18 глава
Фанфик: "Уроки литературы: эпоха романтики"
18 глава.
/я порву нашу верность первым
– это слово теперь не значит ничего,
кроме двух браслетов,
что таскает шериф в кармане.
я уйду с первым встречным ветром,
и тогда нас с тобой не станет./
Когда Нуре было двенадцать, ее родители часто ссорились. Вряд ли это можно было назвать обычными семейными ссорами, нет. Элиса била посуду, а Фроуд кричал на нее матом, после чего выкуривал целую пачку сигарет, стоя на крыльце. Нура запиралась в комнате и плакала. Стояла, прислонившись к двери спиной, и плакала. А слезы, стекая по щекам, капали на ее футболку. Первые ссоры заканчивались тем, что Сатре успокаивалась и засыпала, а на утро все было так, будто прошлым вечером не было никакой ссоры, не было никаких слез. Но так повторялось практически каждую неделю, позже каждые два дня. Тогда Нура еще не понимала, что у нее развивалось нервное расстройство. Порывы гнева, которые она испытывала, когда родители ссорились, становились с каждым разом все серьезнее. Она все также запиралась в комнате, все также плакала, но помимо боли девочка стала ощущать прилив энергии, с которым не могла совладать. Тело бросало в жар, хотелось громко кричать и бить стену кулаками. Тогда она брала подушку и изо всех сил кричала в нее, чтобы никто не слышал истеричных воплей. Но и этого становилось мало. Тогда Нура ложилась на постель и била по ней кулаками, билась головой об изголовье. Ее действия перестали сопровождаться криками и слезами. Это были монотонные удары головой. Родители перестали ссориться, но приступы гнева у дочери остались. Заметили это, когда Сатре исполнилось тринадцать. Тогда курьер привез испорченный торт, на который он, по всей видимости, сел где-то по пути. Нура невероятно разозлилась. Ее истерику не могли остановить около получаса, помимо этого она вырвала себе локон волос, что дало начало долгим походам к психиатру. Приступы стали реже. Но каждый день был наполнен мыслями о том, что если кто-то ее разозлит, она может сорваться.
* * *
Звонок звучал так, словно он был каким-то сигналом о начале чего-то грандиозного. Но так казалось лишь Нуре, ведь она знала, что конец урока позволит ей убедиться в том, что Магнуссон не просто так придрался к ней в начале урока. Девушка была уверена, что на выходе из библиотеки, учитель ее остановит. Собрав свои вещи, убрав их в сумку и встав на ноги, блондинка прошла мимо преподавателя и, подойдя к двери, слегка притормозила, но не обернулась. Никто не звал ее и не останавливал. Нура поджала губы и стремительно покинула библиотеку, скрывшись за дверью.
Вильям проводил ее взглядом, после чего расстегнул еще одну верхнюю пуговицу своей рубашки, часто дыша. В голове творился бардак. Магнуссон понимал, что, вероятнее всего, не имеет права даже думать о том, что Нура может общаться лишь с ним.
«- К тому же, далеко не факт, что этот юноша и Сатре влюблены друг в друга. Возможно, он вообще ее брат, - рассуждал Вильям, будто успокаивая самого себя».
Знакомая мелодия заиграла в кармане. Магнуссон знал, кто это, и незамедлительно взял трубку.
- Здравствуйте, мистер Магнуссон. Я звоню Вам, чтобы напомнить, что сегодня Вам нужно появиться в полицейском участке для проверки.
В это время Нура ворвалась в женский туалет, зашла в одну из кабинок, закрыла дверь на щеколду и запустила руки в волосы. Голова готова была разорваться на две части. Одна бы твердила о том, что Магнуссон равнодушен, и ревность на парковке и в начале урока - плод воображения Нуры. А вторая уперто говорила бы то, что все это, действительно, было, и то, что сейчас он показал равнодушие, может быть признаком его обиды. Нура тоже понимала, что Вильям ничем ей не обязан, но тогда задавала себе вопрос: «А зачем все те касания и слова?», и мысли шли по кругу.
Дверь в туалете хлопнула, послышался истеричный смех.
«- Одэгард, - Сатре закатила глаза и хотела выйти из кабинки, но замерла».
- Видели его сегодня? - запах жженой гречки - именно так пахли дешевые электронные сигареты - врезался Нуре в ноздри, отчего она нахмурилась и вытянула язык, продемонстрировав свое искреннее недовольство. - Сексуален, как никогда.
- Прошло уже почти полгода, а ты всё еще думаешь, что сможешь переспать с ним, - сказала одна из подруг Ас, стоящая возле раковин.
- Просто с ним нельзя быть резкой. Вот увидите, на следующей вечеринке он не устоит, - крашеная блондинка затянулась, коварно улыбнувшись.
Нура, не желая больше это слушать, нажала на спускной клапан на унитазе и, резким движением открыв дверь, направилась к выходу.
- Опаздавшая, - вскрикнула Ас, окликнув Сатре. - Ты везде опаздываешь, да? Может, поэтому у тебя все еще нет парня? - она сделала шаг вперед, все еще втягивая в себя этот паршивый пар. - Хотя нет, вряд ли проблема только в этом.
Глупые подруги засмеялись, а Нура, остановившись возле самой двери, вскинула одну бровь и, развернувшись лицом к Ас, закатила глаза.
- Заткнись, Одэгард.
Девушка, стоящая напротив, нахмурилась, не ожидая ответа.
- Не знала, что ты умеешь разговаривать, - снова произнесла остроумную мысль Ас, самодовольно ухмыльнувшись.
Сатре осмотрела двух девушек, стоящих позади Одэгард, потом посмотрела на нее саму и, поставив сумку на пол, за три шага подошла к блондинке и, взяв ее за шею, толкнула в дверь одной кабинки.
- Ты что творишь? - Ас ошеломленно глядела на Нуру, схватив ее руку своими двумя, в то время как та еще крепче вцепилась пальцами в ее шею.
- Заткнись, Одэгард, - вновь повторила Нура и, когда не услышала ничего в ответ, отпустила Ас.
Девушка жадно вдохнула воздух, в голове все еще были эти темно-зеленые глаза, готовые задушить взглядом. Сатре, как будто ничего не произошло, подошла к двери и, взяв сумку, вышла из туалета.
- Что стоите? - закричала на подруг Одэгард. - Спасибо за помощь, - она выбила у одной из «шестерок» изо рта сигарету и тоже покинула санузел.
Продолжение следует.