19. Вот чё тебе не хватает?
Среда. Большинство людей в этот день поднимаются с кровати с мыслью о том, что это уже середина рабочей недели, что осталось относительно недолго до выходных. Это успокаивает их как-то и настраивает на более-менее хороший лад. А что Шастун? Ну… Давайте так, в эту среду он не поднимался с кровати. Он и не засыпал ещё, тем более в кровати.
Всю ночь парень просидел над главными своими долгами по учёбе на углу барной стойки, но это было в свободное время, а так он летал по залу и очень активно обслуживал клиентов, приветливо улыбаясь. Конечно, Саша и Вика смотрели на это всё с конкретным сочувствием. Они и помощь предлагали. Как только у кого-то появлялись свободные минутки, они пытались хотя бы в интернете найти решение всяким лабораторным и практическим вместе с контрольными, которые кое-как выпросил для Шастуна Арсений, чтобы хотя бы на нормальную тройку вытянуть завальные предметы.
Антон был очень сосредоточен на работе и учёбе в эту ночь. Он ни разу не сказал, что устал или чего-то не хочет делать. Он просто молча, либо же навеселе выполнял все задания и одновременно носился с подносом. Саша с Викой были удивлены этой стойкостью и позитивом подростка. Антон же в это время силой подавлял в себе такие же крики, которые были в пустом классе вчера. Ужасно хотелось швырнуть эти многочисленные листочки и учебники за три километра, но он каждый раз останавливал себя, понимая, что и так уже дотянул до последнего; дальше не выйдет.
Только часам к пяти утра Шастун сгрёб все учебники с тетрадями в рюкзак и продолжил работать в нормальном режиме. И уже совсем скоро весь потрёпанный, помятый и очень сонный он отправился в школу.
Даже Burn, который всегда выручал парня, не помогал ему завести свой мотор с новыми силами. Литр сладкого кофе, который состоял по большей части как раз из сахара и молока, тоже не особо пробуждал клетки организма мальчишки. А что оставалось делать? Правильно: шагать на уроки и затягиваться бесчисленным количеством сигарет, дым которых раз за разом приятно оседал и таял в груди.
***— Ну привет! — довольно ухмыльнулся Антон, зайдя в полупустой кабинет биологии, где уже на своих местах сидели Катя с Димой, мило беседуя, и ещё человек пять-семь.
— Привет! — ответно улыбнулись они вдвоём. Шастун хитро косился в сторону ребят, небрежно бросая на парту тетрадку с ручкой, а рюкзак вешая на крючок.
— Екатерина! — обратился он к ней с интонацией невероятной просто торжественности, а сам плюхнулся на стул, привычно вытянув ноги вперёд, и подал ей развёрнутую кверху ладонь. Девушка растерянно вложила в неё свою руку, на самом деле не понимая, что от неё хотят. — Если бы Вы хотели отблагодарить своего благодетеля, то он не против. Цветы не приветствуются, как и мягкие игрушки. Я знаю, он берёт неисчислимым количеством сладкого, на худой конец словами… — увлечённо говорил подросток, коротко пожав и отпустив лёгкую ручку. Катя ещё секунд пять молча хлопала ресницами, стараясь вникнуть в только что услышанное. Дима же понимал, о чём говорит друг, потому многозначительно закатил глаза и ухмыльнулся, но промолчал.
— Антон, ты о чём вообще? — наконец спросила девушка, переводя взгляд с Димы на него, и обратно.
— Как о чём? Поздравляю вас! Я очень рад! — искренне признался парень, улыбнувшись во весь рот.
— Ты знаешь уже? — слегка нахмурилась Добрачёва. Шастун как-то подленько ухмыльнулся и, приподнявшись со стула, наклонился в сторону подруги, положив грудь на парту.
— Больше тебе скажу: если бы не я, вы бы до пенсии ходили и смотрели друг на друга молча… — провокационно прошептал Антон, глядя как раз только на Позова своим боковым зрением. Парень вернулся в исходное положение, а ему уже как на ладони представилось два покрасневших лица. Это одновременно умилило и рассмешило подростка, заставив в тишине круга этой троицы прыснуть со смеху, и нарушить её. Катя с Димой в этот момент тоже уже расслабились, обменявшись взглядами, и девушка шутливо обиженно толкнула друга в плечо.
Постепенно одиннадцатиклассники стали подтягиваться и заполнять класс, а ребята продолжали говорить на отвлечённые темы, обсуждая буквально всё подряд, но не касаясь обсуждений, которые нежелательно слышать другим. Уже и звонок был, а они всё так и заливались смехом и разговаривали, ведь Воли в кабинете ещё не было.
— Да сидите вы уже! — небрежно отмахнулся учитель, залетев в класс, когда некоторые ребята подорвались с мест, чтобы поприветствовать его. Паша в пару шагов запрыгнул на свою кафедру и начал активно листать учебник. Ребята же продолжали хохотать над одним из самых тупых мемов, неофициальным знатоком и хранителем которых был признан Шастун. А добили тем, что Позов удачно подвязал этот мем к своей ситуации. Короче, ржали все трое, но хотя бы сдавленно. Правда, не факт, что это плюс, потому что Антон аж поперхнулся и стал чуть ли не захлёбываться собственной слюной, не останавливаясь в порыве смеха и вместе с тем откашливаясь.
— О Господи… — Паша слишком театрально покосился на ребят, а в частности на Антона, который всё ещё пытался восстановить прежнее своё состояние до этого истерического смеха. — Шастун, не умирай, пожалуйста, а…
— Да я… Кхэ! Кхэ! — пытался говорить парень, прерываясь то на кашель, то на этот неудержимый хохот, особенно когда пересекался взглядами с друзьями. Некоторые вокруг сонно ещё, но улыбались, другие презрительно хмыкали, а третьи вовсе внимания не обращали. — Извините, Пал Алексеич… — наконец сумел спокойно выговорить подросток, всё ещё сдерживая характерную улыбку, как и Катя с Димой.
— Да ничего, — биолог пожал плечами и снова залистал страницы учебника. — Давай-ка к доске лучше иди…
— Ка-а-ак? За что? Я же извинился! Я правда больше не буду! — тут же заканючил мальчишка, совершенно не горя желанием отвечать у доски.
— Давай-давай! — не отступал, в свою очередь, учитель. — Арсений Сергеевич просил спрашивать тех, кому отметки нормальные нужны. Ты первый в этой очереди.
— Ц! Ну спасибо, Арсений Сергеевич… — пробурчал тот себе под нос, нехотя поднимаясь с места.
— Удачи! — сочувственно как-то улыбнулись ему Катя и Дима.
— Последний раз я с ней виделся… даже не помню, когда, — недовольно бормотал Антон, поднимаясь на кафедру к доске.
— Ну шевели ластами, Шастун! Они длинные у тебя! Чё так медленно? — активно подгонял его Паша.
— Да уж… — фыркнул подросток, встав ближе к биологу в ожидании задания.
И только когда Шастун оказался вот так близко, Паша чётко разглядел чёрные круги под его глазами, нездоровую бледность лица и ярко-красные покусанные губы. Желание острить и шутить, по его обыкновению, пропало. Арсений рассказывал ему вкратце о ситуации мальчишки, не вдаваясь в подробности, но он и не думал, что у всего этого вот такие последствия. В какой-то момент Паше показалось, что парень свалится на пол прямо сейчас, потому что выглядел он максимально потрёпанно и убито, пусть и вовсю смеялся только минуту назад.
— Ответишь по теме какой-нибудь мне? Из тех, что прошли за триместр? — спросил наконец биолог. Антон замялся, поджал губы и неуверенно выглянул из-под ресниц. — Понял, — без лишних слов кивнул мужчина.
Он решил не издеваться над парнем и не докапываться до него, прекрасно понимая, что ему ещё будет с кем спорить в эти последние дни учёбы.
— Тогда вместе решим задачу по генетике и разойдёмся как в море корабли. Согласен? — участливо предложил Паша. Шастун лишь кивнул, легко пожав плечами. Выбора у него не было. Ему просто нужно было хоть как-то заработать оценку.
В итоге через минут десять на доске красовалась решённая задача, а за партой сидел как-никак довольный Шастун. Урок продолжился менее динамично. Воля всё ещё спрашивал других отстающих к этому моменту учеников, а все остальные просто сидели. Антон же после того, как оказался за партой, практически в следующую минуту опёрся на собственный кулак и прикрыл глаза. Через мгновение он уже вовсю спал. Немного ему понадобилось.
Дима услышал ровное сопение под ухом, поэтому нахмурился и приглянулся к другу. Всё сразу стало ясно, но в эту же секунду Позов случайно столкнулся со взглядом биолога. Тот молча раз всего качнул головой из стороны в сторону, а на лице так и читалось: «Да что ж такое…» Эту короткую переглядку заметили немногие, но Катя точно считала и обернулась назад.
— Спит? — шёпотом спросила она у Димы. Тот кивнул, а сам не отводил взгляда от учителя, боясь его претензий и обвинений в сторону друга. Паша лишь поджал губы и бесшумно вздохнул, отвернувшись к доске, возле которой всё ещё пытался что-то ответить Гаврилов. Дима постарался как можно аккуратнее и мягче обеими руками убрать локти Шастуна со стола и положить их, а потом ещё и голову опустить на них. Антона, кажется, вообще ничего не смутило. Он и глаз своих не открыл, а всё так же безмолвно улёгся на руки и продолжил глубоко дышать и сопеть. Паша снова бросил взгляд на эту четвёртую парту и вернулся к доске. Ничего он не мог сказать этому парню. По одному виду Шастуна было всё понятно: он максимально заколебался. Воля не хотел его уже тревожить, когда осталось каких-то двадцать минут до конца урока, тем более, что никто не работает, кроме тех, кто у доски.
Когда же на весь лицей раздался звонок, Позову с Добрачёвой пришлось будить друга, потому что тот спал действительно как убитый. Никакой гул и шум ему не помеха в этом.
***Оставшиеся шесть уроков прошли почти так же. Антон пытался где-то что-то отвечать, чтобы что-то ему да поставили.
Потом началась самоподготовка, где Шастун без остановки решал многочисленные контрольные и практические не без помощи друзей. Арсений тоже старался помочь абсолютно всем своим ребятам, поэтому в течение этих двух часов работали почти все, кому надо было, достаточно плотно. Попов нередко поглядывал на Антона, поражаясь работоспособности и усердности парня, но в тот же момент он вспоминал вчерашний всплеск эмоций и думал, что сейчас такое, возможно, у него внутри, а проораться он не может. И был прав…
— Дим, давай на крышу сгоняем, а? — очень тихо спросил подросток, наклонившись к другу всем корпусом.
— Ты уверен? — после небольшой паузы спросил тот, бегая глазами по классу и как бы охраняя территорию их разговора, чтобы не услышал никто, а особенно литератор.
— Да, — твёрдо отозвался Шастун.
— Ладно… — выдохнул парень, аккуратно вытаскивая пачку сигарет из рюкзака и вкладывая в карман штанов. Антон сделал так же. Обменявшись взглядами, обозначив тем самым выполненное ранее действие, они решились отпроситься.
— Арсений Сергеевич! — в лёгком гуле достаточно громко раздался голос Шастуна.
— Да? — откликнулся тот, обернувшись на зов. А сам Попов стоял у первой парты среднего ряда и что-то объяснял другим ребятам.
— Можно мы выйдем?
— Оба? Куда? — нахмурился учитель, и все в классе чуть притихли.
— Ну… в библиотеку… — выпалил вдруг Антон, что Дима аж невольно поперхнулся, а Арсений удивлённо вскинул брови. Шастун стиснул зубы и незаметно ткнул друга локтём в бок, не отводя взгляда от учителя. Но, кажется, Арсений увидел и этот жест.
— А что вы забыли-то там?
— Так это… — замялся подросток, потирая собственный затылок. — Дима сказал, что там есть учебник, где… нужную мне тему проще объясняют… — с запинками, но всё же выговорил он. Попов слегка прищурился, явно не веря в эту версию, но решил, что если Позов будет рядом с Антоном, всё будет не так плохо.
— Идите, — Арсений постарался незначительно улыбнуться и пару раз кивнуть, а улыбнулся он выгнув губы вниз.
— Спасибо! — Шастун резко подскочил с места, вслед за ним пошёл и Позов. И только они дошли до двери, как Попов задал очередной вопрос:
— А по какому предмету учебник-то?
— Алгебра! — тут же ответил Дима.
— Химия! — одновременно с другом сказал Антон, и оба напряжённо переглянулись.
— Идиоты… — прошептала самой себе Катя, закатив глаза и бесшумно хлопнув по лбу ладонью. В классе кто-то засмеялся, а Арсений укоризненно качнул головой и вздохнул, явно порицая своим тяжёлым взглядом обоих.
— Ну… мы сначала с алгеброй разберёмся, а потом уже с химией, — добавил после небольшой паузы Дима, стараясь хоть как-то оправдаться.
— Идите уже! — сказал литератор и вернулся к тем, кому что-то объяснял по своему предмету. Парни в эту же секунду вылетели из кабинета, оказавшись в пустом коридоре.
— Твою мать! — рыкнул Шастун.
— Мда, лоханулись… — согласился Дима, подстраиваясь под широкий шаг друга.
— Лоханулись? — удивлённо спросил подросток, посмотрев на Позова. — Объебались! — гораздо эмоциональнее заявил он, заставив Диму прыснуть со смеху. — Чё ты ржёшь-то?
— Ты просто очень харизматичный, Шаст, — объяснился он, выставив ладони в защитном жесте.
— Awesome!{?}[Потрясающе!] — мальчишка вслеснул руками, уже взбираясь по лестнице.
— Ой, вот только не надо! — закатил глаза Дима, догоняя Антона. — Вот что ты щас сказал? Я ж нихера не понял…
— Да и не надо. Ничего такого… — отмахнулся парень, коротко улыбнувшись. — Ты ключ взял хоть?
— Естесна! — ухмыльнулся парень, хлопнув ладонью по карману брюк.
— Молодца! — довольно улыбнулся ему Шастун, закинув длинную руку на дальнее плечо друга.
Так они поднялись на четвёртый этаж, привычно оглянулись и очень тихо и аккуратно, что не всегда удавалось неуклюжему Антону, забрались по лестнице на крышу, заперев люк обратно.
— Кайф, — довольно пожмурился Антон и прошептал эти слова на ветру. Парни глубоко вдохнули холодный воздух позднего октября и подошли почти к самому краю крыши. Дима тут же зашарил по карманам и вытащил пачку сигарет.
— Бали-и-ин! — простонал он.
— Чё? — коротко спросил Антон, не отрывая глаз от вида на чуть суетливый город.
— Зажигалку не взял…
Шастун ничего не ответил. Он молча зажал свою сигарету между губ, одним нажатием большого пальца оголил пламя на воздухе, прикрыл его второй ладошкой от прямо-таки сильного ветра и поднёс к сигарете Димы. Дождавшись мерцающего рыжего огонёчка и медленного тления, он также поджёг свою, и протолкнул угловатую зажигалку в карман джинсов.
Оба подошли поближе к краю и желанно затянулись. Они стояли и молча выпускали на воздух клубы дыма, которые почти тут же уносил порывистый ветер. Парни тоже подмёрзли, ведь стояли в одних только кофтах. Питерский октябрь на открытой высоте — так себе удовольствие…
Наверное, счастье дружбы в таких моментах. Вот в этом молчаливом курении на холоде и созерцании на город за территорией забора. Когда оба вы понимаете, что этот момент — это обмен вашими мыслями и чувствами, но вы так хорошо понимаете друг друга, что в словах вовсе не нуждаетесь. Вам достаточно находиться рядом или просто мысленно ощущать близкое нахождение друг с другом.
Вот и сейчас они стояли плечом к плечу и смотрели вдаль, без лишних объяснений понимая, что всё делают правильно и так, как сейчас надо. Дима видел и знал, что Шастун нуждается в минутке тишины и друге рядом. Антон же был уверен, что Дима понимает это и сможет поддержать. В какой-то момент он окончательно доверился этому парню, с которым знаком каких-то два месяца. Непонятно, что именно подтолкнуло его на этот шаг, потому что всю свою жизнь он не мог сделать подобного. Каждого на своём пути Антон отталкивал, либо же отталкивали и втаптывали в грязь его самого. Но не в этот раз…
— Идём? — бросив докуренную до фильтра сигарету вниз, спросил Позов.
— Погнали, — на выдохе и с натянутой улыбкой одних только губ ответил Шастун, так же кинув в пустоту свой окурок.
***Парни спустились в школу и, не спеша, вернулись в кабинет, предварительно всевозможно отмахнувшись от въевшегося дыма.
Они аккуратно открыли дверь и прошли к своим местам, неспокойно поглядывая на Арсения, стоявшего возле одной из парт во втором ряду, как раз напротив той, где сидели Шастун и Позов. Попов тоже искоса оглядел обоих. Розоватые носы, чуть растрёпанные волосы, прохладный, даже слегка сыроватый запах улицы, залетевший вместе с ними в класс, а также абсолютно точно запах сигарет, который учитель не перепутает с другим — всё это окончательно убедило Арсения в его догадке, но он решил немного поиздеваться над ребятами.
— Извини… — вполголоса бросил он одиннадцатикласснику, которому объяснял что-то секунду назад. Он повернулся к парте парней, что уже уселись и вновь приступили к своим делам. К ним как раз в этот момент обернулась и Катя, чтобы сказать кое-что на ту же тему, но Попов её опередил.
— Шастун, Позов, вы где столько ходили? — строго, но всё же с какой-то ироничной, доброй усмешкой на губах спросил он.
— Э-э-эм… Так это… — в ту же секунду потерялся Антон, безостановочно бегая глазами вокруг.
— Там просто… долго не могли найти учебники эти… — всё же выговорил что-то Позов.
— А-а-а, ну понятно, — закивал мужчина, а сам хитрым прищуром пилил обоих. — А учебники-то где? По дороге потеряли?
И в этот момент известная нам троица была готова застрелиться на месте, а причиной тому служила необыкновенная тупость Антона и Димы. Катя вернулась в своё исходное положение, зажмурилась и медленно покачала головой из стороны в сторону, стараясь сдержать одновременный гнев и смех. Позов с Шастуном беспомощно забегали глазами по столу перед собой, потом осторожно переглянулись друг с другом и, наконец, спустя секунд этак пятнадцать, Дима вступил в эту «беседу» снова:
— Там просто… Нина Степановна учебники эти не дала нам из… довольно здравых убеждений… А мы просто сфотографировали… на телефон… — отрывисто сочинял на ходу Позов, смотрясь при этом более уверенно, чем его друг, который упулился в парту перед собой. Причём, контакт взглядов был именно у Арсения и Димы. Правда, парень всеми силами старался выглядеть твёрдо, но местами он всё же терялся от снисходительной ухмылки на губах учителя, всё ещё хитрого прищура голубых глаз и откровенно властной, но при этом расслабленной позы. Арсений крепко стоял на ногах, что были чуть меньше, чем на ширине плеч, а руки сложились крест-накрест на груди.
— Понятно всё с вами… — после недолгой паузы усмехнулся Попов и вернулся к ученику, с которым говорил минутами ранее. Некоторые одиннадцатиклассники так же насмешливо похмыкали и вернулись к своим делам.
— Фу-у-ух… — почти беззвучно прошептали оба подростка, буквально скатываясь на стуле ниже под парту. Они молча уставились друг на друга, и в этот момент обоим прилетел лёгкий шлепок ровно по макушке. Это Катя одновременно обоим влепила лёгкими ладонями по головам, что те сразу обратили на неё своё внимание.
— Придурки! — шикнула она сквозь посторонний шум и шорох. Парни недовольно скривились от неожиданности.
— Чего? — даже как-то обиженно спросил Антон.
— А то вы не знаете! — сощурилась девушка, всё ещё аккуратно нашёптывая эти слова.
— Ой-й-й! — нахмурился и отмахнулся Шастун, а потом обратился к Диме, — Слушай, а чё за Нина Степановна?
— Ты чё, придурок, что ли? — в ответ уставился на него Позов, явно негодуя. Добрачёва отреагировала так же.
— В смысле? — подросток покосился в сторону, опасаясь неожиданного появления литератора рядом, который и так стоял в шаге от них.
— Библиотекарь это, Тох…
— А-а-а! — тихо протянул тот и хлопнул себя по лбу. Дима молча, но укоризненно покачал головой и шумно вздохнул.
— Без комментариев… — на выдохе сказала девушка и снова вернулась в нужное положение за своей партой.
— Да ладно тебе! — пытался как-то оправдать ситуацию Шастун, но это было безуспешно.
Всю эту короткую беседу слышал и Попов краем уха. Ну как всю… Ключевой момент про незнание Шастуном библиотекаря он точно уловил, параллельно говоря с учеником. А эмоция его была абсолютно идентична эмоции Добрачёвой.
Дальше самоподготовка шла без как таковых приключений. Все были заняты, и все устали, в особенности, Шастун. Но сам он отрицал этот очевидный факт.
И вот долгожданный звонок.
— Так, все свободны! До свидания! — прощался с собирающими вещи подростками Попов, и сам он при этом возвращался на своё место. — А Гаврилов, Гришин, Агапов, Никитин, Добрачёва, Позов и Шастун остаются! — быстро и громко проговорил он на весь класс, ни разу не запнувшись. Антон недовольно скорчился, но молча собрал рюкзак и остался у своей парты, где были и Дима с Катей. Известная же всему лицею четвёрка что-то ныла, гудела, но так же никуда не уходила, дожидаясь последних выходящих из класса.
Наконец дверь закрылась и эта компания из семи одиннадцатиклассников и учителя остались в тишине.
— Значит так, — начал Арсений, обводя всех достаточно строгим взглядом, сидя при этом за своим столом. — Я не хочу и не буду говорить с вами насчёт самого происшествия. Вы всё прекрасно знаете, что это очень… как минимум, тупо, — говорил мужчина, сердито подёргивая мускулами на лице. — Вам не по пять лет, все эти беседы ни к чему. Если у кого-то нет мозгов, значит, их и нет, — сказал он, глядя в этот момент только на Шастуна. Антон, в свою очередь, тоже именно в эту секунду словился на его взгляде и не отводил собственных глаз. Под конец только этих слов он достаточно ярко ухмыльнулся. Арсений не мог не заметить этого, но всё же продолжил говорить ровным холодным тоном, будучи убеждённым, что Шастун понял, что те слова были не о нём, а как раз о Никитине и его ребятах.
— Это повториться не должно. Вот поэтому сейчас вы все отправляетесь на отработку, которую вам назначили. Я уже говорил, — рассудительно и спокойно произнёс он, хотя от него так и веяло строгостью и серьёзностью. — Вы трое, — обратился Попов к парням возле Артёма, — выходите на крыльцо, там будет завхоз. Он всё скажет и покажет. Слушайте внимательно его. Ясно?
— Ясно… — буркнули все трое.
— Катя, можешь идти в столовую. Там знают…
— Хорошо, — кивнула девушка.
— Дим, тоже сам до библиотеки. Задание скажут на месте.
— Ага, — обозначился и Позов, поднимаясь из-за парты.
— И вы двое, — с коротким вздохом сказал Арсений, поочередно посмотрев на Никитина и Шастуна и направившись к двери. — Идёмте со мной.
— А мы что… Мы не сами? — в спешке вскакивая на ноги, спросил Антон. И все потянулись к выходу за учителем.
— Нет, — коротко и ясно ответил Арсений и первым вышел из класса. Вслед за ним вывалились остальные, снова разобравшись по своим компаниям, и каждый что-то тихо говорил друг другу.
— Чтобы без лишних проблем. Сделали как просят, и пошли домой. Ясно? — напоследок спросил Попов, проворачивая ключ в замочной скважине кабинета.
— Да… — негромко и скомканно послышалось от ребят. Арсений стремительно зашагал вдоль по коридору, и всем пришлось разойтись.
— Без глупостей, Шаст, — по-наставнически полушёпотом сказал Дима и слегка толкнул друга в бок. Тот кивнул и тут же рванул вслед за Арсением. Позов осуждающе покачал головой и вздохнул, поняв, что его слова не «влетели и вылетели», а даже не залетали никуда…
Арсений, Антон и Артём сразу молча спустились по лестнице на первый этаж и прошли в спортзал. Шастун с Никитиным всю дорогу зыркали друг на друга исподтишка, но молчали, оставляя все слова при себе. Хотя… они скорее ждали, пока Попов их оставит.
— Фёдор Михалыч! — по пустому залу раздался громкий бархатистый голос, а потом и отозвался эхом от холодных стен.
— Да! Здесь я! — хрипло послышалось из той самой подсобки, предназначенной для инвентаря.
Арсений первым зашагал в её сторону и зашёл через распахнутую дверь. Парни медленно и даже как-то неуверенно двинулись за ним.
— Здрасте, — улыбчиво протянул ладонь Попов.
— Здравствуй, дорогой, — так же приветливо улыбнулся невысокий мужичок лет шестидесяти. Он стащил с руки тканевую рабочую перчатку и в ответном жесте пожал руку учителя. Это и был Фёдор Михайлович — дворник и так называемый тяжёлый рабочий лицея. Сам он был одет в слегка запачканную тёмную одежду, а на коричневом ботинке виднелась яркая белая клякса от краски. Именно такая краска была в двух небольших алюминиевых вёдрах, что стояли у его ног. Рядом ещё лежали какие-то кисточки, валики, пластмассовые подставки и ещё разные нужные сейчас мелочи.
— Вот, привёл, — глянув под ноги, Арсений шагнул чуть в сторону, и в проходе появились Шастун и Никитин.
Антон своими уставшими и прямо-таки чёрными глазами тут же забегал по пустой сейчас комнате, лишь в углу которой лежало несколько небольших квадратных матов. Он, казалось, будто вычислительным лазером просмотрел всё в помещении, и только потом выжидающе уставился на старших с видом полной готовности, хотя Арсений видел только измученное тело. Никитин же с явным отвращением переступил порог, поморщив нос от резкого запаха ацетона и краски. Парень брезгливо оглядывался, стараясь ни во что не вступить своими белыми кроссовками и не тесануть спиной никакую стену.
— Та-а-к! — хрипло, но заряженно протянул мужчина, оценочно оглядев обоих. — Понял. Можешь идти тогда, я уже сам с ними… — сказал он уже Попову.
— Ладно… — немного недоверчиво согласился Арсений. — Помните, что это ваше наказание, а не добровольные работы. Ваши родители подписали бумагу, так что будьте добры подчиняйтесь, — достаточно строго, но очень тихо сказал Арсений, стоя спиной к Фёдору Михайловичу и очень близко к своим ученикам. Те и ответить ничего не успели, литератор буквально испарился из каморки, и через несколько секунд дверь спортзала громко хлопнула.
— Так, бойцы! — бодро начал мужчина, хлопнув в ладоши. — Вот перчатки и халаты, чтобы не заляпали одежду свою… Одевайтесь, а я пока краску наведу до конца.
Антон первый взялся за лежащие на полу садовые перчатки и чёрный халат. Он быстро и ловко оделся за считанные секунды, в то время как Артём небрежно фыркал и неспешно натягивал на себя слегка пыльный халат.
— В общем, берём кому что удобно: кисточку или валик, и вперёд по стенам. Ведём без пробелов и равномерно. Вот так… — говорил Фёдор Михайлович, с характерным звуком нанося краску на серые стены. Он молча провёл по вертикали ещё пару раз и остановился, взглянув на рядом стоящих подростков. — Всё понятно?
— Угу, — хоть как-то отреагировал Шастун.
— Вот и отлично! — по-доброму усмехнулся старший и как-то больно торжественно даже вручил кисть стоящему напротив Антону. Тот без лишних слов схватился за рукоять.
— Краску по-немногу отливайте в эти «миски», как будет заканчиваться… — Фёдор Михайлович кивнул на две кюветы с краской. — И нацепите маски, а то вдруг… — задумчиво снимая перчатки с грубых исцарапанных рук, мужчина выразительно стрельнул глазами на прозрачный целлофановый пакетик с белыми распираторами на тех самых матах в углу. Парни ничего не ответили, лишь бросив беглый взгляд на эти маски.
— Короче, пошёл я. Работайте, и мне не мешайте, — так по-дедовски улыбнулся и подмигнул старший и ушёл. Входная дверь спортзала снова шумно закрылась.
Подростки остались наедине. Пока Шастун исследовательски оглядывал кладовку, крутясь вокруг своей оси, Никитин просто хмыкнул и с глухим стуком приземлился на лежащие в углу маты всем телом. Он за считанные секунды принял удобное для себя положение и достал смартфон. Антон остановил своё внимание на нём, выразительно выгнув бровь, но нисколько не было на этом лице возмущения или вопрошания — было только яркое саркастичное сочувствие.
— Что? — будто ничего такого и не происходит, развёл руками парень, словив на себе устремлённый взгляд одноклассника. Тот же не ответил, а лишь вздохнул, произнося в мыслях: «Мда… И такое в жизни бывает…»
Артём снова упулился в телефон, а Антон довольно спокойно взялся за широкую кисть, окунул её в белую краску и начал интенсивно водить по участку стены, который был дальше всех от двери.
Подсобка была небольшой и с низким потолком, но в ней совсем не было окон. Кстати, Шастуну до самого потолка оставалось буквально двадцать сантиметров. Две жёлтые лампы сверху только освещали комнату изнутри, ну и тусклый вечерний свет из окон спортзала кое-как проникал туда.
Антон молча и достаточно качественно покрасил самую маленькую стену, которая была напротив двери, и перешёл к более длинной, равномерно катая по ней валиком, пропитанным краской. Всё это время Артём без какого-либо зазрения совести сидел в телефоне, листая какие-то видео на намеренно высокой громкости. Это в какой-то момент подсознательно начало бесить Шастуна, стоявшего всё время спиной к однокласснику, но он пытался успокоить себя изнутри, повторяя, что всё нормально.
— Мда-а-а… — как-то хитро послышался ему голос из-за спины, но Шастун не останавливался в своей работе. Он был настроен на то, чтобы покрасить как минимум половину и свалить, а остальное — не его дело. Никитин всё же поднялся на ноги и медленно шагнул в сторону Антона, смотря только на его спину и затылок.
— Чё умный такой, да? Пра-а-авильный? — изрядно противным и певучим голосом произнёс Артём, положа руки в карманы штанов. Антон тяжело вздохнул, понимая, что вообще не хочет отвлекаться и к тому же вступать в диалог с Никитиным.
— Ну, я с тобой разговариваю! — грубо рыкнул подросток. Антон нехотя остановил руку с длинной узкой трубкой и мягким валиком посреди стены, обернулся и устало склонил голову набок.
— Да? А я вот нет, — беззаботно пожал он плечами и выпятил искусанную нижнюю губу. — Жаль, не правда ли?
— Стой! Я сказал! — снова сердито прорычал подросток, на этот раз цепко схватив парня за плечо рукой, не дав ему повернуться обратно. Шастуна аж передёрнуло от этого касания. Совсем недавно, и то не полностью, он сумел отвыкнуть от резкой, может, и судорожной реакции на даже самые случайные прикосновения Димы и Кати. Он с полным успехом допускал к себе только сестру. Только ей он мог позволить всё и чувствовать себя при этом лучше всех, хотя в ответ к девочке был всё равно осторожен. О других людях и речи не идёт… Казалось, что он очень дико и часто с мурашками реагирует почти на любые касания. И не мог он себя перебороть в этом. Нет, он не боялся, а скорее чуждался…
— Руку убери, — тихо и сквозь зубы процедил парень, а в тёмных, но вместе с тем и пустых глазах секундно блеснула будто тень огонька ярости, не более, только тень.
— С чего бы? — ухмыльнулся парень напротив, как будто бы обнаружив какой-то повод для своих выделываний.
— С плеча, — твёрдо ответил подросток, смотря «сопернику» точно в глаза. — А точнее, с надплечья… Ты же местный биологический разум. Не я. Я здесь так, проездом. Выкинуло на ближайший берег…
— Ты же понимаешь, что совсем скоро договоришься? — снисходительно ухмыльнувшись и покачав головой на эти слова, негромко сказал тот.
— Вероятно, — всё же нетерпеливо сдёрнув одним движением чужую ладонь, с поистине сосредоточенным и обозлённым видом ответил Антон. Никитин только хмыкнул, точно застал парня в неудобном положении. Он почему-то всерьёз воспринял сказанное только что.
— Ты просто пойми, что в следующий раз никакие учителя тебя спасать не придут и мне не помешают…
— Да ты что! — поддельно удивился Антон. — Не скажешь, когда планируешь этот «следующий раз», чтобы я знал, когда запереть всех их в одном месте? Ну… чтобы они точно не помешали тебе.
— Я ж не шучу, — прищурившись, с оскалом улыбнулся Артём.
— Так и я не юморист! — хмыкнул в ответ Шастун, вскинув кверху тонкие брови.
— Оно и видно. Если продолжишь вести себя как хозяин этого места, юмористом никогда не сможешь стать. И встать не сможешь тоже, — пригрозил парень, слегка подавшись вперёд.
— Ничё себе! Я-то, оказывается, как хозяин себя веду… Не знал. Спасибо, что уведомил, — иронично улыбался на сказанное мальчишка и кивал в полупоклоне, приложа к сердцу руку в испачканной перчатке.
— Именно. Но ты здесь никто. И ты не будешь себя так вести, — на полном серьёзе низким голосом заговорил Никитин.
— Никто, значит… — устало усмехнулся Антон с минимальной мимикой. — Ну а ты тогда кто? Неужто хозяин?
— Прикинь! — Артём нагло ухмыльнулся.
— Да ладно? — саркастично и не без улыбки покосился на него Антон. — За какие же такие заслуги?
— Чтоб ты знал: мой отец — один из главных спонсоров этого лицея, — максимально понтовски сказал это Никитин, поводя пальцем по воздуху и мысленно нарисовав прямоугольник, обозначавший школу. — Он сюда столько бабла въебал, что тебе и не…
— Ну так это он въебал. Он, может, и хозяин. Ты-то тут каким боком? — в открытую усмехнулся подросток, как ни в чём не бывало аккуратненько стряхивая и потирая маленькие пятна побелки и краски на тёмном халате. Артём после этих слов достаточно разозлился. Ему явно не понравилось, что кто-то его принижает.
— Слушай, ты, — с тяжёлым пыхтением начал Никитин, — я его сын. Ты-то сам бедолага… Кто у тебя там папаша? Вы ж приехали из дыры какой-то… Воронеж, кажется, не?
— Поверь, подостойнее твоего, раз воспитал сына не идеального, но более-менее… Не то что тебя, — без секунды простоя ответил Шастун, уверенно посмотрев тому в глаза. Он и сам не понимал, что отстаивает имя родного отца, который забил на него слишком давно… Он даже не понял того, что сейчас сделал, а просто сделал, как посчитал нужным.
— Какая ты мразь! — вдруг взъелся Никитин, произнеся это сквозь сжатые зубы. Он с этими словами резко схватил Шастуна за грудки и потянул на себя. Антон же не дрогнул ни одной мышцей, ни одним мускулом. Он, находясь всё же в более слабой позиции, смотрел сверху вниз, чётко в глаза Никитина, и так уверенно, с усмешкой на красноватых губах. Шастун смотрел на него как на самое жалкое существо. Это почувствовал и Артём, который был ниже одноклассника.
— Ты же в самом деле никто. Признай это, и всё, — тихо говорил Никитин.
— Что-то ещё закажете или остановитесь на этом? — максимально спокойным и ровным тоном задал вопрос Антон, как будто снова стоял у столика клиента в «Онегине».
— С-с-сука! — прошипел Никитин, крепко сжимая плотные ткани черного халата в кулаках.
— Можешь честно мне сказать, раз уж разговор зашёл… — достаточно расслабленно начал Шастун, чуть отклонив голову назад. — Вот чё тебе не хватает? У тебя же не жизнь, а малина. Все для тебя пляшут, ты творишь, чё хочешь. Отец, как ты сказал, «шишка» у тебя местная… Вот что ты ещё не получил от этой жизни? — поистине с интересом заговорил подросток. — Власти какой-то хочешь, да? Авторитета? Так а того, что за тобой бегают эти трое… Школа вся стороной обходит, включая учителей… Этого мало? — и тут он сделал пятисекундную паузу, заметив на лице, которое располагалось немного ниже уровня его глаз, явную хмурость и откровенное непонимание ситуации. — Или сам понимаешь, что это нихуя не значит? Что всё-ё-ё это… — он с ухмылкой протянул это слово, обведя одним подбородком мнимый круг, как будто показывая объёмы того, что есть у этого Никитина, — просто за счёт твоего папаши. Да?
— Рот закрой! — снова дёрнулся Артём, ещё крепче вцепившись и прижав Шастуна, который наоборот был очень податлив, к стене, что до этого была в полуметре от них.
— Эй-эй-эй! — наконец хоть как-то среагировал Антон. — Ты давай полегче! А если бы впечатал на пару сантиметров правее? Мне бы перекрашивать всё пришлось? Нет, я не собираюсь тут торчать до утра, — на полном серьёзе тихо возмущался Шастун, озабоченно поглядывая по правую руку, на ту часть стены, которую уже качественно выкрасил в белый. Никитин охренел с этого поведения. Он в который раз не понимал, почему Антон всегда так реагирует, конкретно выбешивая этим.
А Антону просто было (как бы помягче сказать…) пофиг на всё происходящее. Ему было всё равно на то, что случится в следующую секунду, а тем более завтра. У него не было особых целей или планов. Он и не задумывался, дорожит ли он своей жизнью в принципе. Он просто знал, что жить нужно, что так положено, что так заведено. Но кто это сказал… Кто дал такую установку было неизвестно ему самому, а он и не копался в этом, а просто делал так, как вроде бы надо.
Вот и сейчас Антон находился под явной угрозой, но ему было откровенно плевать. Ему плевать даже на собственную боязнь чужих рук на своём теле, на все эти касания людей. Он даже с вызовом бросал короткие, но точные взгляды, но пока молчал, находясь всё ещё в противных ему тисках.
— Заткни свой рот. Ты не имеешь права заикаться о моём отце. Тебе не должно быть никакого дела до него, — чётко и с расстановками проговорил Артём.
— Ничего себе, установочка! — насмешливо хмыкнул подросток, и его тут же резким движением дёрнули на себя.
— Я сказал: закрой пасть свою! — ещё более агрессивно рыкнул Никитин, опять встряхнув Антона.
— Господи… — тяжело вздохнул мальчишка в ответ. — Знал бы ты, Никитин, как я хочу съебаться отсюда… А ты меня так заебал, что я заебался ебать как. Понимаешь? — с невероятно сосредоточенным и смотрящим вдаль взглядом спросил он.
Артём стоял в исступлении и хлопал глазами, не зная, как вообще реагировать на подобное. Он даже как-то неконтролируемо ослабил хват, и Антон без слов очень аккуратненько, что не было похоже на него, отошёл в сторону ближе к выходу. Он всё так же молча и в считанные секунды стащил с себя этот тканевый заляпанный халат, перчатки и всё это, как-то скомячив, бросил на пол. Шастун уже даже не смотрел на своего одноклассника, не выискивал никакой реакции, не ждал слов, ничего не ждал.
— Фу, блин… Бошка раскалывается от этой вони… — поморщился парень, закидывая рюкзак на плечо. — Давай, пока! — он безэмоционально махнул рукой и вышел с этой фразой из подсобки, а потом и из спортзала, всё так же не дождавшись ни слова от Артёма, который почти впервые растерялся вот так и не знал, как правильно противостоять своему сопернику, если не регалиями отца и существующим статусом «запугивателя лицея».
***В школе уже было тихо. Может, кто-то из школьников-должников ещё и был здесь, несмотря на часы, которые точно показывали «18:10», но каждый шаг Антона отзывался глухим эхом от толстых стен. Шастун направился в сторону раздевалки, попутно вытаскивая со дна портфеля пачку сигарет и зажигалку. Как раз когда он подошёл к длинной решётчатой стенке, за которой было множество пустых сейчас вешалок для вещей, он наконец откопал два нужных предмета и застегнул молнию рюкзака.
Вешалка его класса была второй около выхода, поэтому Антон спокойно огляделся и увидел, что на всех вешалках почти не было никакой верхней одежды. Шастун достаточно размеренными движениями вытащил из кармана своей куртки беспроводные наушники, привычно скоро подключил их к телефону, и из динамиков тут же повалили звуки остановленного с утра «Кровостока». В общем, одеваться он стал уже ничего не слыша вокруг, а проваливаясь в ровное, ненавязчивое звучание текста под размеренный бит. Движения Антона стали более растянутыми, но всё такими же резкими и будто неоконченными. Голова почему-то неистово трещала и кружилась немного, так ещё и что-то стреляло в области висков.
«Грёбаная краска…» — сожмурившись от острой головной боли, подумал подросток, натягивая на себя куртку, а потом и рюкзак. И вот в момент, когда он перекладывал сигареты с зажигалкой в карман, а именно держал в ладонях, стоя спиной к двери в раздевалку, он почувствовал чью-то руку на своём плече и на месте подскочил, словно от удара током.
— Ёб твою мать! — вырвалось у него, когда Шастун уже обернулся. — Ой…
А перед собой он увидел ну кого, если не Арсения, который в две секунды оглядел парня с головы до ног и резко изменился в лице, как только заметил сигареты. Антон же, выглянув из-под ресниц, медленно потянул пачку с зажигалкой в боковой карман. Когда он освободил руки, то тут же вытащил наушники, из которых громко раздавалось пение и игра гитары с ударными.
— Извините… Я просто не слышал… В наушниках был… — отрывисто объяснялся подросток, пожимая плечами и привычно покусывая губы, при этом будучи всё-таки слегка напуганным.
— Вот наушники сейчас, Шастун, это одна из самых меньших твоих бед… — уж явно с очень язвительной интонацией произнёс Попов, на деле вообще закипая.
— Бед? У меня беды есть? — чуть подрагивая голосом, спросил Антон.
— Ещё какие, мой хороший… — излишне ласково пролепетал мужчина, подсластив это всё уж слишком маньячной улыбочкой, абсолютно не вызывающей доверия.
— Э-э-эм… — заметно растерялся подросток, нервно сглатывая и поджимая красноватые губы. — Мне там… это… вообще пора… как бы…
— Что я тебе говорил по поводу сигарет? — негромко, но очень строгим и холодным тоном задал вопрос мужчина, сложив руки на груди и встав на выходе, не дав тем самым Шастуну «сбежать». Он сверлил парня взглядом голубых, но не особо ясных, как это обычно, глаз, потому что они действительно потемнели, а мышцы на скулах подрагивали.
— Н-не знаю… Я… не помню… — заплетался язык у подростка. И голова в этот момент ужасно потяжелела и загудела, заставив парня болезненно поморщиться.
— А я напомню, — гораздо более живо отвечал старший. — Сюда давай! — грозно сверкнув глазами, потребовал он, протянув ладонь вперёд. Только сейчас Антон сумел встретиться взглядами с учителем, пытаясь надавить на какую-то жалость и понимание. Но как только он увидел реально недовольный и обозлённый укор на лице литератора, Шастун решил не сопротивляться и купить новые сигареты по пути, пусть курить очень хочется именно в эту минуту. Он молча вытащил из кармана пачку Philip Morris с немалым количеством сигарет и вложил в руку Попова вместе с зажигалкой. Тот, продолжая пилить взглядом ученика, убрал всё в пиджак.
— Ещё раз!.. — вполголоса сказал он и даже как-то пропыхтел через ноздри, погрозив пальцем.
— Могу даже два, — усмехнулся мальчишка, пожав плечами. И тут же он словил на себе ещё более гневный и вместе с тем обескураженный такой наглостью взгляд. — Всё! Всё! — в эту же секунду Антон попятился назад на пару шагов, задрав руки в капитулирующем жесте. — Это была плохая шутка! Молчу-молчу! — тараторил парень, стараясь всё же перевести произошедшее в шутку своими нервными смешками и милым хлопаньем глазок.
— Прибью тебя, Шастун, когда-нибудь! — на выдохе тихо сказал мужчина, сквозь стиснутые зубы. Но в этих словах не было ни капли злости. Арсений уже растаял от того, что мальчишка позволил себе шутить при нём в такой ситуации. Это было бесценно. Попов был уверен, что это можно позволить себе только при каком-то, хоть малейшем доверии к человеку. Правда, улыбку учителю сдержать удалось, оставаясь выглядеть всё ещё строгим, но при этом мягким. Не понятно вообще, как это…
— Да ну, не надо, Арсений Сергеич. У меня, может, планы какие-то ещё есть на этом свете… — снова слегка усмехнулся мальчишка, всё ещё не опуская рук.
— Да? — задумчиво приподнял одну бровь литератор. — Хорошо бы… Только никакие планы не будут долгими, если рядом будут сигареты.
— А мне, может, нужны как раз короткие… — очень тихим, едва слышным шёпотом с горьковатой ухмылкой пробормотал себе под нос Шастун, медленно опуская руки и болотно-зелёные глаза.
— Что?
— Нет, ничего. Понял я всё, говорю, — тут же кротко улыбнулся Антон и покачал головой. Попов чуть нахмурился, пытаясь прокрутить в голове почти неслышные слова подростка, потому что он понял, что там было что-то важное, ведь после сказанного парень резко заулыбался, а улыбка эта была абсолютно точно выдавленной и грустной, какую старший уже умел мастерски отличать от других.
— А что ты вообще тут делаешь? — наконец задал следующий вопрос учитель после недолгой паузы.
— Ну как? — непонимающе выгнул бровь парень. — Домой собирался…
— Вы же с Никитиным на отработке были… — нахмурился старший.
— Ну были.
— И? Вас отпустили, что ли? Где Фёдор Михалыч? Мне никто ничего не говорил, — засуетился вдруг литератор, начиная хлопать по карманам в поиске смартфона.
— Ну-у-у… — задумчиво протянул мальчишка, не зная пока, с чего следует начать. — Я так понимаю, что я должен был выкрасить как минимум половину инвентарной… Типа нет там кто больше виноват, кто меньше… Просто и тупо пополам, если нас там двоих поставили. Да?
— Ну… да, — ответил Попов, с осторожностью поглядывая на ученика, будто ожидая от него чего-то не очень сейчас желанного и приятного.
— Вот я половину покрасил точно. Может, и больше, не важно… Всё сделал нормально, качественно. Я же могу быть свободен?
— По идее, да, — кивнул Арсений. — А что Никитин? Где он вообще?
— Ничего не знаю, Арсений Сергеевич. Может быть, там и есть, а может, и нет… — чуть поморщился парень от одного только упоминания Артёма и очередного «прострела» в голове.
— Как? А ты…
— А я без понятия, что он… зачем… и когда, — перебил Шастун. — Можно я пойду, а? У меня и так там полный… завал. Много делать надо, — затронул он вдруг тему своей учёбы.
— Ну… Да, давай, конечно, — активно закивал Попов, а сам понять не мог, что вообще произошло там между этими двумя.
— До свидания тогда! — мелко улыбнулся Антон, пожав плечами и пытаясь пройти к выходу, который перегородил учитель.
— До завтра, Шастун! — в полной безысходности ответил мужчина и отступил в сторону. — И побереги себя, пожалуйста… — добавил он тише, дождавшись, когда парень выйдет из раздевалки. Тот лишь посмотрел на учителя, кивнул пару раз и, благодаря широкому шагу, в считанные секунды покинул лицей.
Что там было дальше он не знал. На это было прямо-таки плевать. Он оказался на улице и наконец вдохнул влажный воздух, которого так не хватало в помещении. Кажется, парень и впрямь нанюхался той краски, потому что в голове разливалась тупая боль.
Шастун дошёл до ларька на углу, выложив пару купюр за пачку сигарет, а потом курил до самого дома одну за другой. Параллельно с этим был созвон с ребятами. Катя рассказывала, как тихо угорала с разговоров поварих, помогая им на кухне. Дима же чуть более сдержанно поделился итогами своей скучнейшей отработки, сопровождаемой дурацкими вопросами библиотекарши. Когда дело дошло до Антона, он спокойно сказал правду, но самую главную, не касаясь темы их с Никитиным разговора.
А дальше всё по накатанной: ночь, работа, долги по учёбе до самого утра и без перерывов…