Глава 2. Лиана
«Куда идти? Что теперь делать?» – мысли путались в голове, смешиваясь с шумом медицинских приборов и тихими шагами персонала. Я неторопливо шла по холлу частной клиники кардиологии. Отчаяние поглотило меня целиком, подавляя все остальные чувства. Краски померкли, звуки стали приглушёнными, словно доносились из-под толщи воды. Всё вокруг казалось серым и размытым, как будто кто-то выключил свет, оставив лишь тусклые отблески реальности.
Внезапно резкий толчок в плечо вырвал меня из оцепенения. Вспышка боли пронзила меня, заставив вздрогнуть и обернуться. Высокий мужчина в идеально скроенном чёрном костюме-тройке пронёсся мимо меня как ураган. Его тёмные волосы развевались вокруг головы, а каждый мускул его тела был напряжён до предела. Он бежал, почти не касаясь земли, словно какая-то неведомая сила гнала его вперёд, и из-за его широкой спины виднелись безвольно болтающиеся ноги и голова девушки, откинутая назад. Его плечи судорожно вздымались, выдавая крайнее напряжение. Сквозь гул в ушах я едва разобрала обрывки его яростного крика:
– ...bystreye!... vracha!... zhivo!
Незнакомец двигался с такой скоростью и решимостью, что казалось, будто никакая преграда не могла его остановить. Он начал заворачивать за угол, и в этот короткий миг, когда его лицо показалось в профиль, я успела заметить его бледность и резко очерченные черты.
Мой взгляд невольно упал на пол, где расплывалось алое пятно, стремительно увеличиваясь в размерах. Кровь. Горло сдавило спазмом, к губам подступила тошнота.
– Боже! Что случилось? – прошептала я, скорее самой себе, чем кому-то ещё.
За спиной в этот момент раздались громкие голоса, говорящие на незнакомом мне языке.
– ...okhrana!...proverit'!...sektor!...bystro!
Обернувшись, я увидела, как на меня надвигается стена чёрных костюмов. Коротко стриженные затылки, блеск наушников, явственные очертания оружия под пиджаками – всё в их облике кричало об опасности. Особенно их лица, жёсткие и сосредоточенные, без единой эмоции, кроме решимости. Они двигались быстро, слаженно, словно хорошо отлаженный механизм. Холодок страха пробежал по моей спине. В ужасе я отпрянула назад b едва удержалась на ногах? опустилась на ближайший стул.
Внезапно всё вокруг стало нереальным, как будто я оказалась в кошмаре. Привычные законы времени и пространства перестали существовать. Суматоха, царившая вокруг, оглушала. Медсёстры сновали туда-сюда, не обращая на меня внимания. Голова кружилась, перед глазами всё плыло, в ушах стоял неровный гул. В этой какофонии ощущений я решила, что нужно переждать, прийти в себя. В таком состоянии до дома я точно не доберусь.
«Что случилось с тем мужчиной и девушкой? Была ли она жива? Почему охрана отреагировала так быстро и жёстко?» – вопросы пульсировали в мозгу, вытесняя всё остальное.
Затерявшись в этом оцепенении, я не сразу поняла, что меня кто-то трогает за плечо. Резко вздрогнув, я подняла голову и увидела перед собой знакомую форму медсестры доктора Робинса.
– Мисс Миллер, с вами всё в порядке? – спросила она, в её голосе слышалась забота, смешанная с тревогой.
– Да, просто... мне вдруг стало нехорошо. – пробормотала я, чувствуя, как щёки заливает краска стыда. Как объяснить ей, что я просто отключилась от реальности, погрузившись в переживания?
– Вы уже целый час здесь сидите, мисс Миллер. Позвать доктора? – её голос звучал всё более обеспокоенно.
– Не может быть! – прошептала я, не веря своим ушам. – Я же только что села...
Я огляделась. Больница за это время словно выдохнула. Суматоха улеглась, охрана исчезла, и в коридоре теперь царила привычная больничная тишина, нарушаемая лишь приглушёнными голосами и скрипом каталок. На полу, там, где совсем недавно расплывалось багровое пятно, теперь было чисто, словно ничего и не было. Я испуганно взглянула на наручные часы и с ужасом осознала, что медсестра права – прошёл целый час, а я этого даже не заметила. Время, которого у меня и так оставалось так мало, безжалостно утекало сквозь пальцы.
– Всё хорошо, я, пожалуй, пойду. – смущённо пробормотала я, поднимаясь на ноги. Схватив сумочку, которая незаметно для меня упала на пол, я поспешила к выходу.
На улице я наткнулась на тех самых мужчин, которые говорили на странном и резком языке. Что-то в их внешности привлекло моё внимание – та же жёсткая сосредоточенность, та же холодная решимость в глазах. Но разве это сейчас важно? Отбросив лишние размышления, поплелась к своей машине на парковке. Но когда открыла водительскую дверь, до меня снова донеслись громкие крики возле главного входа в клинику. Я остановилась и обернулась.
– Господин Викторов, подождите! – донёсся до меня почти хриплый голос доктора Робинса.
Не знаю зачем, но я прислушалась к их разговору. И наконец-то, смогла разглядеть мужчину, который толкнул меня ранее в коридоре. Дорогой костюм идеально облегал его атлетическую фигуру. Он стоял с безупречной осанкой, выпрямившись, как натянутая струна, что говорило о властности и привычке командовать. Жёсткие черты лица и пронзительный взгляд тёмных глаз, в которых горел огонь, создавали впечатление холодной, завораживающей красоты, подобной блеску острого лезвия. Но что-то в нём кричало об опасности, заставляя инстинктивно отшатнуться.
– Для вас, сенатор Викторов! – прорычал незнакомец, его голос вибрировал от ярости. – Я закрою эту клинику к чёртовой бабушке!
– Но, сенатор, как вы не понимаете?! Ваша сестра добровольно согласилась пожертвовать свои органы! – в отчаянии пытался убедить его доктор Робинс.
– Мне плевать на это! Я не позволю, чтобы Еву разобрали на запчасти!
В это мгновение мир вокруг будто замер.
Органы? Сестра? Неужели... это мой шанс?
В душе затеплился робкий огонёк надежды. Я жадно ловила каждое слово, боясь пошевелиться и даже дышать.
– Одумайтесь, сенатор! Это может спасти жизнь нескольким людям! – парировал врач. – Она уникальный донор!
– Она моя сестра, а не грёбаный контейнер с органами! – отрезал Викторов, его глаза горели огнём ярости. Если бы взглядом можно было убивать, то доктор Робинс сейчас точно был бы мёртв.
– Ваша сестра погибла, и мне очень жаль, но она хотела спасти жизнь другим! У меня люди в очереди мечтают о таком шансе! И по закону, браслет на её руке предоставляет мне полное право передать органы Евы Кирилловны реципиентам, без вашего согласия.
Затаив дыхание, я смотрела на доктора Робинс, чувствуя глубокое восхищение. Он действительно всей душой болел за своё дело и пациентов. Внезапно, словно почувствовав мой взгляд на себе, мужчина обернулся и, наконец, заметил меня. Его глаза расширились от удивления и чего-то ещё, что я не смогла разобрать.
– Эта девушка борется за свою жизнь, и только ваше немедленное согласие может её спасти. – громко заявил он, жестом указав в мою сторону. – Даже если вы всё равно откажетесь, я свяжусь с организацией доноров, но это займёт время. В конце концов, мы всё равно получим органы. Моя пациентка ещё жива, но это лишь вопрос времени – часы, дни, недели... или несколько месяцев. Ей сложно подобрать донора, да ещё и совместимого с её группой крови. Но прямо сейчас, пока сердце вашей сестры ещё бьётся – это, возможно, последний шанс для неё...
В этот миг надежда вспыхнула во мне с новой силой, захватывая всё моё существо. Сенатор перевёл взор с доктора на меня, и я почувствовала тяжесть этого взгляда – тёмные глаза, казалось, прожигали меня насквозь. В них читалась боль, ярость, отчаяние, но где-то в глубине, как крошечный маячок в бушующем море, мелькал огонёк сомнения. На какой-то миг мне показалось, что он колеблется, борется с самим собой. Но уже через минуту незнакомец разрушил все мои надежды одним-единственным словом:
– Нет.