Ненависть без причины [завершён]

— Чонгук, сынок, иди сюда, — говорит женщина из холла, отрывая мальчика от просмотра телевизора. Тяжело вздохнув, как семидесятилетний старик, брюнет выключает свой любимый мультик и, встав с дивана, идёт в сторону голоса своей матери.

— Вот и мой сын, — говорит Хван, как только заходит её сын, и улыбается, смотря на какую-то женщину. Чонгук подходит к своей матери, смотря на маленькую девочку, которая обнимает эту незнакомую женщину за ногу.

— Какой он милый! — говорит незнакомка, с нежностью смотря на шестилетнего мальчика, а он теперь даже не обращает на неё внимания. Сейчас он смотрит на девочку в его годах, которая тоже с интересом смотрит на него. У неё короткие чёрные волосы и большие глаза цвета горького шоколада. А сама она крепко обнимает свою мать, скрывая половину лица так, как будто сейчас она жутко стесняется или боится чего-то, — надеюсь вы поладите с Соной, — продолжает незнакомая женщина, отчего Чонгук на секунду смотрит на неё, но потом вновь опускает свой взгляд к этой девочке.

  «Значит, её зовут Сона? Какое глупое имя…»

***

      Кое-как открыв глаза, Чонгук смотрит в потолок и устало вздыхает, когда понимает, что находится дома. Голова сильно болит, а значит, он вчера перебрал. Он смутно помнит, как добрался до своего дома: в голове появляется образ Чимина и Тэхёна, которые, закинув его руки на свои плечи, как бы поддерживая его, пытаются дотащить его до машины Пака. Но он чётко помнит, как начал опустошать спиртное, бокал за бокалом, как только ушла Сона.

      Сона…

      Вчера она чуть ли не заплакала перед ним. И прикол в том, что Чонгук пожалел об этом. Он, чёрт бы его побрал, не обрадовался, что так унизил её, а наоборот, пожалел, что чуть ли не довёл её до слёз!

— Блядь, — ругается парень и прикрывает своё лицо рукой, шумно вздыхая. Нет, он ни за что не почувствовал бы себя виноватым. А тем более перед ней. Вчера он просто был не в себе. Просто напился с той девушкой, перед тем как зашёл в уборную. Да, определённо вчера он был немножко пьян или просто перепутал свои чувства. Как и в тот день, когда поцеловал её. В последние дни он просто не в себе.

      И это пройдёт скоро.

      Должно пройти.

      Надо всего лишь вспомнить, кто эта Сона и что он должен чувствовать к ней.

      Между ними не должно быть никаких непонятных чувств.

      Только ненависть.

***

      Напевая под нос известную только ей песню, Сона моет свой стакан, из которого она несколько минут назад выпила кофе. Несмотря на то, что вчера настроение было не из лучших, утром девушка проснулась в прекрасном расположении духа. Она с утра решила игнорировать Чонгука так, как и всегда это делала, когда злилась на него. А сейчас она злилась. Да, возможно, ему наплевать на это, и всё равно она рано или поздно перестанет игнорировать его, но не сейчас. Сейчас у неё нет ни сил, ни настроения говорить с ним. Вчера он унизил. Унизил её перед Чимином и… перед той девушкой. Да, та девушка не очень-то поняла, что вчера сказал Чонгук, но это не меняет того факта, что он унизил её перед ней.

      Чуть ли не назвал её прислугой.

      А прислуга ли она?

      Ведь Сона всего лишь помогает своей матери. Да и госпожа Хван говорила, что они часть семьи Чон.

      Тогда почему Чонгук так поступает?

— Чынхоль, приготовь мне кофе, — говорит брюнет, заходя на кухню, но сразу останавливается, замечая девушку. Та тоже на секунду замирает на месте, но потом шумно вздыхает, когда вспоминает, что решила не обращать на него внимания.

      Так, что ему сейчас сделать? Поговорить с ней? Сказать «доброе утро»?

      Чёрт, это уже смешно.

      Чонгук, просто будь собой. Просто делай то, что всегда делал. Разве ты когда-нибудь говорил ей «доброе утро»?

      Приди в себя.

— Где Чынхоль? — да, молодец Чонгук. Твой голос прозвучал как обычно. В нём не читалось ничего, кроме раздражения. Продолжай в том же духе, тогда тебя не будут посещать какие-то непонятные мысли.

      Но вот Соне отнюдь не весело от этого.

      Как он может так профессионально притворяться, что ничего не произошло?

      Как он может делать вид, что не унизил её вчера?

      Как он может делать вид, что не поцеловал её?..

      Хотя… это ведь Чонгук. Тут не к чему удивляться.

— Я спрашиваю, где Чынхоль? — говорит Чонгук, когда молчание затягивается надолго, и делает несколько шагов в её сторону.

      Неужели вновь игнорирует его?

      А та всё так же продолжает стоять на месте, не зная, что делать. Если она сейчас ответит ему, то это будет значить, что она уже забыла о вчерашнем, а если не ответит, то он определённо разозлится.

— Да что с тобой в последнее время?! — повышает голос Чонгук и одним рывком оборачивает Сону, хватая её за локоть.

      Да она и раньше была немного капризной и обидчивой. Но в последнее время… она ведёт себя как-то странно. Хотя чему удивляться? Ведь он и сам ведёт себя странно.

      Чёрт, всему виноват тот чёртов поцелуй.

— Тебе так важно знать, где Чынхоль? — наконец говорит она и яростно смотрит прямо в его глаза.

      Нет, чёрт побери. Он просто хочет вести себя как обычно. Просто не хочет думать о тебе, испытывая что-то ещё, помимо ненависти.

      Да блядь, он просто хочет выкинуть из головы тот поцелуй… и вкус твоих губ…

— Ладно, она ушла в магазин вместе с моей мамой, — отвечает она, чувствуя сильную ненависть. Она сейчас ненавидит его. Ненавидит всей душой и телом. Она хочет сделать ему больно. Прямо как в тот день, когда она заговорила о его отце. Хочет, чтобы он тоже испытывал то, что испытала вчера она, — если ты получил ответ, то, может, уже отпустишь мою руку? Мне больно, — говорит она и кивает на его руку, отчего Чонгук хмурит брови и сжимает свою челюсть.

       Её голос прозвучал грубо. Слишком грубо.

      Почти что как и его.

      До чего ты докатился, Чонгук? Позволяешь ей так говорить с собой… Да чёрт, приди в себя уже наконец!

— Забываешься, дура, — шипит Чонгук, сжимая свою руку ещё сильнее, вызывая у неё тихий писк.

      А вот теперь ей реально больно.

— Я хотя бы не трус, который притворяется, что никого не поцеловал, — нет, Сона определённо спятила. Она определённо хочет вконец вывести его из себя. Определённо хочет умереть.

      Она сказала это.

      Наконец-то не выдержала и заговорила про тот проклятый поцелуй.

      Чонгук удивлённо смотрит на неё, а хватка его руки слабеет. Но потом он вновь крепко хватает её за локоть и хмурит брови, заменяя удивление на злость.

      Просто будь таким же, как и раньше. Просто убей её ещё один раз. Заставь её заплакать и тогда ты убедишься, что эта картина нравится тебе. Убедишься, что твоя ненависть всё так же сильна.

— Ты чёртова сука. Ты даже не представляешь, какие у тебя отвратительные губы. Я трус? Хах, детка, я просто хочу забыть тот ужасный поцелуй. Тебе ведь интересно, почему я поцеловал тебя? Да потому что я хотел узнать, как отвратительно может целоваться Ким Сона. И знаешь, я остался доволен результатом. Мне даже показалось, что тогда ты целовалась впервые в жизни. До невозможности противно, — говорит брюнет и с каждым словом раздражается ещё сильнее. Точно так же как и раньше. Слова такие же мучительные как и раньше.

      Он такой же как и раньше.

       Это радует.

      Её глаза расширяются, и она приоткрывает губы в попытке сказать что-то, но потом плотно сжимает их и опускает голову, переставая вырывать свою руку из его схватки.

      Да, так она должна вести себя. Да, она должна знать своё место. Она должна еле сдерживать свои слёзы от обиды, а не повышать на него тон и называть его трусом.

    «Чёрт, Сона, с тобой можно только так разговаривать».

— Отпусти, — тихо говорит она и делает слабую попытку вырвать руку. Её голос такой же как и раньше. Но только сейчас обиды больше.

      Видишь, Чонгук. Ты это сделал. Гордись. Ты вновь убил её. Снова остался победителем.

      Этого ведь ты хотел?

— Ненавижу тебя, — говорит она и поднимает на него взгляд. И… о да, вот они — слёзы, которые ты так хотел увидеть.

      Ну же, улыбнись.

      Она плачет.

      В её глазах столько ненависти…

      Всё так, как ты и хотел.

      Тебе ведь приятно видеть это? Приятно наблюдать за тем, как она ломается, как дешёвая кукла, стоит тебе сказать что-то? А вчера… вчера ты просто потерял голову на несколько секунд, когда подумал, что её слёзы тебе отнюдь не нравятся.

      Точно так же как и тогда.

      Тогда ты вовсе не хотел поцеловать её.

      Ты просто хотел поиздеваться над ней.

      Твой взгляд просто случайно упал на её губы. Она сама заманила тебя в свои сети.

      Своими пухлыми губами…

      Нет, что ты делаешь? Почему ты опускаешь взгляд на её губы? Подними взгляд и посмотри в её глаза. В них боль.Тебе ведь нравится, когда она страдает?

      Тогда какого чёрта ты вновь смотришь на её губы?

      Разве ты не говорил, что они отвратительные на вкус? Разве ты не пообещал себе быть собой?

      Её губы чуть дрожат. А ещё они чуть влажные. И приоткрытые. Она сама манит тебя. Сама хочет, чтобы ты поцеловал.

      Да нет же, это ты сам хочешь поцеловать её.

      Нет, забудь от этом. Забудь и никогда не думай. Это Сона. Это Ким Сона, и она твой враг. Твой главный предмет ненависти. Вообще не думай о её вишнёвых губах.

      Вишнёвые губы…

      Чёрт.

— Почему ты всё это делаешь? — тихо спрашивает она, когда он чуть подается вперёд, смотря прямо на её губы. Он шумно дышит, опаляя её губы своим дыханием. Между ними всего лишь несколько сантиметров, и стоит податься ещё немного вперёд, и всё. Он поцелует её. Поцелует и запутает и себя и её ещё больше. Но нет. Он останавливается, услышав её слова, и поднимает на неё взгляд. В её глазах уже нет той боли, как несколько минут назад, сейчас в них удивление и усталость. Наверное, устала от этого непонимания. Устала от того, что он совершает странные поступки, а потом делает вид, что ничего не произошло, и, мало того, продолжает унижать её.

— Потому что хочу, — так же тихо и чуть хрипловато отвечает брюнет и вновь опускает взгляд на её губы.

      Бледно розовые губы.

      Это бездна, Чонгук. Не делай этого. Ты утонешь, если прикоснешься к её губам. Ты же, мать твою, только что сказал, что у неё отвратительные губы! Как ты всё объяснишь, если вновь прикоснешься к этим отвратительным губам? Скажешь, что они вовсе не отвратительные и что думаешь о них уже как второй день?

      Скажешь, что их вишнёвый вкус не покидает твои мысли?

      Вот он уже прикасается к её губам. Осторожно, будто бы боясь спугнуть девушку. Он наконец отпускает её руку, ожидая сопротивления, но этого пока не происходит. Он целует её медленно и проводит языком по её нижней губе, с наслаждением подмечая, что их вишнёвый вкус далеко не отвратителен.

      Наоборот, этот вкус слишком приятен и нежен.

       И он уже хочет ворваться в её рот языком, поцеловав её «по-настоящему», но вдруг раздаётся звонок в дверь. Этот раздражающий звук проносится по всему дому, а Сона в испуге отпрыгивает от Чонгука, шокировано смотря ему в глаза и прикасаясь руками к своим губам.

      Да, это тебе не показалось. Он поцеловал тебя. Снова. Сначала сказал, что у тебя отвратительные губы, а потом поцеловал тебя.

      Чонгук, мать твою, ты вновь поцеловал её. И как ты это объяснишь?

      Но, видимо, Соне сейчас не очень-то нужно объяснение. Сейчас она пулей вылетает из кухни и идёт в сторону двери, чувствуя, как её сердце быстро-быстро колотится, а руки дрожат.

— Блядь-блядь-блядь, — говорит брюнет, смотря вслед девушке, и запускает пальцы в свои волосы, сжимая их. Он прикрывает глаза и шумно вздыхает, когда до конца осознает, что только что сделал.

      Да что с ним в последнее время?

       Почему он сейчас поцеловал её?

      Почему он тогда поцеловал её?

      Надо всё это прекратить.

      Но… какого хера у него не получается прекратить это безумие?

      Почему вместо того чтобы исправлять свою прежнюю ошибку, он вновь целует её?

      Из холла доносятся голоса. Её голос и ещё чей-то. И в следующую секунду в кухню заходит Чимин и… всё?

      Почему она не вернулась обратно?

— Ну, как ты? — спрашивает рыжеволосый и подходит к своему другу. Тот запоздало отвечает: «Нормально», не отрывая взгляд от двери, — Сона ушла в свою комнату, если ты ждёшь её, — ухмыляется Пак, заставляя Чонгука удивлённо посмотреть на него. Потом брюнет раздражённо фыркает, удивляясь догадке своего хёна. Возможно, вчера они и повздорили немного из-за этой девушки, но это недопонимание не продлилось долго. Но всё равно Чонгук не понимает, какого чёрта Пак вдруг решил стать рыцарем для Соны. А Чимин в свою очередь только теперь начинает замечать заинтересованность Чонгука этой девушкой. Возможно, вчера он чуть ли не довёл её до слёз, но рыжеволосый слишком хорошо знает своего друга.

      Он не уделял бы ей столько внимания, если она не заинтересовала бы его.

***

      Мин Лиен на самом деле была очень доброй девушкой, у которой были свои мечты и цели. Пока её отец не заявил о её замужестве. После того как она вышла замуж за Намджуна, ей пришлось отказаться от своей мечты и цели. Да, вы, наверное, скажете, что в этом такого ужасного, ведь она как-никак живёт в большом доме, она жена красивого бизнесмена, семья её мужа не такая уж и плохая. Но вот это было не то… не о такой жизни она мечтала. Она мечтала жить с любимым парнем в отдельном и маленьком, но уютном домике. А сейчас… сейчас она живёт в «золотой клетке». И только тогда, когда она улетает к своей матери, она чувствует себя свободной. И сейчас, вновь заходя в «золотую клетку», женщина безумно тоскует по матери. Только она была против этого брака, но её, как и всегда, не послушали.

— Дорогая, иди отдохни. Ты, наверное, устала с дороги, — звучит заботливый голос за спиной, заставляя светловолосую закатить глаза. Вообще Намджун не был плохим мужем, он, наоборот, слишком сильно заботился о своей жене. И всё было бы хорошо, если бы Лиен не думала, что эта забота фальшивая. Джун всегда хотел показать себя господину Винхо, и, само собой, забота о дочери его богатого партнёра хорошо помогает ему в этом, думала Лиен.

— Я сама знаю, что мне сделать, — шипит женщина и, раздражённо посмотрев на своего мужа, поднимается на второй этаж, даже не подозревая, что вновь заставила Намджуна горестно вздохнуть.

      А что ты ожидал, Джун? Что она скажет «спасибо, любимый, за то, что так волнуешься обо мне»? Это глупо и по-детски. Пора бы тебе уже принять тот факт, что вы поженились только ради выгоды фирм. Между вами никогда не было любви и никогда не будет. Прими уже этот факт.

— Где Чонгук? — спрашивает блондин у проходящей мимо девушки, заставляя её застыть на месте. Её сердце начинает ускорять свой ритм, когда она слышит это имя, а сама она поджимает губы, вспоминая, что этот Чонгук поцеловал её буквально два часа назад.

— Он вышел со своим другом, — отвечает Сона чуть дрожащим голосом, но блондин, не обратив на это внимания, фыркает и поднимается на второй этаж, оставляя девушку в гостиной.

      Сегодня Сона сама не своя. А ещё она постоянно вспоминает тот поцелуй… то есть, те поцелуи. Два часа назад Чонгук сказал, что она отвратительно целуется, но потом сам же поцеловал её.

      Зачем?

       Почему?

«Не думаю, что он просто хотел поиздеваться надо мной».

      Он, наверное… что «наверное»? Нет никакого объяснения его поступку.

      А ещё Чимин. Если бы он не пришёл вовремя, то… наверное, Чонгук отпихнул бы её и вновь начал бы говорить, что она и вправду отвратительно целуется. Ну, или же это Сона дала бы ему пощёчину и ушла. Или же…

— Чёрт, это так запутанно, — тихо говорит темноволосая и закрывает лицо руками, тяжело вздыхая.

      Почему он делает всё это?

      Почему он просто не может оставить её в покое?