлепки кожи о кожу будут напоминать, что в том, как мы хотели друг друга, не было ни красоты, ни изящества. Мы займемся сексом так, как задумала природа. Без гордости, достоинства или стыда. Мы не станем заниматься любовью. Мы будем бороться до конца, как и во всем остальном.
– Не станешь умолять, – повторил он, и его лицо украсила растущая ухмылка.
Он издевался, держа член в руке и прижимая его к моему входу, все еще скрытому тканью белья. Приятно кружил головкой по половым губам, дразня меня до безумия. И вновь я заметила, что задыхаюсь от страсти к нему.
– Не стану.
– Не станешь, – сказал он снова и толкнул член внутрь прямо через трусики.
Ткань белья натянулась, болезненно впиваясь мне в бедра, и, вздрогнув, я запрокинула голову.
Я хотела большего.
Хотела сильнее.
Я хотела все.
Я застонала, впилась пальцами в его джинсы и белье, потом сжала его задницу, шире разведя ноги.
– Что мы делаем?
– То, что я обещал себе не делать больше никогда. Трахаемся без презерватива.
Он усмехнулся и поцеловал меня в губы, потом в щеку, а потом в лоб. Коснувшись губами моего уха, он прошептал слова, после которых он наверняка еще долго ничего не скажет.
– Запомни, Эди, не умоляй.
А потом он перевернул меня. Я оказалась животом на стоге сена с приподнятой вверх задницей. Все произошло так быстро, что я даже не успела осознать, как он сорвал с меня трусики. Они разошлись по швам с одного края, и я вскрикнула от неожиданного неприятного ощущения. Сжала руками ворох соломы, пытаясь оглянуться и увидеть, что он делал. Но Трент быстро схватил меня за подбородок и развернул лицом в пол.
А затем он один за другим ввел в меня один, второй... третий палец. Согнув средний, он сразу задел точку G. Он безжалостно двигал рукой, заставляя меня извиваться, а все мое нутро взывать, чтобы я вырвалась.
Не умоляй. Не проси о большем. Я уже хотела слишком многого.
Позвоночник, словно фитиль, медленно и яростно таял. Первый оргазм казался диким, противоестественным. Будто мое тело расходилось по швам, как слишком туго завязанный корсет. Щелк-щелк-щелк. Мышцы напрягались, живот сводило, пальчики на ногах поджимались, а каждый орган моего тела принадлежал ему. Жар был невыносимым. Всего было слишком много, и вместе с тем недостаточно. Я была готова рассыпаться на атомы, на мельчайшие клетки, но что хуже всего, я знала, Трент потом не станет собирать меня воедино.
Дрожа, будто мое тело больше мне не принадлежало, я кончила на его пальцы, чувствуя, как истекаю влагой. Он убрал руку и, сжав член в кулак, смазал его следами моего возбуждения.
Одним ловким движением он поставил меня на четвереньки и направил член к заднему проходу. Но не успел он даже прикоснуться ко мне, как я отодвинулась.
– Ты сводишь меня с ума, – признался Трент.
– А я из-за тебя слетаю с катушек. – Я улыбнулась, прижавшись щекой к стогу сена. Далее почувствовала, как его головка уткнулась в меня сзади, и инстинктивно сжалась. Он осторожно провел пальцем по заднему проходу. – Ты развратный.
– Расслабься, Эди.
Я постаралась и снова почувствовала прикосновение головки его члена. Она вся была смочена моей влагой. Он размазал ее, водя по стволу рукой. Сперва я почувствовала только головку. Но потом напряжение распространилось до поясницы, и, прикусив нижнюю губу, я стала ждать, когда начнется все самое интересное.
– Ты погубил меня, – пробормотала я, когда он погрузился в мое пылающее отверстие еще на пару сантиметров, а потом еще. Мне не нравилось. Ощущения были ужасными. Будто он вот-вот порвет меня на части.
– Ты тоже здорово меня потрепала, – ответил он и вошел на всю длину.
Затем остановился, а я стиснула зубами сено, чувствуя, как его горький привкус отзывается на языке. Пальцы впились в землю.
Он поцеловал меня в ухо, в щеку, слизал выступившую от боли слезинку.
– Когда в следующий раз будешь шутить о том, что тебя трахал кто-то еще, помни, что мне принадлежит каждая дыра в твоем теле, в том числе та, которую я оставлю в твоем сердце, когда закончу.
Поначалу, когда он начал двигаться, возникло ощущение, будто он облил мою задницу бензином и поджег спичкой. Но после шести или семи толчков я расслабилась и привыкла чувствовать в себе его большой член. Тогда он обхватил меня рукой, ущипнул клитор, и, размазав повсюду влагу, принялся ласкать меня пальцами.
– Ох.
Я закрыла глаза, теряясь в его прикосновениях к самому чувствительному месту.
Он бедром развел мои ноги шире, заставляя полностью открыться. Теперь он уже яростно врывался в меня, уделяя особое внимание клитору. Локти дрожали. Боже, да. Я никогда не испытывала такого чувства наполненности, близости и безумства.
– Черт, ты тугая. Я сейчас кончу.
Оттого, что он входил в меня сзади, я испытывала странное чувство спокойствия. Особенно когда одной рукой он ласкал меня между ног, проникая с обеих сторон. А также когда держал за талию, с силой сжимая ее каждый раз, когда мои ноги начинали дрожать так сильно, что я чуть не падала.
– Черт, черт, черт.
– Господи, – простонала я, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке.
Трент дернул меня за волосы, заставляя выгнуть спину. Я прижалась плечами к его груди, и он прикусил мочку моего уха.
– Я знал, что ты будешь умолять. Ты бессильна передо мной, Эди. Совсем потеряла голову.
– Давай, – прошипела я.
Он кончил в меня, а я ему на руку...
Всю дорогу до больницы мы провели в молчании, а я ерзала в кресле, пытаясь унять ноющую боль в заднице. Мы больше не проронили ни слова. По правде говоря, единственное, что он сделал перед тем, как я вывалилась из его машины, это сжал мое бедро ладонью, которая все еще пахла мной.
Трент ободряюще мне кивнул, а я наморщила нос, потому что это была моя фишка.
– Мы должны прекратить, – сказала я.
– Так прекращай, – пожал плечами он.
– Прекращу, – солгала я, выходя из машины.
Моих ушей коснулся его смех. Он еще долго звенел в воздухе, пока Трент не уехал.