Глава 16
«В человеке таятся такие бездны, что он сам порой пугается того, что в нем сидит.»
— Ф. М. Достоевский
══════════════════════
Боль пульсировала в каждом суставе, сковывая движения. Даже мысль о том, чтобы подняться за едой, казалась невыполнимой задачей. Голова гудела.
– Нам Гю... – голос слабый, пробивался сквозь шум в ушах. Парень сидел на краю койки, склонив голову, – его дыхание стало ровным и глубоким. Сон, наконец, одолел его бдительность.
– А?! – Он вскочил резко, как от удара током. – Что?! Что случилось?!
– Милый... прости, что разбудила... – я кивнула в сторону шумной очереди у раздачи. – Еду приносли..
– Ох! Су Мин, прости, я... – провел рукой по лицу, смахивая остатки сна. – Сейчас! Принесу!
– Спасибо... – прошептала я, следя, как его фигура растворяется в толпе.
Оставшись одна, я невольно заметила, как зал разделились незримой чертой. По одну сторону – «крестики», сжавшиеся в защитных позах, их взгляды скользили по периметру.
По другую – «кружки», сбившиеся в более плотные, шумные группы.
Среди них мелькнул Танос – он сидел, отрешенно уставившись в пустоту перед собой.
Нам Гю вернулся быстро, осторожно вложив в мою руку сверток в мятой фольге и прохладную бутылку воды.
– Су Мин, держи, постарайся поесть, – его голос был мягким.
– Спасибо...
Развернув фольгу, я увидела несколько скромных рисовых роллов... и обычную столовую вилку. Нелепо.
– Вилка? – я подняла бровь, поворачивая холодный металл в пальцах. – Зачем она здесь?
– Не знаю, – ответил Нам Гю, его взгляд стал оценивающим. – Но не выкидывай. Сохрани. Это может послужить оружием, довольно эффективным.
– Точно! – мелькнуло осознание, но тут же его отравила мысль: "А если это не случайно? Если их дали нам в руки специально? Для этой ночи?"
Взгляд скользнул по нашему лагерю. Ки Хун нахмуренный, о чем-то горячо спорил с непроницаемым Ён Илем и своей командой.
Рядом сидели Бабуля и ее сын. Чун Хи и Дэ Хо стояли чуть в стороне, их головы были склонены близко друг к другу в тихом разговоре – эта близость, казалось, физически жгла Мён Ги.
Он стоял в тени, но его взгляд, полный ревности и злости, буквально прожигал пространство между ними. Странный.
– Эй! – Голос Ён Сика прорезал гул зала, обращаясь к «крестикам». – Эй! Хватит мучаться с этим скромным ужином! Нам нужен один человек! Давайте к нам! Завтра утром выйдем отсюда и пойдем есть говядину! Чёрт возьми, я за всех заплачу! – Попытка переманить прозвучала громко, но пусто.
– Идите к нам! – подхватила бабуля.
– А если вы, дорогие «крестики», сдохнете в следующей игре, – встрял игрок 100, – то каждый из нас, получит по восемьсот миллионов! – Он сделал паузу. – На эти деньги можно купить целую ферму и обожраться говядиной!
Группа вокруг него засмеялась – нервно, истерично, с ноткой безумия. Смех резал слух своей фальшью.
– Восемьсот миллионов? – Дэ Хо фыркнул, его голос прозвучал как удар хлыста, полный презрения. – Вы хоть на секунду верите, что переживете ту игру? Надеяться на удачу, когда на кону ваши жизни? – он покачал головой. – Глупость.
– Вот и посмотрим, кто первым отправится на тот свет! – вырвался вперед игрок 228. – Сыграй, если не последняя тряпка! Не ной и не беги, как последнее дерьмо! – Его провокация была грубой и прямой.
Его «соратники» ответили громогласным, истеричным ржанием.
– Что-о?! – Дэ Хо вспыхнул. Лицо его побагровело от злости. – Как ты смеешь, мразь?! Иди сюда! Щас я тебе морду перекрашу!
Он рванулся вперед, но Чон Бэ крепко схватил за плечо.
– Остынь! Не лезь! – пытался образумить Чон Бэ.
К конфликту тут же подключились другие с обеих сторон. Зал взорвался криками, взаимными оскорблениями, толчками.
Я замерла на койке, наблюдая за этим кошмаром с открытым ртом.
Взрослые? Скорее стая озверевших шакалов, рвущих друг друга. Нам Гю сидел рядом, мрачнее тучи. В его глазах читалось глубочайшее презрение и усталость от этого бессмысленного цирка.
Пальцы сами сжали холодную ручку вилки. Металл блеснул тускло под слабым светом. "Да. Сегодня ночью она не будет лишней".
К счастью, через какое-то время накал страстей спал. Перепалка сменилась глухим ворчанием и обменом ядовитыми взглядами через непреодолимую пропасть ненависти.
– Су Мин, я отлучусь в уборную, – Нам Гю поднялся, его движения были скованными. – Ладно?
– Да, – кивнула я, стараясь не показать новой волны тревоги. – Будь осторожен, пожалуйста.
*От лица Нам Гю:*
Дорога к уборной пролегала через зону напряжения. И тут я услышал его – срывающийся голос Таноса. Он лупил кулаком в дверь одной из кабинок, орал на ломаном английском:
– Мин Су! I know you mad, boy! I’m sorry, okay? Но если ты предашь меня снова - это разобьёт мне сердце! Открой дверь!
"Бедный Мин Су". Раньше мне было все равно, но сейчас... Жалко парня.
– OPEN THE DOOR, MOTHERFUCKER! – завопил Су Бонг. Глаза безумно блестели, движения были такими резкими, некоординированными – явно под кайфом.
Не выдержав, Танос отшагнул и с размаху пинком высадил хлипкую дверь кабинки. Жестокое, унизительное зрелище. Из любопытства я придвинулся ближе.
– Oh boy, sit the fuck down! – рявкнул Танос, грубо прижимая перепуганного Мин Су к унитазу.
– Мин Су! Слушай сюда... – голос Таноса внезапно стал навязчиво-проникновенным, но сбивчивым. – До всех этих событий... Я пришёл на мост Хан и собирался спрыгнуть с него, но ко мне подошёл человек в костюме и дал мне ту самую визитку! Ты ведь тоже её получил? Верно?!
– Д-да... – Мин Су выдавил из себя, съеживаясь.
– Я не религиозный или типо того – Танос ткнул себя в грудь. – Но в тот момент я решил, что это хорошая возможность. Шанс. Чтобы мама мной гордилась! – Глаза горели, речь путалась.
Наркотики делали свое дело. – И если ты... если ты мне в этом помешаешь... я... я очень сильно разозлюсь! I’m so fucking angry, man!
Черт. Но Мин Су-то тут при чем? Мы были в одной команде... пусть и недолго. Пусть он и слабак.
– Эй, Су Бонг! – шагнул я вперед, голос твердый. – Отвяжись от него! Хватит!
Танос медленно, как робот, развернулся. Лицо исказила первобытная злоба. Злился на меня за выбор «крестика». Как будто это его дело.
– Воу-воу! Нам Су! Сам явился! – он усмехнулся.
– Нам Гю! – поправил я сквозь зубы. – Запомни, наконец!
– Какая, блять, разница? – махнул он рукой. – Чего припёрся? После того как кинул меня – иди к черту!
– Я? Тебя кинул? – изумился я искренне. – Серьезно? У меня уже достаточно денег, я хочу выйти! Хочу нормальную жизнь, а не это сумасшествие!
– Ты – кидалово! – выкрикнул он, ткнув в меня грязным пальцем. – Кинул меня из-за своей тёлки!
– Су Мин тут ни при чем! – мой голос зазвенел от ярости. – Оставь ее в покое!
– Знаешь что? Ты был норм, пока эта шлюха не влезла! She’s a dumb bitch!
– ЧТО?! – Гнев ударил в головк. – КАК ТЫ СМЕЕШЬ?! – зарычал я. – Что она тебе сделала?! Ты просто конченый ублюдок!
Этого было достаточно. Я забыл про осторожность. Кинулся на него. Бил в челюсть, в ребра. Он пытался отбиваться, но я был сильнее, быстрее. Хотелось размазать его по грязному полу. Но нас быстро растащили другие игроки, свидетели этой сцены. К черту его и его бред.
Я схватил за руку ошеломленного Мин Су и вытащил из уборной. Он смотрел на меня широко раскрытыми лазами.
– Нам Гю... спасибо... – прошептал он, дрожа. – Не ожидал... что ты...
– Всё нормально, – отмахнулся я, стараясь унять дрожь в собственных руках. – Слушай... прости, что было раньше...
– Я.. я понимаю, – он опустил взгляд. – Ты хотел сильных рядом... Чтобы был шанс выжить...
– Есть такое, – честно признал я. – Но сейчас... запомни: ты сам за себя решаешь. Всегда. Не гнись ни под кого. Свое мнение – это твоя главная броня здесь. – "Иначе сомнут или прикончат",– промелькнула мысль.
– Хорошо... – он кивнул, всё ещё бледный. – Понял... Спасибо.
Мы постояли в тягостном молчании. Собрались идти обратно, как вдруг – оттуда, из уборной, донеслись новые крики. Дикие. Голос Таноса, но полный не боли, а... Безумия? Что он на этот раз учудил?
Я толкнул дверь... и мгновенно пожалел.
Настоящая мясорубка. «Кружки» и «крестики» смешались в безумной схватке. Это была уже не драка – бойня. Кулаки, пинки, крики... и везде эти чёртовы вилки! Кровь алыми брызгами украшала кафель и стены. И в центре этого кошмара я увидел... то, от чего кровь стынет в жилах.
Мён Ги. Он прижал Таноса спиной к стене. В его руке – та самая вилка. Она с мерзким хлюпающим звуком вонзилась в горло Таноса! Тот затрепыхался, как подстреленная птица, захрипел, изо рта хлынула кровь. Но Мён Ги держал его в мертвой хватке. Последний судорожный вздох... и всё.
Я замер в дверном проеме, оцепенев. Вмешаться? Это было равносильно самоубийству. Единственное разумное... найти охрану. Пусть разбираются с этим пеклом.
Но стало не лучше, чем было.
Охранники внесли... гробы. Чёрные. Украшенные огромными, нелепыми розовыми бантами. Абсурд.
В них начали грубо сваливать тела. Танос... и другие, не пережившие это. Нас, оставшихся в живых вывели обратно в «общежитие». Голос диктора монотонно перечислял номера погибших. Он звучал как голос из страшного сна. Я был в ступоре. Онемел. Выжжен изнутри увиденным.
В «общежитии» нас встретила волна паники. Перепуганные игроки обступали, забрасывая вопросами: «Что там было?», «Кто погиб?», «Кто начал?».
Я, не отвечая, пробивался сквозь толпу к нашему углу – к «крестикам». Там, где моя Су Мин. Она вжалась в матрас, её огромные глаза, полные немого ужаса, впились в меня, ища ответов.