День 2. Маленькая шалость
Свежий ветерок обдувал лицо. Трава была влажной. Казалось, птицы пели прямо над ухом. Постойте. Птицы? Трава?
Цзян Чен резко распахнул глаза и осмотрелся. Ну точнее попытался. Его очень крепко держали, так, что даже пошевелиться было невозможно.
Он повернул голову и понял, что его, крепко прижав к себе, обнимал Лань Сичень. Цзян Чен нахмурил брови. Что вчера было то? Неужели он напился так, что совершенно ничего не помнит? Да быть такого не может! Он с Вэй Усянем выпивал в пять раз больше, чем вчера и на следующий день все прекрасно помнил, хотя то, что они по пьяни вытворяли, лучше было бы забыть. Он до сих пор с некоторых воспоминаний испытывает стыд. Именно поэтому Цзян Чен запрещает А-Лину много пить. Мало ли что эта мелочь может натворить. Все таки характер племянника далек от характера его матери. Ну от слова совсем.
Но вернёмся к более насущным проблемам. Что они вообще делают в этом чертовом лесу. Да еще и спят у какой-то то ли ямы, то ли канавы. А потом Цзян Чена как ушатом холодной воды окатило. Так он же в эту самую яму и упал прошлой ночью! А Лань Сичень потом его еще и доставал оттуда. Но что-то он еще упускал... Лань Сичень! Он успокаивал его. Вчера Лань Сичень... плакал. И тогда он пообещал себе, что поможет Сиченю. Постарается помочь ему ослабить боль.
Лань Сичень с трудом разлепил глаза. Голова немного ныла, а руки затекли. На нем лежало что-то тяжелое. Как только он понял что это, а точнее кто, сон как рукой сняло.
Перед его глазами было лицо Цзян Чена. Он смотрел на небо, поэтому и не заметил, что Сичень проснулся. Несмотря на головную боль, Лань Сичень все помнил. И его это немного смущало, хоть и стало легче. И вообще, как он умудрился напиться? Да и черт бы с ним. Но он отчетливо помнил как называл Цзян Чена, главу ордена, женушкой? Хотя, мнение он свое и под страхом смерти не поменяет. Ваньинь и правда походил на ревнивую жену. Что, по скромному мнению Сиченя, выглядело очень мило.
— Если считаешь, что я не знаю, о чем ты думаешь, то сильно ошибаешься. — Нахмурив брови, проговорил Цзян Чен.
— Могу заявить, что как у первого Нефрита ордена Гусу Лань у меня самые чистые мысли.
— Да ты незаслуженно пользуешься славой своего ордена, Сичень!
От такого заявления, Цзян Чен в возмущении подпрыгнул, тем самым вырываясь из объятий Ланя. Тот, кажется, даже разочарованно вздохнул.
— Я? Пользуюсь? — Сичень сделал обидное выражение лица, а в глазах так и блестел шаловливый огонек.
— Знаешь, Сичень, с тобой невозможно спорить. _ Цзян Чен тяжело вздохнул.
— И почему же? — мужчина поправил свои рукава. Как он умудрился их не помять даже будучи пьяным, для Цзян Чена оставалось загадкой.
— Потому что ты делаешь выражение лица, как у нашкодившего щенка. А я люблю собак.
— Это только что был намек на то, что я тебе нравлюсь? — Лань Сичень игриво улыбнулся. И откуда только понабрался?
— Это намек на то, что ты собака! — смущенно выпалил он и отвернулся в сторону. И это благородный Нефрит ордена Лань. Боже, да тогда получается, что еще никто не видел настоящую натуру этого Ланя.
Сичень на это оскорбление совсем не обиделся. Он видел, как засмущался Ваньинь. Кажется, ему нравилось вгонять того в краску.
***
Они вернулись в деревню. Здешние жители еще спали после вчерашнего праздника, поэтому они тихо забрали вещи и ушли.
Для тех, кто пол ночи пил, они на удивление бодро шли. Опять молча. Точнее это Цзян Чен все еще дулся на Ланя, хоть и не так сильно.
Но что он еще мог поделать? Его так и тянуло на шалость, когда он находился рядом с Цзян Ченом. Реакция на...
Додумать свою мысль Лань Сичень не успел. Он наблюдал, как его спутник резко остановился, повернул голову на лево, а затем рванул в кусты.
От таких действий Сичень был мягко говоря в шоке. А поэтому не раздумывая, бросился за Цзян Ченом.
Цзян Чен выбежал к небольшому озеру и остановился у самого края берега. Осмотрел чистую водную гладь и начал раздеваться. Ему было чертовски жарко. Да и помыться было бы хорошо. Смыть с себя дорожную пыль и пот. Так что искупаться было бы не лишним.
Сичень молча наблюдал за этой картиной, тоже подойдя поближе к берегу.
— Ты разве искупаться не хочешь? — заметив, что Сичень стоит на месте, спросил Цзян Чен.
— Да как-то не особо, — скептически глядя на воду, ответил он.
Если сказать по правде, то Лань Сичень плохо плавал. Да, у них в Гусу есть холодные источники, но ему вода доходила только по пояс, а дальше он не заходил.
— Ну как хочешь. — Цзян Чен пожал плечами и нырнул.
Сделав три мощных гребка, он уже оказался на середине озера. Он взглянул на берег. Там, стянувши сапоги, по щиколотку в воде стоял Сичень. Видимо ему все же было жарко. И тут в голову Цзян Чен пришла идея. Он хищно улыбнулся и опять нырнул.
Лань Сичень вглядывался в водную гладь и нигде не мог найти Цзян Чена. Только что тот проплыл несколько метров и остановился на середине озера, посмотрел на него, а затем опять нырнул и уже долгое время не выплывал. Сичень начал волноваться. Минута проходила за минутой, а Цзян Чен не выплывал. Лань Сичень больше ждать не мог, он решительно сделал шаг вперед, но успел он войти в воду только по пояс. Сзади его резко схватил за плечи. Сичень от неожиданности пошатнулся и начал падать. Цзян Чен такого поворота событий не ожидал и они вместе пошли под воду. В воде он почувствовал, как за его шею крепко схватился Сичень. Ему пришлось их обоих тянуть на поверхность.
— Эй, ты что плавать не умеешь? — пустив в легкие воздух, спросил Цзян Чен.
— Умею, но очень плохо, — Сичень продолжал все также крепко держаться за Ваньиня. — Зачем ты так сделал?
— Да просто так. — Он пожал плечами. — Решил тебя охладить.
— А вместо этого чуть не утопил.
— Но не утопил ведь. Хотя я могу даже сейчас это сделать, ты до сих пор держишься за меня.
— Хватит уже болтать, плыви к берегу! — Вспылил Сичень, что ему было не свойственно.
Цзян Чен решил заикнуться. В глубине души он понимал, что и правда мог его утопить. Но откуда же он знал, что тот не умеет плавать!?
Выйдя на берег, Сичень отошёл подальше от воды. Цзян Чен на это только фыркнул и начал быстро одеваться. Уже завязывая пояс, он почувствовал как его толкнули в спину и он полетел прямо в воду.
Сидя в воде и отплевываясь от нее же, он услышал негромкий смех.
— Значит так!
Цзян Чен ухватился за мокрые одежды Лань Сиченя и резко потянул вниз. Но не рассчитал, что упадет тот прямо на него. Они сильно столкнулись лбами. Зашипев, они попытались отстраниться друг от друга, но мокрая одежда запуталась между их ногами.
Цзян Ваньинь всем своим телом чувствовал жар, исходящий от тела Сиченя. Его крепкую грудь, облегающую мокрой тканью. Сам не зная почему, Цзян Чен смутился, а поэтому ляпнул первое, что пришло в голову:
— Это все твоя вина. — Буркнул он и плеснул воды прямо в лицо Сиченю.
— Это я-то виноват? — он тоже брызнул в него водой.
— Эй!
Перестав смущаться, Цзян Чен начал брызгать в Лань Сиченя водой. Сичень тоже не отставал. В ходе этой борьбы они как-то сумели распутаться и теперь бегали по всему берегу.
Мокрые, растрепанные они походили на маленьких детишек. Вскоре все чаще стали проскальзывать смешки, а затем и громкий смех.
***
Вечерело. А они все еще были у того озера. Сейчас их одежда сохла, они сидели у разведенного костра плечем к плечу, грея друг друга своим теплом. Не то чтобы было холодно, легкий ветерок, но все же ощущать тепло другого человека было приятно.
— Спасибо, — вдруг сказал Сичень.
— За что? — Цзян Чен повернул к нему голову и вопросительно приподнял брови.
Волосы его были распущены. Они оказались длиннее, чем думал Сичень. В свете огня они приобретали теплый коричневый цвет. А в серых глазах отражался блеск костра. «Красивый». Вдруг подумалось Сиченю.
— За твое безумное предложение. Наконец-то в мою жизнь пришло что-то новое. — Лань улыбнулся. — Нет, точнее сказать кто-то.
— Меня не нужно за это благодарить.
Цзян Чен засмущался. И как только у этого Ланя получается, постоянно вводить его в краску?
— Тогда просто, чтобы ты знал, я счастлив, что согласился на это. Я наконец... — Сичень повертел рукой в воздухе, пытаясь подобрать правильные слова.
— Почувствовал что-то новое?
— Да, именно это! — улыбнулся он еще шире.
— И я тоже. — Цзян Чен улыбнулся ему в ответ.
Дальше они сидели молча, к друг другу крепко прижавшись, еще не объятия, но и что-то большее, чем просто сидеть рядом.
Никто из них еще не понимал, что они лечат друг друга. Как их души потихоньку исцеляются от всех ран, которые им когда-то нанесли. Как те медленно, но верно затягиваются, а в памяти откладываются новые воспоминания и чувства.