Ненависть без причины [завершён]

— Тогда кто это? — раздражённо спрашивает он, пытаясь унять появившуюся из ниоткуда злость.

      Чёрт.

      Сона.

      Почему ты просто не сказала, что это он?

— Я-я… — заикаясь, говорит девушка, сжимая свои руки.

      Она просто испугалась. Испугалась его реакции на правду. Наверное, будет жалеть и брезговать. Или же и вовсе начнёт издеваться. И именно поэтому она выпалила то необдуманное слово «нет». Что теперь он о ней подумает?

Хотя… почему она переживает за это? Он, наверное, как и всегда, подумает, что она шлюха, и вновь начнёт унижать её.

— Это тебя не касается, — набираясь смелости, говорит она и смотрит прямо в его глаза. Сначала в его глазах мелькает удивление, а потом это удивление заменяется яростью. Он зол не только на неё, но и на себя за то что это и вправду не должно касаться его.

      Почему он злится? Ну, и оставил кто-то засос на её шее, ему-то что? Он просто должен игнорировать это и пойти в свою комнату.

      Но нет.

      Он не может игнорировать.

      Прикрыв глаза на секунду, Чонгук шумно вздыхает, чтобы хоть как-то успокоиться. Но он не должен был это сделать, потому что, как только он прикрывает глаза, он представляет Сону и того парня, который на днях лапал её.

      Наверное, это он оставил засос, не так ли?

      Руки моментально сжимаются ещё крепче, и он, уже схватив брюнетку за волосы, заставляет её приблизиться к себе.

— Скажи, — тихо, но зато угрожающе говорит он, опаляя её щеку горячим дыханием. А Сона не знает, что делать. Она лишь слышит своё собственное сердцебиение и чувствует лёгкую боль в голове из-за его грубых действий. А ещё она видит его глаза. Совсем близко.

      Да, скажи.

      Скажи, что это он, пусть почувствует угрызения совести.

      Ты же ведь хотела, чтобы и он страдал вместе с тобой?

      Так скажи ему.

— Ты… — неуверенно начинает Ким, чувствуя, что сейчас сердце выпрыгнет из груди. Чонгук вопросительно смотрит на неё, ожидая дальнейших слов, но, по ходу, она не спешит заканчивать свою фразу, судя по тому, как нервно кусает нижнюю губу и с каким-то страхом в глазах смотрит на него.

— Я? — не выдерживает парень и намекает, чтобы она нормально всё объяснила.

— Ты не можешь спрашивать это. Это… это моя личная жизнь, — да, она побоялась. Снова. Но…

      …что она должна была сказать?

      На самом деле, ты вчера не просто уснул в моей комнате. Перед этим ты облапал меня и оставил засос на шее?

      А что было бы потом? Что бы он сказал?

      «Не думаю, что он обрадовался бы, услышав это».

— А у тебя есть личная жизнь? — издевательски спрашивает он, начиная криво ухмыляться, но его глаза выдают его: он зол. Очень даже. Только от одной мысли о том, что Сону кто-то касался и даже оставил засос, его мысли начинают путаться, а внутри начинается пожар.

      И нет, это не ревность.

      Это просто желание не делить ни с кем свою игрушку.

— Прекрати, — просит она, нахмурив брови и пытаясь вырваться, когда его рука, что держала её волосы, сжимается ещё крепче. Она смотрит прямо на него, чтобы не выдать свой страх, и чёрт, это так бесит его.

      Да, прекрати.

      Прекрати и отпусти её.

      Да, она права. Это её личная жизнь, и ты не должен вмешиваться в это.

— Блядь, — тихо ругается он и резко отпускает её волосы. — Можешь трахаться, с кем хочешь, — почему-то говорит он и, в последний раз зло посмотрев на неё, оборачивается, намереваясь пойти в свою комнату.

      Да, она может делать что хочет.

      Это не должно касаться его. Да и плевать, что он считает её своей игрушкой.

      То, что он злится, всё равно неправильно.

— Придурок, — говорит Сона смотря ему вслед и поправляет свои потрёпанные волосы. Хотя она знает, что в этой ситуации она сама виновата. Она должна была сказать правду, не боясь его реакции. А что сейчас? Сейчас он опять унизил её и остался победителем. А она опять позволила ему это сделать, игнорируя шанс помучить его, хоть и знала, что ей будет обидно в конце.

***

      Его слова весь день звучат в её голове. И это очень мешает ей сосредоточиться на учёбе. А ещё она уже жалеет. Жалеет, что не сказала правду. Сейчас она сидит на паре и ощущает его сверлящий взгляд на спине. Чёрт, если бы она сказала правду, то просто уверена, что он вновь начал бы игнорировать её, как делал после первого поцелуя. Это было бы хорошо. Он наконец оставил бы её в покое.

      Но, наверное, уже поздно жалеть.

      Хотя… она и сейчас может сказать, что это он сделал.

— Ким Сона! — от мыслей девушку отрывает голос преподавателя, и, судя по его тону, он уже не раз зовёт её. Поморгав несколько раз, девушка переводит на мужчину свой взгляд. — Прошу, скажите, какую тему я сейчас объясняю, — говорит он, поправляя свои тонкие очки и угрюмо смотря на неё.

— Эм… — Сона не знает, что ответить, потому что она, чёрт возьми, вообще понятия не имеет, какую тему только что объясняли.

— Сона, я попрошу вас быть повнимательнее на моей паре, — делает он замечание и наконец отводит от неё свой взгляд, продолжая рассказывать всё ещё неизвестную для Соны тему.

      Чёрт.

      Видишь, до чего тебя доводят мысли о Чонгуке?

      Тебе впервые сделали замечание.

      Шумно вздохнув, брюнетка как бы невзначай бросает взгляд через плечо, чуть поворачивая голову, и видит, как Чонгук, уже перестав сверлить её взглядом, смотрит куда-то в сторону окна.

      Этот парень…

      Как же она презирает его. Всем сердцем. За то, что заполняет её мысли. Пусть и своими унизительными словами.

      Переведя взгляд обратно на доску, Сона прикусывает нижнюю губу и касается рукой к своей шеи. Точнее, к засосу, что оставил Чонгук, и чувствует, как сердце начинает колотиться.

      И чёрт… она не только презирает его, но и любит. Да, она любит его. Против своей воли. Даже несмотря на то, что он буквально каждый день убивает её своими унизительными словами.

— Ненавижу… — тихо шепчет девушка, чтобы никто её не услышал. Просто она не сдержалась. Просто что-то давит на её сердце. Она просто подумала, что, если скажет это слово, ей хоть как-то станет легче, и хоть что-то изменится. Но нет. Ничто не изменилось. Она до сих пор любит.

      Мазохистка…

***

— Эй, Сона! — звучит до боли знакомый голос за спиной, заставляя девушку остановиться посреди коридора. Остановившись, она оборачивается, видя парня, который идёт к ней быстрыми шагами.

— Тэхён? — удивляется брюнетка, ибо вообще не ожидала, что он заговорит с ней после того ужина. С того ужина он так и не подошёл к ней, а сейчас… Что ему нужно?

— Привет, — говорит он, пыхтя от быстрых шагов, и натягивает на лицо свою квадратную улыбку.

— Эм… привет. — Она тоже пытается улыбнуться, но как-то выходит совсем не то из-за неловкости, что она ощущает рядом с ним. Да, она всё ещё помнит, что и он был рядом с Чонгуком в тот вечер, на гонках. Он тоже видел, как Чонгук уводит её куда-то, схватив за руку. Наверное, Чонгук уже всё объяснил ему, придумав что-то, но всё равно как-то неловко.

— Слушай, я хотел попросить у тебя прощения… за тот ужин, — начинает он, почесывая волосы на затылке. — Я просто был немного удивлён. На самом деле, я со завтрашнего дня хотел подойти к тебе и попросить прощения, но всё не решался, думая, что ты не захочешь разговаривать со мной, — говорит он на одном дыхании, отчего Сона еле-еле успевает осмыслить его слова.

— Нет, ничего страшного, я особо и не злилась, правда, — глупо улыбаясь, говорит она, а Тэхён удивлённо поднимает на неё свой взгляд. На самом деле, Сона сейчас немного удивлена, ибо совсем не ожидала, что он подойдёт к ней и попросит прощения, а если учесть, что он друг того самого Чонгука, так и вовсе с трудом можно поверить, что он такой человек. Такой… добродушный.

— Так ты прощаешь меня? — спрашивает он, чуть склонив голову набок.

— Да, — отвечает брюнетка, и уже более менее искренне улыбается, и краем глаза замечает свою подругу, которая идёт в их сторону.

— Сона, где тебя носило? Я уже как десять минут ищу те… — говорит светловолосая, подходя к подруге, но, как только замечает парня, останавливается на полуслове. — Тэхён? — удивлённо спрашивает она, привлекая внимание парня.

— Привет, Дэсон, — переводит он на неё свой взгляд и вновь улыбается, отчего та вмиг покрывается румянцем.

      Да она и вправду втюрилась в него, — думает Сона, замечая состояние подруги.

      Только жаль, что это не взаимно.

Шумно вздохнув, брюнетка отводит взгляд в сторону, но сразу жалеет об этом, когда видит его. Чонгука. Он стоит в углу коридора и о чём-то разговаривает с Мией. И, судя по её улыбке, этот разговор ей явно по душе. А ещё они стоят очень близко. А Чонгук гладит её щеку рукой, приподнимая уголки своих губ.

      «До невозможности противная картина».

      Нет, Сона, просто забей на них. Просто забей на своё учащенное сердцебиение, которое приносит боль во всём теле.

      Они того не стоят.

***

— Мам, — зовёт она свою маму, которая на данный момент, готовит ужин, стоя у плиты.

— Что такое, Сона? — спрашивает она, даже не посмотрев на дочь, увлекшись готовкой.

— Просто я тут подумала… — тянет она, неуверенно опуская взгляд и начиная рассматривать пол, — мы же не будем тут жить до конца дней? Ты когда-нибудь думала жить отдельно? В своём собственном доме? — спрашивает она и прикрывает глаза на секунду, чтобы собраться с мыслями. Да, не сдержалась. Очень долго таила в себе этот вопрос. Просто ей надоело. Надоела такая жизнь, в которой у Чонгука есть право унижать её, а у неё нет права даже обидеться за это.

— Зачем ты спрашиваешь это? — переводит Наён свой взгляд на дочь, удивляясь её неожиданному и странному вопросу.

— Просто мне кажется, что мы тут лишние, — тихо отвечает она, но мать всё равно слышит её.

— Что за мысли? Детка, хватит так говорить, госпожа Хван ведь говорила, что мы все семья! — возмущается мать и вновь обращает всё своё внимание на готовку. Сона уже хочет бы поспорить с матерью, отвергая её слова, но на кухню неожиданно заходит он.

— Привет, тётушка Наён, — говорит он с натянутой улыбкой и проходит в сторону холодильника, не посмотрев на Сону. А та, наоборот, внимательно следит за каждым его действиями, будто бы пытаясь понять, слышал ли он только что их разговор.

      Хотя… какая разница? Ну, может и слышал, почему она волнуется за это?

      Он, наверное, сейчас радуется, что наконец довёл её.

— Чонгук, ты не заболеешь? Ты всегда пьёшь холодную воду! — встревоженно говорит Наён, смотря на парня через плечо.

— Да нет, не волнуйтесь, — говорит он, улыбнувшись, и, достав из холодильника бутылку с водой, наливает её в стакан. И сейчас Сона просто уверена, что его улыбка фальшивая. Он не любит, когда о нём заботятся. Вдруг он поднимает на неё свой взгляд, наверное, замечая, что она неотрывно наблюдает за ним. Смотря на неё исподлобья, он вызывает бурю эмоции у девушки. И эти эмоции не самые приятные, потому что в его глазах всё та же злоба. Будто бы он до сих пор злится на неё.

      С чего бы это? Почему его так задел этот чёртов засос от «другого» парня?

      Нервно прикусив нижнюю губу, девушка сжимает свои руки, замечая, что взгляд Чонгука постепенно опускается вниз, к её шее.

— Мама, я пойду, — не выдерживает девушка этого и, быстро встав с места, выходит из кухни, чувствуя, как Чонгук провожает его своим холодным взглядом.

      Чёрт. Когда он просто отстанет от неё?

***

      Значит, она хочет уйти отсюда?

      Он хмурит брови, когда вспоминает тот разговор матери и дочери, что он минутами ранее услышал.

      Он рад, что наконец довёл её.

      Не так ли?

      Нет.

      «Она всё равно не сможет уйти. У неё выбора нет».

      Вот теперь он рад.

На губах у парня появляется ухмылка, и он хочет наконец вникнуть в
сюжет этого фильма, который он смотрит уже двадцать минут, как рядом с ним на диване оседает Лиен. Безразлично переведя на неё свой взгляд, он шумно вздыхает и встаёт с места, решив покинуть гостиную. Он терпеть не может жену своего брата. Да и вообще, он терпеть не может всё, что связано с братом.

— Неужели я так противна? — с ухмылкой спрашивает женщина, заставляя Чонгука остановиться. Парень пожимает плечами, не давая ясного ответа, и продолжает свой путь. Что-что, но он не станет ей грубить. И это не из-за уважения и прочей ерунды, он просто помнит, что она как бы важна для их семьи. Как-никак она дочь важного партнёра отца.

      Выйдя из гостиной, Чонгук идёт в сторону лестницы, чтобы подняться на второй этаж, но, проходя мимо её комнаты, он почему-то останавливается. Наверное, это из-за любопытства, ибо её дверь приоткрыта. Он до сих пор помнит, как вчера утром проснулся в этой комнате. А ещё он до сих пор отчаянно хочет вспомнить ту ночь и то, как вообще оказался на кровати Соны, но пока что безрезультатно.

      Заглянув в её комнату, он видит её саму. Она сидит за рабочим столом и что-то пишет.

      Наверное, как и всегда, делает домашнее задание.

      Раздражает.

      И чёрт, что он вообще делает?

      Просто иди в свою комнату,— твердит разум, но почему-то Чонгук не собирается его слушаться. Просто… просто что-то останавливает его. Из ниоткуда появляется желание поговорить с ней. Чонгук уже два дня ощущает это чувство. Он хочет узнать, кто оставил засос на её шее. И он вообще не знает, какого чёрта ему это надо, он просто хочет знать. Внутри кипит ярость, когда он вспоминает об этом засосе. И он думает, что это из-за любопытства, ведь какой отсталый решится прикоснуться к этой овце? И поэтому он сейчас просто ещё раз спросит об этом, чтобы утихомирить своё любопытство, не так ли?

— Сона, — зовёт её парень, и она никак не реагирует на это. Решив, что она просто не услышала его, он начинает шагать в её сторону, ощущая себя полным придурком.

      Что он вообще делает?

      Зачем ему всё это надо?

      Какое ему дело до неё?

      Подойдя к ней, он только сейчас замечает, что она сидит в наушниках, и он уже хочет поставить свою руку ей на плечо, чтобы привлечь её внимание, как он невзначай бросает взгляд на её рабочий стол. Сначала он думает, что она просто домашнее задание делает, но когда присматривается, он понимает, что она всё это время писала что-то в каком-то блокноте. Хотя это не блокнот, это похоже, скорее всего, на… дневник?

Она что, ведёт личный дневник? — иронично думает он и фыркает, понимая, что ему остаётся только гадать, какую фигню она может там писать.

      Чёрт, но всё равно как-то любопытно.

      Немного склонившись, он прищуривается, пытаясь что-то прочесть, и, блядь, лучше бы он этого не сделал, потому что прочитанное приводит его в полнейший шок.

      «Этот придурок… он до сих пор не помнит, что это он оставил засос».

      Удивлённо приоткрыв рот и переведя взгляд на девушку, Чонгук не понимает, что только что прочёл. Нет, это явно не то, о чём сейчас он думает.

      А Сона же, как будто бы почувствовав, что что-то не так, снимает один наушник. Просто ей не давало покоя чувство тревоги, и ей казалось, что кто-то дышит ей в затылок. Чуть повернув голову, Сона удивляется не на шутку, натыкаясь на такого же удивлённого Чонгука. Он стоит очень близко к ней и, раскрыв глаза, смотрит прямо на неё. Будто бы его что-то очень сильно удивило. И чёрт, только в следующую секунду девушка вспоминает о своём дневнике, и её тут же охватывает паника. Резко встав с места, она полностью оборачивается к Чонгуку, спиной закрывая вид на дневник.

— Ч-что ты тут д-делаешь? — заикаясь, спрашивает она, моля Бога, чтобы он не успел ничего прочесть. Вот ведь… как она могла оставить дверь открытой?

— Я… — не знает, что сказать, парень, всё ещё пытаясь понять те слова, что он прочёл секундами ранее. Она писала, что это он оставил засос. Да, Чонгук уверен, что под словом «придурок», она имела в виду его. Только его она так называет. Тогда, получается… это он сам оставил засос на её шее, и вчера он зря накричал на неё? Да нет же. Этого просто не может быть. Он этого не мог сделать. Или же мог? Чёрт, так много вопросов. — Это я? — спрашивает он, смотря прямо в её глаза. Услышав этот вопрос, Сона забывает, как дышать, и по привычке кусает нижнюю губу. Она всегда делает так, когда слишком сильно нервничает. А сейчас она нервничает. Очень сильно.

      Что он успел прочесть? Только начало или же и конец?..

      То, что это он оставил засос, или же и то, что она любит его?

      Да, она писала об этом. Так глупо писать об этом снова и снова.

— Что? — спрашивает она, включая режим дурочки, и решает, что должна притвориться, что ничего не понимает. Это злит Чонгука, и он, сжав свои руки, кивает в сторону её шеи.

— Этот засос… Почему ты соврала, что это сделал другой? — прямо спрашивает он, наконец поняв, что к чему. Да, она имела в виду его. Да, это он оставил засос. Да, это он лапал её. Наверное, он это сделал в тот вечер в этой же комнате, когда был пьян. Но… почему она соврала? Какой толк?

      Сона соберись.

      Так, если он спрашивает только о засосе, значит, он прочёл только начало. Это хорошо. Но чёрт…

      …как теперь ему всё объяснить?

      Сказать, что ты боялась его унижений и поэтому не сказала, что это он?

      Нет, так нельзя. Если ты так скажешь, то он начнёт над тобой насмехаться.

— Сона, мать твою, не молчи! — повышает он свой голос, отчего девушка зажмуривается. И, наверное, это Бог помогает ей, потому что в следующую секунду слышится звонок в дверь и голоса в холле. Судя по голосам, это Намджун и Винхо.

— Чынхоль, позови Чонгука в мой кабинет, — вдруг приказывает отец Чонгука и, судя по шагам, поднимается на второй этаж вместе с Намджуном. И Сона впервые рада сейчас слышать голос господина Чона, потому что он практически спас её. Спас от Чонгука.

      Устало вздохнув, брюнет делает шаг в её сторону, будто бы решив проигнорировать приказ отца, но потом, будто бы обдумав, раздражённо хмурит брови.

— Потом поговорим, — бросает он и, отходя от девушки, начинает шагать в сторону двери. А Сона знает, что он сдержит своё обещание, и обязательно спросит про то враньё.

***

      У Чонгука и так настроение сегодня не из лучших, но вот эта мамаша Лиен стала последней каплей. Сейчас он сидит за столом со своей «любимой» семьёй и просто слушает бессмысленную болтовню отца и матери Лиен. Госпожа Мин. Она почему-то решила приехать из Америки и увидеть свою дочь. Или же у неё дела тут появились. Скорее всего, второй вариант. Но, как бы там ни было, Чонгука просто раздражает этот ужин, потому что ему сейчас не до этого. Сейчас он поскорее хочет поговорить с Соной. Он не знает зачем, но отчаянно хочет узнать, почему она соврала ему про тот засос.

      Неужели боялась?

      И да, сейчас Чонгука совсем не беспокоит сам тот факт, что это он оставил засос на её шее. Он тогда был просто пьян. Он тогда просто не знал, что делал. Наверное, тогда он просто подумал, что Сона — это Мия или какая-нибудь другая девушка. Так что да, его сейчас совсем не мучает совесть насчёт этого. Другое дело, если бы он лапал её в трезвом состоянии.

— Надеюсь, вы хорошо заботитесь о моей дочери, — вдруг тянет женщина, смотря на Винхо, а Чонгука эта болтовня вообще не интересует. Он лишь закатывает глаза и, опустив взгляд, начинает рассматривать своё серебряное кольцо на указательном пальце. Вообще, Чонгук не присутствовал бы на этом ужине, была бы его воля. Он заранее «сбежал» бы к Чимину или к Тэхёну, если бы не Винхо. Он за несколько минут до ужина позвал сына к себе в кабинет и сказал, чтобы он обязательно присутствовал за столом. А идти против отца он сегодня что-то не очень хотел.

— Намджун очень сильно любит её, и, думаю, она тоже, так что не стоит переживать, — с ухмылкой говорит мужчина, отчего Намджун устало вздыхает и качает головой.

— Да, наверное… только вот я беспокоюсь по поводу вашего младшего сына… — почему-то говорит она и переводит взгляд на Чонгука. Он же, услышав слова этой женщины, удивлённо поднимает голову, пытаясь понять суть её слов.

— А что с Чонгуком? — вмешивается Хван, тоже удивляясь словам женщины.

— Понимаете ли… вокруг Чонгука ходит много слухов. Одни говорят, что он участвует на уличных гонках, а другие говорят, что он и вовсе принимает наркотики и ведёт аморальный образ жизни, и мне просто страшно оставить свою дочь под одной крышей с ним, — говорит она и еле заметно приподнимает уголки губ, смотря прямо на Чонгука. А Чонгук злится. Злится, потому что понимает, что он просто ей под руку попался. Эта женщина всегда не любила всю их семью, потому что её дочь насильно выдали замуж. А сейчас эта очередная сцена, чтобы забрать свою дочь к себе в Америку. Но, блядь…

      …какого чёрта она только что наговорила про него перед всеми? А главное, перед отцом?!

— Что вы такое говорите?! — сразу же возмущается Хван и встаёт с места, но жест руки мужа заставляет её сесть обратно.

— Это всего лишь сплетни, госпожа Мин. Прошу, не верьте таким сплетням, мой сын… — тянет он и смотрит на Чонгука. И Чонгук готов поклясться, что в его глазах читается раздражение, хоть он и пытается остаться спокойным. — …он ни за что не сделал бы того, что могло бы меня огорчить, — заканчивает он свой монолог и вновь смотрит на женщину. Та шумно вздыхает и закатывает глаза, отпивая вино. Видно, ей теперь нечего сказать.

Да, это всего лишь сплетни, но она была права в одном: Чонгук участвует в уличных гонках.

***

— Что это было за ужином? — спрашивает мужчина, который сидит на своём кожаном кресле и угрюмо смотрит на сына.

— Сплетни, — только и отвечает Чонгук, пока оставаясь спокойным.

— Я знаю, что сплетни появляются не просто так. Значит, ты явно что-то делаешь, что привлекает внимание народа, — говорит Винхо, начиная злиться все больше с каждой секундой. — Говори, блядь, каким образом ты дал причину для сплетен!

      Чёрт.

      Он снова кричит на него.

      Он снова недоволен им.

— Я не принимаю наркотики и так далее, — пожимает он плечами, всё ещё оставаясь спокойным. Точнее, делая вид, что спокоен.

— Значит… — тянет мужчина, откидываясь на спинку дивана и продолжая прожигать взглядом сына. Да, он догадался. Иначе как объяснить исчезновение сына по ночам вместе с его мотоциклом? Как объяснить, что он уже долгое время не просит у отца наличные деньги? Он сам зарабатывает их. Точнее, выигрывает эти деньги. На уличных гонках. — Отдай мне ключи от мотоцикла и проваливай отсюда, пока я добр, — шипит он, видя, как после его слов руки сына сжимаются в кулаки, а сам он начинает шумно дышать, наверное, потеряв контроль над собой. — Живо! — уже кричит он, замечая, что Чонгук не собирается слушаться его.

      Успокойся.

      Ты ведь уже привык к такому отношению.

      Просто отдай ему эти гребаные ключи.

      Это ведь просто мотоцикл.

      Не надо ругаться с отцом. Если и так продолжится, то вполне вероятно, что он возненавидит тебя ещё сильнее.

      Хотя куда уже сильнее?

      Достав из кармана те самые проклятые ключи, Чонгук грубо кладёт их на стол и уходит, пытаясь не потерять контроль. Внутри кипит ярость. Но он должен успокоиться. Должен взять себя в руки.

— Сынок, что он сказал? — тут же спрашивает Хван, как только он выходит из кабинета отца, и взволнованно смотрит на разозлённого сына.

— Не сейчас, мам, — говорит он и проходит мимо неё, спускаясь на первый этаж. Да, он хочет уйти. Пойти в какой-нибудь клуб и забыться там. Не думать ни о ком.

      Спустившись на первый этаж, Чонгук сразу же достаёт свой телефон, чтобы позвонить Чимину, но останавливается, видя выходящую из своей комнаты девушку. Она тоже останавливается, удивлённо смотря на него. Окинув её безразличным взглядом, он продолжает свой путь, решив позвонить другу по дороге. Да, ему сейчас плевать и на неё. На Сону. Всего час назад он так отчаянно хотел побыстрее встретиться с ней, чтобы поговорить, а сейчас вообще не хочется. Хочется просто забыться.

      Поджав губы, брюнетка смотрит ему вслед и хмурит брови, не зная, что делать. Просто ей вдруг захотелось пойти за ним. Она слышала, что произошло на ужине, и ей почему-то… почему-то захотелось поддержать его.

      Боже, Сона, это так глупо.

      Перестань уже так вести себя и думать о таких вещах.

      Просто попытайся думать логически. Просто вспомни, что он чуть ли не прочёл твой дневник. Вспомни его издевательства.

      Но почему ты вместо того чтобы ненавидеть его в ответ, сейчас хочешь поддержать его? Подумаешь, отец поругал. Он заслужил.

— Чонгук! — зовёт его она, когда он уже выходит на улицу, и, как будто бы сама не зная, что делает, бежит за ним.

      Снова. Ты снова это делаешь. Снова не можешь возненавидеть его.

— Чего? — угрюмо спрашивает он, остановившись и обернувшись на девушку.

— Ты… — тянет она, не решаясь посмотреть ему в глаза и опустив взгляд, разглядывая свои кроссовки. — Ты не должен сейчас уходить, — набравшись смелости, говорит она и наконец поднимает на него свой взгляд. Она ежится то ли от вечерней погоды, то ли от холода его взгляда.

— И почему же? — ухмыляется он, хоть ему сейчас вовсе не хочется говорить с ней. Не хочется насмехаться над ней. Настроения нет.

— Твой отец разозлится, — на одном дыхании говорит она, даже сама не понимая, что несёт. Чёрт, мало того что заговорила с ним, так ещё и всякую чушь начала нести. Просто прекрасно!

Услышав слово «отец», Чонгук вновь начинает чувствовать злость и сжимает руки, склонив голову набок.

— А тебе не всё равно? — спрашивает он, пытаясь контролировать своё раздражение. — Нет, постой, я тут вспомнил одну твою угрозу… Ты же ведь когда-то говорила мне, что можешь рассказать моему отцу о моём презрении к нему? — говорит он, не переставая ухмыляться. А Сона чувствует, как сердце начинает колотиться, когда она вспоминает тот день. Да, она говорила это ему. И именно за это он в первый раз поцеловал её. — Так расскажи. Испорть ему настроение, тогда я буду благодарен тебе, — после этих слов ухмылка пропадает с его лица, и он, зло посмотрев в её глаза, опускает взгляд. Против своей воли. И в следующую секунду он поджимает губы, видя тонкую шею девушки. Засоса уже не видно, наверное, она скрыла его тональным кремом, чтобы никто не увидел. — Ты ведь боишься меня? — вдруг спрашивает он, приведя девушку в шок, и вновь поднимает взгляд на её глаза. — Боишься и поэтому не рассказала, что это я лапал тебя, — утверждает он и отпускает смешок. — Чёрт, просто отстань от меня, — с этими словами он оборачивается, намереваясь уйти отсюда как можно дальше.

      Нет, она не боится его. Нет, она не из-за страха к нему соврала ему вчера. Она соврала из-за страха стать ненавистной для него ещё сильнее.

— Ты похож на маленького мальчика, обиженного на мир, — вдруг говорит она, смотря ему в спину.

      Да, похож. Очень даже. Все эти издевательства… это ведь не просто так?

      Услышав её слова, он начинает смеяться.

      Чёрт.

      Что она вообще несёт?

— Просто зайди в дом, Сона, серьёзно. Ты сейчас всякую чушь несёшь, — говорит он, всё ещё насмехаясь над ней, и через плечо бросает на неё взгляд. Ей не до веселья: она лишь стоит, нахмурив брови, и внимательно смотрит на него. И этот взгляд… этот взгляд такой странный. В нём жалость к нему? Нет, это что-то другое. Что-то очень странное.

Обернувшись, Чонгук начинает шагать вперёд, решив, что не будет думать про эту странную девушку. Что с ней сегодня? Почему она вообще сейчас вышла за ним? Она пожалела его?

      Да нет же.

      Но с ней определённо что-то не так. А ещё этот дневник.

      Зачем она в своём дневнике писала о нём? Нет, Чонгук не обратил бы на это внимание, думая, что она пишет всё, что с ней связано, в этом дневнике, но она как-то странно отреагировала, когда, обернувшись, увидела его. Как будто бы она побоялась, что он мог прочесть этот дневник.

      Или же?..

      Ну нет, этого не может быть.