Нехорошие | 18+

В замке было неспокойно. Леди Агдор устроила настоящий переполох среди обитателей поместья. Сегодня ей не нравилось абсолютно всё, начиная с работы поваров и заканчивая цветом её любимого чёрного платья. Она уже наказала свою служанку за то, что шёлк был «недостаточно мягкий», а шторы в её покоях — «слишком сильно распахнуты». В мыслях женщины творился такой хаос, что предотвратить безумие способен был только идеальный порядок вокруг.

За последние часы она так и не переставала метаться, всё думая и думая о той Отступнице. Девчонка явно обладала теми качествами, которые так ценились в их семье. Которые так явно отсутствовали у её родного сына.

Для управления страной нужно было пройти сложнейший ритуал, связанный с энергообменом. Кандидат в правители должен иметь не только определённые моральные качества, но и высокого уровня физическую силу. Не ту, что даёт возможность поднимать тяжести и ломать доски, нет. Нужна сила, способная сдержать животный крик человека, которому вгоняют иглы под ногти, ломают кости и прижигают кожу раскалённым клеймом. Сила, натренированная самим кандидатом. Такой мощью в большинстве своём обладают женщины, ведь всё их существо подразумевает преодоление боли со стиснутыми зубами и яростными глазами. Собственно поэтому, чем бы не выделялся сын Эйвери, он вряд ли смог бы выдержать что-то подобное, а значит — нужно было искать девочку, которую можно женитьбой сделать Агдор.

Сама идея казалась абсурдной. По венам Власа текла кровь великой династии, а значит он был настоящий наследник. Однако всё было не так просто, как казалось на первый взгляд. Хотя бы потому, что он мужчина. А для Эйвери это уже показатель. В мужчинах от природы отсутствует та хитрость, изворотливость и непреклонность, что так необходима правителям этого мира. И, казалось бы, всё поправимо. Всегда можно научить мальчишку всему необходимому, чтобы он вступил в права наследования. Но не теперь, когда Эйвери встретила эту девочку, в чьих глазах отражается нечто, что присуще лишь истинным королевам. Стойкость, временами пробиваемая криками забытья; преданность и самоотверженность; умение подниматься на ноги, будучи даже в агонии — всё это раскрывает судьбу, как линии на ладони. Подобные вещи видно сразу. Реакция на боль — самый точный индикатор внутреннего стержня. И данный результат отчаянно подбивал Леди Агдор взять на себя неоправданный риск.

Тяжёлые шаги её ботинок эхом разносились по огромной гостиной: уже битый час женщина пыталась пересилить эту глупую мысль. Мысль, способную либо разрушить, либо спасти весь чёртов Нижний мир. Тонкие пальцы с длинными ногтями запутались в невероятно густой копне чёрных волос. Они дёргали за корни, царапали кожу, выдавая отчаяние женщины. Глубоко выдохнув, она резко выпрямилась, принимая привычное хладнокровное выражение лица. Огромные тени под глазами хоть и выделялись на фоне мертвенно-бледной кожи, но смотрелись так правильно, словно без них Эйвери не была бы собой.

Женщина собиралась ещё раз посетить темницу. Не только чтобы убедиться в том, что это всё бред и она просто безумна, но и чтобы пару раз швырнуть девчонку в стену — вдруг что расскажет.

Нет. По итогу своих мучительных размышлений она поняла, что пленница не расколется методом кнута. Нужно действовать по-другому. Нужно ломать в другом месте. Нужно показать маленькой дерзкой девчонке, что она выбрала сторону проигравшего; убедить её в том, что она принадлежит здесь. И тогда перебежчица станет очень полезным оружием в руках семьи Агдор.

Молнией несясь в сторону подземелий, женщина натягивала на руки свои шёлковые перчатки «для грязи», как она их называла. Проходя мимо Большого холла, Эйвери заприметила дворецкого — Гриира. Пожилой волшебник в строгом костюме по моде неволшебного мира увлечённо «дирижировал» волшебной палочкой, расставляя по комнате древние медные подсвечники.

— Гриир, ты можешь оставить свои развлечения? Мне нужна твоя помощь в подземельях, — ведьма не остановилась ни на секунду, двигаясь по зелёной ковровой дорожке в сторону лестницы. — И всё должно быть готово к званому ужину!

Мужчина, натренированный десятками лет службы этой семье, даже не вздрогнул, когда его резко окликнули. Более того, он совершенно флегматично принял тот факт, что работа должна быть приостановлена, но закончена вовремя. Обычный день в поместье Агдор.

С каждой следующей ступенью в сторону темниц факелы загорались перед хозяйкой, обволакивая её приятным холодным светом. Большая часть клеток была пуста, однако в некоторых сидели (в основном лежали без сознания) Отступники. Обычно ими занималась сама Леди дома, однако сейчас всё её внимание было сконцентрировано на упрямой русоволосой девчонке, которая умудрилась каким-то образом не сломаться под гнётом правительницы.

— Просыпайся, маленькая крыска! — Эйвери уверенно ступила в темницу, не обращая внимания на дворецкого, тенью следующего за ней по пятам. Лёгким взмахом кисти она направила в грудную клетку девушки электрический разряд. Тело той в миг отреагировало на импульс, подскакивая и заводя внутренние механизмы заново. Девушка открыла глаза, испуганно оглядываясь по сторонам. Холодный воздух начал стремительно наполнять лёгкие через жадные вдохи, что в итоге привело к дикому кашлю. — Мы с тобой уже провели много очень приятных часов вместе, но ты так и не сказала мне ничего, — женщина хищно прищурилась, плавно двигаясь вокруг своей «добычи». — Это, безусловно, говорит о твоих дурных манерах, но сейчас не об этом. С этого момента тебя ждёт кое-что другое, за пределами твоей чудесной комнатки, — Эйвери развернулась на каблуках, и при этом всё её юбки поочередно последовали за ней. — Гриир, дай ей перцовой настойки, обезболивающего зелья и срасти кости. Она нужна мне более менее целой, — она отчеканила указ без единой запинки, уже направляясь в сторону выхода. — А, и перенеси её в комнату для более желанных гостей, наверху.

На этих словах Леди Агдор щёлкнула пальцами, покидая подвалы.

— Мисс, — Гриир протянул пленнице руку открытой ладонью вверх, предлагая ей помощь. Однако та не приняла этого вежливого жеста, продолжая упрямо сидеть на месте. — Вы слышали приказ госпожи.

— Я лучше сгнию в этом чёртовом подвале, чем буду игрушкой в руках той чёртовой стервы! — хриплый надорванный голос прорезался из грудной клетки Ренегейд. Она выплюнула эти слова со всей своей злостью, ненавистью и презрением. Она не собиралась подчиняться указам женщины, которая пытает, убивает невинных людей. Женщины, которая, не вздрагивая, ломает кости и жизни. Женщины, которая готова живьём отрезать куски кожи любого, кто противится ей.

Рене с вызовом посмотрела на этого подхалима, который стоял перед ней, весь невозмутимый и спокойный, словно он каждый день залечивал раны подопытным своей хозяйки. Она ни за что на свете не согласится на его «помощь» — лучше умереть в агонии.

— Своей строптивостью вы вынуждаете меня применить магию, — старик покачал головой, устало доставая палочку из нагрудного кармана пиджака. Волшебник на своём веку повидал немало упёртых, стоящих на своём юных перебежчиков. Они все готовы броситься под убивающее заклятие за свою идею, за свободу своих сторонников. Однако, как правило, рано или поздно все сдаются. Теряют последнюю надежду, перестают верить в свои убеждения. Попросту устают. Поэтому Гриир вытянул палочку вперёд, произнося сложное заклинание для переноса другого человека вместе с собой. Подобная магия может быть представлена без палочки только лишь колдунами с очень сильным магическим потенциалом и концентрацией. Когда-то давно именно дворецкий научил Эйвери этому продвинутому колдовству, однако теперь, на закате лет, сам Гриир может исполнять столь сложные пируэты только при помощи атрибутов.

Рисуя в воздухе многослойную фигуру, старик настолько сосредоточился, что не заметил, как девчонка ухитрилась подняться сама и, пошатываясь, уже приближалась к нему. Очевидно, она намерена была забрать палочку и сбежать. И если бы она не была так слаба, всё бы получилось, но девочка успела лишь сделать два маленьких шага, когда её босые ступни оторвались от холодного пола и она почувствовала, как клетки её тела рассеиваются, отправляясь куда-то в другое место. Новое место заключения, судя по всему.

Рене материализовалась в какой-то комнате с тёмными стенами и приглушённым светом, множеством окон, наглухо закрытых плотными вишневыми шторами. Первое, что почувствовала девушка, было отсутствие такого привычного обжигающего холода под ногами. Её ступни утонули в мягком ковре на несколько секунд перед тем, как она упала от бессилия.

— Я считаю, что ваше сопротивление... бесполезно, как минимум до восстановления организма, — заметил Гриир, перенося девочку на большую кровать. Мужчина щёлкнул пальцами, и около постели с глухим хлопком появился небольшой столик, заставленный склянками с разными жидкостями и порошками. — Сейчас будет немного неприятно, но придётся выпить до дна, — он взял маленький флакончик с зеленой жижей. — Это не яд, не бойтесь.

— Лучше бы уж яд, — Ренегейд хотелось бы продолжить отмахиваться от всей этой «помощи», но она была настолько опустошена, что даже отрава была бы сейчас спасением. Не раздумывая, она выхватила пузырёк из морщинистой руки и осушила до дна. По телу пробежал холод; волшебница почувствовала, как жидкость обволакивает разодранное криками горло, стекает вниз, к желудку. Вместе с тем пришла странная невесомость: словно внутри ничего нет, кожа не саднит, а кости не болят. Однако чувство это пропало так же быстро, как и появилось — на смену ему пришла лихорадка. Голова закружилась еще сильнее обычного, а приятный холодок начал обжигать.

Пока Рене прислушивалась к внутренним ощущениям, дворецкий уже смешивал в большом стакане разноцветные зелья и что-то похожее на пыль. Старик обернулся к девушке, которая уже не двигалась, что свидетельствовало о действии обезболивающей настойки. Теперь влить в неё содержимое стакана не составляло труда. Кости должны срастись за несколько часов, раны перестанут гнить от бальзама эхинацеи, а внутренние органы придут в норму благодаря корневищу Аиры. Гриир глубоко вздохнул, устало накидывая на уснувшую девчонку одеяло. С ней предстоит много возни. Старый волшебник вышел из комнаты, тихо щёлкнув замком снаружи. Пусть пока отдыхает.

***

— Ты хоть понимаешь, что творишь, впуская эту перебежчицу в наш дом?! — Влас никогда не был вспыльчивым, особенно относительно всего, что касалось других людей. Ему всегда было всё равно на всех. Однако сейчас парень был просто взбешён сумасшествием своей матери. — Это безумие, абсолютное безумие, которое не приведёт ни к чему, кроме крайне опасной ситуации!

Волшебник нарезал круги по малой гостиной, где нашёл свою мать, лежащую на софе буквально без чувств. Как только он услышал от служанки о новой «гостье», то сразу поспешил к виновнице торжества. Никогда еще за всю его жизнь ни один из заключённых не оказывался в замке. В чёртовом очаге всей энергии Нижнего мира.

Эйвери совершенно никак не реагировала на недовольство сына, маячащего перед глазами.

— Твои обвинения не приведут ни к чему, кроме моей головной боли, дорогой, — женщина абсолютно апатично повернула голову в сторону мальчишки, театрально прижимая тыльную сторону ладони ко лбу, изображая плохое самочувствие. — Я никогда не делаю ничего просто так. Девочка может быть полезной, вот увидишь. А теперь будь хорошим мальчиком и налей матери вишневой наливки, а затем отправляйся к нашей игрушке. Думаю, вам стоит познакомиться перед сегодняшним приёмом, — Леди Агдор изобразила добродушную улыбку, махнув на Власа рукой, как бы подгоняя его.

— Не хочу я знакомиться с этой неотёсанной мышью, мама, — как можно более брезгливо произнёс парень, продолжая спорить. Несмотря на свой протест, он всё-таки подошёл к стойке с любимым напитком матери и уже откупоривал хрустальный графин.

— Вот ты сам и пришёл к выходу из ситуации. Поиграй в куклы, приодень бедняжку к ужину. Ступай уже... — вся ситуация начинала раздражать Эйвери, которая ненавидела любые сомнения в её решениях. Женщина театрально закрыла глаза и отвернулась, совершенно по-детски давая понять, что разговор окончен. Властодор закатил глаза на ребячество матери, поставил фужер на стеклянный столик перед софой и направился к выходу из залы. Ослушаться эту женщину он не смел.

***

Ренегейд очнулась пару минут назад, впервые за долгое время чувствуя себя... живой. Аккуратно стянув с себя тяжёлое одеяло, девушка поняла, что она может шевелить своими конечностями практически без боли. Она осмотрела тело: рана на ноге начала затягиваться, синяки буквально исчезли, а порезы зарубцевались. Кажется, старик не обманул: по какой-то причине её решили излечить.

Кровать с шёлковыми простынями так приятно обволакивала тело, что волшебница поддалась соблазну пока что не вставать. Она могла бы подняться, возможно даже попытаться переместиться, учитывая, что организм получил такие необходимые отдых и лечение. Однако какое-то дикое осознание, что она находилась в самом «сердце» врага, заставило её задуматься.

Да, конечно, она могла умудриться вернуться к своим, но какой от неё был толк без какой-либо информации? Её совесть попросту не позволила бы упустить такой шанс. Шанс уничтожить Эйвери и её семью. Сломать их так же, как они ломают жизни тысяч людей Нижнего мира каждый день. Шанс ударить в самое слабое место.

А слабости есть у всех, даже у таких прогнивших людей, как они. Чтобы найти слабости кого угодно, нужно действовать хитрее. Действовать так же, как Леди Агдор.

Всё, что нужно сделать, — это создать иллюзию подчинения. Проявить покорность, усыпить бдительность змей. А потом отрубить им головы.

— Встаём, встаём! Время учить правила и... — дверь в комнату распахнулась с ноги вошедшего Власа, ударяясь о стену. — Видимо, переодеваться! Святые слизни, что с твоими волосами..?! — если первую часть своей речи парень прокричал наигранно радостно, то закончил предложение он чуть ли не бормоча.

Девушка, сидящая на кровати, была вся в засохшей крови, включая её длинные, когда-то русые волосы. Они все спутались, склеенные грязью. Её тощее тело было одето только в порванное платьице, а лицо выглядело ещё белее, чем обычно у жителей бессолнечного мира, отливая синевой.

Влас усмехнулся. С этой куклой предстояло очень много работы.