Часть 6
Поскольку идея принадлежала Чимину, он предлагает свою квартиру, но потом соглашается, что у Чонгука будет привычней. Раньше они устраивали вечера кино у него.
Намджун принимает приглашение, к большому облегчению Чимина, а вот Юнги отвечает на сообщение Чонгука неопределённым «Я подумаю». («Это значит, что он не проснётся к этому времени», - переводит Чонгук.)
Квартира Чонгука над ремонтной мастерской не больше квартиры самого Чимина, но, в отличие от магазина, где вся электроника умирает (и возвращается к жизни), здесь царит порядок.
- Всё потому, что он практически живёт в ремонтной и приходит сюда только поспать, если вспоминает, что это нужно делать, - говорит Тэхён, когда Чимин впервые заходит к нему много месяцев назад. - Или если я заставляю.
Мебель ничем не примечательная - мрачного серого цвета диван, старый кофейный столик и выгоревший ковёр - и принадлежит не Чонгуку, а домовладельцу. Однако она достаточно удобна.
По настоянию Чимина они забивают холодильник Чонгука напитками, пивом и попкорном для микроволновки, запасов которого хватило бы на три месяца. Они решают, что если проголодаются - а они проголодаются, особенно Чонгук - то закажут пиццу.
Проблемы возникают на стадии выбора фильма.
Тэхён хочет смотреть душевную драму о том, как молодая девушка теряет воспоминания о любимых, Чонгук желает фильм «Безумный Макс: Дорога ярости». Чимину всё равно, поэтому он сторожит первую за вечер миску с попкорном, чтобы она не стала в этот раз орудием разборок.
В конце концов, спор разрешают с помощью игры «камень, ножницы, бумага». Чонгук выигрывает, победно улыбается Тэхёну и с довольным видом идёт включать свой фильм.
- Вот мелкий засранец, да? - жалуется Тэхён, когда они с Чимином наблюдают за экраном, на котором листается меню от лёгкого прикосновения Чонгука.
Чимин согласно мычит.
- Обожаю, - добавляет Тэхён.
Намджун приходит вовремя, но с порога только растерянно машет всем рукой. В ушах у него наушники, в руке телефон. Чимину требуется некоторое время, чтобы разобраться, что он разговаривает с кем-то на французском.
- Передавай привет Джин-хёну! - кричит Тэхён. Намджун кивает и переходит на корейский.
- Дети передают привет. - Он падает на диван и продолжает болтать на французском.
- До отъезда Намджун-хён давал Джин-хёну уроки французского, - поясняет Чонгук. Он заглядывает в микроволновку, чтобы посмотреть, готов ли попкорн, и решает оставить его там ещё на минуту. - Мы думаем, что по-французски он его не только говорить учил...
- Вы ведь понимаете, что я вас слышу? - говорит Намджун. Чонгук гогочет.
- Но нам весело, - отвечает Тэхён. - Всё ради Джин-хёна! - последнюю часть он буквально вопит с кресла.
Намджун фыркает на них, встаёт и уходит вглубь квартиры, чтобы продолжить свой разговор в тишине и спокойствии.
После того, как кофейный столик заставляют двумя огромными мисками с попкорном, тремя банками пива и одним стаканом с колой (для Тэхёна), Намджун завершает звонок и возвращается на диван, откидываясь на спинку и щёлкая крышкой банки.
- Итак, - подаёт голос он, когда Чимин устраивается рядом со своим пивом. Они чокаются и выпивают. - Тэхён сказал, что это была твоя идея, Чимин-щи. Вечер кино.
- Э, ну да... - Чимин ничего не может понять по лицу Намджуна, по его пронзительному взгляду и дружелюбной улыбке. Он надеется, что не перегнул палку, не обидел или не предположил лишнего...
- Рассказали, как мы раньше собирались? - предполагает Намджун.
- Ага. Рассказали. Я подумал... Я не хотел... - Чимин неопределённо взмахивает руками, начиная нервничать, но Намджун его спасает.
- Здорово, - с широкой улыбкой заключает он. - Хорошо, что мы собрались. Мы как-то... отдалились что ли. - Он смотрит в сторону кухни, где Тэхён, обвив Чонгука за талию со спины, тихо напевает ему на ухо. Чонгук смеётся и, судя по мобильному в руке, пытается найти телефон службы доставки пиццы. - Я часто ухожу в себя и забываю... Не замечаю... Когда я работаю, учусь или занят чем-то еще, то иногда не замечаю, как мы отдаляемся. А когда замечаю, кажется, что расстояние между нами... непреодолимо. Я не... - Намджун хмурит брови и вымученно улыбается. - Я не знаю, как это исправить. И можно ли, в конце концов, это сделать... Это очень хорошо, - повторяет он, глядя на Чимина. - Нам всем это необходимо. Особенно Юнги-хёну. Однако, чтобы уговорить его прийти, одного сообщения не достаточно.
- Вот как, - немного расстроенно тянет Чимин. Он надеялся увидеть Юнги. В более расслабленной обстановке. Не в тату-салоне, не на улице, не в книжном магазине Намджуна. - Думаешь, он не придёт? - Прошло уже полчаса с момента «официального» начала вечера кино, но фильм пока не запустили. Время ещё есть.
- Я знаю, что он не придёт, - говорит Намджун. - Просто он... - И вздыхает, разглядывая банку пива. - Упрямый. Иногда мне кажется, что ему нравится быть одному. Он отчего-то убеждён, что этого заслужил.
Чимин хмурится и ничего не понимает. Он собирается расспросить Намджуна, но возвращаются Чонгук с Тэхёном. Последний падает обратно в кресло, а Чонгук усаживается по другую от Намджуна сторону.
- Пиццу привезут через полчаса. Погнали! Запускай! - кричит Тэхён.
Чонгук касается стены, выключая свет, а потом пульта, включая фильм.
* * *
Они делают три коротких перерыва на туалет, ворча, почему надо делать перерыв для одного, если можно сразу по очереди сходить всем, и один большой на пиццу.
Пока они едят, Чимин расспрашивает Намджуна о его образовании и почему он выбрал языки, почему остановился на переводах и книгах, так что в основном говорит Намджун. Он умён, но не самодоволен, красноречив, но в то же время дружелюбен. С ним очень интересно разговаривать. Тэхён посещал тот же университет, в котором Намджун получил свои ученые степени, и поделился, что тот среди студентов был настоящей живой легендой, поэтому его уважали все до единого (Намджун закрывает глаза, морщит нос совсем как на фотографии из альбома Тэхёна и качает головой, как будто это неправда и не имеет значения).
Чимин подозревает, что даже без своего таланта Намджун был бы образованным и харизматичным.
Наевшись до отвала, они продолжают смотреть фильм и потягивать пиво (и газировку).
После финальных титров Тэхён запрыгивает на кресло и начинает агрессивно наяривать на воображаемой гитаре, подражая гитаристу из фильма. В процессе он ударяется о кофейный столик, сбивает все банки (слава богу пустые) и миски с попкорном на пол вместе с оставшимися кусками пиццы в коробке.
Намджун с гордостью озвучивает, что наконец-то хоть раз беспорядок учинил не он.
Чонгук после напитков и пиццы и тщетных попыток стереть капли кетчупа с ковра дремлет, свернувшись на диване. Намджун с Тэхёном что-то серьёзно обсуждают, но Чимин давно потерял нить разговора.
Алкоголь на гениальном мозгу Намджуна никак не сказывается, а Тэхён... это Тэхён.
- ...должны понять, - говорит Намджун, абсолютно уверенный в своих словах, несмотря на расфокусированный взгляд, - что вода - ограниченный ресурс. Рано или поздно на планете его не останется, и если наш уровень технологий не достигнет того уровня, который позволил бы перерабатывать воду в неимоверных количествах при низких затратах... - он умолкает на пару мгновений. - Нам нужны альтернативные источники воды. И как можно быстрее.
Тэхён с круглыми глазами согласно кивает после каждого слова, хотя он не выпил ни капли алкоголя.
- Другие планеты, - произносит он, как будто монолог Намджуна взорвал его мозг.
- Другие планеты.
- Инопланетяне, - ещё шире распахивая глаза, добавляет Тэхён.
- Инопланетяне, - твёрдо подтверждает Намджун.
Чимин за это время успевает оттереть одно из самых больших пятен от кетчупа с ковра, оставив вместо него влажное место
Он поднимается с ковра и кидает губку в сторону кухни, потом убирает все бутылки и раздумывает над мытьём посуды. Сегодня этим никто заниматься не будет, а завтра отмывать их будет сложнее.
(- Что если мы все ошибаемся из-за влияния Голливуда и средств массовой информации? - вслух размышляет Намджун. - Наше собственное восприятие вселенной может быть искажено. Вдруг инопланетяне бестелесные? Без физической составляющей?
- Тогда как бы мы узнали, что они среди нас? - спрашивает Тэхён.
- Никак.
- Вот чёрт!)
Чимин цепляется взглядом за оставшиеся три куска пиццы в коробке. Чонгук спит, остальные наелись...
Хм.
Чимин выглядывает в окно на кухне. Угол обзора другой, но отсюда хорошо видно, что в тату-салоне Юнги горит свет.
Юнги рядом, всего в нескольких зданиях от них, но прийти не захотел. Чимин не понимает и не знает причины. Он большую часть своей жизни провёл один, в стороне от сверстников, и ни за что не согласится снова через это проходить...
Значит, проблема серьёзная. Настолько, что друзья Юнги беспокоятся о нём.
Нам всем это необходимо. Особенно Юнги-хёну.
Значит, возможно, Юнги больно.
Чимин не хочет, чтобы ему было больно.
Он находит контейнер в кухонном шкафчике и складывает туда пиццу.
Тэхён с Намджуном продолжают животрепещущее обсуждение черти знает чего, а Чонгук спит. Прежде чем уйти, Чимин берёт с дивана подушку и подсовывает её под голову Чонгуку, чтобы избавить его от неизбежной боли в шее на утро.
Но как только его пальцы касаются волос, Чонгук подскакивает.
На кухне мигает свет, на экране телевизора фильм начинается сначала, а телефоны всех присутствующих коротко дребезжат и вырубаются.
Растерянный Чонгук сонно моргает. Чимин ждёт, что сейчас свет вообще выключится.
- Чонгука? - зовёт внезапно серьёзно и встревоженно Намджун. - Ты в порядке?
- Малыш? - окликает Тэхён.
- Что? - Чонгук смотрит на них с такой же, как Чимин, растерянностью, а потом медленно кивает. - Да. Нормально всё.
- Точно? - переспрашивает Чимин, но не понимает, что происходит. Почему-то остальные встревожены. Он стоит к Чонгуку ближе всех, но ничего необычного он в нём не замечает.
- Да. Мне просто... приснился кошмар, - говорит Чонгук, проведя ладонью по лицу, и сонно улыбается. - Я в порядке.
- Ладно. - Чимин выпрямляется, задерживаясь на нём взглядом, а потом поворачивается к остальным. - Я пойду. Скорее всего, ещё вернусь, если будет не поздно. Вы втроём тут справитесь?
- Ага. - Намджун включает свой телефон и отставляет последнюю банку пива на кофейный столик. - С этого момента переключаемся на воду.
Чимин довольно кивает, подхватывает контейнер и идёт к выходу.
* * *
На улице прохладно и мокро после дождя. Чимин глубоко вдыхает, наслаждаясь свежим воздухом и блестящим асфальтом.
К тату-салону он идёт не спеша, прислушиваясь к приятной тишине проулка, укрытого в стороне от главной улицы. У входа он тормозит, чтобы заглянуть внутрь. И видит знакомую картину - Юнги, уткнувшегося в свой блокнот и зарывшегося в волосах бледными пальцами. Сегодня на нём чёрная кофта на несколько размеров больше.
Чимин находит это милым. И милым ему кажется сам компактный Юнги. Который, скорее всего, покусает Чимина, если он скажет это ему в лицо.
Чимин улыбается и стучит. Юнги бросает в сторону двери взгляд, машет рукой, чтобы заходил, и опять утыкается в блокнот.
Как только Чимин заходит, то сразу чувствует лёгкое тепло - отличное от тепла прохладной летней ночи - и поворачивается к его источнику, маленькому колокольчику в непомерно большом горшке прямо у двери.
- Здравствуй, - здоровается Чимин, присаживаясь на корточки рядом. - Что это ты тут делаешь? - На мгновение он начинает волноваться, что про малыша совсем забыли, но потом замечает - чувствует - что вообще-то как раз-таки наоборот. Он вырастил ещё два цветка в виде звёздочек и несколько ростков, медленно, но верно заполняя свой новый дом.
- Окна слегка тонированные, - подаёт голос Юнги.
- Что?
- Окна тонированные, - повторяет Юнги, но не отрывается от своего занятия. - А дверное стекло нет. Только на этом месте на полу он получает достаточное количество света днём.
- Понятно. - Чимин улыбается цветку-крохе, который в ответ колышет листьями. Юнги замечательно о нём заботится.
Он поднимается, подходит ближе и ставит контейнер на прилавок. Юнги с опаской косится на него, как будто под видом еды Чимин принёс ему тикающую бомбу.
- Это пицца, - говорит Чимин.
Юнги с недоверием переводит взгляд с контейнера на Чимина.
- На ужин. Пицца на ужин. Для тебя, - поясняет Чимин, немного нервничая.
Между бровей Юнги залегает складка. Он открывает рот, но Чимин его опережает.
- Да, ты не просил, я знаю. И нет, никто голодным не остался из-за того, что я забрал три кусочка. Просто остатки. Отвергнутая пицца, - с довольной ухмылкой говорит он.
Юнги закрывает рот. А потом ворчит:
- Я надеюсь, ты знаешь, что кексы и пицца не самая питательная пища. - Но всё равно подтягивает контейнер к себе и открывает с неохотным видом капризного ребенка.
- Это лучше, чем ничего.
- Я питаюсь.
- Да? - Чимин не сильно верит. - Когда в последний раз ты ел? И что ты ел?
Юнги замирает с поднесённой ко рту пиццей.
- Хм.
- Так я и думал, - хитро улыбается Чимин. Юнги фыркает и откусывает пиццу. Чимин, не встретив возражений, запрыгивает на стойку. - В пицце дополнительная порция сыра, грибов и бекона.
- Куча холестерина, - бурчит Юнги с набитым ртом.
- Да. - Чимин улыбается, и следующую фразу они произносят хором: - Любимая пицца Чонгука.
Чимин хохочет и опускает взгляд, рассматривая свои кроссовки.
- Так как вам фильм? - спрашивает затем Юнги, даже не делая вид, что забыл об этой встрече или опоздал на неё. Всё просто - он не хотел приходить. И это решение нужно уважать, думает Чимин.
- Понравился. Хороший фильм, - отвечает он. - Мы смотрели «Дорогу ярости». Чонгук заснул. Намджун-щи с Тэ завели разговор про... сохранение источников чистой воды? А потом про инопланетян. Правда я не знаю, как они перешли от одного ко второму. Виновато пиво.
- Похоже на них, - мычит Юнги.
- Да. Было весело. Намджун-щи... - Чимин задумчиво прищуривается. - Он невероятно умён и крут, и его хочется слушать... Всё впитывать. А потом он начинает не вписываться в дверные проёмы, и вообще он глупый такой.
Юнги фыркает.
- Очень глупый, - подтверждает он. - Он собирает плюшевых Райанов.
Чимин смотрит на Юнги круглыми глазами.
- Неправда!
- Правда. И ещё какие-то жуткие статуэтки, о которых я даже не спрашивал, потому что, честно говоря, побаиваюсь ответа.
Чимин звонко смеётся.
- Ничего себе! Это... ого. - А потом хитро скашивает глаза на Юнги. - А я-то думал, что ты ничего не боишься.
- Поверь мне, - кивает Юнги, берясь за второй кусок пиццы, - про коллекции Намджуна лучше не шутить.
Пустой тату-салон опять заполняет смех Чимина.
Наверное, сегодня Юнги произнёс больше слов, чем за любую предыдущую их встречу. Это приятно. Ему нравится прямолинейный юмор Юнги.
И возможно именно потому, что атмосфера между ними сложилась довольно уютной, Чимину хватает храбрости произнести то, ради чего он, собственно говоря, сюда пришёл.
Он скользит взглядом по блокноту Юнги, по неровному почерку и загадочным надписям, а потом поднимает глаза на самого Юнги. Его растрёпанные тёмные волосы торчат там, где он за них потянул. В тусклом свете лампы и с пиццей он выглядит очень уютным.
- Приходи в следующий раз, - просит Чимин.
Юнги как будто его не слышит. Но потом проглатывает остатки пиццы и открывает верхний ящик, что-то в нём разыскивая.
- Да, может быть.
Намеренно расплывчатый ответ.
Чимин колеблется, наблюдает за Юнги, вытащившим пачку салфеток, чтобы вытереться, а потом осторожно продолжает.
- Тэхён говорит, что тебе нужно больше веселиться.
- Вот как? - усмехается Юнги. Вырвав пустую страничку из блокнота, он заворачивает в него салфетку и делает шарик. - Но он знает, что я никогда в своей жизни не веселился. - После чего Юнги бросает шарик через весь тату-салон, попавший ровненько в мусорное ведро у окна.
Его ответ должен был быть воспринят в шутку, как сарказм, но Чимин не смеётся.
- Я видел фотографии, - говорит он, чувствуя, что переходит какую-то черту. Залезает на чужую, личную территорию. Но продолжает настаивать, потому что он решительно настроен и уже пришёл сюда. Нельзя отступать. - В альбоме Тэхёна. Он показал мне, как вы раньше вместе проводили время. Я видел тебя в этом салоне. С твоим партнёром. Ты улыбался. - Чимин рассматривает поверхность прилавка. Вспоминает ласковую улыбку Юнги. - Было похоже, что раньше ты умел веселиться.
Тишина. Длинная и напряжённая. Чимин собирается с духом и поднимает голову, готовясь встретиться с демоническими, чёрными глазами Юнги, если потребуется, вынести его гнев, искренне извиниться за то, что затронул эту тему...
Вот только Юнги не злится.
Он смотрит на Чимина в ответ, но в тёмных глазах нет злости. Скорее удивление и, кажется, что-то ещё. Что-то более хрупкое, ранимое...
Сломленное.
Сердце Чимина сжимается. Он борется с неожиданным желанием обнять Юнги, сказать ему, что всё хорошо, что бы у него ни случилось... Но он этого не оценит. Не сейчас, не здесь.
Поэтому Чимин робко улыбается, надеясь показать поддержку.
- Тебе идёт, - говорит он. - Улыбка. Было бы здорово снова её увидеть. Я имею в виду лично, а не только на фотографии.
Юнги отворачивает голову, молчит. Чимин не настаивает на ответе. Даёт Юнги время, переводит своё внимание на стену с фотографиями татуировок.
Чимин дышит, пока грудь не перестаёт сдавливать, пока не проходит желание утешить физически.
Фотографии на стене помогают.
Возможно некоторые из них выполнены Хосоком. Те, что цветные, потому что напоминают стиль его собственных татуировок.
Интересно, кто набил Хосоку его потрясающие рукава? Юнги? Значит, он знает, как работать с цветом?
А кто набил татуировки Юнги? Как они двигаются? Почему они двигаются? Как это переплетается со способностью Юнги?
Что ещё он умеет? И умеет ли?
Возможно однажды Чимин это узнает.
Возможно когда-нибудь он поймёт, почему Хосок ушёл, забрав часть Юнги с собой.
- Ты меня не знаешь.
Чимин поворачивается к нему.
- Что?
- Ты меня не знаешь, - тихо повторяет Юнги, глядя ему в глаза. В них нет грусти, нет вызова, нет прежней ранимости. Просто нейтральный факт. - Почему?.. - Он не заканчивает вопрос, но Чимин понимает.
Почему тебе не всё равно? Какая тебе разница?
- Я кое-что всё же знаю, - улыбается Чимин, надеясь разрядить обстановку. Он отсчитывает на пальцах. - Ты не ешь. По твоему телу предположительно течёт не кровь, а кофе. Ты не спишь. Ты очень ворчливый, правда не уверен, это из-за всего выше перечисленного или потому, что ты в принципе такой «жизнерадостный».
На пару секунд Чимин замолкает, после чего продолжает более серьёзным тоном.
- Ты заступился за меня, когда это было важно, хотя ты меня тогда не знал. Я ведь был обычным надоедливым соседом. Тебе не всё равно, пусть ты и делаешь вид, что это не так. Ты редко видишься со своими друзьями, которые, кстати, стали и моими друзьями... - Чимин полностью разворачивается к Юнги, поднимает ноги на стойку и скрещивает их. - Ты друг моих друзей, что, в какой-то степени, делает тебя моим другом тоже и... И они переживают за тебя.
Юнги слушает, не перебивает.
- Они хотят помочь, - говорит Чимин, складывая руки на коленях. - Я... Я не знаю, что произошло... Мне и не нужно знать. Это... меня не касается. Но... - Плечи поникают, пока он пытается подобрать подходящие слова и выразить, что он думает. - Что бы там ни случилось. Что бы ни произошло... - Он обводит рукой весь салон, показывает на Юнги и его блокнот. - Возможно иногда неплохо было бы отдохнуть от этого? Всего на пару часов в неделю. Вредно и неправильно постоянно жить... так. Если ты меня понимаешь.
Вряд ли его слова имеют смысл. Чимин говорит о том, во что вмешиваться не имеет права, и просто-напросто выставляет себя идиотом.
Он вздыхает и смотрит на свои сложенные на коленях руки. Юнги молчит, но Чимин даёт ему время переварить услышанное.
Подумав немного, добавляет:
- Даже Пип считает, что тебе нужно почаще выбираться отсюда.
- Пип? - растерянно тянет Юнги.
Чимин кивает на колокольчик.
- От него исходит тепло... пиканьем. Пискливым. Поэтому Пип.
Юнги смотрит на него невозмутимо.
- Пип считает, что мне нужно чаще гулять? - сухо переспрашивает он. - Он же весь день в салоне торчит, откуда ему знать, куда я хожу? Слежка по спутнику?
Чимин смеётся.
- Он чувствует твоё настроение, Юнги-щи. Обычные люди не имеют такой связи с растениями, как у меня, а вот они улавливают эмоции и смены настроения. Пип не знает, куда ты ходишь, но он знает, что из тебя...
- Потрясающая компания? - с сарказмом тянет Юнги, смеша Чимина ещё больше.
- Я хотел сказать, не лучшая, но ладно.
Губы Юнги трогает лёгкая усмешка.
- Значит, мои друзья и мой цветок думают, что мне пора перестать страдать фигнёй?
- Вроде того, - кивает Чимин. - И я тоже так думаю.
- Ах, ну да. И ты. Друг... моих друзей. - Теперь он почти улыбается. Не так широко и свободно, как на фотографии, но Чимину уже нравится. Как Юнги при этом прищуривается, как поджимает щёки. - Который приносит мне вредную еду, а я даже не просил.
- А ты даже не знал, что тебе она нужна! - восклицает Чимин, широко улыбаясь.
Юнги закатывает глаза, но полуулыбка не исчезает.
- Хорошо, Пак Чимин, - говорит Юнги и тянется за оставшимся куском пиццы, наверное, чтобы больше не показать Чимину лишнего. (Но ничего. Чимин терпеливый. Он подождёт, сколько нужно, чтобы увидеть настоящую улыбку от Юнги.) - Я подумаю об этом.
- Правда подумаешь? - Чимин сужает глаза. - А не лишь бы мы отстали?
- Правда подумаю, - подтверждает Юнги, откусывая пиццу.
- ДА! - Чимин вскидывает руки к потолку, так пугая Юнги, что тот чуть не роняет пиццу. - Право выбора фильма достанется тебе в следующий раз!
- Ну-ну, - бормочет Юнги и достаёт салфетку, чтобы вытереть пальцы другой руки, которыми пришлось ловить кусок от неожиданности. - Паршивец, - бросает он и продолжает есть. Выглядит он гораздо веселей, чем в момент прихода Чимина.
Чимин старается не сильно показывать своё самодовольство. Он смотрит на Юнги с толикой гордости, пока тот не заговаривает опять.
- У тебя других дел нет, кроме как смотреть, как я ем?
- Может и есть, - улыбается Чимин, не отворачиваясь. - Я бросил остальных у Чонгука. Понятия не имею, живы они там или нет.
- Скорее всего, уже в отключке.
- Скорее всего.
Пауза.
- Чимин...
- Знаю, знаю! - смеётся Чимин, опускает ноги и спрыгивает со стойки. - Сейчас ты скажешь, что уже поздно, а тебе надо работать, так что мне пора.
- Вот видишь? - ухмыляется Юнги. - Мы начинаем понимать друг друга.
Чимин забирает контейнер и коротко кланяется.
- Был рад тебя покормить, Юнги-щи. - Он разворачивается и чуть ли не вприпрыжку бежит к выходу. - Спокойной ночи. Долго не сиди!
- Эй, Чимин-а.
Смена в обращении и подразумеваемая близость заставляет Чимина затормозить. Он оглядывается на Юнги, у которого большая кофта, растрёпанные волосы и красивое лицо.
- Спасибо, - говорит Юнги.
Чимин не смог бы стереть с лица улыбку, даже если бы захотел.
- Пожалуйста.
* * *
Юнги старается вернуться к своему занятию. Честно пытается.
Но слова не идут - как и месяцы до этого - а от съеденной пиццы в сонливость вгоняет больше обычного.
Он и так никуда не продвинулся. Всё скучно, повторяется и чаще оказывается вычеркнутым.
Юнги откладывает ручку и прижимает ладони к глазам.
Чёрт.
Чёрт бы побрал этот день.
Этот год.
Пошло оно всё к чёрту.
Он устал. Усталость преследует его каждый час каждого дня. Так, что кричать хочется.
Прогресс всё же есть. Он больше не запирается в своей крохотной съёмной квартире. Иногда видит солнце. Заставил себя вернуться в салон. Он не работает, нет... пока не готов к открытию.
Один не может. Возможно, что не сможет никогда.
Но по крайней мере он общается с остальными. Общается, конечно, громко сказано. Скорее сидит в их компании и избегает серьёзных тем. Не отвечает на вопросы, которые у них есть, и не задаёт своих.
Как он поживает?
Хорошо. Всё хорошо. Лучше.
Юнги плохо спит. Он просто работает, смотрит пустым взглядом в экран телевизора и даже бегает иногда, чтобы измотать себя и отключиться. Тогда ему не снятся сны.
Он просыпается - утром, днём или вечером - и не хочет вставать, пока не забудет о внешнем мире. Или пока мир не забудет о нём.
Нельзя постоянно жить... так.
Юнги фыркает и наконец закрывает блокнот. Конечно, нельзя. Все это понимают. Он это понимает.
Но также он знает, что другого не заслуживает. Ни веселья, ни счастья, ничего из того, что остальные, и в особенности Чимин, пытаются ему предложить.
Чимин.
Новый мальчик с яркими глазами и такой ослепительной улыбкой, что Юнги чуть не ослеп, когда впервые увидел её в полную силу. Чимин, чей громкий смех будит в Юнги желание смеяться самому. Чимин, который странным образом помешан на том, чтобы все вокруг ели достаточно. Чимин, который слишком упрям.
Которого он не знает.
Не знает...
Юнги встаёт. Стул скрежещет по полу.
Чёрт.
Чёрт.
Он не хочет идти на метро, чтобы вернуться в свою ужасную съёмную квартиру. Ехать не близко, а он устал, и всё надоело.
Юнги смотрит вверх, как будто может увидеть сквозь потолок квартиру, которой владеет. В которой он не был с тех пор, как...
С тех пор.
Дорога долгая, но Юнги не уверен, что готов к другому.
Он убирает блокнот в верхний выдвижной ящик - перестал таскать с собой, потому что не важно, где он пытается писать, толку нет - и достаёт ключи из кармана джинсов.
Возле колокольчика на полу он тормозит и усмехается. Теперь у него есть имя.
Пип. Подходит.
Один из открытых цветков Пипа медленно разворачивается в его сторону, и этот жест Юнги начал воспринимать как молчаливую поддержку. Или Пип просто старается порадовать его своими красивыми цветами. Или просто красуется, Юнги не в курсе. Придётся спросить Чимина.
Юнги раздумывает. Смотрит на цветок и думает. Принимает в расчёт несколько станций метро, которые надо будет проехать. Всё, что у него есть, здесь. Всё, что у него снова может быть.
(Он сам виноват, говорит голос в голове, что у него ничего больше нет. Это его вина. Он потерял право находиться здесь. Никому он не нужен. Его все боятся. Нет, не правда...)
Маленькие цветы Пипа мелко колышутся, словно в танце.
Юнги ненавидит себя. Ненавидит то, что натворил, что натворит опять. Ненавидит, ненавидит. Но Пип - замечательная компания, пусть он и не самое общительное создание (точнее наоборот, как раз поэтому), у Чимина прекрасная улыбка. Намджун ведь смотрел на него и говорил Ты не можешь вечно винить и наказывать себя за это, хён...
Юнги ненавидит себя и хочет кричать. Во всё горло. Пока не заболит горло, пока чернила не выйдут из него.
Возможно иногда неплохо было бы отдохнуть от этого?
Он прикусывает щёку и наконец принимает решение.
- Ладно, - вздыхает, - идём.
Юнги подхватывает горшок с Пипом, прижимает к боку и выходит на прохладную улицу. Запирает дверь и обернувшись, на автомате поднимает глаза к свету над ремонтной мастерской Чонгука.
Ему кажется, что он слышит смех из открытого окна - может быть это Чонгук, а может быть Чимин - но возможно это лишь плод его воображения.
(Он им там не нужен, он им не нужен - нет, нужен - он не заслуживает находиться там с ними - нет...)
Юнги трясёт головой, звенит ключами и находит тот, что не использовался почти целый год. Он открывает дверь рядом с окном тату-салона и поднимается по темной, пыльной лестнице на второй этаж.
Лампа в коридоре, как ни странно, по-прежнему работает, поэтому небольшое пространство с одной дверью, ведущей в квартиру, заливается тусклым желтоватым светом.
Пару мгновений собирается с духом.
Намджун бывал здесь с того дня. Джин перед отъездом, Тэхён и Чонгук тоже. Они прибрались, вернули всё по местам, принесли одежду, блокнот и ноутбук.
Юнги не знает, чего ожидать по ту сторону двери. Он крепче перехватывает горшок с Пипом, и маленькое растение отклоняется от квартиры как можно дальше, как будто чувствует что-то плохое, что там произошло. Или ощущает, как сердце Юнги бешено колотится в груди. Юнги одновременно хочет зайти и убежать подальше.
- Всё хорошо, - убеждает Юнги не то себя, не то колокольчик. - Бояться нечего. Я рядом.
Что не особо утешает, учитывая ситуацию. Монстр из квартиры не там, но только потому, что он стоит сейчас в коридоре, держа в руках цветочный горшок.
Юнги медленно отпирает квартиру и толкает дверь.
Свет от уличных фонарей позволяет рассмотреть старый кожаный диван и кривой кофейный столик с отломанной ножкой с тех пор, как Чонгук врезался в него во время безумных танцев с Тэхёном (и Хосоком). Видна книжная полка, половину которой занимают книги, а половину - диски и одна плюшевая игрушка Кумамона. (Хосок выиграл её на каком-то дурацком фестивале, подарил ему и... не думай об этом.) У окна стоит старое пианино с нотными тетрадями на подставке. Юнги не сыграл на нём ни одной мелодии с того дня.
Всё покрыто толстым слоем пыли.
Юнги проходит в квартиру, прикрывая за собой дверь. Он чуть ли не давится затхлым воздухом. Пройдя в гостиную, он открывает окно, чтобы впустить свежий воздух. Потом включает напольную лампу у дивана и думает, что ничего не изменилось. Если не считать пыли, всё выглядит так же, как раньше. Словно он никогда не уходил.
Но реальный ущерб пришёлся не на гостиную.
Сделав глубокий вздох, Юнги смотрит на короткий коридор, ведущий в спальню, а потом на Пипа. Маленькое растение закрыло лепестки. Уверенности это не придаёт.
- Всё хорошо, - повторяет и легонько трясёт горшок. - Мы справимся.
Но цветы остаются закрытыми. Юнги делает шаг вперёд, и сердце стучит в груди невыносимо быстро. Ещё один шаг. Он останавливается в коридоре и заглядывает в маленькую ванную.
Белая плитка. Пол без пятен. В ванне пусто. Ничего нет. Ничего необычного, ни одного намёка на произошедшее. Парни постарались на славу. Целую вечность, должно быть, отмывали. Юнги даже представить не может, через что они прошли. В этом тоже он виноват.
Взгляд поднимается к стене рядом с дверью в ванную, и Юнги судорожно выдыхает.
Едва заметный сероватый силуэт выделяется на белой стене коридора. Он был чёрным, но теперь почти исчез, то ли от настойчивого трения губкой, то ли от времени.
Смазанный отпечаток ладони. Как будто кому-то нужна была опора, словно кто-то не мог стоять сам. Было сложно, но надо было двигаться, убегать...
Как будто кто-то упал прямо там, где Юнги сейчас стоит.
Так и было.
Юнги хватает здравомыслия, чтобы медленно опустить Пипа на пол, прежде чем влететь в туалет и избавиться от содержимого своего желудка.