Черта

Гулкое эхо шагов разносится по пустому бетонному залу. Свет пробивается только через разбитые окна, и пыль висит в воздухе. Ли Хён У стоит один посреди ржавой разметки. Лицо холодное. Пальцы сжаты в кулаки.

С противоположной стороны заходят четверо. Одинаковая форма другой школы. Один — с надорванным воротом и закатанными рукавами — усмехается:

— Ты один пришёл? Смело. Или глупо?

Хён У молчит. Его взгляд скользит по каждому из них, без страха, без суеты.

— Это за нашего парня, которого ты "уложил" возле станции? — продолжает один, поднимая металлическую трубу.
— Мы не прощаем такое.

— А вы что, семейство усыпальщиков? — холодно бросает Хён У, — За каждого бегаете?

Первый замахивается. Но Хён У не ждёт — двигается вперёд. Быстро. Он блокирует удар рукой, и резко врезается кулаком в живот нападающего. Тот сгибается, и получает добивание локтем в висок.

Второй парень подбегает сбоку, целясь ногой по его голове. Хён У резко приседает — нога проходит мимо. Он встаёт, хватает противника за куртку, разворачивает и бросает на землю спиной вниз.

Оставшиеся двое уже не выглядят так уверенно. Один бросается, пытаясь сзади обхватить его — но Хён У резко откидывает голову назад, ударяя его затылком. Парень отшатывается, и получает серию быстрых ударов по корпусу.

Последний медлит. Хён У медленно подходит, вытирая кровь с кулака об край своей куртки.

— Ты пойдёшь сам или тебя донести?

Парень пятится. Потом разворачивается и убегает, спотыкаясь.

Тишина. Только тяжёлое дыхание. Хён У смотрит на разбитые фигуры на полу. Без эмоций.

Он достаёт телефон. Несколько сообщений — от Т/и.

«Где ты?»
«Поздно уже, ты где шляешься, балбес?»
«Я оставила тебе еду».

Он смотрит на экран. Затем прячет телефон в карман. Смотрит на окровавленные костяшки.

— Прости, сестрёнка. Ты не должна это знать.

Он уходит в темноту, оставляя за собой только звук шагов и хрип парней, которым не повезло.

Дождь стучит по подоконнику. За окном серо, небо тяжёлое, а асфальт во дворе блестит от сырости. Внутри — тепло, пахнет лапшой и чаем. Простая квартира, в которой сразу чувствуется: здесь давно нет родителей, но порядок держится — по-своему.

Раздаётся звонок.

Т/и, закутавшись в серый свитер, идёт к двери и открывает.

На пороге стоит Чхве Хе Вон — слегка взлохмаченная, с румянцем на щеках от прохлады, в желтой куртке и с зонтoм в одной руке. Во второй — пакет с клубничным йогуртом и лапшой в стаканах.

— Привет... — немного неуверенно, но тепло улыбается она. — Я... принесла кое-что. Не знала, что ты любишь, но клубничный вроде бы безопасный выбор.

— Заходи, — спокойно отвечает Т/и и отходит в сторону.

Хе Вон аккуратно снимает пальто, ставит зонт у входа. Осматривается — квартира небольшая, но уютная. И тихая.

Из комнаты выходит Хён У — тёмные спортивные штаны, капюшон спущен, в руке — бутылка воды. Останавливается, как только замечает гостью. Его взгляд — прямой, без эмоций, но цепкий.

— О... э-это твой брат? — почти шёпотом спрашивает Хе Вон.

— Ага, — коротко отвечает Т/и. — Хён У, это Чхве Хе Вон. Подруга.

— Привет, — спокойно бросает он и, не задерживаясь, уходит обратно в комнату.

Хе Вон слегка теряется, когда он проходит мимо. Как только дверь за ним закрывается, она поворачивается к Т/и с полушёпотом:

— Он такой... опасно красивый. Немного пугает, если честно.

— Привыкай, — фыркнула Т/и, проходя на кухню. — Он всегда с таким лицом ходит.

Они усаживаются на пол за низкий стол. Т/и ставит перед ними две миски горячего рамена, йогурты и пару ложек. Из динамика тихо играет фоновый трек — что-то ритмичное, с хрипловатым мужским вокалом.

— Я не думала, что у тебя будет такое... тёплое место, — произносит Хе Вон, разглядывая полки, на которых стоят книги, манга, старые кружки и чашки с трещинами.

— А ты думала, у меня логово? — с усмешкой поднимает бровь Т/и.

— Ну... немного, да. — Обе хихикают.

— Тут всё просто. Нас двое, родителей давно нет. Так что живём как можем.

Хе Вон на мгновение замирает. Потом осторожно говорит:

— Ты сильная. Но знаешь, иногда, мне кажется, тебе не хватает... чего-то обычного.

— Например?

— Вот этого. — Она указывает на стол, йогурт, музыку. — Просто сидеть с кем-то и молча есть лапшу.

Т/и немного улыбается и откидывается на руки:

— Согласна. Иногда обычное — это и есть лучшее.

И впервые за долгое время ей действительно спокойно. Как будто за этим дождём и пасмурным днём прячется что-то почти нормальное.

Свет фонарей отражается в лужах. Воздух сырой, тихий. Машины проезжают мимо, не торопясь. На улице почти никого. Т/и и Хе Вон идут рядом, закутавшись в куртки, у обеих шарфы до носа.

Хе Вон сжимает руки в карманах, бросает взгляд назад.

— Т/и... Мне кажется, кто-то за нами идёт.

Т/и даже не поворачивает голову.

— Не обращай внимания. Такие всегда есть. Подумаешь, пару пацанов решили пройтись по району. Главное — не показывать, что тебе страшно.

Хе Вон молча кивает, но нервно сглатывает. Шаги позади не приближаются, но и не исчезают. Когда они останавливаются у дороги, Хе Вон снова смотрит через плечо — там действительно кто-то есть. В тени, медленно, будто специально. Она замирает, но Т/и стоит спокойно, как будто всё под контролем.

К ним подъезжает такси. Внутри — тусклый свет и водитель с затянутыми глазами.

Хе Вон торопливо достаёт что-то из внутреннего кармана куртки. Два небольших значка. Один — с изображением розового кролика в капюшоне. Второй — с белым медведем с хмурым взглядом.

— Смотри, — говорит она, протягивая. — Это ты... а это я. Заказала давно. Они как парные. Только не теряй, ладно?

Т/и берёт значок, смотрит на него. Улыбается — по-настоящему.

— Обещаю.

Хе Вон выдыхает, словно с облегчением, и внезапно обнимает Т/и, с силой, искренне.

— Береги себя, ладно?

— И ты, — отвечает Т/и, возвращая объятие.

Хе Вон забирается в такси, хлопает дверью. Махает рукой, пока машина не скрывается за поворотом. Т/и стоит пару секунд, держа значок в ладони. Потом, ничего не говоря, прячет его в карман куртки и уходит в сторону дома.

Позади, в тени подъезда, силуэт, что всё это время шёл за ними, медленно поворачивает обратно.