Идеальная

– Ты опять не берешь трубку... Получил мое последнее сообщение и не перезвонил. Он тебя там до смерти запугал? Или ты просто не вменяемый? Меня достала эта неизвестность... (Вздох.) Ты в состоянии хотя бы эсэмэс написать?

Я пока уезжаю из города. Прослушаешь это сообщение и сразу сотрешь, хорошо? Вообще не знаю, понимаешь ли ты, о чем я тебе толкую... Ощущение, будто говорю в пустоту. Все так же одновременно ненавижу и люблю тебя, придурка. Надеюсь, скоро этот кошмар закончится. Пока!

* * *

Утром перрон гудел от многочисленных отъезжающих и провожающих. Не люблю вокзальную суматоху, она нагоняет тоску.

Миша нес мой чемодан, а я воровато оглядывалась по сторонам. Что ж, пока никаких головорезов на горизонте не обнаружено. На пути мне попалась только группа школьников, собравшихся в летний лагерь. Рыжеволосая женщина, уже уставшая пересчитывать подростков по головам, то и дело выкрикивала:

– Конюхова, встань на место! Вебер, это что у тебя за ухом? Нет, ты серьезно? Сигарета? Немедленно выбрось!..

– Ты ведешь себя подозрительно, – наклонившись ко мне, шепнул Матвеев, – не верти так головой.

– Миша, я боюсь! – призналась я. Скорее бы сесть в поезд.

– Ты же сама сказала, что они не сразу хватятся, что я уехал из города. На вокзале мы в безопасности. Смотри, сколько вокруг ментов.

– Надеюсь, ты никому не проговорился, что собираешься уезжать.

Миша нахмурился и ничего не ответил, только зашагал быстрее.

– Что? – задохнулась я от возмущения. – Проболтался? Кому?

– Да никому я не проболтался, – поморщился Миша. – Все будет хорошо! Перестань нагнетать. Ты что, дрожишь?

Да! Как осиновый лист на ветру. Миша остановился, поставил чемодан на асфальт, развернул меня к себе и заглянул в глаза:

– Успокойся! Ты такая дерганая. Нас заподозрят и на досмотр отправят.

– И что? – настороженно спросила я. Чемодан мы собирали с Мишей по очереди. Сначала я, потом – он...

– А то, что у меня там украденный у отчима пакет белого запретного порошка.

– Чего? – задохнулась я. – Это шутка такая?

Миша продолжал серьезно смотреть на меня. Тогда мне показалось, что мы молчим и сверлим друг друга взглядами целую вечность. Потом парень рассмеялся.

– Конечно, шутка! Мы ведь уже прошли досмотр на входе, дурында.

Я ударила парня по плечу.

– Безумно смешно! Шутник. Я и так сейчас от страха в обморок упаду!

Мы двинулись дальше вдоль состава, отыскивая номер своего вагона.

– Ты туда кирпичи сложила? – поинтересовался Миша, ставя чемодан на подножку.

Я поспешно достала из рюкзака наши документы и билеты. Натянуто улыбнулась проводнице, которая встречала пассажиров у входа в вагон.

– Там теплые вещи, – промямлила я. Про пакет с наркотиками шутить при персонале РЖД, разумеется, не стала.

– Мы едем на море, зачем тебе теплые вещи?

– В августе ночи холодные, – проговорила я. – Ты, может, скоро уедешь обратно, а я планирую остаться дома до конца лета.

Мы шли по узкому коридору к своему купе, которое располагалось в конце вагона. По пути я поглядывала на перрон через окна. Любопытно следить за провожающими... Кто с улыбками, кто со слезами на глазах.

Открыв дверь, мы прошли в купе. Поезд громко лязгнул, резко дернулся, и я уткнулась Мише в грудь.

– В тесноте, да не в обиде, – смущенно пробормотала я. – Ты еще жаловался, что в последние дни не можешь выспаться.

– Это да, – Миша сладко потянулся, – у Александры Марковны жутко неудобный узкий диван на кухне.

Несколько дней перед отъездом Мише пришлось перекантоваться у моей соседки. На удивление, Александра Марковна с радостью приняла парня. Я рассказала, что Миша – иногородний, у него жуткие проблемы с родителями, поэтому ему пришлось сбежать из дома. Суровая тетка против наших отношений, ну а мы, как Ромео и Джульетта, жить друг без друга не можем. Хотим уехать к морю. Кажется, впервые в жизни я врала человеку, старше меня в несколько раз...

– Миша попросит руки у моего отца, – сообщила я Александре Марковне, когда одинокая старушка пригласила нас в тот вечер на кухню. Знала, что такой финт произведет впечатление на пожилую женщину.

– Неужели? – воскликнула радостно соседка.

– Неужели? – сбоку поглядел на меня Миша. – Зачем мне его рука?

Я пропустила слова Матвеева мимо ушей и с придыханием продолжила:

– Ага! На колено встанет и все такое...

– А отец твой как будет без руки? – не унимался Миша.

– Заткнись! – прошипела я, сама подивившись своей резкости. Привязался же с этой рукой!

– И старая карга тогда пускай от вас съезжает, освобождает квартиру. Счастье молодой семье! – закивала соседка, которая терпеть не могла мою тетку. – Миленькие мои! Наверное, вдвоем побыть хочется, да?

Мы с Мишей растерянно переглянулись.

– Насытиться друг другом, – снова покачала головой Александра Марковна.

Я, поперхнувшись чаем, только смущенно закашлялась. А Миша откровенно развеселился.

– Ох, не говорите! – со смехом проговорил он, по-свойски положив ладонь на мое колено. Я проследила за ним и нахмурилась.

– Мне на ночь глядя и сходить некуда, – обреченно проговорила старушка, посматривая в черное окно, – чтобы вас наедине оставить.

– Не беспокойтесь, – наконец проговорила я. – Потерпим!

Тем временем ладонь парня уверенно скользнула выше, практически под подол платья. Это движение вызвало во мне негодование и целый табун мурашек. Я округлила глаза от такого бесцеремонного отношения и ткнула Мишу пальцем под ребра. Матвеев, дернувшись, негромко рассмеялся и быстро убрал руку.

– Ох, я в ваши годы... – покачала головой Александра Марковна. – Был у меня один жеребец... – начала соседка. – Миша, тебе еще кипяточку в заварку долить?

– Да, пожалуйста, – улыбнулся парень, пододвигая к ней кружку.

– Так вот, был у меня один жеребец... – предавшись воспоминаниям, продолжила старушка.

Вспомнив о тех разговорах, я негромко рассмеялась. Миша, возившийся в это время с постельным бельем, покосился на меня.

– Будешь скучать по Александре Марковне? – спросила я.

– Она мне здорово помогла, – кивнул парень.

– Это да...

– И холодцом кормила, – улыбнувшись, Миша посмотрел мне в глаза.

– Кошмар! – скривилась я. – Гадость какая.

– И пирожками с ливером, – не унимался Матвеев.

– Прекрати!

Миша рассмеялся и уселся на нижнюю полку.

– А про жеребцов еще рассказывала? – спросила я, скрестив руки на груди.

– У нее их было больше, чем оленей в упряжке Санты, – покачал головой Миша.

Я тоже рассмеялась, подошла ближе и присела на край полки рядом с парнем. Вдвоем мы уставились в окно. Поезд снова дернулся и наконец бесшумно тронулся с места, неспешно набирая ход. Постепенно многочисленные пригородные постройки, заборы и склады спрятались за деревьями.