Мой рокен-н-ролл

Город стал туманным и тихим, когда Никита и Давид покидали парк, полный пульсирующих голосов и смеха. Улицы уже покрыла ночь, и одиночные прохожие спешили домой. Роменский шел молча, погруженный в свои мысли, а Берг, заметив магазин с шоколадками, вдруг остановился, быстро взглянув на младшего.

— Ты тут подожди, — сказал альфа и махнул рукой. — Я сейчас, шоколадку быстро возьму.

Давид кивнул, ничего не ответив. Он обычно не любил стоять без дела, поэтому решил зайти в соседний магазин за чем-то для себя. Он начал обдумывать предстоящий вечер, его план был прост: вернуться домой, немного отдохнуть и поговорить с родителями супруга о будущем.

Несколько минут спустя они оба вышли из магазинов, Никита с сумкой, в которой были несколько покупок, а Давид спрятал пакет за воротником куртки.

— Что там у тебя? — спросил Никита с легкой улыбкой.

— Да ничего такого, просто салат, — сказал Давид, пытаясь выглядеть невинно.

Никита не обратил внимания на его выражение лица и продолжил идти. Он не был настолько любопытным, чтобы спросить еще раз.

Они поднялись в квартиру родителей Никиты. Когда двери открылись, перед ними предстала знакомая прихожая, уютная и теплая.

— Заходи, сейчас раздеваться будем, — сказал Никита, входя первым.

— Я тебя жду, — ответил Давид, пройдя в коридор. Он оставил куртку на вешалке и пошел в спальню, скользя взглядом по картинам на стенах.

Никита, положив сумку на стол, пошел на кухню, чтобы заварить чай. В комнате уже стояла тишина, и он почувствовал легкое расслабление. Поставив чайник, он выглянул в спальню, но остановился, увидев Давида, который сидел на кровати. В руках у него была большая миска, из которой он ел салат.

— Ты что, серьезно? — сказал Никита, задержав взгляд на морской траве, которая торчала из миски. — Ламинарии?

Давид, сосредоточенный на телевизоре, не обратил внимания на его реакцию. Он был в своем мире, наслаждаясь каждым кусочком салата, как будто ничего другого не существовало.

— А что не так? — ответил он, не поднимая взгляда. — Это полезно, и вообще вкусно.

Никита сморщил нос, почувствовав запах морской травы. Он не мог понять, почему кто-то может находить в этом удовольствие. Как только он вошел в спальню, его взгляд на мгновение задержался на миске с ламинариями. Его тошнило от самого вида этого салата, и он почувствовал резкий вкус во рту, как будто это был не его вечер.

***

— Ты действительно хочешь это есть? — спросил он, пытаясь не показать своего отвращения.

Давид лишь отмахнулся, не отрывая глаз от экрана.

— Что, тебе не нравится? Ну да, не все любят. Но я не могу есть одно и то же каждый день.

Никита промолчал и, пытаясь сдержать эмоции, пошел к чайнику, который только что закипел. Он наполнил чашку горячим чаем и вернулся в спальню, где Давид все еще сидел, неспешно жуя.

— Я не понимаю, как ты можешь это есть, — сказал Никита, но уже более спокойно. — Это же... ну, это не еда. Это как, не знаю, водоросли из океана!

Давид рассмеялся.

— Ты слишком серьезно это воспринимаешь, — он сделал еще один глоток салата, наслаждаясь каждым моментом. — Вода, морская соль... тут ничего плохого нет. Это полезно, и оно имеет свой вкус.

Никита решил больше не комментировать его вкусовые предпочтения и снова подошел к кровати.

— Ну окей, если тебе так хочется, ешь, — он сел на край кровати. — Но ты не удивишься, если я это не буду есть.

Давид не ответил, только кивнул, продолжая смотреть телевизор. Пока они сидели в тишине, Никита заметил, как Давид иногда задерживает взгляд на окне, как будто его что-то беспокоило. Но Никита решил не задавать вопросов.

— Ты хочешь чай? — спросил Никита, вставая с кровати и направляясь на кухню.

— Да, если тебе не тяжело.

Никита заварил еще один чай и вернулся в спальню. Он уже не мог понять, почему его партнер так сильно увлекся морской едой, но на этом не стал останавливаться. Он понимал, что у Давида есть свои любимые вещи, а его состояние омеги заставляло думать о других вещах.

Не сказав ни слова, Никита осторожно обнял его и положил подбородок на его плечо. Давид вздрогнул, но не отстранился. Он оставался в тишине, а Берг чувствовал, как его омега тяжело дышит. Что-то было не так, и Никита чувствовал это каждой клеточкой.

— Зай... — тихо сказал Никита, пытаясь пробить молчание. — Что с тобой? Что случилось? Почему ты такой грустный?

Давид долго молчал. Его руки все еще держали вилку, но он уже не ел. Его взгляд был пустым, а мысли, очевидно, где-то далеко.

— Да ничего, — пробормотал он, не повернув головы. — Прошел чудесный день, но... есть одно, что не дает покоя.

Никита усилил объятия, прижимая Давида к себе. Он чувствовал, как тот вздрогнул, и теперь понял, что это не просто грусть, а что-то гораздо глубже. Никита не отпускал его, чувствуя, как его сердце бьется беспорядочно.

— Не говори, что ничего, — возразил Никита. — Ты меня знаешь. Ты не похож на себя. Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?

Давид посмотрел на чашку с чаем, которую Никита поставил рядом, и на мгновение снова задержал взгляд на экране. Потом он тяжело вздохнул.

— Это из-за того, что случилось в магазине... с той кассиршей, — сказал он тихо. — Я не знаю, почему это так на меня повлияло. Просто... она смотрела на меня так странно, так пренебрежительно, и я не мог ничего сказать. Ты бы видел ее глаза... они были такими... не знаю, но от них становилось холодно.

Никита понял, что Давид переживает не только из-за ситуации, но и чувствует себя уязвимым, как будто потерять контроль над ситуацией — это не просто момент, а что-то гораздо большее.

— О, Давид... — прошептал Никита, еще крепче обнимая его. — Ты не один. Я всегда буду рядом, и таких ситуаций больше не будет. Это был просто случай, не больше. Ты важнее всех этих взглядов и разговоров.

Давид снова тихо вздохнул, но теперь Никита почувствовал, что тревога хоть немного отпускает его друга. Он коснулся его спины, выводя несколько успокаивающих движений.

— Я не хочу, чтобы это все меня тревожило, — произнес Давид после паузы. — Я просто... не привык, что мир не всегда такой добрый, и бывает тяжело это принять.

Никита кивнул, понимая, что Давид имеет только легкий характер, и что этот мир иногда действительно может быть жестоким. Но именно поэтому он здесь, рядом.

— Ты переживешь это, — уверил Никита, разрывая молчание. — Это пройдет, и ты не должен проходить через это один. Я буду рядом, в любой момент.

Давид повернулся к Никите, наконец встретив его взгляд. Хотя его глаза все еще имели следы напряжения, в них появился легкий лучик надежды.

— Спасибо, — ответил он тихо. — Я не знаю, что бы я делал без тебя.

Никита улыбнулся, обещая себе, что сделает все возможное, чтобы Давид больше не чувствовал себя одиноким в мире, который порой кажется таким тяжелым. Он крепко держал его в объятиях, давая понять, что они смогут преодолеть любые трудности вместе.

***

Когда родители Никиты вернулись домой, в доме сразу стало теплее. Мама Никиты принесла сумки с продуктами, а папа, как всегда, был в хорошем настроении, улыбаясь после рабочего дня. Берг и Роменский вышли встретить их, и Никита не мог не заметить, что Давид стал более спокойным, как будто то тяжёлое чувство, которое не покидало его ещё с магазина, уже начало отступать.

Он шёл рядом, как обычно, но казалось, что он немного снова вернулся к себе.

— Привет, ребята! — поздоровалась мама, войдя в дом. — Как прошёл ваш день?

Никита ответил первым, стараясь сохранить спокойный тон.

— Всё нормально, мам, просто прогулялись, посмотрели кое-что и провели время вместе.

— Только на скорую руку перекусили, — добавил Давид, нехотя бросив взгляд на Никиту, как бы подчеркивая, что они не успели нормально поесть.

Мама Никиты сразу поняла и внимательно посмотрела на парней.

— Тогда я знаю, чего вам точно не хватало! Я приготовлю ужин, и садимся за стол.

Никита и Давид прошли на кухню и начали разговаривать о своих планах на ближайшие дни. Давид молчал в начале, а потом, после нескольких вопросов от родителей Никиты, начал отвечать на них. Он был сдержанным, но всё же отвечал, хотя Берг замечал, что Давид всё ещё не совсем в своём обычном настроении.

— Ну, ребята, а когда вы возвращаетесь в Краснодар? — поинтересовалась мама, подавая блюда на стол.

Давид положил ложку в рот и ответил, посмотрев на Никиту.

— Думаем, через пару недель, когда все праздники закончится.

Никита слегка пожал плечами и добавил:

— Да, мы ещё немного задержимся, хотим всё спокойно пережить, а с этой войной... будет немного сложновато это сделать.

Мама Никиты обратила внимание на тишину между ними и решила изменить разговор на более лёгкую тему.

— А как прошёл ваш день? Что интересного видели? — поинтересовалась она.

Давид, хоть и немного смущённый, начал рассказывать о том, как они с Никитой бродили по улицам, заходили в разные магазины, любуясь городскими видами.

Никита наблюдал, как Давид становился более открытым, отвечая на вопросы. Но иногда Бергу было нечего вставить в разговор, так как Давид умел рассказать всё без лишних подробностей, экономя слова.

Тогда он решил отвлечься от скучной беседы, перевести всё на более приятный для всех уровень.

— Слушай, а что, если ты сыграешь на гитаре? — неожиданно предложил Никита. — Это может поднять настроение.

Давид посмотрел на него и улыбнулся, хотя было видно, что это не было его обычным желанием. Тем не менее, он всё же согласился.

— Ну, почему бы и нет, — ответил он, вставая с места.

Папа, услышав предложение, пошёл в соседнюю комнату и быстро вернулся с гитарой в руках. Давид, в свою очередь, достал из сумки новые медиаторы, которые он купил сегодня в магазине, и начал настраивать инструмент.

Никита сел на стул, наблюдая за ним, а его мама села рядом, осторожно положив руку на плечо сына. Она что-то прошептала ему на ухо, и Никита удивился её тихому голосу.

— Ты не переживай за Давида, всё будет хорошо, — сказала мама. — Я знаю, он не всегда показывает свои чувства, но он многое пережил.

Никита лишь кивнул, слегка улыбаясь. Он действительно хотел, чтобы Давид чувствовал себя лучше, и понимал, что ему нужно больше времени, чтобы выйти из того состояния.

Когда гитара была настроена, Давид начал играть. Мелодия была мягкой и нежной, и Никита почувствовал, как что-то тяжёлое в его сердце начало отступать. Папа сразу сел рядом и слушал, как невестка (от слова "невестка", просто в мужском роде) играет на гитаре. Но мама в этот момент тихо попросила:

— Давид, а можешь сыграть песню "Мне нравится, что вы больны не мной"? Я помню, как она играла на моей свадьбе...

Давид, услышав это, на мгновение задержал взгляд, а потом кивнул и начал играть первые аккорды знакомой песни. Его руки скользили по струнам, создавая атмосферу меланхолии и покоя. Мама Никиты закрыла глаза, слушая музыку, а Никита чувствовал, что в этот вечер всё стало на свои места.

***

Давид, сидя на диване и держа гитару в руках, чувствовал, как каждый аккорд охватывает комнату и растворяется в её тишине. Он поглядывал на Никиту, и все его мысли как-то выпадали, оставляя только музыкальную гармонию, которую он создавал для него. Своим взглядом Давид пытался передать всю ту нежность и эмоции, которые невозможно было выразить словами. Мелодия была его языком, и Никита был единственным, кто её понимал.

Берг сидел напротив и наблюдал. То ли от света, то ли от настроения, но каждая нота делала Ромашку ещё красивее, как будто сам звук раскрашивал его лицо, придавая ему новые оттенки. Его волосы мягко спадали на лоб, а взгляд был сосредоточен на гитаре, хотя Никита ощущал, что этот взгляд на самом деле был обращён к нему.

— Ты великолепно играешь, — тихо сказал Никита, когда последние аккорды упали в тишину.

Давид улыбнулся, хотя это была лишь лёгкая улыбка.

— Рад, что тебе понравилось, — ответил он, расслабленно откинувшись на спинку дивана.

Мама, заметив, как оба парня погрузились в атмосферу, обратилась к ним:

— Не хотите сыграть ещё одну песню? Это так чудесно звучит.

Давид и Никита переглянулись, и хотя сначала Никита подумал, что это был просто комплимент, он почувствовал, что Давид ждёт его ответа.

— Если хочешь, могу сыграть ещё, — сказал Давид, но его тон был уже более расслабленным. — Но выбор песни оставляю за тобой.

Никита посмотрел на свою маму.

— А вы, мам, что хотите послушать? — спросил он.

Мама немного задумалась, а потом, улыбаясь, ответила:

— Выбор за тобой, сынок.

— Тогда... что-то нежное. Может быть, "Blackbird"? Давид?

Давид на мгновение замолчал, обдумывая запрос. В его глазах мелькнуло сомнение, но он ничего не сказал, а просто кивнул и начал снова настраивать гитару. Никита заметил, что этот выбор песни, возможно, напоминал Давиду что-то личное. Он не стал спрашивать, просто сел чуть ближе и смотрел, как Давид сосредоточенно настраивает струны.

— Это же твоя любимая песня, правда? — спросил Никита, наблюдая за ним.

Давид поднял глаза и коротко ответил:

— Да, мне нравится эта песня.

И снова погрузился в раздумья, настраивая инструмент. Никита почувствовал, как между ними возникает определённое напряжение, как будто Давид просто ждал момента, чтобы выразить что-то большее, но так и не решался.

После нескольких минут настройки Давид наконец начал играть. Сначала гитара звучала нежно, а затем мелодия заполнила пространство. Никита смотрел на Роменского, чувствуя каждую ноту, каждый аккорд, как будто они были частью чего-то большего. Взгляд меньшего теперь был направлен не только на гитару, но и на него, и это ощущение было таким сильным, что Берг просто не мог оторвать глаз.

***

Когда песня закончилась, в комнате стало тихо. Мама с улыбкой взглянула на обоих парней.

— Это было прекрасно, — сказала она. — А теперь давайте отдыхать. Уже поздно.

Папа, который с самого начала вечера молча наблюдал, кивнул и добавил:

— Вы хорошо провели время, но не забывайте, что завтра предстоит много работы.

Все начали вставать из-за стола, и Давид, немного смущённый, встал и пошёл в спальню.

Никита, улыбнувшись, последовал за ним в ванную, а когда вернулся, он надел футболку с большим написом "Ни ламинариям!", что вызвало у омеги слабую улыбку. Это был маленький, но важный акцент в его вечернем настроении.

Давид уже лежал на кровати, держа книгу в руках. Когда Никита вернулся, он сидел, уставившись в страницы, но, увидев его, положил книгу на тумбочку.

— Что читаешь? — спросил Никита, сев рядом.

— Просто роман, ничего особенного, — ответил Давид, снова смотря на Никиту. — Но может тебе понравится.

Никита улыбнулся и положил руку на кровать, чувствуя, как важно просто быть рядом.

— А хочешь, я прочитаю тебе? — предложил Давид, заметив, что Никита удобно устроился.

Никита кивнул, не отвечая словами, но подняв голову, ожидая, что Давид начнёт читать. Давид открыл книгу и начал читать вслух, постепенно раскрывая страницы. Его голос был спокойным, а слова звучали теплыми, как будто каждое слово было сплетено из мягких аккордов той песни.

Никита закрыл глаза и, прислушиваясь к каждому слову, невольно погрузился в атмосферу, которую создавал Ромашка. Он чувствовал, как его сердце сжимается от того, что их связь стала сильнее, чем когда-либо. Между ними больше не было сомнений. Они были вместе, и этого вечера было достаточно.

Тихо произнося последние строки, Давид почувствовал, как Никита, уснув на его плече, тихо дышит. Он тоже постепенно заснул, чувствуя, как этот момент, этот спокойный вечер, стал чем-то гораздо большим, чем просто ночь.

---------------------

"Blackbird"

https://youtu.be/RUAWJrWcPoo

"Мне нравится, что вы больны не мной"

https://youtu.be/C5Qr6hG1rQo