КРОВАВОЕ КРУЖЕВО

ЧОНГУК.
Двадцать минут спустя, глядя на ряд кремовых роз, которые выращивал персонал, я слышу звук шагов, приближающихся ко мне. Я поднимаю глаза и вижу, как Никки крадется в мою сторону, ее глаза прищурены. На ней облегающее красное платье-футляр и каблуки, которые тонут в грязи, когда она идет, ее волосы аккуратно зачесаны назад в гладкий хвост, и на ее лице то выражение, которое я так хорошо узнал.

— Ты меня игнорируешь, — резко говорит она, резко останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. — Ты даже не удосужился сообщить мне, что вернулся со своего «дела», ради которого ты так быстро покинул вечеринку. Из-за чего я снова думаю, что это была другая женщина.

Я чувствую этот укол вины, но быстро подавляю его.
— Мне нужно было время подумать.

— Подумать? — Она коротко лепечет, прежде чем вернуть себе самообладание.

Она скрещивает руки на груди - то, что Лиса делала, разговаривая со мной. Но в этом есть что-то другое. Лиса не боится стрелять в меня, и это интригует меня. Но с Никки я всегда чувствую, что ничего из того, что я делаю, никогда не будет достаточно хорошо. Что бы я ни сказал, это будет неправильно.
Она никогда не будет счастлива со мной. И хотя мне не особенно нравится ее компания, у меня нет желания делать кого-либо из нас несчастными.

— Я знаю, ты ждешь, что я официально оформлю наши отношения к новому году. И пока я думал о том, как это сделать, правда в том, Никки, что я не могу.

Я вижу, как она вздрагивает, в ее глазах мелькает боль, прежде чем ее взгляд снова становится жестким.
— Не можешь что? — Напряженно спрашивает она, и я знаю, что она понимает, что я говорю. Она просто хочет, чтобы я все объяснил.
Я должен ей хотя бы это.

— Я не могу жениться на тебе, — просто говорю я, и эта боль в ее глазах мгновенно превращается в гнев.

— Значит, ты разрываешь нашу помолвку. Мой отец что-то скажет по этому поводу...

— Не было никакой помолвки, — твердо говорю я ей. — Я не делал предложения, и помолвка не была завершена. Не было подписано никаких бумаг, не было никаких планов. У твоего отца и моего было джентльменское соглашение, но я с самого начала был против. И хотя я долго и упорно думал о том, как сделать так, чтобы этот союз между нами сработал, правда в том, что мы не очень подходим друг другу, Никки. Я не могу сделать тебя счастливой...

— Не говори мне, что делает меня счастливой, — вспыхивает она, делая резкий шаг назад. Уголки ее губ сжаты, и я вижу, как она слегка дрожит, ярость пробегает по ней, словно электрический ток. — Ты понятия не имеешь, что делает меня счастливой.

— Что еще раз доказывает, что нам не стоит жениться.

Она смеется резким, высоким лающим звуком.
— Какое отношение брак имеет к счастью? Этот брак был деловой сделкой.

— Той, которая мне не подходит. Смотри на это как хочешь, Никки, — говорю я ей так спокойно, как только могу. — Я отказываюсь продолжать это. Мне жаль, но это не оскорбление для тебя. Никакого расторжения помолвки, которое ты должна объяснять. Между нами не было ничего официального. — Я обязательно подчеркиваю это, потому что это важно.

В кругах, в которых мы оба вращаемся, может быть вредно, если Никки попытается распространить слух, что я нарушил данное ей обещание, и что я унизил ее, разорвав официальную помолвку. Но ничего подобного не было.
То, на что согласился мой отец, и то, на что согласился я, - это два разных вопроса. И я наконец-то настоял на своем.
Никки сглотнула, ее ноздри раздулись, когда она снова отступила.

— Мой отец будет в ярости. Посмотрим, продолжит ли он вести дела с твоей семьей после этого. Деньги, которые он принесет к твоему столу...

— Всегда есть еще деньги. Это меньше всего меня волнует.

Она резко качает головой, и я вижу, что она в ярости. Но вместо того, чтобы сказать еще хоть слово, она разворачивается на каблуках и уходит. Снаружи я вижу, как Вик делает шаг вперед, что-то тихо ей шепчет. Я вижу, как она напрягается и уходит по тропинке, Вик следует за ней, чтобы убедиться, что она уйдет, не сделав ничего опрометчивого. Например, не поговорит с моим отцом.

Я смотрю, как она уходит, чувствуя, как тяжесть спадает с моих плеч, когда она отдаляется все дальше и дальше. Вся эта ситуация была неприятной, но теперь все кончено.
Никки найдет кого-то, кто ей больше подходит. Кого-то, кто хочет ее, или кого больше волнуют деньги, которые она приносит, чем меня. Я имел именно это в виду, когда сказал ей, что мне легко найти деньги.
Я никогда раньше не встречал женщину, которая бы очаровывала меня так, как Лиса, и ей было что-то нужно от меня.
Пришло время выяснить, как убедиться, что она получит именно это.

ЛИСА.
В понедельник вечером я снова стою перед своим шкафом, пытаясь придумать, что же надеть на ужин, чтобы встретиться с мужчиной, которого я едва знаю, который также является моим женихом.
Это невероятно странная ситуация, усугубляющая и без того трудный день. Я не человек рутины, если честно, не думаю, что многие творческие люди такие. Но я привыкла проводить дни в магазине, чертя выкройки или работая над эскизами, шитьем или примерками. Я привыкла держать руки и голову занятыми, и сегодня впервые за последнее время я почувствовала себя оторванной от реальности.
У меня были дела. Мне нужно было начать обзванивать клиентов из моего списка, чьи заказы сгорели в огне, организовать возвраты, определять, достаточно ли просрочены сроки их готовности, чтобы была хоть какая-то вероятность, что заказы можно будет спасти. Некоторые, как Анджела, были невыполнимы. Я никак не смогу сшить ей еще одно платье к Новому году, и ее реакция на эту новость была... не слишком восторженной. Она не очень сочувствовала и не понимала, что я не могу просто взмахнуть волшебной палочкой и создать что-то из пепла того, что осталось.
Большинство моих клиентов, однако, стали более сочувственно относиться к ситуации, как только я поговорила с ними, даже если они были разочарованы тем, что им придется искать другого дизайнера в такой короткий срок или, о ужас, брать что-то с полки. У меня была одна клиентка, которая оформила свой заказ за целый год вперед, и я надеюсь, что с предложением Чонгука о помощи я все же смогу выполнить ее заказ.

Но по большей части мне придется начинать с нуля во всех отношениях. И это только подчеркивает тот факт, что предложение Чонгука - действительно мой единственный вариант. Мало того, что моя страховая выплата едва покроет мои долги и возмещения, и у меня нет никаких финансовых средств, чтобы восстановиться самостоятельно, так еще и большая часть моего списка клиентов откажется от меня к тому времени, как я буду готова снова начать бизнес. Клиенты могут быть непостоянными, и они найдут кого-то другого, с кем можно работать. Некоторые решили, что, несмотря на то, что я не могла предвидеть, что мой магазин подожгут, я больше не заслуживаю доверия,  на меня нельзя рассчитывать, и поэтому они разорвали связи. А поскольку мой бизнес также работает на сарафанном радио, это тоже вредно.
Чонгук может помочь мне и в этом. Он вращается кругами, подобными тем, которые позволили мне забрать тех клиентов с вечеринки в «Метрополитен-опера» в прошлом году, и я, возможно, смогу заменить этих потерянных клиентов, и восстановить свою испорченную репутацию с помощью этого брака.

  Я никогда за миллион лет не представляла себя в таком браке по договоренности. Но как бы безумно это ни звучало, это имеет смысл.

Вздохнув, я достаю из шкафа темно-серое трикотажное платье-халат с воротником-шалью и облегающим силуэтом и надеваю его поверх колготок, добавив к этому черные бархатные сапоги. Это не очень авантюрный наряд, но эта сделка, которую я затеваю с Чонгуком, кажется мне достаточным приключением на одну ночь. И наряд достаточно стильный для L’Riche, который является гораздо более шикарным местом, чем я когда-либо могла себе позволить, и даже более шикарным, чем то, куда Далия могла бы отвести меня на один из «вечеров богатых девушек», которыми она любит баловать меня время от времени.

Кстати о Далии... она разрывает мой телефон, а я была так занята и измотана сегодня, что не нашла времени, чтобы ей перезвонить. Я фотографирую свой наряд и макияж в маленьком зеркальце моей тесной ванной и отправляю ей снимок, просматривая ее сообщения в ожидании ответа.

ДАЛИЯ: Ты действительно собираешься это сделать?
ДАЛИЯ: Я не говорю, что тебе не следует этого делать. Это действительно может быть лучшим вариантом. Просто будь осторожна.
ДАЛИЯ: Ты в порядке??? Напиши мне в ответ.
ДАЛИЯ: Я приеду, если ты не дашь мне знать, что ты жива.
ДАЛИЯ: Серьезно. Я вызываю такси!

А потом, через десять секунд после того, как я отправила ей фотографию:
ДАЛИЯ: Черт возьми, девочка. Ты выглядишь невероятно. Он будет тем, кто споткнется и упадет, когда увидит тебя.
ДАЛИЯ: Правда. Он может влюбиться в тебя. Будь осторожна. Такие мужчины привыкли получать то, что хотят.

ЛИСА: Я знаю. Это просто деловая сделка. Он все изложит в письменной форме.

ДАЛИЯ: Это ничего не значит, если ты не можешь ее добиться. Но я оплачу адвоката по разводам, если он тебе понадобиться, девочка.

Мой желудок скручивается, когда я кладу телефон, откручивая крышку тюбика темно-ягодной помады. В глубине души я знаю, что Далия права. Чонгук богат, имеет хорошие связи и является наследником могущественной преступной семьи. Если он хочет удержать меня, неизвестно, что он может сделать, чтобы получить то, что хочет. Я не должна доверять ему. Я не знаю, могу ли я доверять ему. Несмотря на то, что он кажется искренним, я его совсем не знаю.
Но у меня нет выбора. И если я что-то и поняла, так это то, что «Жемчуг и кружево», эта вещь, которую я построила для себя, моя мечта - она значит для меня все. Я готова рискнуть всем, чтобы попытаться вернуть ее. Не говоря уже о том, что есть определенное порочное удовлетворение в получении как помощи, так и защиты от Чонгука. Эти Вороны напали на мой магазин, чтобы попытаться послать сообщение Чонгуку, но если он говорит мне правду, они пожалеют об этом. Если бы они просто оставили меня в покое, возмездие, которое, как он утверждает, их ждет, могло бы и не произойти.
Они пытались вымогать у меня деньги за свою защиту. Вместо этого я нашла способ получить защиту от кого-то гораздо более опасного.
В этом определенно есть удовлетворение.
В понедельник вечером поймать такси не так уж и сложно. Я останавливаю одно из них через несколько минут, мое дыхание облачком облачка в морозную ночь, и проскальзываю в теплый салон, рассказывая водителю, куда ехать и плачу за проезд. Мой телефон жужжит, и я вижу сообщение от Чонгука.

ЧОНГУК: Я с нетерпением жду нашего делового ужина. :) Скоро увидимся, львица.

Я сжимаю губы, размышляя, стоит ли мне сказать ему не звонить мне, что бы это ни значило его прозвище. Я знаю, что если я скажу ему «нет», мой бутик почти исчезнет.
Это неважно, говорю я себе, прислонившись головой к окну и наблюдая за яркими рождественскими огнями. Сделка будет заключена достаточно скоро. И тогда мне придется иметь с ним дело только в случае крайней необходимости. Поскольку я исключила секс из списка дел, я уверена, что Чонгук найдет себе другое развлечение. Как только закончатся юридические формальности и я перееду, чтобы у нас была видимость того, что мы женаты, он, скорее всего, проигнорирует меня.
Мысль о нем с другой женщиной не должна вызывать у меня приступ ревности, но она есть. Я кусаю губу, заставляя себя не думать об этом. Я не могу ожидать, что он будет соблюдать целибат, особенно когда это даже не настоящий брак, и мне не стоит беспокоиться. Ничего в этих отношениях нереально. Но по какой-то причине, когда я думаю о нем, держащем руку на пояснице другой женщины, о том, как он ухмыляется какой-то другой женщине с этим блеском озорного желания в глазах, что-то в моей груди горит.

Просто не думай об этом. Я делаю глубокий вдох, когда такси поворачивает на Пятую авеню, тротуары заполнены людьми даже в будний вечер. Через несколько минут я увижу его, и мне нужно убедиться, что он не берет верх в этом. Желание, ревность - ничему из этого нет места в том, что по сути является деловым соглашением.