Взгляд.

Открыв глаза, Дженни видит перед собой незнакомое место, сперва напоминающее нечто похожее на заброшенное здание неизвестного назначения. В воздухе чувствуется сырость, легкий холодок от сквозняка и запах осыпающейся штукатурки, не слишком приятный, но дополняющий атмосферу данного места.

Оглядывается по сторонам, замечая, как из сквозных проходов в коридор обрывками попадают блеклые лучи заоблачного солнца. И почему-то чувствует такое спокойствие в этом неизвестном мире, что и шагу сделать вперед нет нужды.
В дали переплетенных комнат слышатся неравномерные легкие шаги, то прерывающиеся, то вновь ускоряющиеся, будто кто-то передвигается вприпрыжку, скачками, бесцельно блуждает по этому безлюдному лабиринту. Стуки обуви то приближаются, то отдаляются; то затихают, то становятся громче.

Глаза Дженни быстро бегают по помещению, точечно перемещаются, из-за каждого угла готовые уловить какое-то движение. Она спокойна и напряжена одновременно, с любопытством глядит в боковые проходы, будто находясь в воодушевленном ожидании чего-то.

Вдалеке, в конце коридора замечает шевеление, приковывает взгляд. И не ошибается.

Из последнего поворота, будто из темноты, выныривает ловко стройный силуэт, вприпрыжку бегущий на Дженни. Вертит головой, пританцовывает, будто радуется всем своим существом. Вперед не смотрит, а глаза периодически в наслаждении прикрывает.

Дженни глядит неотрывно, но всматриваться нет нужды: она и так знает, и так чувствует.
На Лисе ее (единственная) любимая одежда, все те же сетчатые колготки под джинсовыми драными шортами, все тот же растянутый свитер. Будто прошел всего день... или два. И ничего совсем не изменилось. Лиса ведь такая же.

Глаза Дженни искрятся, и безумно хочется ее окликнуть прямо сейчас, незамедлительно, но голос почему-то не слушается, как будто связки кто-то сжал в кулак и в неприятный ком скатал. Как будто эмоции переполнили ее душу и теперь выливаются через край, мешая сделать свободный вдох. Она боится лишний раз моргнуть, чтобы не дай Бог не упустить ни одного мгновения, чтобы то, что перед ее глазами сейчас, не рассеялось бесследно снова.

Мятные пережженные, но родные волосы слегка колышутся на сквозном потоке слабого ветра. Лиса поумерила свою активность, прохаживаясь вдоль холодных голых стен, с любопытством рассматривая это место, как будто попала сюда так же внезапно и необъяснимо, как и Дженни.
Но это вряд ли, потому что Дженни точно чувствует: Лиса здесь на своем месте. Это ее мир, и все как и должно быть.

Почему-то кажется, что здесь как-то пусто... неполно, будто чего-то не хватает. Будто Лисе здесь и хорошо и плохо, и долгожданно спокойно и одиноко. Она здесь чего-то ждет, это точно, это понятно по ее метаниям, озорным, но прерывающимся на мелькающие ищущие взгляды.
А в глазах ее яркий свет. Но свет этот больше похож на светлую грусть: чистую, с оглядкой на всю прошедшую боль и испытания. Она наконец счастлива, но чего-то не хватает для того, чтобы наконец это принять и отпустить. Будто маленькая незавершенная деталь, такая как тоска или неведение.

И Дженни, конечно же, здесь тоже не случайно.

И, возможно, это и есть тот самый шанс.
И в душе внезапно ощущается такая теплота и целостность. Ведь наконец Лиса здесь, прямо перед ней. Глазам не верится.

Наверное, все таки очень страшно подать голос. Ведь что если ее не услышат, если она здесь всего лишь наблюдатель, что тогда? Этого она вынести не сможет, а потому все еще колеблется. Пытается обуздать эмоции.

Лиса останавливается боком около стены, тихо проводя рукой по холодному оголенному цементу.

И тут Дженни будто ловит мгновение: интуиция находит удачный момент, побольше воздуха в легких, и уверенно вырывается:

- Лиса!

Не вопрос. Чему-чему, а жизнь точно научила Дженни быть смелее. Крепче хвататься за дорогое, бороться, не отпускать. И если кто-то скажет ей «слишком поздно», то Дженни лишь посмотрит в глаза напротив с улыбкой: поздно не бывает никогда.

Не в этой жизни, по крайней мере.

«Поздно», потому что Лиса давно ушла, но ведь у них все еще есть этот самый момент. Разве он не имеет значение?

Дженни знает, что это не так. И в опровержении не нуждается.

«Поздно» потому что Лиса давно ушла, но должно ли это что-то разрушить? Хотела бы она этого?

Пока Дженни все еще здесь, пока она дышит и чувствует, она не позволит обесценить свой опыт. Не позволит отчаяться вновь, как тогда, когда это разрушило сразу несколько жизней. И неважно, остался ли в этой жизни смысл.

Она просто не позволит Лисе уйти зря.

А Лиса тем временем оборачивается осторожно, постепенно, и вдруг встречается глазами с обладателем голоса, внезапно потревожившего ее. Замирает на секунду, и взгляд ее определить словами нельзя. Как-то и непонятно, и задумчиво, и с замиранием сердца. Будто в голове ее разом поселились сотни мыслей и процессов.

Наверное, им сейчас должно быть холодно.

Лиса медленно подходит ближе, ловя сквозные потоки этого сырого помещения и проходя сквозь них. Разум Дженни пустеет, но размышления здесь и не нужны, потому что через минуту они оказываются совсем вплотную, не расцепляя взгляды.

Все еще не верится. Да и важно ли этого?

Лиса. Своя. Родная, как будто и не расставались больше чем на день. Которая смотрит так нежно и глазами говорит без слов, что знала и ждала. Которой не нужно ни верить, ни убеждаться в чем-то, чтобы просто стоять здесь и ловить мгновение.

Лиса поднимает руку до уровня лица напротив и аккуратно, сначала еле ощутимо, касается щеки. Очень легко и ласково, в своей манере. Как в тот последний раз.
И Дженни хочет, но не может и не закроет глаза больше никогда в такой момент. Теперь она знает, что должна видеть. И готова остаться в нем навечно, замереть вот так.
И Дженни понимает, что рука у Лисы очень холодная.
Но ей все равно тепло.

Утром Дженни проснется, и их история навсегда закончится.
А Лиса останется здесь, навечно юная и счастливая, и навечно запечатленная в сердце Дженни. И пока что они вместе, наслаждаются наконец их заслуженным миром и спокойствием.

И Лиса ей улыбается.