Джессика

В тексте есть сцены 🔞, упоминание алкоголя и запрещённых веществ.

_________________________________________

– Джесс, к тебе пришла Линда! –раздался голос мамы из коридора.

– Мам, скажи, чтобы поднималась ко мне, – крикнула я в открытую дверь из своей спальни и снова вернулась к зеркалу.

Вскоре на пороге спальни появилась моя подруга и сказала с улыбкой:

– Незачем так орать. Я уже тут.

– Привет, – здороваюсь с ней, не отрываясь от своего отражения в зеркале. Пытаюсь сделать растушевку черных теней, но пока что-то у меня не очень хорошо получается. Стоило Линде подойти и посмотреть на мои старания, сразу говорит:

– О Боже мой, Джесс. Еще немного, и ты будешь похожа на енота. — Забирает кисть и приступает к моим глазам.

– Гвинет тебе звонила? У нее уже все собрались? – спрашиваю с небольшим волнением. Вечеринка проходит у нашей подруги Гвинет Морган в честь её дня рождения. И это наша первая вечеринка большого масштаба.

– Нет, я звонила. Она говорит, что народу много. Джесс, не шевелись, пожалуйста.

Через несколько минут я оцениваю результат её работы. Тёмные тени аккуратно растушеваны с плавным переходом к краям. Мои глаза выглядят потрясающе выразительно!

— Ну что, едем? — спрашивает Линда, стоя уже на пороге спальни.

— Да, поехали. — Беру телефон и ключи. Обуваю замшевые босоножки на каблуке, и мы идем на выход.

Уже у двери я крикнула маме:

— Мы уходим!

— Хорошего вечера, девочки!

Хотелось бы мне рассказать о себе, как о хорошей, милой, спокойной девушке, с которой берут пример. Нет... Для меня это слишком скучно. Я люблю жизнь во всех ее красках и купаюсь во всех возможностях, которые преподнесла мне судьба. И я ненавижу правила. На этом фоне у меня конкретные проблемы с дисциплиной. А уже из этого вытекает контроль моих родителей, с которым я неуклонно борюсь каждый день.

И именно сегодня я иду на день рождения моей подруги на определённых условиях, которые выставили мне родители. Если вернусь домой, как мы договорились, это докажет моим родителям, что мне можно доверять. И я могу держать слово. Если всё получится, ограничение «моя прогулка только до полуночи» отменится. Я смогу гулять столько, сколько посчитаю подходящим. Скорее всего, сегодня мне придётся уйти в разгар веселья... Но это того стоит.

Еще за два квартала от дома Гвинет слышна музыка, а сейчас только девять часов вечера. Зайдя в дом, я обнаружила очень большое количество людей. Кажется, значительно больше, чем планировала Гвинет.

— Родители ее убьют, — сказала я Линде.

— Ага... А вот и она и Кэти, — Линда показала мне кивком головы на наших подруг. Как только наши взгляды встретились, Гвинет и Кэти сразу идут к нам. Мы поздравляем Гвинет и отдаем ей подарки. Гвинет в ответ обнимает нас по очереди и предлагает выпить пунша, на что я живо соглашаюсь.

Пока общаюсь с подругами, попутно смотрю на пришедших. И я могу точно утверждать, тут не все из нашей школы. Вижу много тех, кто старше школьного возраста. Кажется, я видела Макса и Стива. А эти парни уже окончили школу еще три года назад...

– Что они тут делают? Они же не ходят на вечеринки школьников? – спрашиваю я у Гвинет.

– Одна моя подруга по факультативу, познакомилась с Максом где-то на прошлых выходных, – отвечает Гвинет, смотря на парней и восторженно продолжает: – Она еще спросила, не буду ли я против, если парни придут на вечеринку. А как я могу быть против? Я даже не надеялась, что кто-то из «Семерки» придёт. А вместе с ними пришло еще куча народу. И они еще привезли алкоголь. А ты прекрасно знаешь, моя мама провела тщательную проверку дома на алкоголь перед тем, как оставить меня с гостями.

– Это конечно классно. Но ты знала, что придут они, и ничего не сказала мне?! – возмущенно уставилась я на нее. Я могла бы хотя бы попытаться отпроситься у родителей на всю ночь.

– А что? У тебя какие-то виды на кого-то из них? – Сверкает улыбкой она, прекрасно понимая, о ком я сейчас не говорю.

— А кто еще тут из «Семерки»? Или они все пришли? — Игнорирую её взгляд и стараюсь сделать максимально безразличное выражение лица. Из этих «все» меня интересует только один человек... Хотя присутствие этих парней конкретно повышают температуру вечера. А если придут все...

– Не знаю. Я больше никого не видела, – отвечает Гвинет, продолжая пилить меня взглядом.

– Может, позже приедут..., – говорит Линда. И явно не понимает, чего я вдруг занервничала. Она пропустила то время, когда парни из «Семерки» еще учились в школе и я с ума сходила по одному из них.

В следующие два или три часа никого из «Семерки» кроме Макса, я не видела и уже успела забыть про этих парней. Я весело провожу время с подругами. Мы играем в разные игры, танцуем и веселимся.

Линда куда-то ушла. Потом я обнаружила ее в объятиях Криса. А он один из парней той самой «Семерки». Только Линда этого еще не знает. У меня екнуло сердце при виде Криса, но я по-прежнему не вижу его. Мысленно пытаюсь вспомнить, сколько я точно видела парней из «Семерки». Насколько помню, они редко ходят по вечеринкам по отдельности. Если трое тут, значит, и остальные тоже будут тут. И он тоже.

Мне захотелось подышать воздухом, ибо от этой мысли начала кружиться голова, и я отправилась на террасу. Слышу, как переключилась песня на Options, которую поет Loren Gray. Я ее обожаю и в последнее время слушаю ее песни каждый день и знаю слова наизусть.

Присоединяюсь к веселящейся толпе. Тут же увидела Гвинет и Кэти. Подхожу к ним, Гвинет лучезарно улыбается. Ей идет улыбка, как и веснушки, которыми усыпано ее лицо. Это придает ей особенное очарование. Кэти тянет меня за руки и побуждает двигаться под музыку.

Я позволяю музыке заполнить тело. Закрываю глаза и подпеваю. Плавно качаю бедрами в такт музыке, приподнимая руки над головой. Кажется, не я управляю своим телом, а музыка. И я позволяю музыке струиться через мои движения. Безумно люблю танцевать, а под эту песню чувствую себя особенно сексуальной. Гвинет приближается ко мне и шепчет на ухо:

– А вот и Алекс Кэпшоу поедает тебя глазами. – Она сказала это с особенным наслаждением в голосе, прекрасно зная, что это для меня значит.

Медленно осматриваю людей, пока не увидела его. Не прекращая танцевать, смотрю ему в глаза. И теперь мне кажется, что слова в песне: «Да, я только тебя хочу» и «Когда я вижу твое лицо, толпа исчезает на заднем плане» очень кстати. А может я опьянела настолько, чтобы думать так. Алкоголь дал мне уверенности в себе, и я наблюдаю за тем, как он рассматривает мое лицо, тело. У него мелькает кривая ухмылка, когда он встречается со мной взглядом, а мое сердце стучит так, что заглушает музыку в ушах.

Алекс Кэпшоу старше меня на три с половиной года. Совсем недавно ему исполнился двадцать один год. Как и в школьные годы он чертовски привлекательный. Высокий, но не слишком. У него спортивное телосложение. Светлые волосы слегка отросшие и небрежно падают на голубые глаза. Сейчас на его лице лукавая улыбка и пристальный взгляд. Я видела это выражение лица сотни раз, но каждый раз этот взгляд и улыбка были адресованы не мне. Он даже не видел меня...

Четыре года назад.

По-настоящему я увидела Алекса, когда мне было тринадцать лет. До этого момента мальчишки были для меня всего лишь мальчишками, не больше.

Я стояла у своего шкафчика, когда он проходил по коридору, обняв за плечи блондинку. Он улыбался и тихо что-то шептал ей на ухо, а она сияла от счастья. С тех пор я начала обращать на Алекса все больше внимания и вскоре безнадежно влюбилась. Я просто не могла отвести от него взгляд. Но он не замечал меня, даже когда я находилась всего в метре от него.

Моя любовь была детская и наивная, ровно в силу своего возраста. Я очень надеялась, что он когда-нибудь обратит на меня внимание. Только по сравнению со старшеклассницами, которые вешались ему на шею, я выглядела как ребенок. Те девушки были как супер звезды, стройные, длинноногие и всегда с большими сиськами. Я же выглядела младше своих лет. Плоская, как доска, только зад выпирает, а титьки только начали расти.

Иногда, когда мамы не было дома, я брала ее лифчик, надевала на себя и запихивала в чашечки бюстгальтера носки. А сверху накидывала ее платье. Потом представляла, что это не носки, а то, что щедро подарила мне генетика. Вот если бы я была похожа на маму... Наверное, у меня было бы больше шансов с Алексом, — думала я тогда. Мама высокая. А я хоть еще росла на то время, уже понимала, что не буду высокой. У мамы ярко зеленые глаза, как зеленое яблоко, а у меня вообще непонятные. То ли синие, а может зеленые. Видимо я больше похожа на био-папу. По крайней мере, думаю так, хоть я его ни разу не видела. Да. Моя семья состоит из мамы и отчима. От мамы мне достался только цвет волос, как у горького шоколада и ее аккуратный носик. Но я еще очень рассчитывала отрастить грудь, как у нее.

В школе я видела Алекса редко, иногда на переменах или в столовой, когда у нас совпадало время обедов. Я даже забывала поесть, когда он был в поле моего зрения. Оливия, еще одна подруга, с которой я дружу с пеленок, постоянно меня отдергивала, сказав что-то на тип:

– Джесс, хватит уже пускать по нему слюни. Он даже не замечает таких, как мы. Ты для него малявка.

Оливия мне как сестра, и я знаю, она говорит мне правду. Врать мне она никогда не будет. Я прекрасно понимаю ее точку зрения, но все равно ничего не могу поделать с собой и думаю, мечтать-то никто не запрещал. И в подтверждение слов Оливии к Алексу подошла супер блонди с идеальной фигурой и ногами от ушей. А её волосы настолько прекрасны, что я невольно засмотрелась. Я даже приблизительно понятия не имею, что нужно сделать с волосами, чтобы они выглядели вот так! Я пользуюсь разными средствами для волос, но моя шевелюра выглядит довольно обычно.

Пока я пялилась на ее волосы, «Рапунцель» наклонилась к Алексу и я не вижу зачем. Вижу только ее задницу в школьной плесированной юбке, верх которой она скорее всего подворачивает, чтобы юбка была короче. И сейчас юбка кое-как прикрывает ее пятую точку. Быстрее бы она уже отошла... Ее задница меня интересует меньше всего на свете. Слава богам, она не стала задерживаться в этой позе. Выпрямилась и села на колени Джейсону, другу Алекса, который сидел рядом. Тот даже не обратил на нее внимание. А супер блонди уже обняла его за шею и что-то защебетала. Алекс что-то ей сказал и она потянулась к нему, чтобы поцеловать в губы! Меня даже передернуло от увиденного и окончательно отбило аппетит. Что это вообще такое? Сидит на коленках у одного, а целует моего Алекса? Про себя я люблю называть его моим... Причину того, что увидела, я не хочу знать. Слишком противно.

– Что ты в нем нашла? Он меня раздражает... Выпендрежник и придурок, – говорит Оливия. Немного помолчав, продолжает: – Думаю, Джейсон лучше или Стив, хотя бы их меньше слышно. Да любой из этой королевской «Семерки» будет лучше.

Все их называют по-разному: великолепная «Семерка», мерзкая «Семерка», футбольная «Семерка», «Семерка» придурков, просто «Семерка» и так далее. Но все знают, о ком идет речь. А именно: Алекс, Джейсон, Макс, Майк, Стив, Доминик и Крис.

Смотрю на остальных парней и думаю вслух:

– Нет, Джейсон меня пугает. Он жуткий. Кстати, того парня выписали из больницы?

– Того самого, которого он избил до полусмерти?

– Ага.

– Кажется, да. Слышала, этого бедолагу переводят в другую школу.

– Почему Джейсону все сходит с рук? – спрашиваю больше сама себя, сморщив нос.

– Им всем все сходит с рук... Но я не знаю, почему так происходит, и, если честно, знать не хочу, – говорит безразлично Оливия, доедая сэндвич с тунцом.

В этот момент Макс громко засмеялся, передразнивая Криса. Его кривляния вызывают у нас улыбку.

– Мне нравится Макс. Он классный, – говорит Оливия.

– Тебе нравится Макс? – игриво пихаю ее локтем. Она улыбается, посматривая на парней и скромно пожимает плечами. Думаю, она смотрит на Макса и добавляю: – Согласна... Макс лапочка. Так и хочется потеребить его за щечки. Но остальные... Крис, кстати, тоже вполне ничего. За него можно выйти замуж. Но я к нему ничего не испытываю. У Майка сестра Блэр тварь. Доминик жуткий бабник. А Стив мне вообще никогда не нравился. Слышала, что он наркоман. А вот Алекс... Я думаю, что он нежный, ласковый и просто охрененный... такой крутой и сексуальный! С ума сойти, какой он лапочка! Как можно в него не влюбиться? Как ты это делаешь?!

– О Боже мой, Джесс! Вытри слюни! Ты забрызгаешь меня! – Оливия смеется надо мной, и мне становится самой смешно.

Уняв смех, Оливия задумчиво спрашивает:

– Кажется, Алекс гуляет только с девушками с двенадцатого класса?

– Иногда с одиннадцатого тоже. И чаще с блондинками, – отвечаю со вздохом, смотря, как «Рапунцель» обошла спинку стула Алекса и массирует ему плечи, а потом расстёгивает верхние пуговицы на его рубашке и запускает руки под нее. При этом наклоняется максимально близко к нему. Не хочу смотреть на это и смотрю на свою еду. Задумчиво спрашиваю:

– Может, мне покрасить волосы в белый?

– Дай угадаю. А сиськи ты пришьешь? – фыркнула раздражённо Оливия.

– Нет, в лифчик засуну носки, — ответила я пожав плечами.

Оливия зло смеется. И говорит:

– Представляю его лицо, когда он решит потискать тебя.

Я тоже рассмеялась. Хотя мне не смешно. Моя душа страдает! Я покрасилась бы в блондинку, научилась бы красиво ходить на каблуках, чтобы быть выше... Но какой в этом смысл? Когда мои сиськи отрастут, он уже окончит школу и, возможно, вообще уедет из Сан-Диего! Тут редко кто остается после школы. Ну почему я родилась так поздно?! Почему такая жестокая несправедливость?! Почему?!

Как бы мне хотелось быть на месте этой идеальной блонди. Чтобы я сидела у него на коленях, и он поцеловал бы меня. А потом мы пошли бы вместе на урок, и он накинул бы на меня свою спортивную куртку. Сказал бы на ушко, что я потрясающая. А я как эта блонди, шла и улыбалась ему. Может, он позволил бы мне уйти домой в его куртке, и тогда я проспала бы под ней, свернувшись клубочком всю ночь. Чтобы даже пальчики на ногах пахли Алексом. Чтобы, черт побери, я вся пахла Алексом, как будто мы много и долго обнимались.

О, божечки! Остановите меня в этих мечтах!