Первая часть. Глеб.
Музыка бьет по ушам, а барабанные перепонки грозятся собрать вещи и съехать к глухонемому, чтобы больше этого никогда не было. Глаза поддакивают и рассматривают кандидатуру слепого, потому что вечные вспышки разных цветов и яркости порядком утомили. Глеб на этот внутренний конфликт лишь усмехается и делает глоток чего-то горячительного, откидываясь на спинку дивана.
Вокруг него скачут подростки, криками провожая уходящее лето и своим способом встречая осень: кто-то напивался до зеленых соплей на кухне, кто-то прыгал и заставлял своими криками соседей искать бабушкины книги проклятий, а кто-то еще с час назад удалился в родительскую комнату расслабляться. 31 августа встретило всех ослепительным солнцем и прекрасной погодой, будто насмехаясь над страданиями школьников и студентов, мол, смотри какое я классное, а завтра ты пойдешь и будешь страдать еще 9 месяцев.
Прикрыв глаза, Глеб покачивает ногой в такт битам, разрывающим колонки, рассеяно вспоминая лица одноклассников. Вроде за первой партой сидел Ваня... Или Маша? Или там вообще сидит Катя, которая вечно с «Б» классом тусуется... Неважно, главное, что последняя парта последнего ряда с 5 класса закреплена за ним и Сашей, который сейчас куда-то отлучился. А еще перед ним сидит Соня, с которой у него что-то по типу отношений. Обреченно вздохнув, Глеб залпом допил, кажется, виски и отставил стакан куда-то на пол. Разобьют — не его проблема, а хозяина квартиры.
Сбоку от него диван присел под чьим-то весом и по запаху Глеб понял, что это никто иной, как Саша. Как говорится, вспомнишь солнце — вот и Саша. В принципе, что угодно вспомни, Саша окажется рядом, и Глеб ему за это очень благодарен, ведь друг выручал его не из одной паршивой ситуации.
— Чего киснешь, Шон? — Саша пытался отдышаться, делая глоток какой-то люминисцентной жидкости в стакане. Глеб открыл глаза и недоуменно уставился на друга, пытаясь сопоставить в пьяном мозгу свое имя и странную кличку, которую только что приобрел.
— Шот? — Саша прыснул, сразу оценив степень нетрезвости друга.
— Шон, алкаш. Шон. Типо как барашек, понял? Ну, ты кудрявый, и барашек кудрявый... — Глеб закатил глаз и показал средний палец, все-таки улыбаясь идиотской шутке. — Че сидишь тут один?
— А что мне еще делать? Прыгать, как идиот с этими, — Глеб презрительно окинул взглядом толпу — или ебаться в комнатах с кем ни попадя?
Саша сделал глоток и задумчиво оглядел толпу, пытаясь выцепить хоть кого-то знакомого и кого-то менее депрессивного, чем друг.
— Ну, раньше тебя это не смущало. К тому же, ты можешь напиваться на кухне или стоять курить на балконе, тоже вариант.
Глеб вздохнул и показал на пустой стакан у своих ног.
— Как видишь, я не обязательно должен быть на кухне, чтобы напиваться. А стоять и курить на балконе... Как вот эти романтизированные долбаёбы, обсуждающие жизнь и депрессующие с Кентом в руках и апатией в каждой секунде? Нахуй надо.
— И опять же, раньше ты не брезговал этим, — поиграл бровями Саша, намекая на предыдущие... почти все тусовки, заканчивающиеся тем, что он находил пьяного Глеба на балконе в окружении бычков, отсутствующим взглядом сверлящего горизонт.
— Я повзрослел и перестал заниматься такой херней, — отрезал Глеб, поднимаясь и чувствуя, как пол уходит из-под ног.
— За неделю? — засмеялся Саша, спасая Глеба от падения лицом в пошарпанный паркет и поднимаясь вместе с ним.
— Отъебись. Пошли отсюда, если ты уже закончил трахать девочек на всех поверхностях, конечно, — усмехнулся Глеб, нетвердой походкой направляясь ко входной двери.
Саша уже собирался идти за ним, как вдруг услышал чей-то крик:
— Кто хочет раскрасить вечер яркими красками, скидываемся по косарю на прекрасные, вкусные экстази! — толпа загудела, доставая телефоны и кошельки, а Саша с ужасом бросился к Глебу, буквально выталкивая его из комнаты, а затем и из квартиры. На руку ему сыграло количество алкоголя, выпитое другом, а также страх за него.
— Пусти меня, блять, я тоже хочу, — пытался отбиться Глеб, но что он мог, пьяный, сделать против почти трезвого Саши, который и без этого раза в полтора больше него?
— Во-первых, нам завтра на линейку, идиотина, — тащил его за собой Саша, чувствуя, как у него трясутся руки. — А во-вторых, я не позволю тебе больше упарываться этим говном. Хватит тебе и алкоголя с сигаретами, чтобы сдохнуть к тридцати.
Глеб недовольно запыхтел, все-таки перестав вырываться. Непонятно, что на него подействовало — аргументы Саши или его почти физически ощутимый страх, но теперь он шел сам, ощупывая карманы в поисках пачки.
В плечо ему ткнулась та самая пачка, протягиваемая другом. Пачка тряслась, как и весь Саша, и Глебу почти стало стыдно за свою аддикцию. Сдавленно поблагодарив, он зажал сигарету между зубов и поджег, впуская горький дым в легкие. Тело расслабилось, казалось, еще сильнее, и лишь твердое Сашино плечо спасло от оседания на землю.
— Сашка-а, чтобы я без тебя делал, — протянул Глеб, обнимая друга. Тот немного нервно усмехнулся, поддерживая его за плечи.
— Спился и сторчался бы к восемнадцати, что же еще, — усилием уняв дрожь в голосе, почти спокойно ответил Саша. — Пойдем трезветь тебя и по домам, хочу отоспаться перед завтрашним парадом ужаса.
Криво усмехнувшись, Глеб сник. У него не было никакого желания идти завтра, и послезавтра, и после-послезавтра в школу. Там опять ему будут делать мозги учителя, теперь в три раза сильнее — скоро экзамены, готовьтесь, а ты, Русаков... Попытайся взяться за голову. Спасибо хоть, Саша с ним рядом — иначе бы бросил этот филиал ада еще классе в седьмом.
Задумавшись о несправедливости судьбы, Глеб не заметил, как они пришли к кранику, торчащему из какой-то безликой, очередной панельки. Не заметил он, и как его голову наклонили к этому кранику, открыв воду.
Начал осознавать себя в пространстве он лишь тогда, когда его окатило ледяной водой, а футболка потяжелела и промокла к чертям. Заматерившись, Глеб вывернулся и начал отряхиваться, как пес, кляня все на свете, а в первую очередь алкоголь и организатора тусовки. Саша засмеялся, смотря на такого жалобного сейчас друга. Тот был похож на котенка из того мема, который обещал обязательно выжить.
— Ебаный рот, почему так холодно-то, а?! — шипел Глеб, снимая и пытаясь выжать футболку.
— Может потому, что это вода из источника? — продолжал улыбаться Саша, закуривая.
Глеб недовольно зыркнул, продолжая пытаться обсохнуть. В итоге он не нашел способа лучше, как начать бегать вокруг аки парусник, пустив футболку за собой по ветру. Наблюдая за этим, Саша осел на землю от смеха, выронив сигарету и держась за живот. Мокрые кудри начали сохнуть, топорщась во все стороны, а черная футболка выглядела, как огромная ворона, гоняющаяся за парнем.
— Ос... останови-ись, — взмолился Саша, рыдая от смеха. Глеб остановился, недоуменно смотря на друга. Через несколько секунд он понял, в чем дело и тоже прыснул, представив, как смешно смотрелся со стороны.
Друзья покатились, провожая лето громким смехом. В этот момент Глеб взмолился, чтобы следующее лето было именно таким, как это теплый вечер.
***
Дорога домой заняла у друзей много времени. Периодически они останавливались полюбоваться небом, домами и Воронежем в сумерках, а иногда просто замирали, вслушиваясь в звуки города. Где-то вскрикнула ворона, где-то раздался одинокий смех какого-то алкаша, а вот из того окна орет телевизор, показывая сериал по России-1. Наверняка, какая-то бабушка не слышит ничего, вот и включила на полную громкость.
— Как думаешь, что будет в этом году? — задумчиво спросил Саша, когда они подошли к развилке. Глебу налево, а ему направо.
— Какой-то пиздец, — последний раз затянулся Глеб, щелчком выкидывая окурок.
Саша усмехнулся.
— Ты каждый раз так говоришь.
— В этот раз что-то другое. Не со школой связано напрямую, — друг недоуменно посмотрел на Глеба, пытаясь понять, что творится в кудрявой голове. — Ну, типо, как люди новые. Не знаю короче, отстань, — Глеб отвернулся, обиженно надув губы.
— Да не, я ничего, не обижайся. Может, ты и прав, в любом случае, время покажет, — поднял руки Саша, вставая рядом.
— По крайней мере мы обязаны выпустить новый трек, понял? — Глеб повернулся, воинственно сверкая глазами.
— Ты припев допиши, обязан он, — насмешливо ответил Саша, наблюдая, как сник друг.
— Да я не могу, какая-то хуйня выходит. Мне куплеты было легче писать, чем этот припев чертов. Даже бридж написать легче, чем это дерьмо, — заворчал Глеб, взмахивая рукой. Увидев склоненную набок темную голову, Глеб закатил глаза и запел:
В этом кино, где нет ни сценария, ни запретовПокажешь свою любовь...(Отрывок из песни Три дня дождя & Лали — Космос)
— А дальше?
— А дальше нихуя. Вот прямо вообще.
Саша немного расстроенно покачал головой и протянул руку.
— Давай по домам. Завтра здесь, в 9 утра? — Глеб обреченно простонал и пожал протянутую руку.
— В 9 утра, изверг. До завтра.