Часть 10
Пак Хару
Наша жизнь изменилась.
С отцом я не виделся. Он звонил, но я не отвечал. Писал сообщения и я тоже игнорировал, потому что всякий раз, когда перед глазами появлялся отец, я ощущал прикосновения Чонгука и слышал папины всхлипы.
И самое интересное — отец не приезжал, ведь он и папа поругались. Вернее, я подозреваю, что папа специально так сделал.
Моя учеба скатилась на нет, но слава богу был уже конец учебного года. Осталось потерпеть немного: мои оценки ухудшались, я не высыпался из-за постоянного страха, что Чонгук придет ко мне или что он сделает папе больно. Но, что было тоже интересно, Чонгук не трогал папу. У них наоборот быть какое-то изделие. Папа даже, иногда, улыбался.
Сегодня погода была хорошей, солнечной, поэтому утром, сразу после завтрака, я заявил о желании пройтись и папа согласился. Через час мы уже шли по улице и в тишине наслаждались погодой. Папа шел медленно. Опираясь на трость, он хромал, переваливался и часто останавливался, чтобы отдохнуть.Я был терпелив. Сейчас, видя, как папа с бледным лицом старается быстрее отдышаться, чтобы продолжить прогулку, мне стало так неловко за сказанные мною слова папе ранее. Я не торопил его.
Выйдя на главную улицу, которую я знал достаточно хорошо, я повел папу вперед. Мы прошли то самое место, где меня чуть не сбил велосипедист, прошли кафе, где сидели все вместе и покосив взгляд на папу, я увидел, что он тоже смотрел в сторону кафе. Наверное, вспомнил о нем.
Когда я был с отцом, он рассказал мне, что папа многого не помнит. Что именно поэтому он выбрал этого урода Чонгука, а не его. Когда отец говорил об этом, он был таким спокойным, что я поразился этому, а потом, он признался, что даже если он горы свернет, то папа все равно не вернется к нему. Я понимал его слова, но не хотел принимать. Для меня отец — он, Мин Юнги, которым я восхищаюсь, а папа — Пак Чимин, который идет рядом. Они моя семья, но никак не Чон Чонгук.
Папа снова устал и остановился. Я встал рядом и стал наблюдать за прохожими людьми. Я часто так делал, ведь мне всегда было интересно, как живут другие дети. Те, у которых есть мама и папа. Они тоже так ругаются, как мы? Тоже говорят плохие слова друг другу, а потом извиняются?
Подумав об этом, я посмотрел на папу и спросил:
— Расскажи о маме.
Папа распахнул глаза и крепко сжал рукоять трости.
— Уголек, может пока не стоит?
— Мне семь и я имею права знать, куда делась моя мама. — начал говорить я. — Отец сказал, что ты и мама встречались. Я не глупый пап, понимаю значение этого слова, но не могу понять, почему после мамы ты выбрал мужчину.
Папа задрожал и побледнел.
— Если бы ты выбрал женщину, то у меня была бы семья, как у всех. — добавил я и добил этим папу. Он, отчего-то, заплакал.
— Это все сложно объяснить, уголек, — начал папа. — Твоя мама — моя подруга. Все совсем не так, как рассказал отец.
— Ну, ты хотя бы попытайся. Я догадался, что отец сказал это, чтобы не шокировать меня.
Папа посмотрел по сторонам, увидел скамейку и предложил сесть. Я согласился. Заняв место, он сглотнул слюну и заговорил:
— Твоя мама была моей лучшей подругой. Так странно, что ее я помню отчетливо и даже авария не стерла память о ней. Она ждала ребенка и болела раком последней стадии, который вылечить уже было нельзя. Все месяца, пока она носила тебя, я был рядом и помогал, а потом ее состоянии ухудшилось. Врачи сказали, что ей осталось немного и она, чтобы тебя не забрали в приют, попросила забрать тебя. Честно, я боялся ответственности, — папа сделал паузу, улыбаясь, погрузился в далекие воспоминания, а после продолжил: — Когда мне сообщили о ее смерти и я забрал тебя, я не знал, что делать. Она просила позаботиться о тебе, а я не знал даже, как подгузник поменять.
— Раз ты был рядом, наверное, я слышал твой голос и поэтому не чувствую, что ты мне не родной.
— Возможно. Честно, я не знаю, как это работает. Природа странная штука.
Папа засмеялся и я тоже улыбнулся.
— Твоя мама подготовила все документы заранее и оставила денег на твое содержание, хотя бы на некоторое время.
— Вот как. А где маму похоронили?
— Мне не сказали. Ее мама, твоя родная бабушка, была всегда против меня, поэтому, уголек, я не могу отвести тебя к ней. Прости.
Я обдумывал сказанное папой.
— Прости еще за то, что я такой плохой родитель. Наша семья странная, ты жертвуешь многим, а ведь тебе, наверняка, хотелось бы, с кем-нибудь поговорить об этом. Пожаловаться. Я все понимаю. Я сам был таким.
— Таким? — удивился я.
— Твой дедушка никогда не принимал мой выбор. Я же не такой, как многие. У всех нормальных людей есть жены, девушки, а у меня... Я молчал о многом. Даже бабушке не говорил, поэтому, Хару, я понимаю твое негодование.
— Но сейчас они все знают. Даже отца приняли.
— На это ушло очень много времени, сынок.
Я надулся.
— Твоя мама была очень хорошей девушкой, правда выбрала себе парня неудачного и он ушел, как только узнал о тебе.
— А ты видел его?
— Нет, и не хочу видеть.
Я сразу понял, что папа недолюбливает его. Даже не имея с ним знакомства.
Мы посидели еще немного и папа посмотрел на часы.
— Хару, — позвал он. — Ты ненавидишь меня?
— С чего ты взял?
— Я и Чонгук... Мы часто ругаемся и тебе прилетает...
— Ну, — я потянул время, пытаясь придумать слова, чтобы донести папе четко и правильно, почему я против него. Одного лишь «он тебя бьет», как я понял, будет недостаточно. Если бы его это тяготило, то, наверняка, он давно ушел от него.
Я кусал губы и наконец заговорил:
— Я просто не понимаю тебя.
— Уголек, иногда, я сам себя понять не могу. — признался папа. — Но у меня к нему чувства.
— Пап, ты в синяках ходишь. Разве с отцом так же было? Нет. Да, вы ругались. Ругаются все, наверное, но он не оставлял на тебе синяков. И с ним, из-за вас, я видеться не могу. Я боюсь, что если расскажу что-нибудь ему, Чонгук ударит тебя.
Папа посмотрел на меня большими глазами и я увидел блеск. Неужели он хочет заплакать?
— Уголек... Нет же, ты можешь видеться с ним. Тебе не запрещают.
— Да, но я боюсь.
Папа отвернулся.
— Я ужасный родитель. — выдал папа, а я промолчал.
Домой мы вернулись молча. Я сразу скрылся в комнате, а папа что-то делал на кухне и судя по звуку, он готовил ужин. Вечером мы ужинали вдвоем. Я был удивлен, что Чонгук не приехал, а позднее узнал, что он был на вручении каких-то наград. Услышал по ТВ из комнаты, когда папа листал каналы. Этот день был тихим и вечером мне даже захотелось поделиться с этим с отцом, но ему я так и не позвонил. Даже не написал.
Следующий день выдался шумным с самого утра. Папа с кем-то громко разговаривал и о чем-то спорил. Что-то доказывал. Я встал, как и обычно думая над тем, что сейчас на кухне сидит недовольны Чонгук, который сходу скажет мне, что я неблагодарный. Выйдя из комнаты, я тихо пришел в коридор, посмотрел на обувь, стоящую у стены и увидел ботинки. У папы таких нет, Чонгук обычно разувается посередине, а значит это был не он. Я тут же поспешил на кухню и войдя, увидел отца в костюме. Пиджак висел на стуле, а он стоял в брюках и рубашке с уложенными волосами назад. Такой красивый и галантный. Прям из книги.
Папа заметил меня первый и улыбнулся, а потом толкнул отца в плечо. Тот развернулся и широко улыбнулся мне, а я, отчего-то, застыл. Оглянулся, чтобы проверить, нет ли дома Чонгука. Его и правда не было.
— Опять спорите. — сказал я.
— Иди умывайся, будем завтракать. — сказал папа и опираясь на трость отошел от отца.
— Чим, поехали.
— Не поеду.
Я не понимал, о чем шла речь. Отец заметил мой интерес и подошел ко мне. Присел и посмотрел на меня теми глазами, которыми всегда смотрел. Я растерялся.
— Поехали на остров Чеджу?
Я слышал о нем, но никогда не был. Слышал там есть пляж, там красиво и тепло.
Я молчал, не зная, что ответить отцу, ведь мы не поддерживали связь месяц и мне было даже неудобно сказать, что я очень хочу туда поехать. Мы будто стали чужими.
— Юнги, отстань от него. Пусть идет умываться. А ты поезжай домой. От тебя алкоголем пахнет.
Отец встал и обернулся. Смотрел на папу.
— Что? — папа опустил плечи.
— Не будь таким. С Чонгуком бы поехал.
Ну вот, начинается. Папа сейчас начнет кричать.
— Не поехал, — ответил спокойно он.
— Неужели. Брось, Чим, это просто поездка. Хару никогда там не был. Да и ты, кстати, тоже. Всего два дня. Завтра вечером прилетим обратно.
Папа вздохнул и закатил глаза, будто его этот разговор уже достал. В итоге, под пристальным взглядом отца, папа согласился и через два часа мы уже сидели в самолете. На моих руках рюкзак с вещами, посередине сидит папа, а ближе к проходу отец и он постоянно икал. Папа несколько раз сказал ему попить воды, но тот игнорируя его, улыбался и наваливался на папу, заглядывая ему в глаза. Я был рад, что они помирились. Эта картина вызывала радость и я отвернулся, чувствуя себя самым счастливым. Моя семья была рядом.
Остров Чеджу встретил нас легким ветерком и солнцем. Я, спускаясь с самолета по лестнице, совсем не смотрел под ноги и пару раз чуть было не покатился вниз. Отец успел схватить меня за руку и нес на себе все наши сумки. Даже мой рюкзак. Мы прошли по аэропорту и вышли в город, где сразу в лицо ударила жара и духота. Поймав такси, мы поехали до нашей гостиницы, где у отца работал знакомый и он сопроводил нас в номер. Он оказался огромный: две спальни и комната, предназначавшаяся для гостей. Так сказал друг отца, но для меня это была гостиная. Ванная и туалет. Кухни здесь не было, но внизу был ресторан.
— Зачем? Можно же здесь покушать.
Папа опустил голову, наверное, смотря на свои руки. Вернее, пальцы рук.
Я часто это замечал за ним. Он не любил кушать в кафе или ресторане после аварии. Часто руки прятал и не любил большое скопление людей.
— Папе не нравится кушать при людях, — ответил я.
Услышав меня, папа поджал губы.
— Забудь о них.
— Вот ему это докажи. — сказал я и покосился на папу.
Я знал, что папу никто не приглашал никуда после аварии. Даже этот вонючий Чонгук. А папа, видимо, понимая, что он не может кушать как все другие люди, сам отказывался от походов в кафе. Не хотел смущать Чонгука. А вот с отцом это не работает — он сам ведет его в свет. Приглашает в кафе, гулять. Говорит одеться красивее (я слышал, как он говорил об этом как-то раз). Чонгук никогда не говорит о там. Верно, он же придурок.
Наш заказ принесли через десять минут. Для родителей было вино, а мне сок. За едой я не разговаривал, а лишь поглядывал на родителей. Папа часто смотрел в сторону людей за столом напротив и в какой-то момент, отец просто подвинул стул и закрыл собой людей.
— Ешь.
— Юнги, не стоит. Я не очень голодный.
— Не выйдешь из-за стола, пока не съешь все.
Я чуть не подавился. Папа же не ребенок.
— Ты серьезно?
— А по лицу видел, что я шучу? — спросил отец и отпил вина.
— Юнги, перестань. Я правда...
— Ты очень похудел. Ешь уже, я еще на пляж хочу сходить и погулять по Чеджу.
Я был согласен с отцом. Мне тоже хотелось на пляж и погулять.
— Пап, кушай. Я тоже гулять хочу. — тихо сказал я.
Папа забегал глазами, но все же взял вилку и наткнул кусочек мяса.
2
Чимин чувствовал себя ужасно. Он будто навязался на эту поездку, хотя изначально это далеко было не так. Он согласился лишь из-за Хару. Хотел ему показать остров. И вот они здесь, а Чимин хотел бы провалиться сквозь землю. Он идет медленно, наваливаясь на трость, а перед ним сын и Юнги, обсуждающие остров. Такие спокойные, будто совсем ничего не происходило между ними.
Хару был одет в шорты, а Чимин предпочел легкие брюки, которые взял с собой. Они пригодились. Сверху надел такую же легкую рубашку. Юнги тоже надел легкие брюки и футболку, а еще он тащил сумку с пляжным принадлежностями.
Пройдя по улице и свернув в сторону пляжа, они спустились вниз. Песок был теплым. Даже через сланцы оно ощущалось. Пройдя чуть ближе к воде, они остановились и огляделись. Хару завопил, что ему хочется купаться.
— Нужно сесть в тени, — сказал Чимин. — Не хватало чтобы у Хару солнечный удар случился.
Юнги кивнул.
— Тогда, может там сядем? И будка с напитками рядом.
Юнги указал на пустующее место рядом с деревом. Оно было идеальным и Чимин согласился.
Расположившись, Юнги и Хару разделись, оставшись в одних плавательных шортах. Чимин раздеваться не стал. Расстелив пляжное покрывало, Юнги и Хару убежали к воде, а Чимин сел и достал телефон. Он должно смотрел на черный экран телефон, боясь снять блокировку. Но пока он один, ему нужно это сделать.
Вдохнув воздух, Чимин успокоился и нажал на кнопку сбоку. Экран загорелся и опустив глаза, увидел три пропущенных и одно сообщение. Руки задрожали и нажать на экран он все никак не решался. Сообщение нужно было посмотреть, иначе снова будут крики. Чимину не нужно было читать имя абонента, который пытался дозвониться до него. Он знал, кто им был. Чон Чонгук.
Прикусил губу он, вспомнил их последние встречи: на удивление Чонгук был мил. Не ругался, не был груб. Даже их секс был простым, но если вернуться на месяц назад и вспомнить, что он сделал с ним, после ссоры с Хару, Пак предпочел бы стереть себе память. Он не может понять, почему так одержим таким жестоким человеком, но, порою, он понимает, что все ради сына. Ведь если Чимин уйдет от Чонгука, тот не даст им жить спокойно.
Открыв сообщение, Чимин начинает дрожать, ведь его содержание не вызывает радостных эмоций. Только дикий страх, от которого ноги сводит. Он хочет ответить, но тут раздается звонок, будто Чонгук чувствует издалека, что телефон в руках Чимина.
— Чонгук, привет, — старается говорить спокойно Чимин.
— Где ты? — голос Чонгука грубый.
— Эм, Гук, я с Хару уехал к родителям. Он захотел их повидать.
— Какого черта не сказал?! — кричит в трубку Чон.
— Я... Прости. Мы завтра приедем.
По ту сторону телефона слышала музыка и голоса. Кто-то позвал Чонгука.
— Ты отдыхаешь? — спросил Пак и в голове всплыли слова Юнги о том, что у Чонгука есть еще парни на стороне.
— Да, — ответил Чон. — Чимин, ты меня не обманываешь? Если я узнаю, что ты с кем-то, я тебя убью. Ты же знаешь, что я могу.
— У меня только ты, — ответил Пак и вспомнил тот самый день после ссоры Чонгука и Хару, когда тот, на кухне, приложил нож к его шее.
— Вот и умница, — ответил Чон. — Соскучился по твоему заду. Завтра приеду к тебе.
От слов Чонгука по спине Чимина пробежались мурашки. Он ничего ему не ответил, а Чонгук, кому-то крикнув, что сейчас подойдет, бросил трубку.
На душе мгновенно стало паршиво и он снова задумался: почему останется с этим человеком? Разве он не хочет быть счастливым? Разве счастье не плавает сейчас в море вместе с сыном. Он же был счастлив. До аварии. Он уверен.
Глаза заслезились. Издалека он наблюдал за Юнги и Хару. За тем, как они ныряют и смеются. Он слышит их смех и не может выдержать, поэтому встает, подходит к будке с напитками и просит у продавца бутылку самого крепкого пива. Тот удивляется.
Вернувшись на место, Чимин тут же открывает ее и пьет. Выпитое вино ничего не дало и он надеется, что поможет пиво. И оно помогло, правда через время. Ноги стали такими легкими, а все мысли из головы куда-то улетучились. Он прислонился к дереву и продолжил смотреть на сына и Юнги.
Через время они вышли на берег и вернулись к Чимину. Юнги, увидев бутылку, удивился, но ничего не сказал, а Хару, прыгая, сказал, что видел ракушку. С улыбкой, Чимин ему кивнул, и протянул полотенце.
— Грейся.
— Я еще купаться хочу. — ответил Хару.
— У тебя губы синие.
— Ну пап.
— Эй, Хару, нужно чуть подождать. Если перекупаешься, то заболеешь, а лето только началось. Хочешь дома лежать с температурой? — спросил Юнги.
— Ладно...
Хару сдался.
— Может хочешь что-нибудь? Сок, пирожок? — спросил Юнги у Хару. Тот покачал головой.
— Я тогда тоже баночку возьму, — Мин имел в виду пиво и шагнул в сторону будки. Возле нее, его окликнул Чимин, прося купить ему еще одну банку.
Когда Юнги вернулся, Хару подошел к нему и тихо спросил, когда они пойдут плавать. Мин опустил плечи и посмотрел на Чимина, ожидая его помощи, но Пак отвернулся. Юнги сам захотел сюда прилететь, показать остров, так теперь пусть сам уговаривает Хару немного потерпеть. Чимин знал, что так будет.
Хару все скулил, что хочет в воду. Обижаясь, он отошел в сторону и стал что-то делать с песком. Юнги сел рядом с Чимином и открыл бутылку пива.
— О чем задумался? — поинтересовался Мин.
— Вообще не думаю. Просто сижу.
— А я думал, что ты хочешь рассказать мне, почему вы оба игнорировали мои звонки. И та ссора... Чим, было глупо. Опять Чонгук что-то сделал вам?
Чимин постарался сохранить спокойствие и потянул уголки губ вверх, ответил:
— Нет, у нас все хорошо.
— А если я спрошу у Хару?
— Спрашивай. — видимо, Чимин ответил так убедительно, что Юнги немного опешил и замолчал.
— Ну, раз вы оба забыли про меня на месяц, то, наверное, действительно, — с грустью протянул Мин и сделал глоток пива.
— Тогда я перестану доставать Чона. Он хоть и мудак, но раз вы счастливы, то...
— Можем сменить тему? — перебил Чимин и тоже сделал глоток алкоголя.
Юнги кивнул, но первый не начал разговор. Тут к ним подбежал Хару и снова попросился в воду, а на что Чимин просто вздохнул, понимая, что сыну объяснять что-то бесполезно, а Юнги встал и сказал Хару, что будет наблюдать за ним отсюда, а сам он должен купать возле берега. Мальчик кивнул и рванул к воде.
— Почему не снимаешь рубашку и брюки? Не стал спрашивать при сыне. — наблюдая за Хару, спросил спокойно Юнги. — Синяки скрываешь?
— Мне не жарко.
— Уверен?
Пак ответил:
— Да. Юнги, я ношу закрытую одежду, потому что в ней проще скрыть дефекты моего тела.
— У тебя нет дефектов, — ответил Юнги и пошел к Хару, который позвал его что-то показать.
У Чимина, вдруг, сердце забилось быстрее. Он давно не видел своего тела в зеркале полностью. Смотрит на него лишь кусками, чтобы не видеть швов, неровностей и того, как он стоит. Он не может ровно стоять. Ему тяжело. Без трости он практически не передвигается, так для чего надевать открытую одежду, искушая самого себя желанием быть как все. Он тоже хочет ходить без помощи посторонних предметов, хочет бегать, а еще...купаться. Хочет зайти в море и окунуться, но он не может. Если он позволит себе этот соблазн, то сразу утонет, поэтому сидит на берегу. И признаться не может — Юнги точно тогда потащит его в воду, предложив свою помощь и опору, а Чимину и без того тошно от всего этого.
Юнги вернул через некоторое время. Хару так громко звал его, чтобы показать большую ракушку, а Юнги сказал отпустить ее. Сев рядом, Мин согнул ноги в коленях и опираясь на них, наблюдал за Хару. Чимин тоже смотрел за сыном и чувствовал себя совершенно спокойно.
Через два часа Хару завыл, что устал и Юнги предложил вернуться в гостиницу. По возвращению, Хару первым делом пошел в душ, потому что Чимин всю дорогу говорил про него, а после, как только мальчик коснулся головой подушки, то сразу уснул. Юнги тоже предложил передохнуть и Чимин согласился. Они по очереди приняли душ, пришли в спальню, которая предназначалась для них и смущаясь уставились на кровать.
Юнги первый занял место, а Чимин, простояв некоторое время в дверях, крепко сжимая рукоять трости, раздумывал о правильности отдыха в одной кровати.
Юнги тоже забегал глазами, слегка краснея. Чимин не помнил, а было ли подобное раньше — смущение Мина, но отчего-то уверен, что он не такой. Почему же сейчас так покраснел?
Чимин подошел к кровати слишком неуверенно. Поставил трость возле тумбочки рядом с кроватью и сел. В домашних шортах и широкой футболке Чимину было дискомфортно, но обернувшись, он заметил, что Юнги не смотрел на него. Он листал каналы на телевизоре, который висел на стене. Пока он не смотрел, Пак лег и накрыл ноги одеялом.
— Может посмотрим фильм? — предложил Юнги. Чимину показалось, что идея весьма хорошая и согласился. Пока Юнги искал фильм, Пак поглядывал на его руки: вены вздулись, пальцы сразу видно музыкальные, аккуратные, а самое главное, что они ухоженные. Чимин тут же покосился на свои — короткие пальцы, но аккуратные. Они не такие, как у Юнги и Чимин вздохнул.
— Можешь глянем этот? –Юнги обратился к Чимину, а тот не сразу сообразил, что с ним разговаривают. Мин добавил: — В нем Том Харди играет, говорят хороший фильм.
— Давай.
Включив фильм, пока шло вступление, Юнги задвинул шторы, чтобы в комнате было чуть темнее. Лег рядом, сложил руки на груди, погружаясь в фильм. Чимин тоже пытался, но каждый раз, когда Юнги двигался, он непроизвольно переводил внимание на него. То руку почешет, то на телефон пришло уведомление и он его отключал, то волосы в глаза попадали. Слишком много движений было и Чимин поставил фильм на паузу, обращаясь к Мину:
— Мы можем заказать еду в номер?
Юнги заморгал и кивнул.
— Пойду посмотрю меню, — Чимин встал, но пошел без трости еле передвигая ноги. Возле двери он остановился и выдохнул. Протянув руку, чтобы открыть ее и в ту же секунду почувствовал руки на талии. Он задышал чаще и задрожал.
— Не убегай, — шепот Юнги вызвал мурашки. Он уткнулся лицом в шею Пака, слегка покрывая ее легкими поцелуями. Мгновенно, внизу живота все ожило.
— Не надо...
— Я тебя люблю, — сказал Юнги ведя правую руку вниз. Он прикоснулся к члену Пака и тот издал тихий стон, прислонив лоб к двери.
— Ты дрожишь, — заметил Мин.
— Да, потому что ты трогаешь меня.
Юнги поцеловал шею, убрал руку и развернул Чимина лицом к себе, а после впился в губы. Сначала Чимин просто смотрел на него, размышляя, что он изменяет Чонгуку. Его целует другой мужчина. А когда Мин обнял его, прижал к двери и был при этом нежен, Пак вспомнил о слова Юнги, что Чонгук тоже не чист в их отношениях. Он спит не только с ним и в этот момент руки Чимина обхватили шею Юнги, потянув ближе.
Они не прервали поцелуй. Юнги не хотел этого, поэтому продолжая целовать повел Чимина за собой к кровати и вот возле нее он уже остановился. Снял быстро футболку с себя и Чимина, сел на кровать и окинул взглядом тело, а увидев смущение тут же придвинулся ближе и стал нежно покрывать каждый участок шравмированной кожи поцелуем. Глаза Чимина закатились. Он запустил пальцы в волосы Юнги, тот улыбнулся.
— Ты все такой же красивый, — тихо проговорил Юнги и поднял голову. — У тебя есть презерватив?
Чимин покраснел и покачал головой.
— Ладно, у меня есть.
Юнги отстранился и встал.
— Часто занимаешься сексом, раз носишь с собой? — поинтересовался Чимин. Юнги ничего не ответил.
Он вышел из комнаты, а через пару минут вернулся с упаковкой презервативов в руках и Чимин очень надеялся, что он достал из внутреннего кармана его сумки. Юнги закрыл дверь на замок, вернулся к Чимину и его, вдруг, настиг какой-то дикий страх. Он наблюдал за тем, как Юнги раздевается, как достает упаковку презерватива и бросает ее на кровать, как после медленно забирается на ее и подползает к Чимину, который сидел у изголовья кровати. Ему до ужаса страшно. Будто это будет его первый раз.
Юнги сел напротив и снова поцеловал. Руками обхватил талию Пака и придвинул к себе, усадил его между ног.
— Нужно расширить тебя, — сказал Мин между поцелуем. Чимин промолчал, но вскоре Юнги положил его на кровать, снял надоедливые шорты, вместе с бельем и вошел в него двумя пальцами. Чимин запрокинул голову и с трудом сдержал стон. От чего-то слезы покатились по вискам, а руками он вцепился в плечи Юнги, сжав их до красных пятен.
— Тише, — с улыбкой протянул Юнги. — Ты чего такой напряженный? Это же просто пальцы.
Чимину даже их хватает, чтобы сойти с ума. Даже пальцы Чонгука не вызывали в нем таких эмоций. Впрочем, секс с Чонгуком вызывал лишь боль. Сейчас же, все по-другому и Чимину непривычно. Он не может смириться с тем, что Юнги не приказывает ему отсосать, не говорит молчать, не смотрит так, будто сейчас убьет. Юнги другой и отпустив плечи, Чимин начинает хмуриться, а в его подсознании, короткими, не яркими кадрами мелькают воспоминания из прошлого. В них он и Юнги. Их секс в зале, в квартире Чимина. Поцелуи и ласки, а напротив елка.
— Чим, — зовет Юнги. Чимин не сразу понял, что у нему обращаются. — Я хочу тебя.
— Мне встать на колени? — спросил Чимин, потому что привык подчиняться желаниям Чонгука. Юнги посмотрел на него нахмурив брови.
— Тогда стоя?
— Чим, я не Чонгук.
Пак отвел взгляд от Юнги, прикусив губу.
— Что он делает с тобой... Зачем ты его терпишь?
— Не говори о нем. — чуть повысил голос Чимин. — Не хочу.
Юнги замолчал, а Чимин лег на спину и позволил делать все, что захочет Юнги. Он знал, что Мин не станет брать его насильно, ведь если хотел, давно сделал бы.
Юнги вошел в Чимина безболезненно. Двигался тоже очень аккуратно и не спешил. Поцелуи не прекращались, нежные прикосновения заставляли каждое нервное окончание оголиться. Стоны скрывались в мягкой подушке.
Чимин впервые за долгое время насладился сексом. Впервые он кончил первым и за это не пришлось извиняться.
После их секса он еще долго просто лежал на кровати. Вставать не хотелось, но нужно было принять душ. Нехотя он сел и стал ждать возвращения Юнги. Тот пробыл в ванной около пятнадцати минут, а когда вернулся, одарил Пака улыбкой. После Чимин тоже скрылся в душе, захватив с собой телефон.
В ванной комнате он снял блокировку, увидел три пропущенных звонка и одно сообщение от Тэхена, в котором говорилось, что Чонгук зол и что он требует звонка от Чимина. Руки затряслись и он чуть было не уронил телефон. Открыв контакты, Чимин нажал на вызов «Чонгук», глубоко вдыхая воздух. Тот ответил через два гудка и сразу полил Чимина грязью.
— Не слышу голоса родителей, — сказал Чон, когда немного усмирил пыл. — И Хару не слышу. Где этот сопляк?
— Он спит. Наигрался и устал.
— Родители где?
— Отец предложил выпить и они пошли купить соджу. — тут же ответил Чимин, прислушиваясь, не идет ли Юнги.
— Гук, ты пьян? — спросил Чимин и на другом конце телефона услышал причмокивания, а после слова Чонгука: «Легче».
— Ты не один? — добавил Пак.
— Я в клубе. Мы отмечаем награду.
— Мы?
— Да. Моя команда, правда твоего бывшего здесь нет, но это даже к лучшему. Наверное, дрочит на твою фотку дома. — сказал Чонгук и засмеялся, а Чимин прижался к стене, думая о том, что Юнги сейчас с ним.
— Понятно. Что ж, хорошо вам отдохнуть.
— Если я звоню, то нужно трубку брать, Чим, — начал Чонгук. — Эй, зубы! — пауза.
Чимин застыл.
— Гук, ты...
— Все, отключаюсь.
И Чонгук сбросил, даже не дав Чимину договорить. Впрочем, слова были не нужны — Чимин все понял.
Душ он принял быстро и даже не понял, что вода смыла близость с человеком, которому он дорог. Выйдя из ванной, вернувшись в спальню, Чимин сел на кровать, поник и сказал, что не хочет досматривать фильм. Лег и уснул.
Утром его разбудил запах кофе и голоса. Юнги и Хару что-то обсуждали в гостиной. Спокойный, грубый голос Мина казался таким родным, а смех сына — грел израненную душу. Убрав волосы с лица, Чимин сел и посмотрел на время — 04:25. Еще так рано.
Поднявшись, опираясь на трость, он вышел из спальни. В гостиной Хару был полон энергии, а Юнги выглядел сонно, что дало Чимину понять — он проснулся, чтобы дать Чимину поспать.
— Вы время видели? — спросил Пак.
— Да. — ответил Юнги.
— Я выспался, — Хару радостно ответил.
— Я заказал завтрак для него, а тебе кофе. Выпей и возьми полотенце, прогуляемся.
Чимин нахмурился и не понял зачем брать полотенце и идти гулять в такую рань. Проигнорировав Юнги, Чимин вернулся в спальню. Глянул телефон — звонков и сообщений нет. Впрочем, с чего они будут, ведь Чонгук занят куда более важными делами.
Отбросив телефон, Чимин снова вспомнил вчерашний разговор и тот осадок после него. Если до этого он лишь слышал об изменах Чонгука от других, то вчера сам убедился в неверности Чона. Больно — это было неподходящее слово, ведь он все отдал ему, а взамен получил удар в спину.
В ту секунду, когда слова Чонгука сорвались с его уст и не предназначались Чимину, он даже не знал, как отреагировать на них. Устроить истерику было не выход. Кинуть претензию в неверности... Чонгук выкрутиться. Он не дурак и скажет, что Чимину послышалось. И, в итоге, Пак будет виноват.
Вздохнув, Чимин не сразу заметил, что перед ним стоит Юнги. Сколько он уже смотрел вот так на него тоже неизвестно, но под пристальным взглядом, стало как-то неудобно.
— Что? — спросил Чимин.
— Я тебя два раза позвал. О чем задумался?
— Неважно.
— Значит снова Чонгук, — скривился Юнги.
— Какая тебе разница? — грубо спросил Пак.
— Что за тон? Если он накосячил, то не срывайся на мне. Лучше возьми полотенце и пошли.
Юнги развернулся и вышел из комнаты. Чимин вздохнул, наверное, за минуту уже раз десять так сделал, но, в итоге, встал, вышел из комнаты и пошел в ванную. Взял полотенце.
Они вышли на улице когда еще не рассвело. Солнце только-только начало окрашивать горизонт оранжевым цветом. Издалека выглядело очень красиво.
Юнги и Чимин шли в сторону пляжа тем же путем, которым они шли на него все вместе. Придя, Юнги не стал раздеваться или переодеваться. Он шагнул к воде и развернулся к Чимину, протянув руки.
— Пошли купаться.
— Не хочу.
— Хочешь.
Юнги подошел к Чимину, забрал трость и бросил на песок. Взял руку Пака и повел его к воде. Возле нее они остановились. Юнги сделал шаг вперед и взяв обе руки Пака, повел его медленно в воду.
Она прохладная. Удивительно. Стало так хорошо, из головы все плохие мысли куда-то улетучились, а вокруг тишина и она не давила. Зайдя в воду по грудь, Юнги обошел Чимина, встал за ним и обнял.
— Днем тебя напрягают люди, но сейчас их нет. Ты можешь расслабиться.
— Ты привел меня, чтобы утопить? Я не плаваю из-за ног.
— Нет, привел, чтобы ты насладился водой. Плавать необязательно.
Чимина затрясло. Он чувствует, как руки Юнги его крепко держат. Ему нравится ощущать их на себе и непроизвольно он откидывает голову назад, положив ее на плечо Мина.
— Почему же мне так спокойно с тобой... — протянул тихо Чимин. — Я бы хотел вернуть время назад и выбрать тебя, но я... я выбрал его.
Юнги молчал.
— Ты был прав, когда сказал, что Чонгук мне изменяет... Я сам все слышал вчера... Боже, я такой дурак.
— Дай мне шанс. Я не вмешиваюсь только потому, что не хочу проблем тебе и Хару.
— Если я расстанусь с ним, — Чимин выпрямился. — Он убьет меня, а мой сын... Я не могу уйти от него. А ты... Если ты ему тоже перейдешь дорогу, то...
— Думаешь, я боюсь его? Я знаю его очень давно и поверь, он редкостный трус. На него тоже можно найти управу.
— Почему же я не могу? — со смехом спросил Чимин. — Юнги, ты можешь на пару дней забрать к себе Хару?
— Могу, но для чего?
— Я должен положить конец нашим отношениям, если хочу дать тебе шанс. Правда я не уверен, что он примет мое решение расстаться.
— Чим, ты не обязан объясняться. — сказал Юнги. — Я просто заберу вас и все.
— Нет. Юнги, послушай, — Чимин развернулся к Юнги лицом и продолжил: — Не вмешивайся в это. Дай мне самому все закончить. Просто забери сына.
Мин поджал тонкие губы. Его лицо осветило солнце и в его лучах Чимин увидел грусть и тревогу в глазах мужчины.
Да чего греха таить — Чимин сам до ужаса боится Чонгука и предстоящего разговора с ним. Он знает, что Чон не станет спокойно слушать и обязательно применит силу. Видеть Хару этого не стоит.