Глава 9
Застегиваю черные высокие джинсы, прохожусь расческой по черным волосам и, закинув, в сумку какие-то учебники, кидаю туда же телефон и направляюсь в ванную комнату, поняв, что я забыла там свою косметичку со средствами гигиены. Дергаю за дверную ручку, дверь не поддается. Черт, Клара, вот засранка! Причем во всех смыслах этого слова. Аккуратно стучу в дверь. В ответ тишина.
Еще раз дергаю за ручку, дабы удостовериться, что она и правда заперта, словно я не верю сама себе. И, поняв, что дверь все же заперта, я прислоняюсь к стене рядом.
Жду минуту, две.
— Эй, Клара, вылезай давай! – не выдержав, восклицаю я и жду ответ. В ответ снова ее молчание и я уже и правда начинаю думать, что там никого нет, однако спустя секунду я слышу грохот, доносящийся из-за двери. Сердце бешено стучит. Клара? Черт возьми, ты что там творишь? Не говори только, что ты разгромила всю ванную комнату. В ответ тишина. Боже мой, да что же там такое? Меня накрывает волнение, и всевозможные дурные мысли невольно начинают заполнять мою голову. Сердце ускоряет свой темп, и в уголке глаз появляются слезы. А вдруг с ней что-то случилось? Нервы на пределе.
— Эй! — кричу я и сильно дергаю за дверную ручку. — Ты в порядке? Ты чего там? — истерично кричу я. Честное слово даю, если она сейчас ничего не ответит, то я вышибу эту дверь сама лично! Плевать на все будет, ради своих родных я сделаю абсолютно все.
Но тут, наконец, поступает ответ:
— Я в норме, просто случайно все уронила.
Облегченно выдыхаю, утыкаюсь лбом в дверь, даже не думая о том, что она прямо сию же секунду может открыть ее. Внутри меня наступает облегчение от того, что с ней все в порядке.
— Давай поскорее, я очень хочу в туалет, — уже спокойно говорю я и отхожу от двери, скрестив руки на груди. Честное слово, моя сестра рано или поздно доведет меня до сердечного приступа. Или же я сама себя доведу своими переживания обо всем до такого?
Наконец, спустя пару минут дверь отпирается и оттуда выходит сестра, даже не поднимая взгляда на меня.
— М-да. Ты чего так долго? — усмехаюсь я и наблюдаю за ее дальнейшими действиями. Она также не смотрит на меня. Быстро обувает ботинки и после берет куртку.
— Женские дела, ничего такого, — бросает она, а после быстро удаляется прочь из квартиры. И ты снова не идешь со мной на контакт, ты даже не бросаешь на меня мимолетного взгляда. Тяжело вздыхаю и, наконец, сделав все нужные дела, выхожу на улицу, вставляя в уши маленькие беспроводные наушники.
Не секрет, что музыка является лекарством для многих людей. Заметила, что редко можно встретить таких людей, которые совсем не слушают музыку. Благодаря песням их авторы могут выплеснуть все эмоции, вложить туда душу, а слушатели — смогут найти себя в строках стихов. Порой музыка крепко связывается с каким-то временем, и вот, спустя долгое время, слушая те или иные песни, мы испытываем такую ностальгию. Но такая музыка нам нужна не для того, чтобы раздирать свою душу родными нотками и воспоминаниями, связанными с определенным хорошим временем, а для того, чтобы слушая родные песни помнить, что хорошие времени были и обязательно будут.
Черные пряди развеваются на ветру, на моей голове нет ни шапки, ни капюшона. Мне нравится холодное дуновение ветра, нравится чувствовать легкий морозец, будоражащий все чувства внутри.
Если бы можно было только выбрать момент, в котором можно замереть на вечность, то я выбрала бы сейчас. Выбрала бы остаться в этом моменте, идя по снегу, с музыкой в голове. Хочу застыть в этом миге.
Не замечаю даже, как быстро пролетает путь от дома до школы. И вот я снова, как и каждый обычный день, открываю калитку школьного забора и движусь ко входу и выключаю музыку. Поднимаю глаза вверх и уже издалека замечаю Антона. Кончики губ чуть ползут вверх при его виде, ускоряю шаг и вот я уже стою напротив него.
Он также слегка улыбается, его лицо задумчиво разглядывает меня, а руки спрятаны в карманы куртки.
— Привет, малышка, — говорит он и, наконец, крепко меня обнимает, я утыкаюсь лицом ему в плечо, а по телу пробегается неприятный холодок.
«Привет, малышка» — его слова звенят в голове. Только не эти слова. Никогда в жизни.
В горле стоит противный ком, а слезы так и норовят вырваться наружу. Стою вот так вот замерев, не шевелясь, полностью погруженная в свои мысли и мрачные воспоминания.
А парень, судя по всему, даже и не замечает моего ступора. Чуть отстраняюсь от него, упираясь руками ему в грудь. Всеми силами давлю слезы.
— Не называй меня так никогда, пожалуйста, — прошу я, стараясь говорить твердым и уверенным голосом. Мы встречаемся с ним взглядом. Я смотрю в его пронзительные серебристые глаза, которые словно прожигают меня насквозь. Я не могу в его взгляде прочитать эмоции, собственно, как и всегда. Глаза словно стеклянные.
Он слегка хмурится.
— Почему? Из за чего? — настойчиво спрашивает он, и я отвожу взгляд в сторону.
— Наверное, я не смогу тебе рассказать...
Внутри меня поселяются странные чувства. Я смотрю куда-то в сторону, куда угодно, но только не ему в глаза.
— Но мне очень хочется услышать твою историю. Мне хочется, чтобы в наших отношений не было недосказанности, — твердо говорит он, и я задумчиво киваю.
— Прости, я не могу, — растерянно бросаю я и вновь утопаю в череде мыслей, даже не замечая, как слеза скатывается по моей щеке. Его рука ласково касается моего плеча, тем самым возвращая меня в реальность.
— Ладно, ничего. В другой раз, — говорит парень и слегка приобнимает меня, а я утыкаюсь ему в плечо.
Ни в этот, ни в другой. Пожалуй, я не хочу больше об этом говорить. Пожалуй, больше никому. Никто и никогда не должен знать мои страхи. Ведь порой люди могут обернуть их же против тебя. "Узнает ли об этом Клара?" — промелькивает в моей голове. Первый ответ, которой напрашивается — нет, никогда.
Но мне так хотелось бы. Хотелось бы чтобы мы с ней были настоящими сестрами. Но придется смириться с тем, что такого никогда у меня не будет. Инициатива должна быть с обеих сторон, а она, увы, исходит только от меня.
— Давай! До встречи! — кричу я и спускаюсь вниз по ступенькам клуба. Меня уже совершенно не волновал тот слух про изнасилование. Мои страхи были напрасны, ведь если бы со мной что-то сделали, то я бы это ощутила физически. Удивительно, и почему я с самого начала не пришла к таким разумным выводам? Но, увы, когда нами овладевает страх, то все здравые мысли оказываются где-то на заднем плане.
На улице уже давно темно, смотрю на время, которое показывает экран телефона — всего-навсего девять вечера.
Теперь мне восемнадцать. Теперь, казалось бы, я абсолютна свободна творить, что хочу. Но этого и не хочется. Возможно это от того, что меня никогда сильно не ограничивали в свободе, а потому я не рвусь посетить все клубы и тусовки мира за один день.
Надеваю зимнюю куртку, зашнуровываю ботинки и выхожу через второй выход.
На улице горы снега и скользкие дороги. Аккуратно выхожу и даже не осматриваюсь по сторонам. На лице сияет легкая улыбка, проверяю все ли я убрала в сумку. Телефон, паспорт. Все самое нужное оказывается на месте. Сегодня я абсолютно трезвая. Убедившись, что все на месте, я направляюсь к выходу из переулка, как слышу чей-то голос рядом.
— Эй! Ты куда это собралась? — голос незнакомого мне парня. Я замираю на месте, как вкопанная, а по телу бегут мурашки. Черт, черт!
Молчу, но все также продолжаю стоять, как дура. Ты что, неужели никогда не видела, что случается в фильмах и сериалах с такими идиотками, которые стоят на месте?! — кричит голос внутри меня, но все без толку. Я словно от страха забыла, как шевелиться.
— Эй! Не молчи! За тобой должок! — голос становится громче, и я слышу, как шаги ускоряются.
Дура, вали отсюда, вали быстрей, идиотка! — кричит внутренний голос, и в голове словно что-то щелкает. Надо валить.
Тогда я, наконец, движусь вперед, поначалу бегу не так быстро, ибо ощущаю под ногами лед. Но ведь меня могут легко догнать, если я буду и дальше трусить, ведь так?
— Стерва, куда пошла, или ты вздумала, что можешь покупать у меня товар и не возвращать деньги, ибо это твой первый заказ? — человек не останавливается, и тогда я со всей скорости, наплевав на все, начинаю нестись вперед, направляясь к выходу из переулка. Только бы скорее оказаться на улице! Там, где полно людей, там точно они не станут мне угрожать.
Ноги несут меня вперед, подошва скользит по корке льда, и я словно лечу вперед. "Черт, да твою ж мать, когда начнут хоть что-то чистить!" — ругаюсь я про себя и продолжаю бежать. "Еще чуть-чуть!" — ликую, но не успеваю добежать до поворота, как нога проскальзывает вперед, и я падаю на спину, сильно ударяясь.
— Черт! — кричу я в каком-то отчаянии. Правое ребро и бедро с этой же стороны ужасно болит. Готова взвыть от резкого удара. — Твою ж мать, помогите! Люди! — неистово кричу я, в надежде, что хоть кто-то услышит и прибежит на помощь, но вместо спасителя меня силой хватают за руку и за талию, словно я какой-то мешок, и этот парень, который гнался за мной, припечатывает мое тело к стене. Я жмурюсь и вся дрожу от страха, а сердце бешено колотится.
— Убери свои руки! — кричу я и чуть ли не плачу. Нельзя показывать свою слабость.
— Идиотка, ты совсем обнаглела? Когда будешь долг возвращать за наркотики? — спрашивает он грубым голосом. Наконец я решаюсь распахнуть веки и рассмотреть своего обидчика.
Сталкиваюсь со светлыми глазами парня, короткие темные волосы, исцарапанное лицо, которое я успеваю разглядеть при свете фонаря рядом с нами.
— Никаких наркотиков у меня нет, убери свои поганые руки! — сквозь зубы произношу я, и он зло на меня смотрит.
— Не притворяйся дурой, — начинает он, но уже знакомый голос его перебивает:
— Эй! Кирилл, руки убери от нее, она со мной. Ты не у той спрашиваешь.
Марк. Чёрт, что? Что?
Мои глаза в удивлении смотрят на приближающегося парня. Парень, которого он назвал Кириллом, ослабевает хватку на моем запястье.
— Уверен? — усмехается он и уже не смотрит на меня. Марк кивает, и тогда он совсем отпускает меня, а я все еще, прибывая в шоке, прижимаюсь к стене, не в состоянии пошевелиться. Марк еще раз кивает ему, и тот уходит, оставляя нас наедине. Тяжело дышу, жадно хватая холодный воздух.
Ошарашенно смотрю ему в глаза.
— Что происходит? — испуганно и в то же время раздражённо спрашиваю и, наконец, нахожу в себе силы отлипнуть от стены. Дрожащей рукой тянусь в карман куртки и достаю пачку с сигаретами, при этом, закурив одну.
— Да успокойся, мой друг просто перепутал тебя кое с кем, — задумчиво говорит он и прикусывает губу. — А ты-то что тут делаешь? Завтра вроде одиннадцатые классы пишут пробник, а ты по клубам ходишь.
Вскидываю бровями.
— Перепутал? Твой друг? Тоже торгует наркотой? — все еще не скрывая своего раздражения, спрашиваю, удивленно поднимая брови. — Да ты охренел что ли?! — восклицаю и, не немного погодя, отвечаю на его вопрос: — Я ничего не пила сегодня, поэтому завтра спокойно приду в школу, не волнуйся.
— Тут клуб, тут часто торгуют запрещенными веществами, — как ни в чем не бывало, Марк пожимает плечами. То есть, совсем ничего такого, что меня чуть не грохнули прямо на месте за то, чего я вовсе не совершала? Задумчиво смотрю на собеседника и даже не знаю что сказать.
— После этого ты хочешь, чтобы мы были друзьями? — все, что спрашиваю я.
— Да, — кратко отвечает он и, чуть помедлив, добавляет: — Может, даже чем-то большим.
Я слегка хмурюсь, делая затяжку. Усмехаюсь, чуть склонив голову в бок.
— Даже не рассчитывай. У меня уже есть Антон, а вот у тебя наглости хоть отбавляй.
— Я и не рассчитываю. Но ведь ты и сама будешь не против, если я начну сближаться с тобой, ведь так? — задает он странный для меня вопрос и приближается ко мне, опираясь рукой на стену около меня. Как завороженная смотрю в его глаза. Внутри какое-то странное чувство. Такое, которое я не испытывала еще никогда. Что-то живое трепещется во мне, и весь мой внутренний мир словно переворачивается с ног на голову. Что-то невероятное, до безумия приятное. Что это?
Кладу руку на его плечо.
— Даже и не рассчитывай, парням сложно заполучить мое сердце, — шепчу ему на ухо и усмехнувшись, резко отхожу в сторону.
Собираюсь уйти, но останавливаюсь, все еще не сводя с него взгляда. На языке вертится волнующий меня вопрос:
— Ответь, пожалуйста, честно. Ты сам принимаешь наркотики?
Он смотрит мне прямо в глаза. Не отводит взгляд в сторону.
— Нет, — кратко и прямо отвечает он, а я, ничего не ответив, удаляюсь прочь.
И я почему-то хочу искренне верить его словам. Почему-то впервые за долгое время я заставляю себя утонуть в словах, у которых нет никакого доказательства. Впервые за долгое время я даю себе полностью утонуть в возможной лжи.