Эполет

/ Gravitation Forces — Sarvanss, nezexous, karaca /

Девятьсот восемьдесят пять километров, это — двенадцать часов и восемнадцать минут езды, из них они проехали лишь пять с половиной часов. Чонгук сидел на заднем сиденье, откинувшись на жесткую, неудобную спинку. Каждый вздох отзывался ноющей болью в ребрах. Ссадины и синяки по всему телу напоминали о себе с каждым тряским движением военного грузовика. Руки дрожали, и ему пришлось держать их сжатыми, чтобы скрыть это от тех, кто сидел с ним в машине.

Дорога была пустынной, серой и однообразной. Грузовик катил по потрепанному асфальту, то и дело подпрыгивая на выбоинах, заставляя Чонгука невольно сжиматься от резкой боли. На небе собирались тучи, обещая долгий дождь. Впереди на сиденьях сидели двое солдат, погруженные в разговор. Они не обращали на Чонгука внимания, и он молча слушал их, впитывая каждое слово, надеясь понять, куда его везут и что с ним будут делать дальше. Внезапно ожила радиосвязь, и голос в динамике сообщил:

— Подполковник Ким делает остановку в столице, так что движение задержится.

Один из солдат тут же оживился, слыша новости, и, бросив взгляд на напарника, усмехнулся:

— Ну, хоть немного передохнем. Подполковник не человек. Заставил нас без остановок катиться через всю страну.

— Еще бы, — поддакнул второй, хмыкнув. — Думаешь, почему у него такая репутация? Наш подполковник с железной хваткой. Говорят, что он добился звания не только благодаря связям, но и пыткам. Он лично устроил показательный допрос с одним дезертиром пару лет назад, а теперь его методами пользуются и другие военные. Подполковник — жестокий человек, даже высшее начальство его побаивается.

Чонгук замер, слушая их разговор. Человек к которому он попал, ничем не отличался от дьявола. Сердце замедлило ритм, а потом забилось сильнее. Он почувствовал, как в груди поселился страх. Снаружи изредка проезжали машины. За окнами мелькали серые здания, пустынные и заброшенные. Дождь начал моросить, заливая стекла каплями. Казалось, что даже погода сочувствует его положению.

— У него ещё и связи такие, что мало кто решится ему перечить, — добавил первый солдат, насмешливо фыркнув. — Знаешь, что самое забавное? Его отец вроде бы был каким-то крупным чиновником в столице, а теперь пытается пробиться выше с помощью партии. Вся их семья из элиты. Мать принадлежит королевским кровям, дедушка владеет судостроительным бизнесом, брат крутится среди политиков. Нам такое даже во сне не снилось.

— И не мудрено, что к нему никто не решается подойти с претензиями, — продолжал второй, усмехаясь. — Одним взглядом может заставить кого угодно замолчать. Видел его, когда он в красной форме? Выглядит, как сам бес.

Чонгук сидел, уткнувшись взглядом в пол машины, но постепенно нараставшее в нем напряжение стало невыносимым. Он всё думал о командире Киме, о его решимости и его попытке спасти его, о том, какой у них теперь, видимо, был общий враг. Он не мог больше сидеть в неведении, и, несмотря на боль и усталость, собрался с духом и, сдвинувшись на сиденье, тихо спросил:

— А что стало с командиром Кимом? Его тоже везут в столицу?

Один из солдат бросил на него косой взгляд через плечо, как будто оценивая, стоит ли вообще отвечать. Наконец, пожав плечами, он ответил с некоторой небрежностью:

— Он в другой машине. Знаешь, парень, если его отец не сделает что-нибудь, скорее всего, ему конец. Подполковник больше всего ненавидит дезертиров. Слышал, что Сокджин — старший сын начальника прокуратуры? Вот и гляди — отца его может быть и побоятся, а вот самому командиру, пожалуй, не позавидуешь. Наш начальник не прощает предательства.

Чонгук замер, чувствуя, как поднимается в нем ещё один всплеск ярости и отчаяния.

— Тогда почему он забрал меня? Что ему от меня надо? — спросил он, не скрывая вызова в голосе, несмотря на колотящееся сердце.

Оба солдата переглянулись, и тот, что был за рулем, фыркнул с усмешкой:

— Парень, у тебя что, совести нет? Ты правда не знаешь, зачем ты тут?

Чонгук нахмурился, ещё не понимая, но чувствуя, как неприятная догадка закрадывается в его мысли. Второй солдат, заметив это, бросил в его сторону еще более прямой взгляд и, наклонившись ближе, добавил:

— У нашего подполковника дурная слава, знаешь почему? — они пересеклись взглядами. — Вместо красивых женщин в постели он предпочитает молодых парней, особенно смазливых. Скорее всего он поразвлекается с тобой, а когда надоест, убьёт.

Чонгука бросило в холод. Он почувствовал, как кровь прилила к лицу, а потом мгновенно отхлынула. Значит, вот зачем его забрали.

Солдат, заметив его реакцию, ухмыльнулся.

— Что, паренек? Думаешь, у тебя есть выбор? — продолжил он, явно наслаждаясь своим превосходством. — Подполковник Ким не спрашивает разрешения. И тебе лучше привыкнуть к тому, что теперь ты — его собственность. Иначе будет хуже.

— Ну нет, — выдохнул Чонгук, не скрывая дерзости в своем голосе. — Я не буду с ним спать!

Солдат, услышав его слова, едва не рассмеялся.

— О, правда? Это ты ему скажешь? Держу пари, ты не протянешь и дня, если он захочет, чтобы ты раздвинул перед ним ноги.

Чонгук посмотрел вперед, стиснув зубы так крепко, что они почти заскрежетали. Он уже не слышал ничего, кроме своих собственных мыслей. Машина медленно въехала в столицу, и перед глазами начали мелькать высокие, серые здания, освещенные тусклыми фонарями. Чонгук наблюдал за этим миром с замиранием в груди, чувствуя, что его скромное существование не вписывается в эти роскошные и холодные декорации. Когда машина остановилась у огромного здания, напоминающего отель, парень растерянно обернулся на солдат, сидящих рядом. Отель был роскошен... Даже слишком: витражные окна, изящные колонны, и мраморные ступени, освещенные мягким светом. Чонгук никогда не видел подобного места, и его окутало ощущение дискомфорта и смущения, заставляя невольно поёжиться. Один из солдат, получив команду, резко схватил его за плечо и, не церемонясь, вытащил из машины, таща к массивной дверям.

— Куда вы меня ведете? — озадаченно спросил он, пытаясь скрыть в голосе испуг.

Солдат даже не соизволил ответить ему. Чонгук ощутил, как боль от грубого захвата пронзила его тело, но сейчас всё это казалось незначительным по сравнению с тем, куда его вели. Взгляд скользил по окружающей роскоши, сознание было полностью охвачено страхом и непониманием. Солдат бесцеремонно провел его через длинные коридоры, мимо картин и золотых люстр. Сердце бешено колотилось, и мысли путались, теряясь в бесконечном потоке вопросов.

Наконец, они остановились перед дверью, и один из военных, ни слова не говоря, распахнул её, впихнув Чонгука внутрь. Комната внутри оказалась просторной, роскошной, почти неприлично обставленной для его понимания. Он почувствовал, как от волнения и неуверенности подкашивались ноги. Чонгук осмотрелся, пробегаясь взглядом по мягким коврам, тяжелым занавесям, низкому столу, на котором стояла бутылка дорогого коньяка и два бокала. И тогда он заметил фигуру мужчины, сидящую на диване. Спокойный, как и обычно, с холодным выражением лица и лёгким, почти незаметным насмешливым взглядом. На фоне этой роскоши в отличии от парня, мужчина выглядел естественно, словно принадлежал этому месту. Чонгук замер, чувствуя, как вновь пронзал его страх, на этот раз сильнее, чем прежде.

Он скользнул по нему взглядом. В уголке губ подполковника висела сигарета, лениво тлеющая и едва выдающая намек на раздражение в взгляде, устремленном на документах, которые он держал в руках.

— Раздевайся, — не поднимая глаз от бумаг, пренебрежительно сказал Тэхён.

Чонгук почувствовал, как в груди закололо от обиды и раздражения. Он покраснел от стыда, но, стиснув зубы, только пошатнулся, заставляя себя сдержаться. Хотелось дерзить, выбросить всю накопившуюся злобу наружу, но в присутствии этого человека он боялся даже пальцем не так пошевелить.

— Вы сказали, что я герой, который поймал дезертира, так почему я здесь?в номере — с легким вызовом спросил он, пытаясь скрыть свое волнение. — Разве я что-то нарушил?

Мужчина обрушил его оценивающим взглядом, и губы его изогнулись в легкой усмешке.

— Ты здесь, потому что я так решил, — ответил он равнодушно, отвернувшись обратно к документам. — Или ты возомнил, что у тебя есть выбор?

— А что насчет моего мнения? Или оно тоже не имеет значения? — снова попытал удачу Чонгук.

Тэхён усмехнулся, наконец отложив бумаги и медленно повернувшись к нему.

— Твое мнение? — переспросил он. — Что ж, считай, что оно меня не интересует.

Чонгук потерял дар речи. Никто и никогда с ним так не говорил. Комнату заполнила тишина. Тэхён между тем внимательно осмотрел его, окинув взглядом с ног до головы, и произнёс с легким, почти насмешливым прищуром:

— А теперь вернемся к тому, с чего начали. Раздевайся.

Парень вздрогнул, не сразу осознав сказанное.

— Зачем? — сдержанно и почти отчаянно спросил он, чувствуя, как его голос дрогнул.

— Не думаю, что я обязан объяснять свои приказы.

Чонгук упрямо уставился на мужчину, пытаясь найти в этом требовании хоть какой-то смысл. В голове почему-то всплыло услышанные в машине. Вопрос действительно был не уместным. Они находились в одном номере роскошного отеля. Вдвоем. И мужчина приказал ему раздеться. Было бы глупо, не догадаться о том, что последует дальше: подполковник наверняка прикажет ему раздвинуть ноги. А Чонгук не был готов к таким вещам. Он мог бы стерпеть всё, что угодно. Все унижения и побои, но никак не секс с мужчиной. С человеком его же пола. Ему была противна даже одна мысль об этом.

— Нет, я не буду, — прошептал он, еле слышно, почти не веря в собственную дерзость.

Он надеялся, что его отказ вызовет у мужчины хотя бы каплю уважения, но, кажется, лишь разозлил его.

Тэхён, не меняя тона, шагнул ближе, сокращая между ними и без того небольшую дистанцию. Чонгук напрягся всем телом.

— Ты, верно, не понимаешь, где находишься и с кем разговариваешь, — сказал Ким, низким и угрожающим голосом. — Я не привык повторять приказы дважды, но, кажется, тебе потребуется ещё один раз, чтобы всё уяснить.

Чонгук не ответил.

— Раздевайся, — повторил Тэхён, ещё жёстче, чем раньше. — Или хочешь, чтобы я тебе помог?

Чонгук судорожно сглотнул, чувствуя, как сдаются остатки его упрямства. У него не оставалось выбора, он понимал это слишком хорошо. И, несмотря на внутренний протест, осознание собственной беспомощности давило на него тяжелее, чем сам приказ. Трясущимися руками он начал медленно расстёгивать пуговицы на форме, чувствуя, как холодный воздух обжигал кожу. Взгляд Тэхёна словно следил за каждым его движением, и это заставляло его чувствовать себя ещё более некомфортно. Когда он наконец остался в одной майке, то поднял на него глаза, пытаясь найти хоть малейший намек на снисхождение.

— Дальше, — скомандовал подполковник, словно всё происходящее было для него лишь делом рутины, не стоившим никаких эмоций.

— Я не хочу спать с вами, — с трудом выдавил из себя Чонгук, в последний раз пытаясь получить хоть какой-то луч надежды на проблеск. Голос звучал почти жалобно, лишенный былой дерзости. — Хоть я и девственник, но точно знаю, что мне нравятся девушки.

Тэхён не ожидая подобной откровенности, расплылся в улыбке. До чего же забавный парень.

— С чего ты решил, что я буду с тобой спать? — спросил он, не скрывая издевки в своем тоне.

Чонгук растерянно хлопнул глазами. С чего он решил? Может быть потому, что ему приказали раздеться, потому, что про него ходили разные грязные слухи или потому, что они находились в отеле. У него нашлось много причин.

— Я почти что голый, — хрипло выдал он. — По вашему приказу, и мы в номере. А ещё я слышал, что вы любите спать с парнями.

Между ними повисла неловкая пауза. Тэхён некоторое время так и продолжал сверлить его взглядом, а затем коснувшись плеча, слегка провёл по нему пальцами.

— У тебя слишком большое самомнение, рядовой, — вдруг наклонившись к нему, прошептал он ему в ухо. — Посмотри на себя, весь грязный, избитый. Чтобы удовлетворить мои вкусы, тебе как минимум нужно привести свой внешний вид в порядок. И раздеться я тебе приказал, только для того, чтобы оценить твоё состояние, — продолжил он, не вдаваясь в подробности и сохраняя тот же ледяной тон.

Чонгук понимая свою глупость, судорожно выдохнул и, прикусив губу, сделал последние движения, избавляясь от оставшейся одежды. Ощущение уязвимости было невыносимым. Он чувствовал себя словно под микроскопом, обнажённый не только телом, но и душой, полностью лишённый защиты. Его кожа была покрыта бледно-синими и зелёными следами от недавних побоев, некоторые из них казались почти чёрными. На боках и плечах выделялись тёмные, глубокие синяки, которые были нанесены грубыми ударами, а на правом боку виднелась длинная царапина, ещё не до конца зажившая и покрытая едва розовой корочкой.

Тэхён внимательно осматривал его, оценивающе, без жалости или смягчения. Он словно изучал каждый сантиметр Чонгука, не торопясь и не стесняясь. На лице подполковника не отражалось никаких эмоций, лишь неумолимая строгость. Медленно протянув руку, он снова коснулся Чонгука, от чего тот напрягся, сдерживая лёгкий вздох, и почувствовал, как холодные пальцы двинулись вдоль его руки.

— Скоро на базе состоится соревнование между отрядами, — холодно проговорил Ким, не поднимая глаз от его тела.

Чонгук непонимающе уставился на него, чувствуя, как в груди закипает недоумение и легкий протест.

— Последний солдат восемнадцати лет погиб на минном поле, — продолжил Тэхён, наблюдая за его реакцией. — Поэтому, мой выбор пал на тебя.

Чонгук не ответил, не зная, что сказать. Он не хотел участвовать в соревновании, не хотел становиться пешкой в игре этого человека, но его протесты уже казались бесполезными. Мужчина, не дожидаясь его слов, подошел к шкафу и достал аккуратно сложенную военную форму, отличающуюся от обычной: из плотной ткани, с красивыми вышивками на плечах и воротнике, каждая деталь которой подчеркивала её особенность. Он протянул её Чонгуку.

— Переоденься в это, — приказал он, и в сказанном тоне не было и намёка на возможность отказа.

Чонгук взял форму, чувствуя, как её тяжесть ложится на его руки. Он взглянул на вышитые символы и узоры, не понимая, почему именно ему выпала честь или наказание носить такую одежду. Тэхён же стоял рядом, не отводя взгляда, как будто ждал момента, когда парень подчинится, снова сдавшись его власти. К слову, одежда сидела на Чонгуке удивительно хорошо, подчёркивая его худощавую фигуру, и хотя он чувствовал себя в ней неуверенно, военная строгость и красота вышивок добавляли ему невольного достоинства.

— Довольно любоваться собой, — раздался голос Тэхёна. — Иди сюда.

Чонгук, колеблясь, приблизился, и подполковник неожиданно взяв его за руку, уверенно потянул за собой. Их пальцы соприкоснулись, и Чон почувствовал, как сердце в груди на мгновение замерло. Он почти ничего не знал об этом человеке, но всё в Тэхёне внушало страх. Они вышли из здания и сели в машину, которая через несколько минут подъехала к ресторану в центре столицы. Парень с замиранием сердца смотрел на город, на высокие здания и яркие вывески, такие чуждые и далёкие от его обыденной жизни на базе. Когда они подъехали к ресторану, он с удивлением заметил у входа мужчин в элегантных костюмах и женщин в изысканных вечерних платьях, украшенных драгоценностями. Чонгуку доводилось видеть подобное только в фильмах. Между тем Тэхён крепко держал его за руку, ведя внутрь, и, заметив, каким смущённым и растерянным был парень, остановился.

— Слушай внимательно, — сказал он тихо, наклоняясь к самому уху рядового, чтобы никто больше не мог их услышать. — Здесь нужно держаться уверенно. Никогда не опускай взгляд, не показывай страха. Эти люди уважают силу и статус. Я представлю тебя как героя, поймавшего дезертира, чтобы они видели в тебе не просто солдата, а достойного человека.

— Но я не герой, — совсем слабо прошептал парень, боясь его гнева. — Я говорил вам, командир Ким...

Взгляд Тэхёна резко потемнел, не предвещая ничего хорошего.

— Если ты продолжишь в том же духе, я убью твоего командира, — он сжал его руку ещё крепче. — А перед этим убью тебя. Теперь всё понятно?

Чонгук кивнул, сглатывая, и не совсем понимая, как именно он должен соответствовать этому образу. Он чувствовал, как дрожали от волнения руки, и не мог избавиться от страха оказаться посмешищем среди высокомерных людей. Они вошли в главный зал, где царила роскошь: хрустальные люстры сверкали над головами гостей, столы были уставлены изысканными блюдами и дорогими напитками, повсюду раздавался звон бокалов. Чонгук старался не теряться в океане богатства, следуя за мужчиной, который уверенно прошёл через зал, ведя его за собой, как драгоценного трофея. Внезапно подполковник остановился рядом с группой людей, среди которых был высокий мужчина с седыми волосами и строгим выражением лица, видимо, один из военных начальников, судя по его обилию наград на груди. Рядом с ним стояли другие представители высшего общества. Их взгляды устремились на Чонгука, когда Тэхён прервал беседу.

— Разрешите представить, — начал Ким, не отпуская руку парня. — Это солдат, который поймал дезертира и обеспечил его доставку. Он проявил исключительную храбрость в трудной ситуации.

Гости заинтересованно переглянулись, некоторые из них посмотрели на парня с уважением, другие с легким недоверием, но никто не осмелился пренебречь словами подполковника. Чонгук чувствовал себя словно на сцене, под взглядами незнакомых людей, каждый из которых, казалось, пытался увидеть, кто он на самом деле. Он едва ли мог дышать от напряжения, но, вспомнив слова Тэхёна, заставил себя держать взгляд прямо, стараясь выглядеть спокойным.

— Я... я просто выполнял свою обязанность, — пробормотал он, дрожащим голосом.

Тэхён коротко взглянул на него и улыбнулся, не дружески, а так, словно проверяя, как далеко Чонгук готов зайти.

— Здесь нет места для скромности, — произнёс он чуть громче, чтобы все слышали. — Ты проявил себя достойно, и это оценят.

Один из мужчин, стоявших неподалёку, одобрительно кивнул, поднимая бокал в сторону Чонгука.

— Молодец, рядовой, — проговорил он. — Не каждый сможет сохранить хладнокровие в такой ситуации.

Чонгук кивнул, хотя его скручивало от показушной тщеславности богачей, казалось, что его душат взгляды со всех сторон. Когда они наконец отошли от гостей, он повернулся к подполковнику и прошептал, стараясь не показывать волнения.

— Я не заслуживаю называться героем, зачем вы им врете?

Тэхён остановился и окинул его холодным взглядом.

— Затем, что такие как ты заслуживают смерти, и ты скоро её получишь. А перед этим ты должен понять, — произнёс он, ещё более властным тоном. — Что теперь ты не просто солдат. Ты работаешь на меня, и будешь представлять мои интересы. Учись держать себя в руках, и это не будет таким трудным испытанием.

Чонгук молчал, пытаясь переварить услышанное.

— В таком случае я прошу ещё раз рассмотреть возможность помилования для командира Кима. Он не заслужил наказания за то, что произошло.

Тэхён посмотрел на него с лёгким раздражением.

— Предупреждаю, — отрезал он, сжимая губы. — Ещё раз услышу его имя, и твой командир будет казнен раньше, чем до его отца дойдут вести о задержании. Он сам выбрал свою судьбу, и теперь его будущее, не твоя забота. Твоя задача — выполнять мои приказы, а не оспаривать мои решения.

Чонгук сжал кулаки, стараясь подавить раздражение. Он не мог поверить, что для Тэхёна всё так просто, что жизнь другого человека могла быть отложена в сторону как ненужный документ.

— Но он хороший человек, — настаивал парень, едва удерживая свои эмоции. — Он не должен страдать за меня...

— Хватит, — голос Тэхёна прозвучал тихо, но в нём была такая сила, что Чонгук инстинктивно замолчал. — Я не буду повторяться. Это не обсуждается.

Неожиданно к ним подошёл высокий офицер в строгой военной форме с множеством наград. Он остановился перед Тэхёном и коротко кивнул, оглядывая Чонгука с некоторым интересом.

— Подполковник Ким, — обратился он к мужчине с уважением. — Рад видеть вас. Вы уже выбрали солдата для Гамбита?

Чонгук напрягся, чувствуя себя неудобно под пристальным взглядом старшего офицера. Так вот про что имел ввиду Тэхён. «Гамбитом» (начало шахматной партии, в которой одна из сторон жертвует пешку или лёгкую фигуру для получения активной позиции)  называли соревнование, проводимое для развлечения богатых и влиятельных людей. Оно проходило каждый год в честь праздника, отмечаемого высшим обществом, своеобразный парад силы, где солдаты из разных отрядов должны были показывать свои навыки в стрельбе, боевых искусствах и стратегии. Если бы всё было так просто... Аристократам стало скучно наблюдать за суетливым бегом солдат, поэтому около тридцати лет назад со сменой Лидера условия тренировочных соревновании сменились: солдаты низшего звена были вынуждены сражаться на смерть. Испытания превратились в целое зрелище.

Тэхён слегка улыбнулся и, оглядывая Чонгука, произнёс с лёгкой насмешкой:

— В скором времени я представлю его.

Чонгук внутренне содрогнулся, не зная, что делать с этим вниманием. Он смотрел по сторонам, пытаясь отвлечься от тяжести обсуждения. Его взгляд задержался на роскошном рояле, стоявшем в центре зала, окружённом дорогими декорациями. Он никогда не видел таких дорогих инструментов так близко — изящный, сверкающий, он словно манил к себе. Захотелось прикоснуться к клавишам. Звуки рояли наверняка сильно отличались от тех, что ему доводилось слышать в старой школе. Вокруг их стола сновали официанты с блюдами и напитками, которые парень видел только за столом начальства.

Тэхён, словно заметив его замешательство, наклонился к нему ближе:

— На сцену, — указывая заторможенному парню, в сторону центра, прошептал он. — И ни слова про командира Кима!

Чонгук кивнул, пытаясь собрать в себе остатки уверенности. Но в голове всё ещё крутились мысли о Сокджине и с тем, что с ним станет. Шагнув в указанную сторону, он медленно поднялся вверх. Мелодия звучавшая в ресторане стихла. Чонгук стоял на сцене под яркими огнями, в парадной форме, держа в руках вручившую ему военным начальником блестящую награду. Металл холодил ладони, и его вес был гораздо тяжелее, чем следовало. Он знал, что не заслужил её. Каждый взгляд, устремленный на него из толпы, казался обвиняющим, словно окружающие видели насквозь его маску и знали правду: он был только мальчишкой, испуганным и запутавшимся, а настоящий герой, командир Ким, сидел в тюрьме, приняв за него вину. Чонгук с трудом удерживал на лице дежурную улыбку, хотя внутри его грызла совесть.

Тэхён выступил вперед. Он встал рядом с Чонгуком и снова положил руку ему на плечо, демонстрируя всем своё покровительство и уверенность в этом парне.

— Дамы и господа, — начал мужчина, его взгляд пронзил толпу, и на мгновение показалось, что все замерли, поглощённые его словами. — Сегодня перед вами стоит молодой солдат, который уже проявил себя в службе и доказал, что достоин быть частью нашей армии. Рядовой Чон поймал дезертира, когда многие не смогли бы выполнить столь сложную задачу, — он на мгновение взглянул на парня, изучая его реакцию, как хищник наблюдает за добычей.

Чонгук почувствовал, как его сердце замерло. Каждый раз, когда Тэхён говорил о его «подвигах», внутри он испытывал резкую боль. Страх перед ним сковывал.

— И не только это, — продолжил Ким, отпустив его плечо и повернувшись к аудитории, придавая ещё больше веса своим словам. — Рядовой Чон также будет представлять наш отряд в предстоящем «гамбите», где солдаты сразятся друг с другом в испытании силы, воли и мужества.

Чонгук замер. Запутанный клубок мыслей, наконец был распутан. Тэхён не убил его только из-за того, что собирался использовать его в своих грязных целях, он выбрал его не потому, что видел в нём потенциал или хотел дать ему шанс показать себя, совсем нет. Чонгук был для него простой пешкой, удобной фигурой в его играх, которые приносили ему славу и продвижение по службе.

Тэхён, не отводя глаз, следил за изменением в лице парня, выискивая признаки страха, сомнения или паники. Они пересеклись взглядом. Чонгук наконец понял своё положение, что ему предстояло сражаться за жизнь, и что выбора у него попросту не было.

Журналисты с восторгом фотографировали их, словно запечатлевая исторический момент. Вспышки камер слепили глаза парня, но никак не могли заслонить яростное смятение. Вопросы и догадки кружились в голове, как пчелиный рой, пока он пытался осознать масштабы предстоящей игры. «Гамбит» — в его звучании был чем-то мрачным и жестоким, чем-то, от чего хотелось бежать.

Они спустились со сцены, и Чонгук, не дожидаясь, когда мужчина оторвёт от него свою ледяную хватку, сделал шаг в сторону, стараясь вернуть себе хотя бы толику личного пространства. Однако холодный взгляд Тэхёна, пронзивший его спину, заставил его вновь обернуться. От подполковника исходило безмолвное давление. Они оказались на террасе — свежий ночной воздух словно обжигал лёгкие, но не приносил ни облегчения, ни покоя.

— Так вот, что вы задумали, — тихо, но сдержанно начал Чонгук, цепляясь за последние крохи уверенности. Голос его дрожал, но в глазах читалась решимость. — Вы изначально не собирались помиловать меня.

Тэхён улыбнулся.

— С чего ты взял, что такое ничтожество, как ты заслуживает жизни? — ответил он с мрачным удовлетворением. — Я не хочу прощаться со своими людьми в угоду избалованных богачей, ты подходишь для этого как нельзя лучше. Ты — молод и силён, раз решился на дезертирство, у тебя есть всё, чтобы выжить. А если нет... — он усмехнулся, — ну что ж, я не потеряю от этого ничего.

Чонгук чувствовал, как всё его тело заливается холодным потом. Для Тэхёна он был всего лишь инструментом, средством для достижения цели. Чонгук был никем в его мире. Он стиснул зубы, стараясь подавить дрожь в голосе.

— У всех людей есть право на жизнь, и у меня тоже, — отчаянно сказал он. — Может быть от моей смерти, с вас ничего не убудет, но в случае моей победы, вы сможете стать полковником.

Тэхён приподнял бровь, с интересом наблюдая за парнем, который осмелился перечить ему.

— Надо же, а ты умеешь думать? — съязвил мужчина, слегка склонив голову. — Хочешь заключить сделку? — Он медленно подошёл к Чонгуку, практически напирая на него своей внушительной фигурой. — Если выиграешь в «гамбите», я отпущу командира Кима. Но с одним условием, которое, уверен, тебе не понравится.

Чонгук сглотнул, чувствуя, как с каждым словом возрастало напряжение. Сердце бешено колотилось, предчувствуя что-то недоброе.

— Какое условие? — спросил он, стараясь не выдать охвативший его страх.

Тэхён, наслаждаясь моментом, сделал паузу.

— В случае твоей победы, — начал он медленно, почти шепотом, — командир Ким будет освобождён. Но ты — останешься под моим командованием. Навсегда. — Он склонился ближе к парню, чтобы тот почувствовал, насколько он беззащитен перед его властью. — Ты станешь моим личным солдатом, моим собственным инструментом для выполнения всех, даже самых грязных приказов.

Чонгук пытался осмыслить услышанное. Ему казалось, что воздух вокруг стал гуще, что дышать стало сложнее. Смысл слов мужчины пробирался сквозь его разум, заставляя осознавать цену сделки. Свобода командира Кима за его собственное заточение.

— Значит... даже если я выиграю, я всё равно буду... под вашей властью? — прошептал Чон, едва справляясь с охватившим его чувством безысходности.

Мужчина кивнул, довольный тем, что его намерения наконец были поняты. Он наклонился ещё ближе:

— Да, рядовой Чон. Победа — это лишь шаг к твоему новому «долгу». Но, в конце концов, ты ведь хочешь спасти командира, не так ли? — Он коснулся пальцами чонгуковского плеча, крепко сжав его, как будто уже считал его своим. — Решайся. Или ты соглашаешься, или по твоей вине командир Ким лишится своей драгоценной жизни.

Внутри Чонгука шла яростная борьба. Он знал, что, скорее всего, не выйдет победителем из этого смертельного турнира. Но если даже каким-то чудом ему удастся выжить, то его свобода будет куплена ценой собственной судьбы. Он встретился с ним взглядом, понимая, что в этих глазах нет ничего, кроме холодного расчёта и удовлетворения. Выбирать было не из чего.

Чонгук был готов пойти ва-банк, ведь от Тэхёна всегда можно будет убежать.

...или нет?