Глава 5. Молодой мастер Цинь не умеет играть
Шаги Гу Яня замерли:
— Если вы говорите о мисс Тан...
— Тан Анна — всего лишь ширма. Правда в том, что все знают, что мой брат сейчас влюблен в одного недавно дебютировавшего новичка. Этот маленький лисенок действительно довольно хорош собой, и даже голос у него соблазнительный. Мой брат позаботился о том, чтобы спрятать его и защитить от репортеров. Даже выставил Тан Анну в качестве дымовой завесы.
Гу Янь молчал, не произнося ни слова.
Цинь Фэн подошел и положил руку ему на плечо, подбрасывая еще приманку:
— В последние несколько дней мой брат часто ходит перекусить в «Песнь в ночи», и я планировал пойти туда сегодня вечером. Ну что, теперь интересно?
«Песнь в ночи» был эксклюзивным частным клубом только для членов, и Цинь Чжиюань действительно часто ходил туда.
Гу Янь на мгновение задумался. Он прикинул, что слова Цинь Фэна, сказанные только что, скорее всего, были на семьдесят процентов правдой, на тридцать процентов ложью, поэтому медленно сосчитал в сердце до трех. Когда он дошел до последнего числа, на его лице уже была улыбка. Он повернулся:
— Хорошо. - Говоря это, он чуть отступил, аккуратно избегая руки Цинь Фэна, и сказал: — Но сначала мне надо закончить съемку.
Цинь Фэн ждал в стороне, скрестив руки на груди. Молодая модель знала, что он изменил своё решение в последнюю минуту, и, естественно, поначалу была недовольна. Но Цинь Фэн просто нахмурился, и ей стало слишком страшно, чтобы жаловаться.
Так получилось, что съемки закончились с наступлением темноты.
Гу Янь обменялся несколькими словами с Сяо Чэнем, прежде чем последовать за Цинь Фэном в новую спортивную машину. Хотя машина была хорошей, они, к сожалению, выехали прямо в час пик, и машина вообще едва двигалась по центру города; большую часть поездки они провели в пробке.
У Цинь Фэна был характер молодого мастера, поэтому все, что делало его хоть немного несчастным, отражалось на его лице. Только когда они добрались до места назначения, выражение его лица слегка улучшилось.
Все сотрудники «Песни в ночи» были с ним хорошо знакомы и приветствовали, как только он вошел, проводив в зарезервированную отдельную комнату. Все блюда в этом месте были самыми обычными и не отличались особой свежестью; в чем поварам данного места удалось преуспеть, так это в том, что при подаче они выглядели нежными и привлекательными, а также были разложены на маленьких блюдечках и смотрелись довольно аппетитно.
Гу Янь мало говорил за едой и ни разу не упомянул имени Цинь Чжиюаня.
Время от времени Цинь Фэн переставал есть и бросал на него взгляд. Он терпел и терпел, но, в конце концов, не смог этого вынести и спросил:
— Ты не хочешь ничего узнать о моем брате?
Гу Янь поднял бровь и ответил:
— Я здесь чтобы поужинать с молодым мастером Цинем. Какое это имеет отношение к президенту Циню?
Получив отпор, Цинь Фэн замолчал, а потом, спустя довольно долгое время, сдавленно произнес:
— Если он приведет сюда этого маленького лисенка, мне сообщат об этом.
Гу Янь кивнул и сказал:
— Да, еда здесь довольно вкусная.
Цинь Фэн очень хотел его спровоцировать, но кто знал, что Гу Янь будет совершенно равнодушен и не станет ничего предпринимать. Таким образом, единственное, что мог сделать Цинь Фэн, это заказать несколько бутылок иностранного вина, надеясь напоить Гу Яня и, наконец, изменить его отношение к происходящему. Или к себе?...
Я хочу напоить тебя.
Гу Янь не был особенно скор на слова и не отказывался от предложенного Цинь Фэном вина, с легкостью выпивая его каждый раз, как тот наливал.
Цинь Фэн, же выпил совсем немного. Но у него была обычная непереносимость алкоголя, и поэтому, когда он немного опьянел, то опустил голову и стал играть зажигалкой: «щелк, клац», открывая, закрывая и снова открывая ее. Он поднял голову, только когда кто-то снаружи постучал в дверь.
— Тук, тук, тук.
Этот звук раздался всего три раза, потом все снова стихло.
Гу Янь догадался, что это было так называемое «уведомление», но по-прежнему ни о чем не спрашивал и ждал, когда Цинь Фэн заговорит первым.
Как и ожидалось, Цинь Фэн не смог сдержаться. Бросив несколько взглядов на дверь, он внезапно схватил Гу Яня за руку и сказал:
— Ты выглядишь намного лучше, чем этот маленький лисенок.
Гу Янь нисколько не скромничал и сразу же поблагодарил его.
Цинь Фэн придвинулся еще ближе, его горячее дыхание коснулось уха мужчины.
— У моего брата дурная привычка уставать от старого и увлекаться новым, так почему же ты так зациклен на нем?
Гу Янь вздохнул и сказал, как бы размышляя вслух:
— Кому не надоедает старое и кто не любит новое? Но если старое еще не выбросили, то, видимо, не нашли ничего лучше.
Цинь Фэн не очень ясно расслышал, что он сказал, и просто продолжал придвигаться все ближе и ближе, прежде чем протянуть руку, чтобы погладить лицо Гу Яня.
— Ты мне всегда нравился. Если ты захочешь быть со мной, это определенно будет лучше, чем с моим братом.
— Хорошо, подождите тогда, пока я не расстанусь с президентом Цинем. Вы определенно будете первым человеком, на которого я обращу внимание.
— Ты...!
Даже без алкоголя Цинь Фэн легко выходил из себя. А сейчас, после нескольких бокалов, любая мелочь выводила его из себя.
— Перестань быть таким бесстыдным! Ты просто старая игрушка, с которой моему брату надоело играть. Он может выбросить тебя в любой момент, так почему я не могу поиграть с тобой?
Закончив говорить, он яростно впился в губы Гу Яня.
В поцелуе чувствовался тяжелый привкус алкоголя, и Гу Яню захотелось глотка свежего воздуха.
Удивительно, но молодой мастер Цинь так плохо целуется... А ведь он все время гоняется за молодыми моделями и певицами...
Цинь Фэн крепко держал его правую руку, так что Гу Янь мог двигать только левой. Медленно он провел ею по плечам Цинь Фэна и даже проявил инициативу в ответ. С полузакрытыми глазами он страстно углубил поцелуй, сплетаясь с ним языками.
Вначале Цинь Фэну показалось, что это приятно, но потом он начал задыхаться, а несколько мгновений спустя его колени стали ватными. Он с трудом держался за руку Гу Яня. Посреди этого тумана внезапно раздался звук разбивающейся бутылки.
Цинь Фэн слегка протрезвел. Когда он открыл глаза, то увидел улыбающегося Гу Яня, держащего наполовину разбитую бутылку вина. В острых краях отражался холодный свет.
Он рефлекторно попытался сделать шаг назад, но позади была стена, а рука Гу Яня все еще держала его за шею, притягивая для нового поцелуя. Чем горячее становились его губы, тем ближе становился бутылочный осколок. Он раскачивался взад-вперед прямо перед его лицом. Смотрелось это чрезвычайно угрожающе.
Цинь Фэн решил сопротивляться, но из-за алкоголя руки и ноги его не слушались, поэтому единственное, что ему оставалось сделать, это завопить:
— Что ты делаешь?!
— Разве молодой господин Цинь не хочет поиграть со мной? Вот, мы играем с тобой. — Продолжив поцелуй, Гу Янь коленом коснулся одного чувствительного места на теле Цинь Фэна; казалось, он даже не притворялся, поскольку выражение его глаз, несмотря ни на что, было пленительным.
Цинь Фэн похолодел, наблюдая, как осколок бутылки в руке Гу Яня опускается все ниже и ниже, и поспешно крикнул:
— Хватит валять дурака! Если ты осмелишься продолжать, я позову на помощь!
— И что ты им скажешь? — Голос Гу Яня звучал так, словно это все шутка. – Что тебя домогались?
Цинь Фэн сердито смотрел на него, делая все возможное, чтобы придать лицу свирепое выражение, при этом дрожа всем телом.
Гу Янь цокнул языком и сказал:
— Похоже молодой мастер Цинь не умеет играть.
Он небрежно отбросил в сторону бутылку, а затем тщательно привел в порядок мятый костюм Цинь Фэна. Прикоснувшись к молодому мастеру со всех сторон, он подул ему в ухо и тихо сказал:
— Извлеки урок из этого. И да, это называется домогательством.
Цинь Фэн был слишком зол, чтобы говорить, его лицо меняло цвет с красного на белый, как новогодняя гирлянда.
Гу Янь пожалел, что не захватил с собой фотоаппарат, чтобы сфотографировать это на память. Он сам выпил довольно много, и у него слегка кружилась голова. Поднявшись на ноги и опираясь на стол, он начал шаг за шагом приближаться к двери.
Дверь оставалась слегка приоткрытой неизвестно сколько времени. В тот момент, когда Гу Янь открыл ее, он врезался прямо в Цинь Чжиюаня, который стоял снаружи. На боссе Цине был хорошо отутюженный костюм, его волосы безукоризненно уложены, как будто он только вернулся с деловой встречи, а на лице, как всегда, играла та же безупречная улыбка.