XIX
В музыке есть прекрасная вещь — когда она попадает в тебя, ты не чувствуешь боли.
Боб Марли.
23 июля. 2017 года.
The Weekend — Often
Без каких-либо колебаний беру свою сумку и открываю дверь квартиры настежь. Не дожидаясь остальных, спускаюсь по лестнице пешком, топая так, будто от этого станет легче.
Прохожу мимо холла и вылетаю на улицу, глотая плотный воздух, пропитанный алкоголем. В Лас-Вегасе всегда так пахнет. Оборачиваюсь и замечаю молодую девушку, которая прикуривает сигарету. Бросаю сумку и иду к ней.
— Прости, не дашь сигарету? — она испуганно смотрит на меня и дрожащими руками достает из пачки парламента сразу же две сигареты, протягивая мне их. — Несовершеннолетняя? — усмехаюсь я, делая вывод из ее поведения. Все-таки такой же была. Она кивает, и я вставляю сигарету в зубы, выжидающе смотря на светловолосую. Она подносит зажигалку к моему рту и поджигает. Я делаю затяжку и блаженно прикрываю глаза.
— Никому нет дела до тебя. Просто будь увереннее и не спалишься, — говорю я ей, и она смущенно улыбается. — Спасибо.
Кладу вторую сигарету в задний карман, параллельно делая две затяжки, и иду в сторону сумки, которую кинула на тротуар. Из главного входа выходят ребята, и все тело напрягается, как только я встречаюсь взглядом с Крисом.
— Ева, — закатывает глаза Ди при виде сигареты между моих пальцев, — ты серьезно? — насмешливо говорит она, и я следую за ними.
Дельгадо, ты мне что, мамочка?
Мы заходим за угол, и я вижу две черные машины, на которых мы приехали в казино. Скорее всего, уехали тоже. Волосы лезут в глаза, и я убираю их за ушко. Докуриваю сигарету и тушу ее о стену здания, выбрасывая.
Вильям садится машину, и я открываю заднюю дверь и кладу сумку на коврик. Хочу сесть на сиденье, но меня останавливают собственные мысли, и я разворачиваюсь ко второй машине, видя, что Ди еще не села.
— Ди, — кричу я ей, и она оборачивается. Я подбегаю к ней и крепко обнимаю, через секунд чувствуя, как она обнимает меня за талию, — спасибо за все, — кажется, только сейчас до меня доходит, что все это не детская игра.
— Будь осторожна, Ева. Не позволяй чувствам брать верх над тобой, — она отстраняется и улыбается мне. — И не кури, — я усмехаюсь и киваю.
Она садится в машину, и парни подмигивают мне, на что я киваю им, и их машина отъезжает назад, выезжая на проезжую часть.
— Мун, — я оборачиваюсь, — время, — говорит Вильям. Я прыгаю в машину, и она трогается.
Я достаю наушники и втыкаю их в телефон, рандомно включая песню. Просто хочу забыться, не думать ни о чем. Не думать о том, что, возможно, все пойдет к чертям.
Все уже пошло по пизде.
Что впереди меня сидит человек, которому на меня наплевать.
А тебе нет.
Он играл свою роль для выгоды. Он хотел причинить мне боль.
И он сделал это.
А я, как наивная дурочка, вечно искала оправдание его словам, действиям и поступкам. А он просто сыграл на моих чувствах, так просто выходя сухим из воды. А я думала, что все достойны того, чтобы их выслушали и встали на их место. Ведь ситуации бывают разные, и нихера не знаешь, как бы поступил именно ты.
От этого больно. Миллион раз больно.
Но слова Ди мгновением въелись мне под кожу и теперь прочно засели в сердце.
Не позволяй чувствам брать верх над тобой.
Больше не позволю.
Дорога до аэропорта была не близкой, и я успела заскучать, но на помощь пришли мои несносные мысли, которые всегда лезут в мою голову, не прекращая вещать о том, что я полная неудачница.
Но я устала быть слабой, устала плакать, устала терпеть боль.
Я так устала, что хочется сдохнуть.
Телефон в руках завибрировал, и я отключила наушники, поднося айфон к уху:
— Алло?
— Ева! — облегченный вздох раздался на том конце телефона, и я улыбнулась, поняв, что это Сатре.
— Нура! — кажется, это было так громко, что Вильям на секунду оторвался от дороги и повернулся ко мне.
— Где ты? Боже, я так волновалась за тебя! Почему ты не брала трубку? Не отвечала на смс? Девочки не находят себе места, а Вильда и вовсе хотела пойти в полицию и объявить о твоей пропаже! — я виновато закусила губу, чувствуя себя полной эгоисткой.
— Прости меня, со мной все в порядке. Я уехала к бабушке на некоторое время, — мой голос дрожит, и я пойму, если подруга мне не поверит.
— Я же знаю, что ты врешь, — вздыхает она. — Где вы сейчас? Вильям... — она замолкает на минуту, — с ним все хорошо? — я перевожу взгляд на шатена и качаю головой.
— Да, с ним все хорошо, и Магнуссону очень жаль, что ему пришлось скрывать от тебя важную часть своей жизни, — парень смотрит на меня через стекло заднего вида и кивает.
— Я понимаю, просто мне нужно было время. Ева, я очень люблю тебя, прости, что не говорила это так часто, просто я, правда, очень волнуюсь и надеюсь, что ты хотя бы будешь писать мне смс. А теперь, дашь мне Вильяма? — я смотрю в окно, сдерживая поток слез.
— И я тебя люблю, Нура, — протягиваю телефон шатену, и он со скрытой (ну, не очень) улыбкой начинает разговаривать с блондинкой.
И почему у меня не так все легко, как у этих двух? Вильям дорожит и уважает Нуру, а она хоть и злится на выходки своего парня, но все равно принимает его и меняет в лучшую сторону. Они всегда находят компромисс и не тратят время на всякие глупости, как, к примеру, обиды или гордость.
Ебаный Шистад, ну когда же ты перестанешь быть причиной моих несчастий?
Шатен возвращает телефон через некоторое время, и пять минут спустя мы паркуемся на стоянке. Затем все как всегда. Регистрация, сдача багажа, осмотр, еще одна проверка документов и вот, мы уже на борту самолета.
***
После часового перелета мы заселились в гостиницу, и я приняла холодный душ, переодевшись и высушив волосы, наконец накрасилась. Как только мой будильник сработал, и на дисплее высветилось «22:00» я спустилась на первый этаж, где меня уже ждал Вильям и Кристофер.
— Ребята уже прибыли в Чикаго и разыскали нужного нам человека, — сказал Вильям, и мы вышли на улицу. — Они узнали для нас координаты засекреченной территории, где располагается штаб и прячется Галь, — я вопросительно посмотрела на него.
— Галь — это тот мудак, у которого хранится копия, — ответил Крис за друга, но я все еще смотрела на шатена, всячески игнорируя Шистада, потому что знала: как только взгляну на него, беды не миновать.
— Именно, но вся херня в том, что весь этот штаб напичкан новыми разработками и хотя бы попасть в него будет очень нелегко, — мы сворачиваем на темную улицу. — Я созвонился с Ником, и он сказал, что у нас есть еще шесть дней до анти-активации карты.
— И что мы будем делать все эти дни? — спросила я, останавливаясь у большой железной двери.
— Выясним, какие игрушки нам нужны, чтобы попасть внутрь, и научим тебя быть бойцом, — усмехнулся Магнуссон и резким движением открыл дверь. — Ну, а сейчас я хочу просто выпить, — ответил он на мой немой вопрос, и я зашла внутрь.
— И отвлечься от всей этой хуйни, — заключил Шистад и ехидно потер руками, идя на звук громыхающей музыки. Открыв еще одну дверь, мы оказались на втором этаже клуба.
Ну да, я же забыла, что эти парни истинные тусовщики. И никакие проблемы не заставят их отказаться от этого.
The Weeknd — The Hills (Nejtrino & Baur Remix)
Здесь стоял запах приторно-сладких кальянов, сигарет и спиртного. Была небольшая видимость из-за дыма. Вокруг мерцали огни прожектора, а диджей удобно разместился на одной из возвышенностей первого этажа.
Прислонившись к бортику и взглянув вниз, я наблюдала за горячими и молодыми телами девушек и парней, что двигались в такт с музыкой. Девушки сексуально качали задницами, кокетливо откидывая голову назад и поправляя волосы. А парни, как истинные самцы, вальяжно попивали напитки за баром, смиренно ища глазами свою жертву.
Проследив глазами за Вильямом и Крисом, я спустилась по лестнице и направилась к одному из баров, прислоняясь руками к стойке, и заказала ром с колой.
— Ты в курсе, что несовершеннолетним нельзя пить? — явно с сарказмом спросил Магнуссон, и я скривилась.
— Сказал мне тот, который чуть ли не каждый день закатывал вечеринки, на которых было дохера малолеток, — усмехнулась я и подмигнула бармену, который протянул мне мой напиток. — Думали, только вы можете веселиться? — закрыв глаза, я залпом выпила весь стакан, заказывая абсент.
— О, точно, я и забыл, что ты у нас любительница смешивать, — язвительно подмечает Шистад, и я взглянула на него. На нем была белая просвечивающаяся футболка и черные джинсы. Алкоголь ударил в голову, и я дала свободу грязным мыслям.
Почему этот мудак настолько сексуален?
Барман поставил перед нами три стопки, и мы, переглянувшись, вылили в свое горло всю жидкость.
Стало ужасно жарко, и мне пришлось снять черную кожанку, которую я любезно позаимствовала у Ди. Откинув волосы назад, я поправила лямки топа и с ухмылкой взглянула на Шистада, который смотрел на меня.
— Очень надеюсь, что тебе перепадет какая-то шлюха, — выгнула я бровь и легкой походкой направилась вглубь танцопола, видя лишь ухмылку брюнета.
Приятное тепло расходится по всему телу, и я понимаю, что этого мне очень не хватало. Так хотелось забыться и хоть на время отойти от реальности. Мне нравилось находиться в таких местах и быть в окружении совсем незнакомых мне людей. Никто тебя не знает, и ты не должна ничего и ни-ко-му.
Тело само подстраивается под ритм мелодии, и я двигаюсь плавно, словно кошка. Чувствую, что кто-то совсем рядом касается моего бедра, и расплываюсь в улыбке, не спеша поворачиваюсь. Передо мной стоит высокий брюнет и хищно улыбается. Я провожу ладонями по его широким плечам, и он жестко припечатывает меня к своей груди, шепча что-то на ухо, что мне совсем непонятно и не особо важно.
Он проходит горячими губами по моей шее и кусает за ушком так, что я томно вздыхаю, понимая, что останется засос. Мне плевать. Мне настолько плевать, что я впиваюсь в его губы и сильно оттягиваю нижнюю губу, отчего хватка на моих бедрах становится сильнее.
Я чувствую тазовыми костяшками, как его пах твердеет и упирается прямо в меня. Брюнет берет все в свои руки, и теперь он главный. Проникает своим язычком мне в рот, сплетаясь с моим. Я чувствую вкус ментола, сигарет и абсента на своих губах.
Все не то.
К черту все.
Открываю глаза и ищу того, кого не следовало бы.
Тщетно пытаюсь закрыть глаза и отдаться поцелую. Парень замечает это и разрывает поцелуй, непонимающе уставившись на меня.
— Детка, что-то не так? — я хмыкаю. Очень глупо слышать «детка» из его уст, поэтому сдерживаю смешок и скрываюсь в толпе, шумно сваливаясь на стул, где ранее зависала с ребятами.
— Водку с соком, — перекрикиваю я музыку, и бармен усмехается, перебрасывая стаканчик с какой-то жидкостью и выливая его мне в стакан. — Мерси, — пьяно улыбаюсь и отпиваю, чувствуя рвотный рефлекс, но я сильнее, поэтому допиваю все и глубоко вздыхаю.
Порок: «Пиздец, как я пьяна» перешел черту. Еще пару таких порций, и я буду готова на все-е-е-е, что угодно.
Наблюдаю за танцующей толпой и чисто случайно (нет) натыкаюсь на знакомую черную копну волос. Шистад бесстыдно лапает незнакомку за зад и шепчет ей, как всегда, грязные словечки.
Хм...
Звездный мальчик нашел себе развлечение на этот вечер.
Мне плевать. Не могу на это спокойно смотреть. Мне пле-вать.
«Блять, какая же я жалкая», — проносится у меня в голове, и я грустно усмехаюсь.
Затаив дыхание, смотрю, как Шистад страстно целует девушку, смотря своим карими глазами прямо в мои зеленые. Зеленые — что еще покорно следуют за ним. Зеленые — что без колебания скучают по его прикосновениям. Зеленые — что, без сомнения, скрывают великую обиду на этого мудака.
Он мудак, Ева, смирись с этим.
Чертовски верно, но как же трудно на это смотреть.
Твоя взяла, Шистад.
Хватаю кожанку и стремительно иду в сторону парня, нарочно толкая его плечом, и поднимаюсь на второй этаж, ища выход на воздух.
Толкаю дверь и больно ударяюсь рукой, шипя себе под нос сама не понимая что. Открываю вторую дверь и, наконец, могу вдохнуть полной грудью. Я не позволю себе снова заплакать. Не сейчас и не из-за него.
Достаю из кармана кожанки сигарету и зажигалку (которую мне позаимствовал Вильям) и закуриваю. Дым проникает в легкие, и мне становится тяжело дышать. Выпускаю дым и наблюдаю, как он постепенно рассеивается. Алкоголь берет верх, и я прислоняюсь к холодной стене, делая затяжку за затяжкой.
По спине проносится холодок, как только дверь сзади меня распахивается, и я слышу шаги в свою сторону. Оборачиваюсь и вижу два темных глаза.
Колени подкашиваются, и я сглатываю, бросая окурок на асфальт.