Тень Василиска

Катерина недовольно ощупала темные тяжелые круги под глазами и склонилась ближе к зеркалу, чтобы получше их разглядеть. На нее смотрело привычное ей лицо, каким оно было еще до шифтинга. Сейчас, на шестом курсе Хогвартса, она вновь выглядела на шестнадцать лет — так же, как и должна была выглядеть, если бы в свое время не допустила ошибку в скрипте и не превратилась в двенадцатилетку.

Четыре года, которые она провела во вселенной поттерианы, оказались настоящим испытанием для всего волшебного мира. Смерть Седрика Диггори и слухи о том, что Волдеморт восстал из мертвых, поселили растущую тревогу в магическом обществе. А когда несколько месяцев назад Министерство было вынуждено официально подтвердить возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть, волшебная Британия окончательно была ввергнута в ужас.

Конечно, всеобщие нервозность и подозрительность удручали. Но для самой Катерины эти четыре года стали самыми счастливыми в ее жизни. Не стоит и упоминать, что Кэти уже и думать забыла о своей истинной скучной лишенной волшебства реальности.

В Зале Трофеев красовался кубок с ее именем "За особые заслуги перед школой", который она получила после спасения Поттера в Тайной Комнате. Почему Дамблдор дал кубок только ей и при этом не дал самому Гарри, девушка могла только догадываться. Ясно было лишь одно — это часть игры Альбуса Дамблдора.

Было время, когда Катерина ломала голову, пытаясь вскрыть мотивы профессора. И ей казалось, что она нащупала истину. Все дело в том, что Гарри, которого Дамблдор так старательно готовил к битве с Волдемортом, никак не мог ее избежать. Ведь был связан по рукам и ногам пророчеством и толикой души самого Темного Лорда. Но в пророчестве не был предсказан исход противостояния. Полоумная Сивилла сообщила лишь, что выживет только один из них. А если это будет не Гарри? Вот на этот случай Дамблдор и готовил запасной вариант, который он увидел в Катерине, обладающей сверхнезаурядными магическими способностями. Но в отличие от Поттера, для нее битва с Темным Лордом не была предначертана самой судьбой. Это могло быть лишь ее решением и ее сознательным выбором. И поэтому, вероятно решив сыграть на слизеринском честолюбии, Дамблдор хоть как-то пытался ее к себе привязать. Десять очков, которые директор накинул Слизерину, чтобы ее факультет остался впереди, кубок "За особые заслуги" — все это были те косточки, которые дрессировщик бросает собаке, чтобы ее приручить. По крайней мере, так думала Катерина. Но это перестало ее беспокоить. Она привыкла принимать повышенное внимание директора как должное и, не считая себя ничем обязанной Дамблдору, периодически не отказывала себе в удовольствии пройтись мимо Зала Трофеев.

Для слизеринцев Катерина стала настоящим лидером и иконой. Кто-то ею восхищался, кто-то ее боялся, кто-то, может быть, и ненавидел, но как бы кто к ней ни относился — подчинялись все. Все-таки она была наследницей Слизерина, спускалась в Тайную Комнату, но самое главное — искуснее всех владела палочкой и никогда не стеснялась пустить ее в ход. А когда полтора года назад ее мантию украсил значок старосты факультета, даже избалованные отпрыски древнейших родов, которые поначалу пытались оспаривать ее лидерство, были вынуждены умерить апломб.

Статус лучшей ученицы неоспоримо принадлежал Катерине. Даже Гермионе Грейнджер, во всем стремящейся к справедливости, пришлось полностью с этим смириться. Этот статус больше не был простой частью написанного Катериной скрипта. За последние годы она действительно глубоко погрузилась в теорию и практику магии. Несколько раз в неделю она пропадала в Выручай-Комнате, где отрабатывала заклинания в тренировочных залах и штудировала древнейшие и запретнейшие книги, каких не было даже в библиотеке Хогвартса.

В общем, Катерина могла бы быть полностью довольна собой и жизнью, если бы не одно обстоятельство. За четыре года, минувшие с битвы в Тайной Комнате, ей ни разу не удалось толком выспаться. Каждую ночь ее преследовали кошмары. То и дело перед глазами возникала навязчивая тень, которая приближалась к ней из стремительного водоворота незнакомых воспоминаний. Поначалу смазанные, эти воспоминания со временем стали приобретать все большую четкость и осмысленность. А в последние пару месяцев Катерина готова была поклясться, что во сне перед ней разворачивались целые сюжеты, но, как ни ломала голову, проснувшись поутру, она ничего не могла вспомнить.

Это было страшно изнурительно. Сны множились в геометрической прогрессии, будто смертоносный вирус, поражая свою жертву все быстрее. Ни книга Салазара, ни другие вселяющие ужас фолианты, которые предоставляла по ее запросу Выручай-Комната, не могли ей дать ответов, как преодолеть этот недуг. В минуты слабости она даже подумывала обратиться за помощью к Дамблдору. Но каждый раз благоразумие ее останавливало. Не хватало еще, чтобы директор, искуснейший легилимент, получил в свое распоряжение такой мощнейший рычаг влияния на нее. Такого подарка сделать она не могла.

Оставалось лишь каждое утро приводить свое измученное отекшее лицо в порядок. Раньше хватало и родового заклинания Пу́ра Пулкриду́тис, которое заменяло собой поход в салон красоты. Но с недавнего времени глаза ее так глубоко запали, а синяки вокруг них стали такими темными, что с этим не могли справиться ни пуховка, ни огуречная маска. Теперь приходилось прибегать к самому кондовому способу — маскирующим чарам. Иначе даже самый искушенный некромант не смог бы отличить ее от инфернала или другой полумертвой нечисти.

Вздохнув, девушка направила палочку себе на лицо и покрыла свою кожу толстым слоем волшебного миража.

— Где, шлеппи их возьми, мои сережки?! Еще пять минут, и я опоздаю!!!

Катерина гневно ударила кулаком о тумбу. Стоящие на ней рамки с фотографиями угрожающе задрожали. Руку обожгло тупой болью.

— М-м-м... Кельпи тебя утопи! — взвыла девушка, нервно поглаживая ушибленную конечность.

Накопившаяся за долгое время усталость вырывалась наружу тягучим раздражением. Словно загнанный в ловушку больной зверь, Катерина выплескивала свое отчаянье вспышками агрессии. Конечно же, как и положено слизеринской старосте, девушка всеми силами старалась хранить маску хладнокровия. При других. Но перед самой собой притворяться было не за чем. В данную секунду все существование Катерины сузилось до того, чтобы выместить на этих проклятых затерявшихся безделушках всю свою ярость.

Гнев притупил все чувства. А заодно и разум. Вместо того, чтобы притянуть сережки заклятием, Катерина принялась раздраженно шерудить в широком резном шкафчике тумбы.

— Черта с два вы от меня спрячетесь!

На пол летело все, чему не посчастливилось попасться на пылающие огнем глаза. Загребущие руки с особым остервенением сметали со своего пути и листы пергамента, и флакончики с косметикой, но активные поиски не приносили плодов. Маленькие золотые гвоздики насмешливо забились в самый дальний угол.

Вдруг ладонь обожгло жаром. Девушка изумленно одернула руку и принялась настороженно вглядываться в темноту деревянного изделия. Но глаза странностей не обнаружили. Тогда Катерина снова просунула руку в шкафчик. Жара больше не было, зато пальцы нащупали плоский шероховатый предмет.

— А это еще что такое?

Опустив все догадки, Катерина с интересом вытащила находку на свет. Весь гнев как ветряным сглазом сдуло. Отпрянув от неожиданности, девушка выронила вещицу из рук.

— Откуда это здесь?!

Словно испуганная кошка, Катерина не сводила напряженного взгляда от упавшей на ковер черной тетрадки. Дневник Реддла хищно поблескивал позолоченными вставками, а зияющая в нем развороченная змеиным клыком дыра будто погрузила девушку в яркие воспоминания четырехлетней давности.

Перед глазами промелькнула четкая картина, будто все произошло только вчера. Таща за собой приготовленный к отъезду на летние каникулы багаж, Кэти отстраненно хлюпала школьными башмаками по сырому полу слизеринского подземелья.

— Ну сколько можно раскладывать по чемоданам панталоны?! Драко, копуша!

Катерина уже жалела, что дала обещание Малфою непременно его подождать. Собравшись раньше всех, девушке не нашлось, чем себя занять, а от того вся суета готовящихся к отъезду из Хогвартса слизеринцев казалась ей еще более утомительной. Не выдержав шума, Катерина пулей вылетела из гостиной и теперь бесцельно наматывала круги по темным коридорам.

— М-да, ну и скука.

Девушка уже хотела было вернуться обратно в факультетскую гостиную и уже даже направилась к стене говорить пароль, но тут она влетела носом прямо в пузо Пивза. Еле сдерживая слезы от нахлынувшей боли, Кэти уязвлено потерла ушибленное место и попятилась. Школьный полтергейст залился противным хохотом. Бубенцы на его старой залатанной шляпе разразились оглушающим звоном.

— О, мисс юная наследница! Губительница грязнокро-о-овок! — затянул он своим высоким голоском. Катерина открыла рот, чтобы что-то ответить, но остановилась на полуслове. Глаза ее округлились в два сикля, а в груди похолодело. В руках надоедливого полтергейста сверкал позолоченными вставками дневник Реддла.

— Откуда у тебя этот дневник?! Где ты его взял?! — не сдержав удивленного оха, воскликнула Катерина.

Лицо Пивза растянулось в хитром прищуре. Маленькие черные глазки блеснули в свете факелов неизмеримым коварством.

— Где взял, там уже нет!

Полтергейст вновь разошелся скрипучим смехом и, поддразнивая, принялся невзначай размахивать дневником туда-сюда перед ошарашенным лицом девушки.

— А-ну, отдай это мне!

Не церемонясь, Катерина потянулась, чтобы выхватить у Пивза дневник, но тот одернул в последний момент руку и спрятал ее за спиной.

— Нужно сказать волшебное слово! Скажи: Пожа-а-а-а-а-алуйста!!!

— Ну пожалуйста, Пивз! — в отчаянии взмолилась Катерина. У нее совершенно не было сил выбивать у Пивза дневник магией, а от того она от всей души надеялась на мирное решение.

— Не отдам! Не отдам! Не отдам! — Пивз задрал руку повыше, чтобы Катерина точно не дотянулась до заветной вещицы и принялся наматывать над головой девушки круги. Тут терпению Кэти пришел конец. Грозно насупив брови, она решительно выступила вперед и суровым тоном произнесла:

— Живо отдай это мне! Иначе я пожалуюсь на тебя Кровавому Барону! Мы, слизеринцы, с ним на короткой ноге, уж тебе ли не знать!

Катерина выбрала правильную тактику. Из книг она помнила, что единственным, кого боялся несносный полтергейст, был призрак Слизерина, а от того Кэти точно знала, за какие ниточки стоит подергать.

От одного только упоминания имени своего кошмара, Пивз будто споткнулся на невидимой воздушной кочке. Его залатанная шляпа съехала ему на лоб, а бубенцы окатили подземелье пронзительным звоном. Черные глаза испуганно забегали по стенам коридора, будто высматривая в них Кровавого Барона. Широкий безобразный рот вытянулся в ужасе.

— Фу-у-у-у, какая ты скучная!!! — Пивз попытался спрятать проступивший на лице страх и натянуто улыбнулся. Однако расценив все риски, коротышка все же решил не задерживаться во владениях Барона. Замахнувшись, Пивз швырнул дневником прямо в лицо Катерине. — Ну ладно! Лови!

Девушка еле успела увернуться от стремительно приближающейся к ее носу тетрадки, и та, шурша страницами, с грохотом влетела в каменную стену. Пивз залился хохотом, удовлетворенно оглядел напоследок свою жертву и скрылся в стене.

— Дурацкий полтергейст!!! — крикнула ему вдогонку разъяренная девушка, но Пивз ее уже не слышал.

Катерина ошалело обернулась и вперила в распластанную на полу тетрадку недоуменный взгляд.

— И откуда он вообще у Пивза? Разве Гарри не отдал дневник старшему Малфою? Конечно, он потом оказался у Добби, но это все равно никак не объясняет того, почему я сейчас потратила половину своих нервных клеток, чтобы отобрать дневник у этого невыносимого коротышки!

Катерина присела возле дневника на корточки и принялась его осматривать на видимые повреждения. После такого-то попадания в стену! Но кроме зияющей широченной дыры в самом центре обложки, девушка ничего не заметила. Она сама толком не знала, зачем ей вдруг понадобилось с таким остервенением и самоотдачей отбирать у школьного полтергейста эту старую покоцанную тетрадку, но какое-то странное предчувствие заставило Катерину достать из кармана шелковый платок и завернуть в него свою находку.

— Пусть побудет у меня. В конце концов, после того как дневник расковырял Поттер, магии в нем не осталось и на толику. Мне ничего не угрожает.

И, тем не менее, девушка не позволила себе коснуться дневника. Держа тетрадь через платок, Катерина щелкнула замком школьной сумки и спрятала бывший крестраж в одно из отделений.

Вновь подхватив багаж, Кэти направилась ко входу в факультетскую гостиную. Сил уже не оставалось, пора было поторопить Драко. Но мысли о Пивзе и дневнике никак ее не отпускали.

"Что же все-таки Пивз делал в подземелье? — засела в ее голове назойливая мысль. — Ему, ведь, делать тут совершенно нечего, он же боится Барона! Стал бы он так свободно разгуливать по владениям своего худшего страха? Как и положено призраку Слизерина, Кровавый Барон большую часть времени проводит именно здесь, со своим факультетом. Лишь по вечерам он гремит цепями в Астрономической башне."

От напряженных раздумий у Катерины зачесался нос.

"Сам по себе Пивз ни за что сюда бы не спустился! Кто-то его подослал! Но кто? Кого полтергейст может послушаться? МакГонагалл? Бред какой-то. Зачем ей подсовывать мне дневник? Может быть, это вездесущий Дамблдор?"

Зачем это делать Дамблдору, Катерина тоже не имела ни малейшего понятия. Похоже, у нее просто начиналась паранойя насчет директора. В любой непонятной ситуации она готова была увидеть его след.

"Да, Бордрой, наверное, если Плакса Миртл в очередной раз разгромит сливной бачок, ты тоже решишь, что это интриги Верховного мага Везенгамота!"

Тем не менее, факт оставался фактом. Кто-то передал ей дневник через Пивза. Может быть, в качестве послания. А может быть, в качестве угрозы? С этими мыслями Катерина назвала стене пароль и шагнула внутрь слизеринской гостиной.

Вернувшись из воспоминаний, девушка рвано выдохнула и, повторяя действия четырехлетней давности, присела возле дневника на корточки. Как и раньше, у нее не возникало желания прикоснуться к тетрадке. Но какая уже разница, если несколько минут назад она вовсю облапала ее голой рукой?

— И все же, что он тут делает?

Катерина отчетливо помнила, как после возвращения в Хогвартс, на третьем курсе, спрятала дневник в свой личный тайник. И сейчас защищенный мощной магией сундук лежит у нее под кроватью. С одним лишь явным отличием. Теперь в нем нет дневника.

Преодолевая рефлекторное опасение, девушка взяла тетрадку в руки и вернула ее в положенное место. Туда, где она хранилась все эти годы.

Ясно было только одно. Кто-то проник в ее спальню старосты и взломал защитные заклятия тайника. Теперь стало еще одной головной болью больше: расследовать, кто это был и что он хотел этим сказать.

"Подумаю об этом после."

Катерина захлопнула крышку сундука и сменила конфигурацию защитных заклинаний. Нет, этого будет недостаточно. Поразмыслив, девушка добавила новый элемент головоломки, который никому не под силу будет преодолеть. Уколов палец, она капнула своей кровью на замочную скважину. Теперь ее тайник охраняло мощнейшее кровное заклятие, вроде того, каким Волдеморт защищал пещеру с медальоном. Напоследок, девушка окинула взглядом свою комнату и вышла за дверь.

В этом году Курс Трансгрессии начался для шестикурсников на месяц раньше. Как и в книге, Дамблдор позволил проводить занятия в Большом зале. Для этого ему, конечно же, пришлось снять соответствующие чары. Правда, в такое неспокойное время, когда люди пропадают целыми семьями, директор не мог позволить оставить даже сотую часть Хогвартса без надлежащих мер безопасности больше, чем на час. Но, как оказалось, и этого времени ученикам хватало с головой.

Катерина протиснулась сквозь шеренгу копошащихся студентов и заняла привычное место рядом с Драко и Забини.

— Все нормально? — шепотом поинтересовался Малфой. Опоздание вечно пунктуальной Катерины показалось ему странным. Он перевел на девушку слегка обеспокоенный взгляд.

— Да. Непредвиденные обстоятельства.

Кэти уже встала на изготовку перед своим деревянным обручем, куда ей надлежало трансгрессировать, и постаралась сосредоточиться на своей цели.

— И помните! — послышался со стороны голос присланного Министерством инструктора Уилки Двукреста. — Главное при трансгрессии — это правило трех "Н"! Нацеленность. Настойчивость. Неспешность.

"Нацеленность, настойчивость, неспешность." — продублировала в голове слова инструктора девушка. Это был их второй урок с Двукрестом и, по правде говоря, Катерина чувствовала себя неуверенно. На прошлом занятии Кэти удалось переместиться в круг практически сразу, но за это свое достижение она поплатилась жгучей болью и оторванным ухом. Его, конечно же, сразу вернули на место, но воспоминание о своем "расщепе" не давало Катерине покоя. Теперь, перед тем как приступить к выполнению задания, она каждый раз чувствовала внутреннюю скованность.

— Пусть стремление попасть в круг разольется из вашего разума по всем клеточкам тела! — вещал Двукрест.

Девушка нервно огляделась. Наученные первым занятием шестикурсники теперь сохраняли ровный строй, как их поставили деканы. Большинство уже приготовились к новым попыткам переместиться. Каждый встал напротив своего обруча и до покраснения напряженно вглядывался в очерченные кругами кусочки пола. Из общей картины выбивался только Гарри. Вместо того, чтобы сосредоточиться на трансгрессии, Поттер обернулся вполоборота к шеренге слизеринцев и вот уже с минуту пристально глядел на общающегося с Гойлом Малфоя. Катерина тяжело вздохнула.

Весь этот год Поттер таскался за Драко, словно ищейка, преследуя того, что на прогулках, что в туалете. А когда всю школу потрясло необычное нападение на Кэти Бэлл, Гарри и вовсе не отступал от Малфоя ни на шаг. И даже когда растрепанной шевелюры Поттера не было видно, Катерина точно знала, что в ту самую минуту он выслеживал Драко через карту Мародеров. Такое положение дел несколько усложнило ее "правление", как старосты, но Поттера девушка в этом не винила. Обремененный трудновыполнимым заданием Темного Лорда, Драко действительно вел себя подозрительно.

— Помните о настойчивости! — воскликнул Двукрест.

Гарри встрепенулся. Голос инструктора вывел его из размышлений. Поттер, наконец, отвернулся от Малфоя и напоролся глазами на изучающий взгляд Катерины. Замешкавшись на секунду, Гарри холодно ей кивнул. Девушка проделала тоже самое. За эти четыре года они научились уважать друг друга, но никакой теплой дружбы между ними так и не возникло. Обычное сосуществование двух компонентов иногда выливалось во взаимопомощь и расчетливое сотрудничество, не более. Гермиона, правда, продолжала охотно общаться с Катериной, особенно когда ей нужно было посовещаться по головоломкам нумерологии, но вот Гарри предпочитал держать дистанцию. А Рон так вообще при виде слизеринской старосты не скрывал кислого выражения лица, будто наелся блевотных батончиков Фреда и Джорджа. Когда же Катерина сколотила вокруг себя собственную гвардию, элиту Слизерина, отношения с гриффиндорцами так вовсе приобрели формальный характер.

— Итак, по моей команде: вы поворачиваетесь на месте, нащупывая путь в ничто, перемещаясь неспешно. — продолжал Двукрест. — Приготовьтесь!

Катерина вся напряглась.

"Давай же, Бордрой! Ты, в конце концов, наследница величайшего и талантливейшего мага тысячелетия! Так будь добра, покажи свою силу!"

— Раз... — начал отсчет инструктор.

"Покажи силу!"

— ...два...

"Давай!"

— Три!!!

"Сейчас!"

Чернота. По залу раздался оглушительный хлопок. Внутренности скрутило в тугой узел, а изо рта угрожал вылезти сегодняшний завтрак. Все тело будто сдавило со всех сторон плотными чугунными тисками. Катерина попыталась сделать вдох, но ее усилия оказались тщетными. И вновь хлопок. Лицо обдало легким ветерком. Девушка шумно втянула ноздрями воздух и наконец распахнула глаза.

— Браво, мисс! Превосходный результат! — довольный Двукрест уже спешил к Катерине через весь зал. К ее собственному удивлению, она стояла ровно в центре своего деревянного обруча, а со всех сторон на нее были обращены удивленные и завистливые взгляды. Другим так и не удалось переместиться. Девушка прерывисто вздохнула. Спохватившись, она принялась нервно осматривать свое тело и прислушиваться к новым ощущениям. Никакого "расщепа"! Катерину охватило ликование. Душу наполнило торжество, а на лице появилась слегка нахальная самодовольная улыбка.

Но триумф был недолгим. Послышался еще один хлопок, а затем по Большому залу прокатился ужасающий мучительный вопль. Катерина взволнованно огляделась. Крик доносился со стороны шеренги гриффиндорцев. На полу, возле одного из деревянных обручей, сидел Рон. Он сжался пополам и взвыл от пронзительной боли. Его правая рука лежала в пяти футах от него, на исходной позиции.

Гермиона испуганно подскочила, но увидев, что деканы уже облепили пострадавшего Уизли плотным кольцом, чтобы оказать ему помощь, осталась стоять на месте.

— Только поглядите! — донесся у Катерины из-за спины насмешливый голос Драко. Расталкивая Крэбба и Гойла локтями, Малфой выступил вперед. — Вот, что значит волшебство уровня Уизли!

По шеренге слизеринцев прошлись ехидные смешки. На правах старосты, Катерина хотела было прикрикнуть на своих подопечных, чтобы те умолкли, но ее перебила побагровевшая от ярости Гермиона. Словно мать-медведица, защищающая своего детеныша, она подлетела к Малфою и, уперев руки в боки, закрыла грудью распластанного на полу Рона.

— Чей бы клабберт квакал, Малфой! У тебя и того-то не получилось! — Гермиона гневно поджала губы и презрительно прищурилась.

— Конечно, Гермиона! — Гарри тоже не остался в стороне. Он подлез к Гермионе из-за спины и теперь глядел на Малфоя исступленным от ярости взглядом. — Тебя твои дружки-Пожиратели учат совершенно другим вещам! Так ведь, Малфой?

Тут уже вскипел Драко. При упоминании Пожирателей, он нервно втянул ноздрями воздух и побелел пуще прежнего. Однако вовремя спохватившись, пока кто-нибудь не заподозрил неладное, Драко поспешил взять себя в руки.

— Полегче, Поттер! Или я сниму с твоего обожаемого Гриффиндора двадцать очков! — в подтверждение своих слов Малфой выпятил вперед грудь с переливающимся на свету факелов значком старосты. Поттера такая "угроза" распалила еще больше. Пропустив мимо ушей предостережение Драко, он открыл было рот, чтобы сказать Малфою очередную колкость, но его порыв перебил холодный менторский голос Катерины.

— Во-первых, не стоит сыпать пустыми угрозами. Ты прекрасно знаешь, Драко, что очки с Гарри ты снять не можешь. Во-вторых, не забывайте, что вы находитесь в Большом зале, в присутствии четырех деканов и представителя министерства. — проигнорировав задохнувшегося от возмущения Поттера, Катерина перевела строгий взгляд на Драко с Гермионой. — Как старосты, вы должны следить за дисциплиной, а не нарушать ее. Если у вас нет желания лишиться значков, оставьте свои разборки на более подходящее время.

Услышав тон подруги, Драко тут же осёкся и обиженно потупил взгляд. Гермиона тоже с готовностью отступила. Она с обеспокоенным видом повернулась к Рону, который продолжал сидеть на полу и теперь с ошарашенным видом ощупывал возвращенную на место руку. Катерине показалось, что Гермиона собиралась было подойти к Уизли, чтобы наконец забыть их глупую ссору, но ее опередила Лаванда Браун.

— Мой бедненький Бон-Бон! — как только профессора отошли в сторону, Лаванда тут же набросилась на Рона с объятиями и принялась покрывать его ошеломленную физиономию короткими звонкими поцелуями. — Все позади! Слышишь?! Не волнуйся!

Гермиона раздраженно фыркнула и вернулась к своему обручу. А Катерина почувствовала на себе недовольный косой взгляд Малфоя. Девушка прекрасно знала, как Драко не любил, когда она одергивала его от ссор с трио. Но высказать вслух своей досады он даже не пытался. Как и многие, он боялся идти наперекор наследнице. Особенно после их с Катериной личного разговора в конце второго курса, когда девушка окончательно поставила себя выше него и его дружбы. Единственное, что ему оставалось, это выплескивать все свои комплексы на других. Поэтому он с утроенной силой тиранил туповатых и безропотных Крэбба и Гойла, и вовсю злоупотреблял привилегиями старосты, чтобы налево и направо раздавать наказания за самые пустячные поступки. Так он доказывал свое превосходство и статус первого после наследницы человека на Слизерине. Катерину поначалу это коробило, но потом она махнула рукой. В конце концов, не стоило требовать от Драко слишком многого. Пусть развлекается, как хочет, лишь бы делал то, что ей нужно.

Катерина обвела глазами Большой зал. Она почувствовала, как к горлу подступил комок. Очередная из рядовых стычек, которые происходят на постоянной основе вот уже несколько лет, совершенно выбила ее из колеи. Раньше она бы и не подумала обращать внимания на косой взгляд Драко, но сейчас эта глупая мелочь заставила слезы подступить к глазам. После всех бессонных ночей у Катерины попросту не оставалось сил держать свои эмоции в железном кулаке. Поспешно отвернувшись, чтобы никто не заметил ее секундной слабости, девушка собралась с мыслями и встала на исходную позицию возле своего обруча. Но до конца урока Катерине так и не удалось повторно трансгрессировать. Вся ее голова была забита тягостными мыслями. И, как только Уилки Двукрест хлопнул в ладоши, обозначая окончание занятия, девушка немедленно покинула Большой зал и поспешила в Выручай-Комнату.

"Нельзя расслабляться! Нужно попробовать усовершенствовать Противодраконью сыворотку. А там можно будет и первых пациентов принимать."

С этими мыслями Катерина побрела в сторону лестниц. Лишь преодолев первую ступеньку, тело девушки захлестнула бурная волна слабости. Пораженные бессилием ноги подкосились и Кэти приложила немалые усилия, чтобы устоять на месте.

"Ну уж нет! Отставить нытье! Я и так пропустила уже добрых три дня тренировок! Такими темпами всю форму растеряю!"

Подавляя приступы головокружения, девушка с горем пополам добралась до восьмого этажа, и уже хотела было повернуть в галерею, чтобы трижды пройти мимо потаенного входа в Выручай-Комнату, как ее намерение перебило эхо писклявых голосов. Две первокурсницы с опрятными косичками стояли напротив портрета Варнавы Вздрюченного и, громко гогоча, подначивали троллей в балетных пачках хлеще избивать того дубинками. Ясно, в Выручай-Комнате снова засел Малфой, оставив напившихся Оборотного зелья Крэбба и Гойла на страже.

Спрятавшись в тени, Катерина обрадовалась, что, несмотря на колоссальную усталость, все-таки не поленилась наложить на себя дезиллюминационные чары. Конечно же, в случае ее обнаружения, ничего бы страшного не произошло. В конце концов, не пристало старосте-наследнице опасаться собственных горилл. Но вот своих тайн выдавать не хотелось. Ее дела должны остаться только ее делами.

С Выручай-Комнатой ей не везло уже второй год. Сначала ее облюбовал Отряд Дамблдора, который проводил там свои тренировки по Защите от Темных искусств. А теперь там пропадал Малфой, пытаясь починить Исчезательный шкаф по приказу Волдеморта. Поначалу Катерина пыталась опередить Драко и зайти в комнату раньше него. Но чем дальше, тем сложнее было это сделать. Все более издерганный Малфой не гнушался ускользать с уроков еще до их окончания, а в последнее время и вовсе просиживал в комнате сутки напролет. Катерина готова была поручиться, что он там даже ночевал. По крайней мере, его измятая мантия и осунувшееся лицо говорили именно об этом.

Запретить Драко посещать Выручай-комнату Катерина не могла. Конечно, Малфой ее боялся. На Волдеморта он боялся несравнимо больше. Тем более, что Темный Лорд взял в заложники его семью. Девушка понимала: попробуй она помешать выполнению задания Волдеморта, и Малфой попросту укусит ее, как загнанная в угол крыса.

Нравилось это Катерине или нет, но волей-неволей ей пришлось найти себе запасное место для тренировок. Визжащая Хижина была слишком далеко. Любое помещение, где был хотя бы намек на водопровод или канализацию, использовать было нельзя: слишком велик был риск нарваться там на Плаксу Миртл. До карты Мародеров, где были отражены все тайные уголки Хогвартса, было не добраться. Оставалось хорошенько исследовать замок самой. В конце концов, чем она была хуже Фреда и Джорджа или Бродяги с Сохатым?

Еще с первого курса Катерина слышала хогвартскую легенду о заброшенном подземелье под Астрономической башней. Ею старшекурсники пугали новичков. Проспорив, Забини с Ноттом однажды отправились туда на разведку, но вскоре с воплями прибежали назад. По их словам, из подземелья доносились ужасающие звуки, и спуститься вниз их не могло заставить ни одно пари. Катерина решила, что это то, что нужно. И оказалась права.

Подземелье представляло собой давно покинутый кабинет зельеварения. Судя по начавшему уже каменеть многовековому слою пыли, преподавать здесь мог еще Слизерин. Когда Катерина спустилась сюда и впервые за многие годы осветила мрачные своды кабинета волшебной палочкой, недовольное ворчание и шипение наполнило собой все вокруг. Ее "Люмос" пробудил каких-то тварей, привыкших к вечной ночи. И судя по гибким силуэтам, которые стремительно проносились по стенам и потолку в неверном свете, твари эти были не чужды отведать человечинки. Ну что ж, хотела тренировки — получи!

Спустя час, уперев руки в боки, Катерина возвышалась над штабелем распростертых перед нею обездвиженных склизких тел. На поверку, при ближайшем рассмотрении, это оказались всего лишь упыри. Опасность они могли представлять разве что для пауков, но никак не для человека. Хотя издавать устрашающие звуки они, конечно, были мастаки.

Вот и сейчас, когда Катерина спустилась в свое новое подземелье, упыри приветственно завыли и запрыгали по вольеру, в который она их поместила.

— Ну что, мои лапочки? Соскучились? — ласково проговорила Катерина, зажигая волшебной палочкой факелы на стенах.

Пятисантиметровые верхние резцы упырей радостно заклацали по прутьям решетки. А самый смышленый из них со страдальческой мордой погладил свой живот и указал узловатым пальцем на пасть. Всем своим видом он пытался показать, что неплохо бы их покормить.

— Акцио, паук!

Наравне с молью, пауки были излюбленным лакомством для упырей. Дождавшись, когда зазевавшееся членистоногое со свитом влетело ей в руку, Катерина взяла его за волосатую лапку, бросила через прутья и, направив на него палочку, выкрикнула: "Энгоргио!"

Едва коснувшись пола, паук вырос до размеров молодого акромантула. Он ощерился страшными жвалами на упырей, но тем самым, похоже, лишь разыграл у них аппетит. Расталкивая друг друга, они набросились на деликатес и уже через пять минут от паука не осталось и следа. Лишь кусочки хитинового панциря еще похрустывали в зубастых челюстях.

Это копеечное волшебство далось Катерине непросто. Договорив заклинание, девушка пошатнулась на месте и чуть было не выронила палочку. Словно молнией, череп пронзило острой мигренью. Вся комната пошла кругом, а из глаз посыпались искры. Болезненно скривившись, Катерина схватилась за голову.

"Ну вот еще! Так дело не пойдет. Похоже, тренировку снова придется перенести. Нет...Совсем ничего не делать тоже не получится."

Девушка с большим усилием оторвала тело от старого шаткого табурета, на который уже успела осесть, и медленно побрела в сторону затянутой ветхой тканью клетки. Там, тихо завывая и почихивая, сидел в изоляции зараженный Драконьей оспой упырь. Катерина частенько тренировала на нем свои навыки целительства. В поисках лучшего и эффективнейшего лекарства, она пробовала разные вычитанные из книг средства. Иногда объединяя их или вовсе создавая на их основе что-то совершенно новое. В этот раз девушка планировала усовершенствовать изобретенную Ганхильдой из Горсмура Противодраконью сыворотку, но сил уже попросту не оставалось. Единственное, на что Катерина сейчас была способна — это проверить состояние больного и улечься где-нибудь с книгой Салазара.

— Та-а-ак, состояние пациента стабильное. Искры из носа умеренные. Обильная сыпь на щеках и спине. Кожа слабо-зеленоватого оттенка. — девушка заскрипела пером в записной книжке и перевела взгляд на осунувшуюся морду упыря. — Ты скоро пойдешь на поправку. Даю гарантию.

Подкинув больному в клетку жирного мотылька, Катерина без сил повалилась на сдвинутые парты и потянулась к школьной сумке. Рука нашарила два припасенных с завтрака сэндвича. В животе заурчало. Развернув упаковку, девушка сделала большой жадный укус и, методично жуя, принялась шелестеть древними пожелтевшими страницами "Забудь покаяние свое".

Через четыре часа, когда отлежанное на твердых партах тело окончательно занемело, а утружденные внимательным чтением глаза высохли и покраснели, Катерина наконец слезла с облюбованных ею школьных столов и, помахав напоследок упырям, направилась в свою спальню.

Лишь захлопнув за собой дверь, девушка тут же принялась стягивать с себя мантию. Сил совершенно не было. Кэти сонно зевнула. Ей не терпелось зарыться носом в подушку и поскорее завершить изнуряющий день. Переодевшись наконец в пижаму, Катерина бессильно повалилась на кровать, молясь всем великим волшебникам прошлого, чтобы хотя бы эта ночь прошла спокойно. Но ее надеждам сбыться было не суждено.

Погружаясь в привычный водоворот образов и обрывков воспоминаний, Катерина словно из зрительного зала следила за новым разворачивающимся сюжетом. Тихая августовская ночь все еще хранила в себе ускользающие ароматы лета. Всепоглощающий стрекот обитателей душистой поляны практически полностью заглушал еле слышные шаги сапог о пыльную, потрескавшуюся от былых засух землю. По широкой утоптанной тропе медленно продвигался высокий темный мужской силуэт. Его плавную, аккуратную поступь можно было сравнить с движениями пантеры, вышедшей на охоту где-нибудь в горах Эфиопии. Что-то хищное и неотвратимое чувствовалось в каждом его шаге.

Молодой человек подошёл к забору поместья, утопающему в зарослях душистых кустарников. На кончике палочки неслышно загорелся белый огонек и выхватил из темноты табличку, вкопанную неподалеку. Вычурными буквами она гласила: "Литтл-Хэнглтон".

Темный силуэт с протяжным скрипом отворил узорчатую калитку, ступил на мощеную белым кирпичом дорожку и устремился к величественному особняку, который высился перед ним на холме. Многочисленные фигурки фарфоровых гномов, украшавшие собой благоухающий ухоженный сад, провожали молодого волшебника безжизненными тусклыми глазами. Не издавая ни малейшего звука, юноша приоткрыл входную дверь и уверенно вошел внутрь.

Дом был явно магловским, но при этом весьма старомодным. Ни телевизоров, ни другой привычной техники. Стены украшали тисненые обои. Пол был устлан мягкими ковровыми дорожками. Волшебник вошел в обширную гостиную и огляделся. Его внимание привлекла семейная фотография в рамке, стоявшая на каминной полке. Он взял ее в руки и пристально вгляделся. Катерина не видела его лица, но она явственно почувствовала обжигающую волну неприязни и злости, которая захлестнула молодого мага. Бросив фотографию в камин, он поднял голову и прислушался. Откуда-то с верхнего этажа доносились голоса. С холодной уверенностью, юноша направился к лестнице и без тени спешки поднялся наверх.

"Новостные хроники. 19 октября 43-го. Слухи об открытии второго фронта очень скоро могут подтвердиться! Вчера, 18 октября, правительство отправило министра иностранных дел Энтони Идена на территорию СССР. По нашим данным, сегодня в Москве состоялся первый день конференции..." — вещающий из радио голос заглушили шипящие помехи. Сидящий у здоровенного деревянного приемника старик недовольно прокашлялся и принялся безыдейно крутить ручку настройки, пытаясь поймать станцию.

Катерина огляделась. Она обнаружила себя в большой спальне, богато убранной бархатом и плюшем. Молодого мага нигде не было видно.

— Ох, дорогой, и когда же это закончится! Столько смертей! Столько боли!

Пожилая хозяйка поместья отложила пяльца с вышивкой в сторону, сжала в руке надушенный кружевной платок и вперила в своего мужа обеспокоенный взгляд. Но мужчина лишь раздраженно цокнул языком и отмахнулся от жены, как от назойливой мухи. Он натянул на нос очки, снял с радио крышку и зашерудил внутри.

—Тише ты! И без тебя ничего не слышно!

От резкого тона мужа дама подпрыгнула на месте. Шумно втянув ноздрями воздух, она обиженно потупила взгляд. Но сказать больше ничего не сказала. Старик прикрутил обратно крышку радио и принялся беспорядочно переключать волны. По тускло освещенной комнате вновь разлился голос корреспондента. Мужчина победно вскинул руки к потолку и обернулся к жене.

— Ну вот. Пошло дело без твоего глупого кудахтанья!

Женщина выдавила из себя легкую улыбку, заправила выбившуюся седую прядь обратно в ночной чепчик и сгорбилась над вышивкой. За дверью послышались шаги.

— Томас? Заходи, мы еще не спим. — прокряхтела старушка и поправила съехавшее на нос пенсне.

Дверь в комнату распахнулась. Глаза пожилой дамы округлились в испуге. Она хотела было закричать, но ее крик перебили две короткие хлесткие вспышки. Спальню озарило ярким зеленым сиянием. Пяльца с тихим стуком упали на ковер, утянув за собой моток сине-желтых ниток.

В дверях стоял Том Реддл. Внутри у Катерины все сжалось от страха, и она возблагодарила небо, что это всего лишь сон. Не замечая девушки, Реддл безразличным взглядом окинул два безжизненных старческих тела и, мягко развернувшись на каблуках, направился вглубь коридора, в конце которого из-под двери выбивалась полоска света.

Ни капельки не таясь, Реддл уверенно подошел к двери и с силой ее распахнул. Катерина увидела рабочий кабинет. За тяжелой резной конторкой сидел человек средних лет и скрипел автоматическим пером по листу бумаги. Он резко вскинул взгляд, очевидно собираясь разразиться проклятиями на того, кто посмел его потревожить, но тут глаза его округлились.

— Кто ты?! — просипел человек. Он уже понял, кто перед ним, но был просто не в силах в это поверить.

Катерина переводила взгляд с одного на другого. Отец и сын были похожи друг на друга, как две капли воды. Если бы не отпечаток лет и легкая седина, которая уже успела тронуть виски старшего Реддла, Катерина не смогла бы их отличить. Не мудрено, что Морфин Мракс их спутал.

Не удостоив отца взглядом, Том вошел в кабинет и с видом хозяина огляделся. Настольная лампа с зеленым абажуром, массивные кожаные кресла, каминный столик с недопитым виски, возле которого еще дымилась недокуренная сигара, горделивый портрет хозяина комнаты в тяжелой золоченой раме. Лицо молодого мага исказилось от отвращения.

— Значит, ради этого ты унизил мою мать и обрек ее на нищенскую смерть. — словно неотвратимый жнец смерти, он приблизился к столу и взял в руки дорогое пресс-папье, украшенное фигуркой африканской девушки из слоновой кости. — Ради этого ты обрек меня на прозябание в вонючем сиротском приюте, куда подобные тебе маглы сбрасывают свой ненужный послед.

Катерина многое бы отдала, лишь бы проснуться прямо сейчас. В голосе Тома Реддла не было ненависти. Он говорил без эмоций, просто констатируя факт. Но от этого жуть пробирала еще больше, и девушка почти физически почувствовала запах страха, который исходил от старшего Реддла.

— Сын?.. — наконец выдавил тот.

— Мог бы им быть. Но должен поблагодарить тебя, что я им не стал. Ты всего лишь жалкий ничтожный слизень.

Покачав головой, молодой Волдеморт начал поворачиваться к двери.

— Я увидел достаточно. — проговорил он.

И стоило старшему Реддлу лишь на мгновение ослабить напряжение на своем лице, в надежде, что незваный гость собрался уйти, Том выхватил палочку и заорал:

— Авада Кедавра!!!

Казалось, в этом крике он выплеснул всю ярость, которую сдерживал все это время под маской холодного спокойствия. Он излил всю боль, которую испытывал на протяжении долгих лет среди брошенных магловских сирот, пытаясь хоть на толику приблизиться к ответам, кто его родители и почему они его оставили. Он сжег в себе все, что связывало его с ненавистным миром маглов. Его глаза просияли бешеным торжеством. Он словно бы прошел обряд очищения и избавился от всей тяжести, которая давила на него многие годы.

Катерине показалось, что по кабинету словно прошелся порыв ветра. Какая-то незримая сущность отделилась от Реддла, на мгновение показав смутный человеческий лик. А затем кольцо с массивным камнем на его руке, которое девушка прежде не заметила, вспыхнуло ярким светом и, мерцая, угасло. Второй крестраж был создан.

Том глубоко вздохнул, прислушиваясь к новым ощущениям. Он направился было к двери, но затем остановился и вернулся назад. Он обошел конторку, не удостоив внимания, переступил через тело своего отца и взял со стола пресс-папье с фигуркой из слоновой кости. Катерина поняла, что убийца нашел себе новый трофей.

Девушка резко вскинулась в кровати. К спине прилипла ночная рубашка, пропитанная ледяным потом. Грудную клетку словно сдавило тугим обручем так, что нельзя было сделать и вздоха. Но все же, облегчение от того, что ей удалось проснуться, перевешивало все неприятные ощущения.

— Агуаменти! — наполнила она водой хрустальный стакан на прикроватном столике и жадно сделала два больших глотка.

Эта ночь выбивалась из бесконечной череды всех предыдущих за последние четыре года. Если раньше Катерина просыпалась лишь с чувством липкого ужаса от пережитого, но не помнила своих снов, то теперь она в точности могла воспроизвести все, что ей приснилось. Что означал этот сон? Как вообще ей такое могло присниться? Ни Том Реддл, ни тем более его магловские предки никак не вязались с теми переживаниями и проблемами, которыми жила Катерина сейчас. И откуда такая реальность происходящего, будто она побывала не во сне, а в Омуте памяти?

Решив смыть с себя все остатки ночного морока, девушка тяжело выбралась из постели и, путаясь в ногах, побрела в ванную. Она всем весом облокотилась на умывальник, набрала ускользающую сквозь согнутые ладони холодную воду и украдкой посмотрелась в зеркало. В тускло освещенном свете, в отражении виднелась та же форма, те же волосы. Но это была не Катерина. Глаза зеркального двойника потемнели и сузились, приобретая чужой хищный блеск. Девушка закрыла рукой рот и отпрянула от зеркала в немом ужасе. Отражение повторило ее движения, однако его глаза выдавали в нем кого-то постороннего.

— Реддл! — ужаснулась Катерина от страшной догадки и судорожно схватилась за умывальник, чтобы устоять на подкосившихся ногах. Свой охрипший голос она слышала словно издалека.

— Ты умнее, чем кажешься, Бордрой.

Катерина явственно услышала эти слова в своей голове. Однако это были отнюдь не ее мысли. Совершенно инородный, но такой знакомый надменный голос заполнял все ее сознание против ее воли.

Девушка впала в ступор. Не отрывая испуганного взгляда от собственного отражения, она рефлекторно начала шарить рукой в поисках палочки. Ей казалось, что, если она хоть на секунду отвернется, ее злой двойник из зеркала не станет упускать шанс и непременно набросится на нее со спины.

— Как? Как тебе удалось уцелеть? — облизав пересохшие губы, воскликнула Катерина вслух. У нее не было сомнений, что это не сон, и ей было совершенно ясно, что с ней разговаривал сам Том Реддл. Она уже готова была с этим смириться, но пока не могла постичь.

— Я недооценил тебя, ты недооценила меня.

Глаза отражения наполнились металлическим блеском. Было крайне жутко наблюдать за поведением своего отражения, которое, казалось, ей больше не принадлежало.

Катерина наконец нащупала палочку, которую оставила на краю раковины. Она возликовала, но секундная радость тут же сменилась паникой. Какое заклятие применить против своего отражения в зеркале?

— Если ты еще не поняла, я слышу все твои мысли. Я — не "отражение в зеркале". Я теперь — часть тебя.

В памяти Катерины внезапно промелькнул образ Квирелла, разматывающего свой тюрбан. Но она не успела ужаснуться.

— Нет-нет. — перебил ее мысли Реддл. — Все не так вульгарно. Да, я являюсь частью твоего сознания, и теперь я твой хозяин. Но тебе не придется поить меня кровью единорога через затылок.

Властный голос Реддла отдавал бешеной пульсацией в висках. В груди защемило, а мозг лихорадочно перескакивал с мысли на мысль. Пятясь, Катерина сделала шаг назад. Затем еще. И еще. Пока ее спина не уперлась в тяжелую дубовую дверь. Не в силах удержаться на ватных ногах, девушка сползла на пол. Она больше не видела своего проклятого отражения, но жуткое ощущение присутствия кого-то чужого от этого так и не исчезло. Реддл был здесь. Все, что он говорил, было реальностью. Он действительно был в ее голове, пропускал через себя каждую ее мысль. Видел и знал все, что видит и знает она. Катерине вдруг стало невыносимо страшно. К горлу подступил ком, а в груди разом похолодело. В том, что все происходило наяву, девушка не сомневалась ни секунды. Но что ей со всем этим делать, она не имела ни малейшего понятия. Катерина была в полной растерянности. Она упала лицом в ладони, всеми силами стараясь унять нарастающую в теле дрожь и наконец взять себя в руки.

— Ты все эти четыре года был со мной? — хрипло спросила девушка вслух. Она решилась на вопрос не столько чтобы докопаться до правды, сколько чтобы прийти в себя и не сойти с ума в тишине от собственных тревожных мыслей. — Ты сплелся с моим сознанием в тот самый момент, как Поттер уничтожил дневник, к которому была привязана твоя душа?

— Поразительная проницательность. — в металлическом голосе Реддла, который раздался в голове Катерины, послышалась подростковая издевка. — Да. Мне пришлось импровизировать.

— Но почему ты проявился только сейчас?

— Мне необходимо было окрепнуть. — ответил Реддл. Спустя несколько мгновений он добавил. — Я не всегда был с тобой сознательно. Большую часть времени я провел в качестве слабого духа, неспособного практически ни на что. Но теперь во мне достаточно сил, чтобы вернуть все на круги своя. И ты мне в этом поможешь.

— Я? Помогу тебе?! — Кэти вложила в эти слова весь свой яд, пытаясь скрыть свой истерический страх за безрассудным вызовом. — Пока что, я слышу лишь досаждающий голос в моей голове. И я уверена, что, если бы ты мог руководить моими действиями, ты бы уже давно перехватил на себя управление.

Высказанная в запале мысль вдруг озарила Катерину лучиком надежды.

— Вот, смотри! — в радостном возбуждении воскликнула девушка вслух. — Я собираюсь налить воды. Попробуй помешать мне это сделать!

Кэти схватила графин и с шумом плеснула воду в стакан.

— Так я и думала. Ты не в силах мне помешать! И у тебя нет власти надо мной, чтобы заставить тебе помогать!

— Пей на здоровье. Тебе не повредит. — спокойно ответил Реддл. — Я не собираюсь мешать. И надеюсь, мне не придется тебя заставлять. Ты сделаешь все сама. Как надо. Иначе тебя ждет смерть.