11
Они начали лизаться, как малолетки, уже в лифте. После заветного «дзинь» лифта Джонни вынес Луну на руках, ориентируясь скорее по памяти и на ощупь. Хотел отнести ее на диван, напрочь забыв, что его к хуям разъебало во время взрыва — ошметки валялись по всей гостиной зоне первого этажа. Назад поворачивать был уже не вариант, да и подниматься по лестнице с такой ценной ношей на руках он как-то с самого переезда пока еще ни разу не решился. Так что по курсу оставались только столы — бильярдный и обеденный. Решив, что обеденный им сегодня еще пригодится, для разнообразия Джонни бережно опустил Морено на красное сукно.
Она в этот раз была особенно загадочной, не говорила с ним, как обычно бывало у них во время таких взаимодействий. Но Джонни это понравилось. Как будто разговоры оставались на десерт, хотя десерт был прямо перед ним. Приятно было, наконец, вызвать у нее на лице выражение удовлетворения, видеть ее уверенность в происходящем. Слишком часто за последние дни Луна была напугана. Когда она кончила в первый раз, сдавив коленями его ребра и блаженно вздрагивая, Сильверхенд опустился к ней, приподнимая руками ее лицо, и прошептал, целуя ее губы, щеки и подбородок:
— Я люблю тебя, Луна Морено, — это был первый раз, когда он использовал это слово. «Хочу», «обожаю», «без ума» и прочее уже было плотно введено в обиход, а вот этого они друг другу не говорили, при этом упорно делая вид, что не замечают, как оба избегают это слово. Так что эффект был, кончено, сравнимый с только что доставленным оргазмом. Луна выгнулась, когда Джонни уже хотел отстраниться, снова приблизилась и обвила одной рукой его шею.
— Я люблю тебя, — повторяя интонацию, сказала она, заглядывая ему в глаза с загадочным прищуром.
В какой-то момент захотелось, чтобы это и был весь разговор, самый главный и исполненный остальных невысказанных слов. Но они снова отложили это на потом, предавшись вновь нахлынувшей страсти так, словно всего предыдущего не случилось. Наконец, когда сил на третий заход не оставалось, Джонни выпустил Луну из рук, позволяя ей удобно устроиться на бильярдном столе, а сам сел на пол и спиной прислонился к ножке стола, чувствуя приятную слабость во всем теле. На обеденном столе маняще поблескивала бутылка бурбона, но до нее еще нужно было дотянуться. Где-то в разбросанной вокруг одежде должна была заваляться пачка сигарет, но и для поисков тоже пока что не хватало сил. Через несколько минут, которые они провели в молчании, Джонни заговорил первым.
— Я не забывал об ответственности, — сказал он тихо. — Никогда не забывал.
Луна молчала, и он подумал, что она задремала. С кряхтением поднявшись, Сильверхенд потянулся и обернулся, обнаружив ее с блестящими от слез глазами. Она слышала его слова и ждала продолжения.
— Я просто, — он запнулся, чувствуя, как не слушаются ноги, и оперся руками о стол, наклоняясь над ней. — Был так увлечен тобой, что это не казалось мне катастрофой, понимаешь? — Луна неуверенно кивнула. — Мне казалось, ты доверяешь мне достаточно, чтобы знать, что вместе мы со всем справимся.
— Я не хотела... справляться, — отозвалась Луна, отрывая взгляд от его лица и устремляя его в потолок. Она моргнула, и по виску скатилась слезинка. — Я думала иначе. Что мы предугадываем последствия.
— Ты предугадывала. У тебя имплант, — напомнил Джонни.
— Да. А ты думал, что мы отдаемся на волю случая? — вопрос был задан без осуждения, так что Джонни смог задуматься над ответом.
— Я... Прозвучит тупо. Я думал, что мы с тобой будем готовы справиться с любыми последствиями, и они просто не смогут быть ужасны, — он хмыкнул, чувствуя, что звучит наивно. — Просто потому, что мы будем вместе.
— Я не готова иметь детей. Не в Найт-сити, — уточнила Луна довольно жестко. Джонни кивнул.
— Я понимаю. Я думал, ты не хотела бы разделить это со мной.
— Не знаю, — она смутилась от того, как серьезно это прозвучало. — Дело было в городе. Это место проклято. Я убила человека из-за случайности, — лежа на спине, она подавилась словами — или слезами? — и закашлялась, а из глаз снова брызнуло. — Убила. Человека, — повторила Луна, как будто впервые осмысляя этот факт. Джонни замер, не решаясь прервать ее. — Нет, подожди. Я убила двоих, Джонни, — очень уж много всего одновременно ее будоражило, и он только сейчас это понял. Между ними снова призраком всплыл Ви. Словно угадывая эту его мысль, Луна заговорила снова: — Я была с ним три года. И он ни разу не озадачился, как так вышло, что он не предохраняется, а я не беременею. И я очень испугалась, что жестоко ошиблась в тебе, когда ты сказал про удачу.
— Знаю. Это было глупо. Я сказал так просто, потому что разозлился. Я видел, как разочаровал тебя, и мне это не понравилось. Я не полагался на удачу. Я уже сказал... — он пошатнулся и решил, наконец, добраться до бурбона, раз амплитуда головокружения этому способствовала. Рухнув голым задом на барный стул, Джонни откупорил бутылку и сделал два жадных глотка. — Я не хочу, чтобы ты думала, будто я и Ви похожи.
— И я не хочу, — тихо отозвалась Луна.
— Если я был слишком влюблен, что не боялся заделать тебе ребенка, то я похож на него?
— Не знаю... Думаю, нет.
Комплимент был сомнительный, но Сильверхенду стало легче. Туманным взглядом он побродил по пространству вокруг и, зацепившись взглядом за кое-что на полу, Джонни словно самому себе в ответ на что-то кивнул. После этого он отпил из бутылки еще и решил проговорить то, что понял, вслух:
— Я бы не оставил тебя. Я и не оставлю. Если не попросишь. Жетоны были об этом, — он качнул бутылкой в руке, указывая в сторону того места, где на полу поблескивали его жетоны, снятые Луной в пылу вместе с майкой. — Я не просто не думал о последствиях, я решил, что был бы к ним готов, ладно?
— Мисти сказала, что ты выбрал последствия, — задумчиво отозвалась Луна, кивнув.
— Конечно, Мисти уже в курсе, — закатив глаза, Джонни беззлобно усмехнулся, отставляя бутылку на стол. Луна не среагировала на его слова. Тогда он заговорил снова: — Пусть так, я выбрал их. Не за нас обоих, я выбрал их для себя.
— Это то, что могло меня успокоить в тот первый разговор, — призналась Луна, повернув голову к нему и блекло улыбнувшись.
— Хорошо, потому что в тот момент это уже было так, — Джонни поднялся и вернулся к бильярдному столу, чувствуя, что к нему возвращаются хоть какие-то силы.
Он помог Луне принять вертикальное положение и, отправив ее в душ, нашел, наконец, сигаретную пачку в кармане скомканных на полу штанов. Когда она вышла из ванной, обмотанная в полотенце, и спустилась, он сидел за обеденным столом с бокалом бурбона и сигаретой в зубах, соизволив натянуть трусы. Луна прильнула к его спине грудью и положила подбородок ему на плечо. Джонни оказался достаточно задумчив, чтобы не изменить позы при ее появлении. Тогда, вынув сигарету из его губ, она вскарабкалась на стол и, усевшись, проследила за его взглядом. Он поднес ко рту бокал, глядя в окно на город, который оделся во все лучшее, как делал каждый раз после захода солнца. Луна не торопилась нарушить тишину. Напротив, она докурила сигарету, раздавила в пепельнице окурок и прошла к бару за вторым бокалом. Только, наливая себе и обновляя опустевший бокал Джонни, Морено заговорила:
— О чем ты думаешь?
— Похожи ли мы с Ви, — выдыхая, устало протянул Джонни. — Я не могу убедить себя или тебя наверняка, что это не так. Я успел узнать его, достаточно неплохо, но полностью ли? Хуй там, конечно. Так что я не могу с уверенностью считать, что я во всем от него отличаюсь... — Джонни замолчал, задумавшись, а потом, не будучи уверен, что вообще стоит произносить это вслух, перевел полный смятения взгляд на Луну и все же заговорил: — Я даже не знаю, я ли это начал тогда, понимаешь? Или это он подсказал мне? — Луна изучала лицо Джонни, пока он говорил. Джонни хмурился, ловя в пространстве своей головы разные догадки. — Куда смотреть, на что обратить внимание, с какого ракурса ты смотришься выгоднее всего. На что мне стоит облизываться, — он поднял глаза к потолку, вспоминая те дни, когда наблюдал за Луной со стороны, через Ви, слушая его мысли о ней. — Но на сцене я уже думал, что это мои собственные мысли и желания. Я не стал сопротивляться, мне приятнее было думать, что я все контролирую, — он хмыкнул и пожал плечами, снова посмотрев на нее. И тут же стал серьезнее, опуская голову. — Потом мы уехали. В Пустошах я все пытался прислушаться к самому себе, или же услышать, за яйца словить его, шепчущего мне на ухо, что тебя надо срочно трахнуть, — монолог стал все больше походить на лихорадочную попытку ухватить все мысли и догадки разом за хвост и одновременно описать их словами. — Он ведь спал под псевдоэндотризином, да? Это же у меня была привилегия пиздеть ему на ухо, — Сильверхенд снова хмыкнул, но как-то мрачно, без триумфа. Луна затихла, слушая его. И вдруг Джонни поднял голову, глядя на нее почти что испуганно: — Так как я тогда мог сомневаться, что мои мысли — мои? — он снова отвел от нее взгляд, глядя пустым взглядом прямо перед собой. — Я и не хотел сомневаться. Уверенно делал вид, что все идет по моему плану. Что я увидел тебя, понял тебя, — он фыркнул — словно сам себя подъебывал. — Что я такой глубокий, каким он быть не смог, поэтому я больше заслуживаю и твоей компании, и секса с тобой, и твоей любви. Но, может, это не так? — Джонни выдохнул, словно ему стало легче, хотя его слова скорее все усложняли. — Я не знаю, Луна, кто все это начал. Все слишком запутанно. Ты была влюблена в него, а не в меня, когда это началось, — напомнил он. — Я просто влез в чужие штаны и оделся в чужие чувства. И еще присыпал все это сверху своей самоуверенностью, так что в итоге все это выглядело, как моя идея.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Морено и сделала глоток бурбона.
— Не знаю, — Джонни пожал плечом и взялся за пачку, чтобы достать и прикурить новую сигарету. — Что я не понял, как так вышло. Но я не жалею об этом.
— Ты к чему-то клонишь? — даже, если его слова встревожили ее, голос Луны показался Джонни очень спокойным. Ему понравилось, что его размышления не отпугнули ее.
— К тому, что не всегда все происходит правильно и так, как ты представляешь, самурай. Иногда ты просто оскальзываешься и валишься нахуй с тропинки, по которой, думал, идешь специально. И ты скатываешься в кювет, но там тебя ждет что-то, что тебе идеально подходит. Или не идеально. Блять, я не знаю, — он нервно хохотнул, а потом посмотрел на Луну и со всей серьезностью заявил: — Я ни о чем не жалею. Я просто не хочу бахвалиться, что я, такой пиздатый, продуманный и чуткий, сразу тебя раскусил, в отличие от Ви. Я лишь благодаря ему так быстро перешел от этапа исследования твоих тараканов к стадии вожделения сожрать их, чтобы проветрить твою светлую голову и напихать в нее чего другого, — он подмигнул ей, заставив, наконец, улыбнуться.
— Хорошо, — отозвалась Морено, сделав еще один глоток и снова забрав у Сильверхенда сигарету. — Это звучит искренне. И мне было важно это услышать.
Перехватив ее ладонь, Джонни прижал ее к губам и, поцеловав несколько раз с обеих сторон, поймал глазами ее взгляд и заговорил снова:
— Ты мудрая, чуткая и смелая женщина, Луна Морено. Я люблю тебя. И я не хочу тебя подводить.
Утро было ленивое, но раннее — Луне позвонил Пласид, которому стоило отзвониться еще вчера.
— Mwen kontan konnen ou toujou vivan, Lalin, — сказал он довольно язвительно для его безэмоциональной манеры говорить. Луна с трудом вытащила ноги из одеяла, и заставила себя принять вертикальное положение, спуская их на прохладный пол.
— Прости, что не позвонила, — проговорила она хрипло со сна.
— Я следил за машинами у склада. Знал, что ты уцелела, — сообщил вудуист.
— Тогда я ни в чем не виновата? — она улыбнулась, оборачиваясь, чтобы увидеть, как Джонни зарывается в одеяло и подушку с головой, чтобы доспать драгоценные минуты.
— Это было опрометчиво, — не желая так просто спускать ей авантюру прошедшего дня, сообщил Пласид. Луна уже закрылась в ванной, так что прочистила горло и заговорила бодрее:
— О, неужели? Я такая, да, — сказано было без самолюбования, просто, чтобы что-то ответить.
— Ты будешь работать с Маркусом Итидой на его территории, — без подготовки сообщил Пласид. Тянущаяся за зубной щеткой рука Луны зависла на полпути.
— Kisa? — переспросила она, думая, что ослышалась.
— Мама Брижитт настояла. Ты должна отплатить Вуду чем-то за информацию, которая спасла тебя, а потом его. Ты своя в тех краях, так что мы сочли, что так будет удобнее для всех.
Луна почувствовала первый порыв воспротивиться, но затем поняла, что это звучит справедливо.
— Инструкции будут? — без энтузиазма уточнила она.
— Wi, — кивнул Пласид. — И никакого саботажа?
Было даже обидно, что она еще не до конца стряхнула с себя сон, чтобы вполне потребить такое редкое явление, как остроумие и явную игривость в настроении ее названного братца.
— Я слегка удивлена, что Мама Брижитт вообще доверяет мне это предприятие, но нет. Никакого саботажа. Я готова заплатить эту справедливую цену. Вуду позаботились обо мне, я чувствую покровительство и испытываю признательность.Так что не нахожу причин для упрямства.
— Jis tankou Herta.
— Ты сегодня с самого утра сентиментален, — ехидно подметила Морено.
— Frè mwen, — поправил Пласид.
— И все такой же зануда.
Пока Луна умывалась, Джонни проснулся окончательно и зашел в душ. Оттуда она услышала его голос, когда прополоскала рот после чистки зубов.
— Не соизволите ли присоединиться?
— Ненавижу секс в душе, — сообщила Луна, и шум воды тут же стих.
— Я тоже, — он вышел из душевой кабины, и в отражении зеркала над раковиной Луна увидела его во всей красе — голого, самодовольного и покрытого капельками, стекающими в быстро растущую на полу лужу.
Джонни подошел к ней медленно, не разрывая зрительный контакт через зеркало. Потом, когда уже коснулся ее талии мокрыми руками, прильнул к ее шее, прижимаясь к ней сзади. Она продолжала наблюдать за происходящим в зеркало, то и дело ловя взгляд Сильверхенда — ему это очень нравилось.
— Иногда мне правда хочется сожрать тебя, — шепча ей на ухо, рокер сжал кожу на ее бедре, заставив Луну вздрогнуть.
Они начали в ванной у зеркала, а затем выбрались из нее и переместились на все еще разобранную кровать, где провели еще минут сорок, если не больше.
— Я отдам тебе все, что у меня есть. Все, что смогу отдать, — лежа на спине и тяжело дыша, сказал Джонни в потолок.
— Я заметила, ты очень старался это сделать, — Луна лежала на животе — так, как он ее оставил, чтобы рухнуть рядом на спину. Она пока не могла пошевелиться и все еще жмурилась от приятной дрожи во всем теле.
Джонни хмыкнул так, словно она вообще не понимала, о чем он говорил. Он лениво поднял руку, вскользь касаясь ее плеча кончиками пальцев.
— Все, что есть, Морено.
— Напиши мне песню, — сказала она вдруг, и его рука, ходившая вверх-вниз, чтобы поглаживать ее, замерла. Джонни с трудом повернулся на бок, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Ты хочешь песню?
— Ты написал песню Альт, правильно? Я не ревную. Но тоже хочу, — она лукаво улыбнулась и поймала его блуждающую руку, чтобы поднести к своим губам. Сильверхенд напрягся — если сейчас она оближет хоть один его палец, он снова потеряет голову. Но и Луна знала это, так что не спешила разыгрывать козырь.
— Я написал песню не для нее. А про нее, — поправил он, хмурясь. — Она ее уже не услышала.
Луна молчала, перебирая его пальцы своими. Они оба задумались, каждый о своем.
— У меня нет песен о чем-то хорошем. Только о том, как я это утратил, — наконец, вымолвил Джонни, глядя не в глаза Луне, а на ее и свои переплетенные пальцы.
— Может, стоит это исправить?
— Изменять себе? — он хмыкнул скорее грустно. — Даже не знаю...
— Как хочешь. Если это носит лишь такой трагичный смысл, — она пожала плечом, которое он видел. — Но должно же быть что-то хорошее.
— Для этого не обязательно нужна песня. Я даже не знаю, способен ли еще на такое. Я... изменился.
— Талант не проходит, Джонни. Может, ты и не сможешь снова написать песню, которая вызовет революцию на улицах, но не обязательно писать только такие песни.
— Я бы поспорил, — усмехаясь, ответил он. — Город дóлжно сжечь, забыла? — не отпуская ее пальцы, он ее и своей рукой коснулся своего виска, где якобы хранилась эта истина.
На завтрак Луна впервые после всех передряг решила приготовить что-нибудь своими руками. В холодильнике нашлись только остатки ингредиентов для еще одной порции оладьев — как раз после того памятного утра, когда все пошло по пизде. Когда она замешивала тесто, Джонни топтался рядом, пытаясь быть полезным, но скорее развлекал ее своей болтовней, поцелуями и щекоткой. Когда они уже уселись за завтрак, Джонни обмакнул оладушек в вишневый джем и отправил в рот, закатывая глаза от удовольствия.
— Чем сегодня займемся? — спросил он с набитым ртом.
— Сначала нужно поехать в Пасифику, — со всей серьезностью обдумав ответ, начала перечислять Луна. — Потом можно поехать к Керри, если он будет дома. Или к Вику. Или в «Койот».
— Воу, ты решила по всем знакомым пройтись?
— Ну да, я была на волосок от смерти все это время, — возмутилась Морено. Джонни хмыкнул, отправляя в рот еще один оладушек. — Я просто как-то в последнее время заигралась в вудуистку. Нужно почтить корни.
— Твои корни в Пасифике, — напомнил Джонни.
— И да, и нет. После переезда я оторвалась от прошлого, и зря. Без всех этих людей я не была бы там, где я есть. Нужно выразить благодарность, — она задумалась, погружаясь в себя, и заговорила торопливо. — Да и просто хочется повидать всех не из-за похищений и передряг, а просто так. И у меня есть имплант, который я собирала для Вика, но никак не могла закончить и отвезти. Вдруг я уже не найду на это времени?
— А потом ты будешь сильно занята? — встрепенулся Сильверхенд. — Забиваю время в расписании Луны Морено с семи вечера до пяти утра. Буду ебать тебя ночь напролет, чтобы потом не встала на работу.
— А можно без угроз? — смеясь, отозвалась Луна.
— Ну серьезно, звучишь, как покойница, — бросая дурачиться, сказал Джонни.
— Да нет, просто Пласид сказал... — она запнулась, и Джонни перестал жевать, только сейчас понимая, что был о чем-то не в курсе. — Что я буду работать с Итидой.
— Чего, блять?! — у него как будто волосы на руках дыбом встали от злости.
— Джонни... — попыталась успокоить его Луна, но было уже поздно.
— Твой креольский браток что-то принял? Какой, нахуй, Итида?! После всего этого?! Я сейчас позвоню ему, и...
— Джонни, я в банде, — твердо пресекла его тираду Морено. — Помнишь?
— Да я ебал... — снова зарядил Сильверхенд, но Морено кинула в него полотенцем, перебивая.
— Я сама решила вступить. Это было ради тебя, кстати. Но я об этом не сожалею. Они помогли мне. Дважды. Помогли найти тебя. Ты, кстати, мог бы быть благодарен.
— Но не буду, — буркнул Джонни, комкая полотенце и бросая на стол рядом.
— Но не будешь. Хорошо, — она вскинула руки, словно сдается. — Но я хочу быть полезной. Я не дама в беде, хоть и сложилось так, что немного побыла ею. Я сделаю свою работу, понятно? Я хочу ее сделать.
Джонни замолчал, очевидно, успокоенный ее монологом, а потом слизал с пальцев джем и улыбнулся.
— Бестия подъебала меня, что у меня вечно на горизонте «дама в беде».
— Ой, да пошла она! — теперь очередь Луны была неоправданно сильно взбеситься.
— Воу! Не боишься, что она узнает, что ты это сказала?
— Боюсь, — хохотнула Луна, не отрицая. — Но мы живем в Найт-сити, я все равно каждый день рискую, — она хихикнула. — Остается надеяться, что ты меня не разлюбишь, когда не придется больше меня спасать.
— Не дождешься, — фыркнул Сильверхенд.