Парестезия

Барнс не знает, что должен искать дальше. Он уже не думал, что будет результат спустя столько времени, поэтому и не строил дальнейший план. Он сорвался слишком быстро и резко со своего места, желая найти Дженни. В самолёте у него было достаточно времени, чтобы подумать над дальнейшими действиями.

Снять номер в мотеле используя поддельный паспорт и наличные, уже было хорошим началом, хотя Баки не может знать правильно ли он делает, действуя таким способом. Что если попытки его анонимности не сработают? Что если он усугубит положение Дженни, подвергая её большей опасности? Что если он умрёт, и Сэм даже не будет знать, куда он отправился? Точно ли он сможет догадаться почему Баки выбрал это место? Сказать обо всём Сэму означало, что тот направиться сюда незамедлительно, а это также могло привлечь лишнее внимание к ним и также навредить Джен в последствии. Баки лишь надеется, что справится. Он долго справлялся один, это привычнее, чем снова кому-то пытаться довериться.

Где-то глубоко в собственном сознание отдаёт Сэму должное, что тот стал лидером команды. Именно Уилсон разрабатывал планы, рисковал и нёс ответственность за каждого члена команды. Пока остальные просто следовали указаниям и в большинстве своём не намеривались спорить.

Баки склонный к простым действиям, желанию идти через стену, просто разрушив её, может быть впервые осознаёт, насколько важно продумывать всё не на два шага вперёд, а на несколько сразу. И теперь он делает это, теперь он не так недоверчив с решениями Сэма, теперь он может отдать должное и понять, что часть Зимнего солдата стирается не только отменой гипноза и попытками стать лучше, правильным человеком, но и простыми действиями, моментами, которые нельзя сфабриковать или сделать нарочно.

Баки немного удивлён тому, что ему досталось. Это не такая плохая комната, весьма комфортная, даже если город на окраине страны и не такой уж большой, то условия во всяком случае неплохие. Барнс сделал всё, чтобы его не отследили. Он скрывался раньше, и делал это хорошо, пока Земо не вмешался и не испортил всё это. Теперь Баки уверен, что никто не вмешается и не остановит его. Он настроен решительно, хотя и не может избавиться от тревоги, что Дженни так и останется без вести пропавшей, а все его усилия так и останутся никчёмными попытками.

Единственной зацепка, которая была у Баки это магазин техники и электроники. Он надеется, что получит хотя бы что-то, и это позволит ему снова уловить следит Джен. Это могло быть не лучшей идеей, если в случае чего он лишь подставит Дженни. Что если Брок к этому причастен, и зацепка была не случайностью, а ловушкой?

Заходя внутрь небольшого магазинчика, он видит всего два человека, одним из которых является продавец. Учитывая, что Баки добирался до магазина и встретил всего пару жителей на улице, такая низкая посещаемость не удивляла. Хотя город был живым и не заброшенным.

— Добрый день! — молодой парень подходит к нему улыбаясь и даже хихикая.

— Добрый. — Баки достаёт телефон с фотографией Дженни, он показывает экран парню. — У вас была эта девушка вчера. Она была одна? Можете сказать на какой машине она приехала?

Парень присматривается к фотографии на экране, и переводит взгляд на хмурого посетителя. Его мозги работают медленно от количества гадости, которую тот потребляет. Серое вещество в черепной коробке почти иссохло и не годилось на решение элементарных задач, печень могла бы уже отказать от количества дешёвого пива, которое он потребляет, втайне от отца прямо на работе, в подсобке, в незагруженные дни. Поэтому тощий паренёк, пропитанный сладковатым запахом травы, легко ломается под взглядом бывшего Зимнего солдата.

— Она пришла пешком, что-то посмотрела в ноутбуке и ушла.

— Она была одна?

— Да. — Парень почёсывает затылок, на мгновение сомневаясь в собственных словах.

Баки кивает, убирая телефон в карман и чувствуя, что снова теряет след. Он не был тем, кто выслеживает. Обычно ему давали задание по уничтожение чего-то или кого-то, давали координаты, и он просто выполнял свою работу. Он не был шпионом, как Наташа или Елена, не мог выслеживать цель, которая умело скрывалась. Он мог сделать всю работу без свидетелей, может даже выполнить задание тихо, но слежка это другое.

— Знаете в какую сторону она пошла? — интересуется Барнс, тяжело вздыхая.

— Эм... вышла и ушла.

Взгляд Баки достаточно говорящий, чтобы мальчишка почувствовал себя придурком.

— Она повернула туда, и пришла, кажется, оттуда же.

Барнс кивает и уходит. Он даже не знает, куда должен идти, но стоит ему пройти несколько кварталов, осматриваясь, он замечает автосервис, через два дома, возле которого стоит машина. Пикап, чёрный, слишком приметный для этого городка. Тогда Баки настороженно, и медленно, готовый сорваться с места и бежать, направляется к машине. Он отмечает, что никого нет в автомобиле, и направляет в автосервис. Его движения лёгкие, тихие, неприметные. Он остаётся незамеченным, когда останавливается прямо у входа. Только услышав знакомый голос, Баки скрывается за стенной, пока что ничего не предпринимая. Он заглядывает за угол, пытаясь не быть обнаруженным. Брок Рамлоу рядом с одним из механиков. Если Брок здесь, то и Дженни могла быть близко.

Ему лишь нужно теперь выследить Рамлоу, тот сам приведёт его к Джен.

Баки тихо отходит к машине, немного пригнувшись. Снимает рюкзак, залезает в него рукой, стараясь нащупать необходимое. Легко найдя жучки, он устанавливает два под одним углом кузова машины и под другим. Они небольшие, но сигнал от них сильный.

Он сразу же отходит, скрываясь в переулке и настраивая сигнал. Прижимаясь спиной к прохладной стенке из красного кирпича, Барнс держит в руке телефон. Когда две красные точки появляются на экране, выдавая своё местоположение, Баки знает, что совсем скоро он встретится с Дженни.

***

Лёжа поперёк на двухспальной кровати, смотря в потолок, освещённый лишь светом из окна от фонарей на улице, Оливия не может привести мысли в голове в порядок.

Она нервничает, ожидая Брока. Он должен был приехать сегодня, но задерживается и это только сильнее тревожит. Рамлоу никогда не возвращался ночью или поздним вечером. Время уже почти восемь, но его всё ещё нет.

Смерть Брока раньше не рассматривалась Оливией, она всегда была уверена, что Рамлоу будет возвращаться. Может дело в её представлениях о нём, а может в том, что одна смерть Брока уже оказалась обманом, а вторая была сфабрикована им самим. К тому же, он не кажется смертным, даже если является таким. Может дело в его подготовке или в том, как он держится, что демонстрирует, Оливия не может сказать точно. Но после всего, что она вспомнила, что-то в ней просто отвергает идею смерти Брока.

В мыслях Оливии было много вопросов, теперь, когда большая часть воспоминаний вернулась. Её голова раскалывается, и это раздражает. Она выпила таблетки от головной боли, но этого оказалось мало. Боль не проходила. Оливия также думала о том, как должна себя вести после всего произошедшего. Покидать Брока казалось жестоким, но он похитил её, и насильственно стёр память. Он лишил её жизни. Жизни, которую она сама создала с трепетом и терпением, и которую любила. Даже если им было хорошо, она не могла сказать, что выбрала бы этот дом и Рамлоу, вместо жизни в Нью-Йорке и Баки.

Баки. Она так много думала о нём. Задавалась вопросом, искал ли он её? Скучал ли по ней? Считал ли её мёртвой или пропавшей? Он встал в очевидную конкуренцию с Рамлоу, и Оливия даже не знает, должна ли сравнивать его в своей голове с кем-то. Должна ли подвергать сравнению Брока с Баки. Это всё только усложняло.

Что если ей не удастся вернуться назад? Примет ли её Щ.И.Т. обратно? Как отреагировал бы Баки? Отпустит ли её вообще Брок? Если она не может вернуться к прошлой работе и к Барнсу имело ли смысл уходить от Рамлоу? Оливия даже не уверена, что он просто так отпустит её. Он был властным и доминирующим. Если он привёл её сюда не силой, то сделал всё, чтобы не прилагать физическую силу. Он обманывал её. Уход от него был очевидно не самой лёгкой задачей, с которой Оливия надеялась справиться. Не имело значения, сможет ли она вернуться к Баки и снова работать в Щ.И.Т.е, она чувствовала должным уйти от Рамлоу. Одна мысль покинуть это место разбивает ей сердце. Понимание, что человек, которого она любила, причинил ей боль и врал всё это время, заставляет слёзы застилать глаза, но Оливия не позволяет им соскальзывать по щекам.

Брок не навредил бы ей, она надеется и пытается верить в это, даже не допуская мысль о том, что он может поднять на неё руку или силой запереть в доме.

Она верит в его любовь, и тогда невольно задаётся вопросом, любила ли она его на самом деле. После всего произошедшего, она была уверена, что да, но после того, как воспоминания вернулись, ответ стал более сложным.

Их совместная жизнь казалась ей чем-то нормальным, ей нравилось большинство вещей. Может сейчас она и понимает, насколько это было ненормально. Быть запертой в доме, сначала запертой, теперь она осознаёт почему Брок не сразу поставил замок изнутри, позволив ей запираться самой, а не слышать, как он закрывает её снаружи дома. Быть отделённой от мира не было нормальным, если тебя не искали опасные люди. Но её не искали, и это всё делает таким безумным. Она хочет думать, что Брок просто оберегал её, но оберегать было не от кого. Он решил удерживать её. Оливия даже думает, что он получал садистское удовольствие наблюдая как сильно она привязывается к нему, и как сильно грустит, когда он уезжает. Может он любил её только в своей извращённой форме. Она не знает, что должна думать о нём, и до сих пор не уверена, как должна поступить.

Когда звук машины доносится до Оливии, она немного успокаивается, понимая, что с Броком всё в порядке. Он жив, и вернулся к ней.

Оливия спускается на первый этаж, чувствуя себя нервозно и слегка трусливо. Она всё ещё не знает, как должна себя вести, как ей выгоднее себя вести и как было бы правильно себя вести. На что вообще она должна опираться, на правильность или выгоду? Притворяться всё ещё ничего не знающей или просто выдать всё, что вспомнила?

Брок захлопывает дверь и сразу встречается взглядом с Оливией, стоящей на одной ступеньки узкой лестницы ведущей на второй этаж. Лестница имела один пролёт, так что сначала ты упираешься в стенку, а затем разворачиваешься, чтобы подняться в спальню. Поэтому из-за угла Оливию почти не видно.

— Ты никогда не возвращался так поздно, — произносит она, сама слыша упрёк в своём голосе и одёргивая себя.

— Ты волновалась? — он подходит к ней. Из-за того, что Оливия стоит на ступеньке, ей не нужно поднимать взгляд, а ему опускать, чтобы встретиться с её опухшими и покрасневшими от слёз глазами.

— Конечно, я волновалась, — признаётся она, чувствуя себя уязвимой.

— Я тоже волновался, когда узнал, что ты вчера добралась до города.

Внутри Оливии всё замирает. Она напрягается, холодная дрожь быстро проходит по всему телу. Теперь она думает, как он мог узнать.

— Браслет. — Он не мучает её неизвестностью, и она даже благодарна ему за это. Его рука обхватывает её запястье, поднимая руку и держа между ними, так, чтобы Оливия взглянула на всё ещё висевший на руке браслет. — Я лично засунул в него чип. На всякий случай. Зачем ты выходила из дома?

— Зачем ты похитил меня? Стёр мне память и держал здесь?

Это всё разом слетает с её языка, покидая мысли. Оливия в ожидании смотрит на Рамлоу, немного боясь его реакции. Его хватка на запястье не усиливается, и это слегка успокаивает быстро бьющееся сердце Оливии. Она смотрит на него в ожидании, чувствуя себя странным образом обиженной. Она не злится, скорее грустит.

— Ты знаешь, почему, — произносит Брок.

— Ты лишил меня выбора. И моей жизни!

— Я и так не входил в варианты. — Рамлоу отпускает её руку и тянется к щеке Оливии. — Ты никогда бы не выбрала меня при тех обстоятельствах, не обманывай саму себя, мышонок.

Она отрицательно качает головой, чувствуя, как её глаза застилает влажная пелена, размывая черты лица Рамлоу. Она пытается сдержать первый всхлип и слёзы, но глаза только щиплет от этого, и они слезятся ещё больше.

— Я больше не подвергну тебя электрошоку, если ты боишься этого. — Брок внимательно следит за реакцией Оливии, его сердце сжимается от её слёз. — Ты хочешь вернуться, верно? Спасать мир от таких, как я?

Она прикусывает губу изнутри, опуская взгляд, чувствуя, как горло сжимается. В ушах начинает колоть, и она пытается сдержать слёзы, но это сложнее, чем кажется.

Тогда дверь открывается, так будто её пытались вышибить, но получилось с одного удара. Оливия и Брок переводят взгляд на Баки, стоящего в дверном проходе. Она опускает взгляд ниже, анализируя его за считанные секунды и видя в руке пистолет.

— Солдат, — Брок кажется не таким растерянным как Оливия. Она предполагает, что это просто его защита. Он не хочет выглядеть так, будто его застали врасплох. Отойдя на шаг от Оливии, он усмехается, повернувшись к Баки и больше не держа Оливию за запястье.

— Спец службы скоро будут здесь, чтобы арестовать тебя, — произносит Баки. — Не усложняй всё это.

Брок лишь выдаёт смешок, задумчиво смотря на Барнса. Он не был готов к встрече с Зимним солдатом, он не был готов быть арестованным сегодня, и лишиться Оливии таким образом. Он не хочет, чтобы она посещала его в тюрьме, если конечно, ему позволят быть в такой тюрьме и, если она будет это делать, учитывая всё произошедшее с ней. Зная все его достижения, его засунут туда, от куда невозможно сбежать. Он на самом деле больше никогда не сможет увидеть Оливию.

Потянувшись рукой назад, желая достать свой телефон, он не ожидает, что получит три пули в грудь быстрее, чем моргнёт. Одна из них пронзает сердце. Три выстрела раздаются на весь дом. Заставляя Оливию вздрогнуть и зажмуриться, прикрыв уши. Она открывает глаза, и Брок больше не стоит перед ней. Его тело, из которого стремительно уходит жизнь, лежит на полу. Его взгляд устремлён на неё, и она чувствует, как щёки становятся мокрыми. Если раньше она не могла определить от чего именно плачет, то сейчас знает, что это из-за потери. Это намного больнее, чем она помнила. Тогда она не видела его мёртвое, истекающее кровью тело и стеклянный взгляд.

Баки не обращает на это внимание. Он идёт к Оливии, хватая её и в шоковом состоянии выводя из дома. Он пытается привести её в чувства, когда она всё ещё смотрит на дом.

Барнс прижимает Оливию к себе, стоя на возле крыльца с ней, перед машиной, на которой он приехал. Баки обнимает её, заключая в крепкие объятия и утыкаясь в её волосы на макушке. Она наконец была с ним, живая и невредимая.

— Я ужасно скучал по тебе, куколка. Думал, что больше никогда тебя не увижу.