Парестезия

Брок наблюдает за Оливией, когда она смотрит на пластиковую вилку, лежащую перед ней. Рамлоу занял место на кровати, пока Дженни сидела за столом и смотрела на контейнер с едой, который ей принёс Брок пять минут назад. Он также принёс бутылку воды, и Дженни чувствовала сухость во рту, необходимость попить, но как только её взгляд возвращается к контейнеру с салатом, рисом и немного мясом индейки, она забывает о бутылке с водой прямо перед собой и о своей жажде.

Оливия поднимает руку, желая взять вилку. Она сжимает её пальцами, моргает и опускает взгляд на еду, потом переводит его на вилку в своих руках. Брок на мгновение предполагает, что доктор Смит переборщил и теперь мозги Оливии совсем не работают. Попытка Брока запихнуть страх поглубже, придавив его рациональностью и оправданиями, может, он даже отдаёт себе отчёт, что это жалкие оправдания, и не больше. Смит не посмел бы напортачить, а если и сделал это, Рамлоу уже знает, как разберётся с доктором. Фантазии Брока никогда не отличались скудностью, если дело касалось насилия.

— Я должна это съесть? — интересуется Оливия, повернув голову к Рамлоу.

Он замечает замешательство и странную пустоту в её взгляде. Это заставляет мурашки проскочить по его телу, а холод захватывает его кожу на одно мгновение. Она будто даже не понимает, где находится и кто перед ней. Взгляд Оливии даже не сосредотачивается хоть на чём-либо, замечает Брок. Дженни снова смотрит на еду перед собой, и тогда Рамлоу поднимается со своего места, к счастью для него, в комнате есть ещё один стул. Он пододвигает табуретку к Оливии, и садится, его колени разведены, чтобы быть ближе.

— Ты должна это съесть, и ты можешь пить эту воду.

Она смотрит сначала на еду, а затем на бутылку, которую Рамлоу берёт и ставит ближе к ней.

— Ты меня понимаешь, Оливия? — интересуется он.

Его рука поднимается. Брок касается её светлых волос, гладит их, его ладони большие, немного мозолистые, а ногти коротко подстрижены. Небольшие следы от ожогов свидетельство его преданности взглядам, идеям и организации, в которой он работал долгое время. Сейчас же, он не видит смысла в преданности кучке людей, вряд ли запомнившим его имя. Он был для них лишь агентом, способом достичь свои цели, не предавая ценности его жизни или его времени. Брок больше не будет рисковать собой и собственными интересами, работа это лишь работа, ещё лучше, если он может преследовать собственные цели злоупотребляя своим положением или связями. Это даже кажется приятнее, чем чувствовать себя собакой, работающей за почти обглоданные кости под названием «идеализм» и «правое дело». Теперь он сам может сделать хоть и небольшой шаг, но имеющий больше смысла, чем вся его прошлая работа.

— Да. — Она старается звучать убедительно, но перематывает его слова будто на диктофоне у себя в голове, чтобы снова прокрутить их в мыслях и понять по-настоящему. Ей кажется, она на самом деле ничего не понимает, и даже не может быть уверенной, что не спит прямо сейчас.

Направив вилку к еде, она медлит, но двигательная память делает всё за неё. Зубцы пластиковой вилки легко проходят сквозь кусочек морковки.

— Ты знаешь, где мы? — интересуется Брок, его ладонь ложится на колено Оливии.

— ...Да. Ты привёз меня сюда. — Не задумавшись отвечает она, даже не отдавая отчёта своим словам.

Рамлоу видит, как Оливия кладёт кусочек моркови в рот. Она жуёт. Ему кажется, что Оливия старается почувствовать вкус, будто ест это впервые. Хотя это просто морковь, Оливия не уверена, что ела это раньше. Чувство дежавю стало постоянным на протяжение уже пары дней.

— Ты знаешь зачем? — голос Брока спокойный, пока его ладонь гладит ногу Оливии, он скользит вверх-вниз, от начала, до колена и обратно, надеясь утешить её, даже если она не выглядела нервной или взволнованной, хотя она и не была такой.

Переведя взгляд на Рамлоу, Оливия задумывается. Теперь она снова задумываться, желая попытаться дать правильный ответ, но в её голове он не всплывает, она просто не может вспомнить, и даже не уверена знает ли.

— Я не помню, — признаётся Оливия. — Мы от кого-то скрываемся?..

— Почти. Что последнее ты помнишь?

Оливия отводит взгляд, стараясь найти что-то правильное в своих мыслях. Её воспоминания похоже на странную смесь фантазий и выдумок. Это будто отрывки фильмов, всплывающие в сумбурном порядке и не привязанные ни к одному долгому воспоминанию. Она хочет вспомнить что-то более полноценное, не вспышка и не момент, а может целый день, но это сложно.

— Я... плохо помню последние события. Помню, нас, в школе, на тренировках... и как вернулась в Монпелье меня допустили к работе. Я помню свои задания, и то, что... что они сказали мне о твоей смерти, — осознание настигает Оливию, и она с непониманием смотрит на Брока. Теперь она думает о том, почему он жив, если ей дали документы о его смерти. Пару листов А4, на которых была основная информация о Рамлоу и его гибели на опасном задании.

Брок глубоко вздыхает. Он хочет верить словам Оливии, и он уверен, что она честна с ним. Она выглядит растерянной и непонимающей. Её глаза слегка покраснели, она вряд ли плакала, скорее плохо спала, кожа уж слишком бледноватая, из-за условий, в которых она живёт, а волосы в вечном беспорядке. Брок может сказать, что Оливия выглядит болезненно. Даже если Смит утверждает, что с ней всё в порядке как с пациенткой электрошоковой терапии. Доктор не заметил никаких явных проблем.

— Они соврали, верно? — интересуется Оливия, больше несмотря на Рамлоу. Сознание будто бы постепенно возвращается, позволяя Оливии мыслить более здраво и чуть быстрее.

— Да. Я искал тебя, — произносит Брок. — Они не были рады, что я забрал тебя. Поэтому мы сейчас здесь. Позже мы переедем в другое место, более комфортное.

Оливия переводит взгляд на Брока. Она больше не трогает еду, задумываясь над тем, что произошло. Воспоминания отрывистые и смешанные, но этого достаточно, чтобы начать верить словам рядом сидящего Рамлоу.

— Почему я не помню, как ты забрал меня? — интересуется она.

— Я вколол тебе кое-что. Прости. — Брок садится на край табуретке, пытаясь сократить расстояние между ним и Оливией до минимума. — Нужно было сделать всё тихо.

Он берёт её за руку, грея её ладонь в своих. Недоверие и подозрения сочится из Оливии, заставляя Рамлоу поверить, что она говорила правду до этого. Если она не притворялась, Брок понимал, что скоро они могут на самом деле переехать. Он уже знает место, куда перевезёт Оливиию, знает, что это будет их дом, их место.

— Они будут искать тебя и меня, — произноси Рамлоу. — Но мы сможем замести следы. Скрыться от всех. Только мы вдвоём.

Оливия смотрит на его руки. Кожа более загорела, чем у неё. Она всегда знала об итальянских корнях Рамлоу, он отличался от неё многим. Его волосы тёмные, глаза карие, кожа оливковая, пока Оливия была обладательницей почти блондинистых волос, голубых глаз и светлой кожи. Она попадает под тип скандинавской внешности, и это не удивительно учитывая, что родом она из Дании.

Рамлоу отличается от неё не только внешне. Он более жестокий, вспыльчивый, агрессивный, но он мог контролировать это, теперь, после обучения у Таскмастера. Мысли напугать или обидеть Оливию также не позволяли перейти грань. У них немало различий, но и сходств тоже. Иначе образовавшаяся связь между ними просто не смогла бы существовать.

Они схожи решительностью. Могли действовать быстро, без сомнений или просто подавить их. Но пока Брок мог рисковать, Оливия нет. Они оба имели много общего, и могли бы считаться сторонами одной монеты.

Оливия не помнит, говорил ли Брок о своих ожогах. На мгновение ей кажется, что спрашивать было бы неправильно, не совсем корректно, но это остаётся в ней. Она не позволяет этому управлять собой, потому что воспоминания об их прошлом и нынешние обстоятельства, заставляет верить Оливию, что она могла бы задать ему любой вопрос.

— Что с твоей кожей? — вопрос легко слетает с губ Оливии. Руки сами тянутся к щеке Брока, она касается большим пальцем его кожи на лице. Её взгляд будто затуманен чем-то, но Рамлоу не может понять, видя только жалость и сочувствие, он утопает в этом, наслаждаясь.

Ожоги на его коже не сильные, но текстура легко ощущается под кончиками пальцев Оливии.

— Неудачная миссия. Один парень взорвал здание на мне, — произносит Рамлоу, его ухмылка заставила бы кого угодно подумать, что всё это не так уж и плохо, его совсем не расстраивает внешний вид. Он уже забыл о своих шрамах. Но Оливия улавливает тонкую обиду и злость в голосе Брока, он не забыл человека, который совершил это.

— Мне жаль. — Оливия опускает взгляд и тогда замечает, что на руках те же следы.

Прикосновения тёплые, пропитанные нежностью и лаской. Брок совсем забыл какого это чувствовать что-то подобное. Он кладёт свою ладонь поверх ладони Оливии, но убирает её руку, не позволяя той задержаться дольше положенного. Его сердце плавится, но он возвращается к холоду сознания. Она не может прикасаться к нему таким образом дольше положенного. Это дезориентирует его, заставляя забыться и насладиться близостью с единственным человеком, который видит его насквозь.

— Ты не виновата, мышонок. — Брок встаёт со своего места. — Поешь, и выпей воды, я скоро вернусь.

Она кивает, и возвращает внимание к еде, забыв вовсе о еде и голоде. Ей хочется обдумать всё происходящее, но оно быстро ускользает. Попытки вспомнить приводят к головной боли, и Оливия отпускает это.

Брок покидает комнату. Теперь, когда он с большей вероятностью уверен в удачном исходе эксперимента, он может постараться всё исправить с Оливией, может жить с ней иначе, продолжить с того места, где всё пошло не так. У них была бы идеальная жизнь, о которой они оба думали.

***

Деревянные ступени под ботинками Оливии и Брока слабо и чуть слышно скрипят. Домик, к которому они приехали, выглядит невзрачно. Аккуратный, небольшой, но явно новый. Поблизости густой и зелёный лес, высокие хвойные деревья, скрывающие горизонт. Небо пасмурное, и Оливия предполагает, что это может быть нормальной погодой для этого места.

Она не знает, где именно находится этот дом, по словам Рамлоу он привёз её в Канаду, и они поселились рядом с небольшим городком. Рядом есть другие дома и люди, но до них нужно ещё дойти. Из окна своего жилья невозможно разглядеть соседские домики.

Ключи звенят в руках Брока, когда он открывает дверь. Пропуская Оливию внутрь, он отходит в сторону. Она оглядывает небольшую гостиную, и сразу проходит на кухню, кажущейся более просторной, чем гостиная. Круглый стол всего с парой стульев, разделочные столы вдоль стены и средний холодильник с одной дверью. Домик скорее напоминает охотничий из-за большого количества дерева в интерьере, камина и ковра из шерсти какого-то дикого животного, расстеленного в гостиной. Узкая лестница у стены ведёт на второй этаж, заставляя Оливию подумать, что именно там спальня и может вторая ванная или единственная.

— Наверху есть немного одежды, для тебя, — произносит Брок, подойдя к Оливии, он обнимает её за талию одной рукой. — Тебе нравится? Это небольшой дом, но нас всего двое. Пока что.

Оливия переводит взгляд на рядом стоящего Рамлоу. Она хочет спросить о мнимом намёке от Брока, но прикусывает язык. Частично она боится ответа, но, с другой стороны, не задумывается об этой фразе достаточно долго, вопрос легко и стремительно улетучивается.

— Почти восемь вечера. — Брок поглаживает Оливию по пояснице. Тепло его ладони передаётся даже через плотную и эластичную ткань на теле Оливии. Незамысловатый жест Рамлоу слабо утешает её, пока взгляд всё ещё изучает дом. — Ты можешь принять ванную, я позабочусь об ужине. Пошли, ты должна увидеть спальню.

Поднимаясь по узкой, деревянной лестнице Брок держит ладонь на спине Оливии, поднимаясь за ней. Спальня занимает почти весь этаж, единственное оставшееся место на втором этаже предназначено для ванной комнаты. Оливия хочет пройти, но Брок пронзает указательный палец через петельку брюк, притягивая Оливию к себе. Она легко поддаётся, даже не думая сопротивляться. Её спина касается груди Рамлоу.

— Сначала разуйся, мышонок. Вряд ли ты хочешь, чтобы наш ковёр был грязным.

Опуская взгляд, Оливия замечает белоснежный ковёр, со средней длиной ворса, расстеленный по всему полу. Она садится на корточки, расшнуровав ботинки, сняв их и отставив в сторону, к стене, чтобы они не мешались, она проходит к ванной. Дверь открыта, и в темноте Оливия уже видит, что комната небольшая. Белоснежная ванная со шторкой, зеркало над раковинной, тумбочками вдоль стены слева от ванной. Оливия включает свет, и замечает, что в стаканчике для зубных щёток стоят две и тюбик зубной пасты. Она неторопливо открывает ящики по очереди, замечая несколько средств для душа и умывания. Внимание Оливии привлекает упаковка мужских бритв, должно быть для Рамлоу, пачка мыла без запаха, но с эффектом увлажнения, она тянется к нему и невольно вспоминает, что пользовалась подобным. Рассматривая и другие вещи, которые Брок успел купить и положить на нужные места, Оливия отмечает, как Рамлоу хорошо позаботился обо всём.

— Если тебе что-то понадобиться, то просто скажешь, — произносит Брок, проходя к ванной комнате. Он стоит в дверном проходе, держа руки скрещенными на груди. Его поведение кажется безмятежным, и Оливия предполагает, что Рамлоу не следит за ней, как ястреб, он не взволнован вопросом о том, что дом понравится ей или нет.

Она поднимает взгляд и видит отражение Брока.

— Я... я не могу вспомнить ничего дальше нашей жизни в училище, — признаётся Оливия, развернувшись к Броку. Она подходит к нему, надеясь получить объяснения. — Как только я пытаюсь это сделать, голова начинает болеть.

Брок изучает черты лица Оливии, будто пытается в них что-то найти. Но кроме сожаления и стыда Рамлоу ничего не может разглядеть.

— Когда я забирал тебя, то ты немного пострадала. — Брок отстраняется от дверной рамы и кладёт свои ладони на талию Оливии. — Я не хотел, чтобы ты переживала и волновалась лишний раз.

— Значит, ты ничего мне не вкалывал? — в её тоне слышится странная надежда.

— Нет. Не хотел, чтобы ты переживала. Мой доктор сказал, что с тобой всё в порядке и серьёзных последствий нет.

Рамлоу гладит её по щеке, замечая, что любопытство Оливии удовлетворено.

— Я помогу принять тебе ванную. — Он отстраняется, но всё ещё не уходит. — Принесу что-нибудь, чтобы ты переоделась. Включи пока что воду.

Оливия кивает и направляется к ванной. Она отодвигает шторку и тянется к крану.

Брок знает, что смущать девушку, которая сейчас в диссонансе со своим ментальным состоянием, не следовало бы. Она заслуживает немного уединения. Рамлоу понимает, что Оливия не должна оставаться одна слишком долго, это могло бы привести к разным умозаключениям, выводам или даже к воспоминаниям, которые могли стать нежелательными для Брока. Он не хочет потерять Оливию из-за собственных ошибок, оплошностей или промахов.

Теперь, когда Рамлоу добился своего, он ни за что не упустит этого. Его маленький рай создан, несмотря на опасности и риски, он сделал это. Мысль об Оливии и Барнсе постепенно отпускала его. Брок понимает, что она не знала о том, что он на самом деле жив, и она в конце концов должна была бы уже забыть вовсе Зимнем солдате, поэтому Рамлоу не задумывался о связи Оливии и Баки. Теперь очередной пёс Гидры не имел никакого значения. Вопросы о связи Дженни с Барнсом волновали его недолго, и как только электрошоковая терапия начала приносить свои плоды, Рамлоу не решился раскапывать постепенно присыпанное влажной землёй плешивое воспоминание. Дженни, её прошлое и связи с людьми из новой жизни похоронены глубоко, и Брок надеется надолго.

Сидя в тёплой воде, Оливия чувствует, как намыленная мочалка скользит по её спине. Брок помогает ей оттереть грязь с кожи. Это приятно, наконец-то хорошо помыться. На мгновение ей кажется, что с неё сошёл слой грязи толщенной в кожу. Её волосы уже чистые и заколоты вверх. Она справилась с ними сама и быстро, пока Рамлоу намыливал мочалку.

Слышен всплеск воды, когда Брок окунает руку, чтобы затем снова вернуться к попыткам очистить кожу Оливии, которая уже была немного покрасневшей от усилий, прилагаемых Рамлоу. Его одежда немного намокла от брызг воды, но Брок не беспокоится из-за этого.

— Я разберу постель. Смой с себя пену и выходи, — произносит Рамлоу, быстро оставляя поцелуй на виске Оливии.

Она держит ноги согнутыми в коленях, и прижатыми к груди. Как только Брок выходит, закрыв за собой дверь, Оливия выпрямляет ноги, погружая их полностью в воду.

Рамлоу оставляет Оливию одну, предоставляя ей время наедине.